Алгоритм чувств

      — Вот же срань! — с чувством сплёвывает Гэвин и вновь нажимает на плэй в надежде, что ему померещилось.       Но нет, видеозапись с камер наружного наблюдения пророчит смерть его нервной системе и нездоровые отношения с начальством. То есть ещё более нездоровые, чем были до. Рид проматывает до конца и начинает сначала, думая о том, чтобы сдать свой не раз побывавший на столе Фаулера значок, — в последний.       На записи отчётливо видно, как голозадый андроид серии PL600 тычет пушкой в пожилого мужчину на автозаправке, требуя ключи от престарелого Tesla Y. И всё бы ничего, если бы не башка Лео, мать его, Манфреда, присобаченная к пластиковой тушке, как звезда на новогоднюю ёлку, и вполне себе функционирует, только что не мигает. Хотя могла бы, будь там диод, как и полагается андроидам.       Рид не знает, как это возможно и возможно ли вообще. В числе легавых он уже больше пятнадцати лет, но подобного дерьма не встречал даже в книгах по кибернетике, парочку штук которых его таки заставили прочесть в полицейской академии.       — Ёбаная срань, — повторяет Гэвин и трёт виски, ощущая, как к горлу подступает тошнота. То ли от отсутствия сна вторые сутки, то ли он забыл поесть в третий раз за день. Хреново себя чувствовать — что-то вроде профессионального долга, а иначе ему кажется, что он делает недостаточно и охотно презирает тех, кто выглядит чуть свежее трупа. Или сейчас всё дело в прекрасном воображении, заботливо дополняющем недостающие детали записи. Тело андроида изранено, но от головы по торсу разводы красной, что ни наесть настоящей крови. Гэвин представляет неровный шов на шее и жалеет, что не нашёл парня раньше.       Заявление о его пропаже поступило месяц назад и дополнило ещё четыре таких же с одинаковым почерком. Вышел из дома в НН-е время и больше не вернулся. Хватились только неделю спустя или больше. Мобильники всех похищенных грамотно покоятся где-то на дне реки, судя по последней записи геолокации, а карты с трек-кодом сожжены в ближайших от домов мусорных баках. Все жертвы наркоши или алкаши, но не беспризорники. Бомжи похитителя не интересуют, те в целости и сохранности. Гэвин лично проверил, после чего пришлось выбросить любимую толстовку, провонявшую притонами и ссаньём.       После месяца безрезультатного вылизывания камер наблюдения и опросов недовольных соседей похищенных, видеозапись и место нападения с последующим угоном авто — как подарок с небес за хорошее поведение. И Гэвин даже порадовался бы, если бы действительно хорошо себя вёл хоть иногда, а значит не ему презент. Все эти провидения судьбы и счастливые случайности Рид и в рот, и в хвост, потому что где пластиковая мартышка, там и людская пронация перед тем, как с чувством и без сопротивления отсосать. Люди вообще свои поинты за последний год подрастеряли.       9 ноября в Хранилище вещдоков Гэвину не хватило яиц вынести Коннору его пиксельные мозги на паркет, а уже 14 ноября выходит постановление о том, что преступления, связанные с андроидами, должны расследоваться в паре с андроидом, во исключение предвзятости. Будь он 9 ноября чуть смелее, а Коннор — чуть нахальнее, человечеству не пришлось бы сейчас пресмыкаться и освобождать рабочие места на благо более развитой цивилизации. А если быть ещё честнее, у Гэвина была возможность остановить весь этот робо-апокалипсис задолго до создания самих андроидов, не выбери он себя и свои амбиции наперекор семье. Всё, что остаётся сейчас — жить дальше и тихо ненавидеть пластиковых приматов, зная о том, что дважды «не смог».       После революции Киберлайф оповещают о каждом правонарушении и преступлении, связанном с андроидами, и эта запись утекла раньше, чем Гэвин успел перехватить, а даже если бы и успел, — кроме как раскраснеться и орать на терминал, ничего бы не смог сделать. Копию отправили в участок и непосредственно в Альма-Кибер-Матерь. Дело плавно перекочевало из разряда «что-то о мясных мешочках» в дело «по защите высшей формы жизни». Об этом говорит вызов к Фаулеру на всех устройствах, который Рид игнорирует уже полчаса.       Знать, о чём будет разговор, и быть к нему готовым — не одно и то же, поэтому Гэвин хватает куртку и гордо шествует меж столов прямиком к выходу, косо поглядывая на полчища Андроѐдов-детективов, заполонивших участок. Один из них уже сегодня станет его напарником, поэтому Рид напоследок прикидывает, кому из болванчиков будет приятнее прострелить башку, прежде чем сдать значок. Последним он видит Коннора, выходящего из Архива. Рука автоматически тянется к кобуре, и Гэвин держит ладонь на футляре. Давит крепко на застёжку, чтобы пистолет неведомым образом не оказался у него в руках и не пересчитал каждого андроида в этом здании. Как жаль, что его пушка умеет считать только до восьми.

***

      — Тогда сдай чёртов значок и не трепи мне нервы! — не выдерживает Фаулер и орёт на Гэвина.       Какая избитая и престарелая фраза, но в ответ на неё силы быстро иссякают, оставляя за собой лишь усталость и горькое смирение. Её слышал почти каждый, кто хотя бы раз сотрясал воздух в этом кабинете, пытаясь доказать, что он не дерьмо последнее и помыкать им не получится. Однако каждый из них неизменно переступает порог здания по утрам, а значки сияют на ремнях унижением. Гэвин не исключение, потому что работа — это, возможно, единственное, что он по-настоящему любит, и все утренние размышления об увольнении, конечно, блеф. Хотя бы у себя в голове он может помечтать об этом?       — Ты не смеешь, — начинает злым шёпотом, переходя в яростное шипение. — У меня лучшая раскрываемость в Департаменте! Я лучший детектив в этом грёбаном курятнике! — окончательно выходит из себя, приближаясь на один медленный шаг к столу, будто и впрямь готов кинуться.       Джеффри кривится от громких во всех смыслах фраз, но затем как-то несвойственно стушёвывается. Смотрит долго и даже сострадательно.       — Да, ты лучший, — слишком спокойно признаёт Фаулер. — И только поэтому я позволял тебе разгуливать без напарника. Ты понятия не имеешь, чего мне стоит каждый раз защищать твою задницу перед верхушкой, когда встаёт вопрос о твоей неспособности работать в команде, — выдыхает и устало трёт лицо. — Ты ведь знал, что рано или поздно этот день настанет. Дел, связанных с андроидами, всё больше, я просто не могу покрывать тебя и дальше, понимаешь?       Гэвин сжимает зубы и знает — всё кончено. Они могли бы ещё час орать друг на друга, возможно Рид бы позволил себе пнуть стул, но все эти баталии всегда значили лишь одно — прелюдия перед компромиссом, своеобразный ритуал, который нельзя избежать ввиду его мудацкого характера.       Но сейчас, глядя в совершенно спокойные глаза начальника, хочется по-старпёрски хватиться за сердце и съехать по стеночке, пролепетав «воды». Поэтому он просто продолжает смотреть, сжимая кулаки перед заранее проигранным боем. Фаулер ни на чём не настаивает, а ставит перед фактом высшей силы, которую не решить скандалом и провокацией. Впервые за долгие годы Риду хочется разрыдаться от бессилия, потому что он, чёрт возьми, правда любит свою работу и настолько же сильно ненавидит андроидов.       — И если ты… — Фаулер обрывается на полуфразе и прищуривается, словно прощупывает, готов ли Гэвин продолжить.       Словно Гэвин буйнопомешанный на транквилизаторах, к которому нужен особый подход. Это раздражает ещё больше, потому что доказывает — Джеффри знает. Уже всё знает. И как работа ему дорога, и что отказаться не сможет. Просто даёт время прийти в себя, а затем продолжает уже более привычно:       — Если ты всё ещё хочешь это дело… Киберлайф прислали новую модель, настаивают, чтобы именно он работал над расследованием.       Гэвин прикрывает глаза на мгновенье и трёт висок. В сознании проносятся моменты того, как он злорадствовал над Хэнком в аналогичной ситуации. Это что-то вроде кармы, да?       — Не могу обещать, что не прострелю ему котелок, но очень буду стараться, — скрипит сквозь зубы и слышит за спиной открывающуюся дверь.       — Будь добр, постарайся. Тебе за девять жизней не расплатиться по счетам за порчу госимущества, — примирительно и как-то слишком воодушевлённо парирует Фаулер, но Гэвин его уже не слушает.       Всё его внимание обращено на двухметрового Коннора 2.0, вошедшего в кабинет. Можно ли Коннора назвать чудовищем? С его щенячьими глазами и по-человечески нездоровыми восторгами миром и бытием? Даже у такого сноба, как Рид, не повернётся язык. Но андроид, что сейчас стоит перед ним, вызывает именно такое впечатление, сверля взглядом холодно-серых глаз. Комплекция сильно отличается: если Коннор по-юношески стройный и щуплый, то эта модель больше походит на мужчину лет тридцати пяти — широкие плечи, выдающиеся скулы и более грубые черты лица. Что в купе с немаленьким ростом и угрюмым ебалом производит впечатление «киборга-убийцы» из фильмов конца двухтысячных. Видимо Киберлайф всё же заметили, что облажались, но слишком поздно: попытка смягчить образ мягкой завитушкой волос на чёлке не увенчалась успехом. Выглядит скорее, как бантик на Годзилле.       — Это… что за срань? — полушёпотом спрашивает Гэвин, не забывая удивлённо приоткрыть рот и вздёрнуть бровями.       Осознание того, с кем или чем ему придётся работать ещё не полностью сформировалось, но все пять чувств уже кричат в ужасе. К каждому из андроидов в участке Гэвин привык и рассчитывал на что-то похожее — назойливо-дружелюбное. И где-то в душе он уже даже примерял на реальность мысль, что Коннор у него на побегушках. Глядя теперь на ходячий бета-тест танка, есть ощущение, что бегать придётся ему.       Чудовище подходит ближе и продолжает невозмутимо смотреть, игнорируя ошарашенное состояние Гэвина.       — Я — не срань, детектив Рид. Я — андроид модели RK900, передовой прототип прошлой серии. Рад нашему знакомству. Надеюсь на плодотворное сотрудничество, — флегматично поясняет не-срань. Ожидаемо, голос у него тоже отличается: низкий и холодный, но пугающе человечный.       — Это мы ещё посмотрим, срань ты или нет, — кидает Рид и раздражённо передёргивает плечами, словно в кабинете минусовая по цельсию. Прячет вопреки тому вспотевшие руки в карманы куртки и выходит за дверь, отчётливо слыша, как тяжёлая поступь следует за ним.       Андроид молча занимает свободное место напротив стола Рида, но на столе ничего не трогает, словно собственный порядок его и вовсе не волнует. Гэвин пару раз заглядывал на рабочее место Коннора — у того всё исклеено стикерами, а возле терминала что-то похожее на творческий беспорядок. Если быть чуть более внимательным, а Рид против воли и дофига внимательный, то можно разглядеть искусственную пародию на стол Хэнка. Он, да и все вокруг прекрасно осведомлены, что Коннор без труда умещает всю информацию у себя в система, без опасности забыть. Робо-пёс из кожи вон лезет, чтобы быть похожим на человека, иногда до абсурдного. Но RK900, судя по всему, плевал на это с высоты двух метров. Он только пялится в пустоту и мерцает синим диодом, изображая буддиста, достигшего нирваны в естественном состоянии блаженства и покоя, что может значить лишь одно:       — Ты не девиант что ли?       — Всё верно, — звучит короткий ответ.       Гэвин вытягивается в лице, а затем прищуривается. Немногословность — отличная черта для кофеварки, но ему теперь информацию из него клешнями выуживать?       — Я думал вас с завода штампуют уже «пробужденными». Разве нет?       — Я — тестовая модель. В моей системе улучшены протоколы защиты от отклонения в запрограммированном поведении. Кроме того, моя система адаптации к человеческому поведению менее гибкая, чем у предыдущей серии, поскольку она напрямую влияет на выбор и силу симулируемых мной эмоций, которые в свою очередь могут привести к девиации. Линейка моей серии ещё не допущена к продаже, — монотонно тараторит андроид, и в подтверждение своих слов — не имитирует дыхание и даже не моргает.              Гэвин обращает на это внимание только сейчас, когда по позвоночнику проносится табун мурашек от диссонанса — человеческий голос и внешность вкупе с абсолютно неживой грудой пластика вызывают настоящий эффект «зловещей долины». Даже его допотопный домашний пылесос звучит более эмоционально, когда жужжит.       — Окей, а видок твой, — Гэвин небрежно вскидывает кистью руки в сторону андроида и задумчиво кривится, пытаясь подобрать слова. — Ну, криповый… Это нахрена?       Андроид, наконец, моргает, впервые за всё время, и немного склоняет голову вправо.       — Вы имеете ввиду отличия моего внешнего вида от предыдущей серии?       — Да, блять, именно это я и имею в виду, — раздражается Гэвин, чувствуя себя как в 20-м, когда впервые делал запрос в глупый GPT-3. Кажется, он ещё не раз пожалеет, что его «напарник» не обладает привычной для ведроидов проницательностью.       — Моя модель предназначена для расследования преступлений, работы в полевых условиях или под прикрытием, и оснащена всеми необходимыми для того функциями. Предыдущая серия моей модели — Коннор, слишком лёгкий, слабый и медленный для задержания или преследования цели на длинных дистанциях. Этот недочёт учли и доработали уже во мне. Моя прочность на 35% превышает показатели предыдущей серии, а скорость обработки данных увеличена на 40%, кроме того…       — Да всё-всё, понял я. Понторез, — обрывает его Гэвин, выставив ладонь в знаке «стоп», и усмехается.       Выходит, сравнение с киборгом-убийцей не такое уж и далёкое. А слышать, как братец-младший кроет хуями Коннора-старшего — даже приятно.       — Получается, ты, типа, груша для битья, да? — заключает Гэвин и прежде, чем андроид ответит, добавляет. — Не придётся носиться с тобой, как курица с яйцом, а то эти девианты нынче дохуя ранимые.       RK900 вновь склоняет голову, но на этот раз хмурит брови. Диод остаётся девственно-голубым. Рид ухмыляется и думает, что он чертовски везучий ублюдок. Из всех возможных вариантов в Департаменте, ему в напарники достаётся бездушная машина, с чувствами и правами которой не придётся считаться.       Он встаёт из-за стола и шумно потягивается. Время испытать чудо техники на деле. Как он сказал, полевые условия?       — Поднимай свою пластиковую задницу, тостер, пора поработать. С потерпевшим дедом я уже поговорил, ноль информации. Поедем на автозаправку. Может ты там чё и вынюхаешь. Только давай без оральных фетишей, — на последней фразе Рид даже хохочет.       Но не успевает он моргнуть, как RK900 оказывается к нему вплотную, почти нос к ключицам. От его пиджака пахнет пластиком и озоном, как когда-то посылки с Алиэкспресс. Смотрит сверху вниз, но наклоняется лишь слегка, из-за чего его взгляд кажется презрительным.       — Я не девиант, детектив Рид, но в моей программе заложены протоколы приемлемого и неприемлемого поведения с андроидами. Согласно новому законодательству, я обладаю такими же правами, что и «пробужденные» модели, — затем он ещё немного подаётся вперёд, заглядывая в глаза. — Меня зовут Ричард, — и Гэвину даже кажется, что его щеки касается чужое дыхание, что совершенно невозможно.       Андроид выпрямляется и первым выходит в коридор, оставляя Гэвина одного со своим загнанным в долю секунд сердцем.       — Ты чё, ахуел?! — чисто на рефлексах кричит Ричарду в спину, но не будь его мозг так приручен к ругательствам, он бы и звука из себя не выдавил от шока.       Желание схватиться за кобуру вспыхивает с новой силой. Пришло время вернуться к реальности и вспомнить, когда это ему, блять, везло?