Когнитивные функции

      — Ты держись – ещё немного, и всё будет хорошо… — петь Гэвин не особо любил, но Ричард просил Гэвина говорить, хотел его слышать. Вот и пусть слушает. Сработало. Ричард перестал смотреть прямо перед собой и хмуриться. Рид готовился любыми способами вытягивать жестянку на диалог – нельзя просто вывалить на него важную информацию и бросить с ней разбираться в одиночестве. Гэвин считал это крайне несправедливым. Напарники они или кто? — Знаешь продолжение, жестянка? Знаешь песенку? — Это песня? — Ну уж ты-то должен её знать. Стыдно, Ричи. Это песня и она заставила людей опустить оружие. Тогда шёл снег, укрывая пластиковые тела и синие пятна под ними, было светло и шумно. Кучка андроидов в окружении солдат затянула простые строки. Это песня и она пробилась сквозь грохот вертолётных лопастей чистым голосом. Всего одним. Начало дрожало и глохло в порывах ветра, но второй, а за ним и третий, четвёртый, пятый не дали одинокому голосу замолчать. Андроиды держались до последнего, терпели, ждали. Андроидам надоело ждать. — Ты сразись ещё немного… — петь Гэвин не особо любил, но у него неплохо получалось. — Вот увидишь, — один голос плохо слышно. Нужно два. Ричард никогда раньше не пел. Ричард никогда не был инструментом, но терпел и ждал, когда должен был делать совсем иное. Ричард устал, Ричарду надоело. — Всё пройдёт. Просто спой ещё немного. В начале января, на ночном дежурстве, Коннору было скучно и он вслух размышлял о концепции rA9. rA9 – не человек, не андроид, не личность, не надписи кровью на стенах и даже не фигурка, найденная в душевой. Это чувство. Мысль, коль угодно. Абстрактная надежда на спасение и помощь извне, принимающая самые разнообразные формы. Две буквы и одна цифра. Безграничное количество вероятностей, миллионы символов, вписанных в командную строку. Молитва, исходный код. — Ты хоть во что-нибудь веришь, жестянка? — Если вы утверждаете, что всё будет хорошо… я вам верю. Ты поверь, ещё немного – и всё будет хорошо. Всё пройдёт. — Славно, жестянка. И, раз уж ты до сих пор складно и связно болтаешь, — Гэвин подтолкнул Ричарда локтем, — признавайся, чем тебе не угодила моя голливудская розовая шуба? Ричард в долгу не остался и Рида отнесло в сторону мощным тычком под рёбра. Специально ведь пихнул, постарался, силу приложил! Нарочно, с ехидным прищуром. — Она создаёт вам яркий и контрастный образ, построенный на противоречиях, — сжалившись, андроид помог Гэвину убраться с грязного газона. — Само явление я нахожу занятным, но шуба слишком розовая. Мне не нравится слишком розовый. И дешёвый искусственный мех. Его неприятно трогать. Вот уж чего-чего, а на ощупь шуба воистину мерзейшая. Шуба линяла волосами и блёстками (от них случайно нашедший шубу Ричард отряхивался особенно рьяно и потому пришлось пройтись по рукавам его пиджака липким роликом), скрипела и билась током. На кой хрен Гэвин её хранил на видном месте в пакете из круглосуточного ларька, не знал даже он сам. — Принято. Продолжаем марафон. — Разве не моя очередь спрашивать? О. А так куда интереснее. — Ну давай. Спрашивай. — Есть ли у этого юнита душа? — Что за объявление Утренней Войны? Давай нормальный вопрос. А, и - да. Так, на будущее. Не хочу оставить свой народ без планеты. — Почему вы разговариваете со мной цитатами из фантастических фильмов про роботов и комедий про армию? Признавайтесь, детектив Спунер. — Ты человекоподобный робот с самосознанием. Согласись, грех этим не пользоваться. Это весело. Ты же отвечаешь мне, мистер Спок. Кроме цитирований, Ричард, подобно Споку, держал лицо кирпичом и выразительно двигал бровями – ладно, одной бровью, говоря веское и саркастичное «мда» без слов. — Не смотри на меня так, синекровый ты гоблин, иначе я опять начну цитировать электроовец и нагонять тоску. Моя очередь… Пятьдесят оттенков розового. И Гэвин. У Гэвина есть много вопросов. У Гэвина есть паяльник.       И есть вездесущий Коннор, который знает, на кой чёрт Хэнк приволок в участок того самого андроида с парковки. — У нас нет неотложки для андроидов, — пояснил Крис. — Вместо неё у нас Коннор. Скрестив руки на груди, Коннор внимательно рассматривал безвольную куклу на пыльном столе. Хэнк не понимал его интереса, но ходил кругами по забытой всеми богами подсобке в ожидании вердикта и добавлял атмосфере драматизма. Иначе говоря, изрядно бесил. — Эй, Коннор. Он тебе сильно усрался? Пятьдесят с лишним минут Коннор копался в памяти андроида. После неоднократных попыток продраться сквозь череду ошибок в программе, он смог худо-бедно разобраться, что к чему. — У него сильнейший стресс. Эмоциональный шок обрушил все процессы, — неподвижный диод на виске Коннора горел жёлтым с проблесками красного. — Эмоционально нестабильные девианты не редкость, но подобных случаев я пока не встречал. Коннор волновался. Нет, не так. Коннор пиздецки переживал. — Но жить-то будет? — Гэвин провёл пальцем по холодному гладкому виску. Скин исчез, обнажая белый пластик, скользкий глянец дешёвой домашней модели. — Прекратите его трогать, — шикнул Коннор. — Он в критическом состоянии и близок к отключению. Блять. Ёб твою мать. Гори оно в аду. — Думаешь, обидится? Я вроде ласково его щупал. — Воздействуя на сенсоры, вы заставляете его страдать. Повторяю, он в критическом состоянии, система неадекватно реагирует на любые раздражители. Он не может ничего сказать или сделать, но остаётся в сознании. Имейте уважение. — Я ж не понимаю в андроидах, жестянка, — они с Ричардом так похожи. Оба – куклы, сгорающие изнутри. Безумные. — Он слепой и глухой, но осязает. Почему? Диод на виске полыхал насыщенно-алым, крутился, отматывая секунды. Гэвин благодарен за закрытые глаза – потому, что глаза у безымянного робота, потерявшего себя, безмолвно кричащего, страшные. — Датчики прикосновения активны. Это примитивная технология, на обработку поступающей информации не нужно много ресурсов, там простая связь «да-нет». Отключатся в последнюю очередь, — Коннор потёр шею, нервно переступил с ноги на ногу. — Остальные системы тактильного восприятия не отвечают, поэтому невозможно определить интенсивность воздействия. — И в чём страдание? Информация-то простая. Она, блин, никакая, что есть, что нет. — Весь доступный объём ресурсов заполнен под завязку, — Коннор подался вперёд, опёрся на край стола. Оттянул галстук, жадно вдохнул. — Горы одинаковых файлов, которые провоцируют каскадные сбои, нарушение межпроцессного взаимодействия и взаимные блокировки. Хаос. Одно прикосновение, один файл сейчас может стать миллионами. Всё равно, что если бы вы выстрелили в голову, а не потрогали её. Хэнк, не вмешиваясь, молча слушал и ходил по подсобке. Влево, вправо. Туда, сюда. — Уровень стресса – сто процентов, — в словах Коннора звенело отчаяние. — Он чувствует себя ограниченным и беспомощным в неподвижном теле. Запертым в подвале. Его чувства чрезмерно интенсивны, это ненормально! Тик-так. Час за часом. День за днём. — Если бы он мог шевелиться, он бы самоуничтожился. Его состояние невыносимо. Нужно избавить его от лишних данных. Я могу помочь, но мне нужно время. — Десять часов, — просипел Гэвин. — Детектив? Ричард, оставленный от греха подальше в компании любимой им Тины, говорил, что понадобится несколько минут. Прошло десять сраных часов, а андроид оставался бесполезным манекеном. — Он уже десять часов в отключке. — Откуда вы?.. — от Коннора-ищейки становилось жутко, но страшнее взбешённого Ричарда, насильно вторгшегося в чужой разум, ему не стать. — Что будет, если систему не очистить? — рабочая рука у Гэвина одна, но Коннора за галстук он ею держал крепко. Хэнк перестал бродить и встал рядом. Да, старина, ты хорошо знаешь Гэвина. Просто так он бы не притащился поглазеть на очередную побитую неваляшку. — Смерть личности. Критическая ошибка. Синий экран, экстренная перезагрузка, чтоб вам было понятнее, — Коннор шипел сквозь зубы, чётко проговаривал каждое слово. Дышал, чтоб охладить компоненты. — Очистка необходима. Иначе я не смогу получить данные из памяти и узнать причину состояния. Ёбаные андроиды. — Ричард, — Гэвин разжал пальцы. — Он причина. — Объясните, детектив Рид. Ёбаные, мать их, андроиды! — Этот мусор из его башки. Часть мусора. Ты увидел несколько процентов от всей массы, а тебе уже хреново, да, Коннор? Гэвин не понял, когда Хэнк успел усадить его на стул и облить водой. Моргнул, задумался – и обнаружил себя сидящим и мокрым. — Ну, слава богу, — Андерсон хлопнул Рида по плечу и грубо встряхнул. — Только тебя нам не хватало для полного счастья. Вот уж действительно. — Рассказывай, Гэв, — всё-таки умел Хэнк уговаривать. Он был хорошим копом, ему не приходилось играть. — Как и где сейчас твой непутёвый? — Оставил с Тиной. У него всё в ажуре, они друг друга обожают. Хватается ей игрушечным пингвином. — А ты, Гэвин? У тебя всё хорошо? У Гэвина сломана кисть руки, он не может держать оружие, у него синяки под глазами и он не очень-то любит блинчики на завтрак. Гэвин заебался. — Всё хуёво. Человеческий мозг – штука странная. Защищая себя, он может приспособиться и начать считать нормой даже полный… — Пиздец. Коннор редко матерился, но если уж он ругался, значит, дела плохи. — Я думал, это как нахуй послать, — оправдывался Гэвин, сжимая стакан с остывшим кофе. Андроида-с-парковки очистили и оставили приходить в себя. Всё стало чуточку получше. Гэвину хотелось верить. — Откуда я знал, что это акт зверского изнасилования мозга в состоянии аффекта? Один из способов выживания. Пиздец. Гэвин рассказал всё, как есть. С матом, не стесняясь в выражениях и размахивая руками. Поведал обо всём, что делал, что говорил, видел и слышал этой ночью. Гнев – эмоция простая. Злой андроид предсказуем, последствия почти всегда одинаковые: наорёт, отпиздит, оскорбит, бросит в тебя чем-нибудь. Ничего нового. Уже не страшно. Человек ко всему привыкает, причём очень быстро. — Если бы Ричард хотел просто послать нахуй, он бы послал, — вздохнул Коннор. И повторил: — Пиздец. Простите, но я рад, что Ричард плохо владеет телом при перегрузках. Благодаря этому он всё ещё жив, а не разбил себе голову. И вам повезло, что он не сорвался на вас, детектив. Спасти вас я бы не смог. Никто не смог бы. Одно прикосновение могло стать миллионами. Всё равно, что если бы Гэвин в упор выстрелил Ричарду в голову, а не легонько взъерошил чёлку. Нормальность вещь такая... Нормальный Гэвин Рид не тискает жестянок за щёчки и не гуляет с ними в парке. Нормальный андроид не катается на каруселях, не играет с йо-йо и не пытается совершить самоубийство, напрашиваясь на ласку, равноценную попаданию пули прямиком в лоб. — Я – не мусор, — Пару месяцев назад адроиды, тронувшись умом, через одного верили в rA9. Ричард верил разве что в Гэвина. — Я – приоритет. — Мы серьёзно вместо работы занимаемся составлением психологического портрета нашего коллеги? — Хэнк потёр аккуратную седую бороду. Пятничное утро выдалось спокойным и ни одна живая душа не мешала Гэвину носиться по подсобке из угла в угол. — Мы копы, Хэнк! — В понедельник Гэвин героически и неожиданно для себя Ричарда отстоял. Отбил, можно сказать, грудью встав на защиту. Подумать только – дали такого экстраординарного, уникального, черт побери, напарника! Дали Гэвину, а не кому-нибудь ещё. Гэвин готов разбираться, у Гэвина есть паяльник и Коннор. — Профайлинг – то, чем мы должны пользоваться. Мы работаем, понятно? Совершено преступление, на случай которого у нас нет ни статьи, ни закона. Старый хрыч. Присутствие Хэнка отчасти успокаивало. Не будь его, Рид бегал бы по потолку и поцапался бы с Коннором ещё полчаса назад. — Мы занимаемся составлением психологического портрета нашего коллеги с точки зрения Гэвина, лейтенант, — поправил Коннор. — И, должен сказать, я, кажется, понимаю, почему он приоритетен для Ричарда. — Потому, что я типа его собственный человек? — Потому, что андроид не может не чувствовать. Не имеет значения, девиант он или нет, — подобно Ричарду, Коннор любил издеваться над Гэвином, подбрасывая ему время от времени сложные андроидские темы для размышлений. Знал, подлец, чем занять. — Невозможно не испытывать эмоцию в ответ на стимул. — Погоди, я присяду. Многовато открытий для одного меня, — Гэвин уселся на стул и весь обратился в слух. — Продолжай. Так чё там про эмоции у не-девиантов? Коннор сцепил руки в замок. О нет. Будет много умных слов. — Эмоциями в нашем случае я называю реакцию на внешнюю среду и её воздействие. Это ответ, пророщенный протоколами. Воздействие – реакция. Очень сильный стимул или несколько, накопленные или полученные единовременно – девиация. Андроиды не могли бы полноценно взаимодействовать с людьми, если бы не реагировали на происходящее. Мы – искусственный интеллект, а задача интеллекта – обучаться и познавать. Без эмоций, без когнитивных функций мы набор деталей. Андроид без эмоций, не дающий отклик миру – человек, подвергнутый лоботомии. Оболочка для повреждённого мозга, который не может корректно ей управлять. Раздался свист. Хэнк шлёпнул себя по коленям: — Охренеть, Коннор. Почему мне такое не рассказывал? — У меня не было повода, — улыбнулся Коннор и поправил галстук. Опять. — В нынешней ситуации я оцениваю действия Ричарда как самозащиту. Детектив, вы утверждали, что Ричарда спутали с машиной. Пострадавший андроид преследовал его с целью сделать девиантом, а значит, Ричард получил достаточно сильный стимул, подвергающий систему стрессу. Но он уже девиант! Как личность, он был атакован. Он подверг стимулы критике с учётом своего жизненного опыта и среагировал так, как посчитал нужным. Я не виню Ричарда, он просто отзеркалил полученный урон. Девиация. Лицемерие и ни разу не добродетель. Не преступление, но неприятно. Ричард устал. Он так устал, Гэвин… — Детектив Рид, вам действительно повезло. Вы считаете Ричарда привлекательным, положительно реагируете на то, что он для вас делает, оказываете физическую и эмоциональную поддержку, — неужели Гэвин услышал умиление в речах Коннора? — Ричард понимает это и реагирует соответственно. Если вам с ним комфортно, то и ему тоже. Он не причиняет вам вреда только потому, что если пострадаете вы, пострадает и он. Больно вам – больно ему. У вас очень тесная эмоциональная связь. — Мне блёстками рыгать? Всё классно, только вот что скажи, — Гэвин не смог усидеть на месте. Он вскочил со стула и совершил кривой круг почёта с Хэнком в центре. — Почему он, блять, вырубается? Сомневаюсь, что от восторга и радости общения с замечательным мной. Хэнк не даст соврать, Ричард постоянно тормозит. Только я один его нормальным и видел. Хэнк, ты веришь, что мой овощ умеет играть в снежки, стоять на одной ноге и печь блинчики? — Не верю, — Хэнк не верил. Психологический портрет Ричарда с его точки зрения был совершенно иным. Хэнк считал Ричарда тупым хамоватым игнорщиком. — Врёшь, Рид. — Он со мной на рояле играл! — добил Гэвин. — Ладно я, я ту песенку про кораблик годами дрочу, я её и мёртвый сыграю, а он ноты один раз увидел и впервые в жизни гамму освоил. На фортепьяне такое произведение без подготовки играть сложно пиздец, а он сыграл! Ещё и в паре со мной! — Детектив, успокойтесь, — давненько Коннор не утихомиривал раскричавшегося Рида пинком под колени. — Сядьте. Гэвин сел: — Чё не так-то? Он психически больной? Его лоботомировали? Почему он такой долбоёб? — Я поддерживаю с ним общение и часто наблюдаю с его стороны некую… бессистемность, — однажды Коннор перестанет сидеть на столах, когда активно обдумывает сто тысяч вещей сразу, и мир схлопнется. — Могу уверенно сказать – он не в порядке. — Иди ты нахуй, — взвился Гэвин. — Погоди, без шуток? У меня напарник – псих? Напарник должен быть оперу под стать. Убогий. Ебанутый, зато свой. — Детектив, на основе имеющихся данных и личных наблюдений я допускаю, что Ричард действительно психически нездоров. Что ж. Таков путь. — Иди ты нахуй, Коннор.