Still Call You Home

If you want some basic bitch, go to the Beverly Center and find her I'm sweet Bare feet If you wanna go where nobody goes That's where you'll find me In the sweet north country If I'm not there, come to my house on Genesee

What you doing with your life? Do you think about it? Do you contemplate where we came from? Lately, we've been makin' out a lot Not talkin' 'bout the stuff that's at the very heart of things Do you want children? Do you wanna marry me? Do you wanna run marathons in Long Beach by the sea? I've got things to do like nothing at all I wanna do them with you Do you wanna do them with me?

Видимо, его, всё же, отпускает это его мрачное настроение, и инцидент на остановке почти забыт. Может, потому, что в последнее время вы оба стали меньше пить, больше репетировать. Может, потому что вы оба так устаёте, что никаких околосексуальных вещей между вами почти не случается. Ты чувствуешь по этому поводу одновременно облегчение и разочарование; этот ком из чувств - стремление оттянуть неизбежное, убедить себя, что ничего и не было, раз это не длится. Может, это что-то происходит благодаря Луизе. С того вечера ты так и не был у него дома, а он старался закончить репетиции так, чтобы ты успел уехать домой. Он выглядит спокойнее, хоть всё ещё и чертовски усталым. Может, между ними действительно что-то происходит что-то важное, с чем ты и потягаться не можешь. В целом, всё это неплохие несколько недель, хотя и немного пресные, так что, когда он ставит тебя перед фактом - вы идёте на вечеринку - ты соглашаешься. Остальных он не зовёт, и на какие-то мгновения, когда ты выбираешь, что напялить, стоя в сгущающихся сумерках перед открытой дверцей шкафа, начинает казаться, что ты перенёсся во времени на пару лет назад - ещё до его отъезда в тур вы время от времени выбирались так к его знакомым. Если больше никто не хотел его сопровождать, он звал тебя, и время от времени вы делали какие-то дикие штуки вместе. Он сидит на краешке своей кровати и уже прикладывается к бутылке, заряжаясь для старта. И, кажется, нарочно не глядит на тебя, пока ты выбираешь, в чём пойти. Выбор не так чтобы велик, да и в последнее время почти все вещи тебя бесят, ты рад гонять в одном и том же каждый день. Он сам виноват - не смотрел на тебя, пока ты щеголял тут с голым торсом, а теперь кривит лицо. - Так и пойдёшь? - И что? Снова это выражение вселенской усталости и бескрайнего раздражения, но в этот раз - хотя бы без нудного пиздежа. - Ты можешь одеться во что-то нормальное? Там будут приличные люди. - А что тебя не устраивает? Она твоя, между прочим. Ну, была. - Мы туда не только развлекаться идём. Можно подумать, это что-то меняет. Ты окидываешь его взглядом. Поверх футболки накинут, о боже, пиджак, и, если честно, выглядит это... довольно охуенно. - Выглядишь, как настоящий рок-стар. Наверное, он воспринял это как иронию, поэтому снова кинул на тебя этот взгляд. Вот она, обратная сторона общения преимущественно подколками. Ты правда хотел, чтобы это звучало комплиментом. Он игнорирует - и твою фразу, и твой шарящий по его лицу взгляд, и тишину после. Темнота за окном интереснее. Если честно, у тебя просто нет сил надеть что-то ещё. Эта чёртова кофта, хоть и выглядит помято, ощущается как вторая кожа; ты тысячу раз засыпал в ней пьяный или подпирал стенки гаражей, где вы курили траву со знакомыми. Когда он уехал, и тебе срочно нужно было что-то нацепить перед прогулкой, ты просто взял это с его полки, а потом она так и осела в твоей половине шкафа. Он снова недоволен тобой, только всё ещё неясно, почему; перед выходом осматривает твои взъерошенные пряди и самолично поправляет их - как будто бы ветер не растреплет всё в первые же минуты после выхода из дома. - Только не делай глупостей. - Какие глупости я могу сделать? - Никаких не можешь. - Ладно. Вы пакуетесь в автобус, и он платит за двоих; кажется, по дороге его немного отпускает. Как будто бы с каждой милей, отделяющей вас от дома, ему становится чуть легче. А у тебя обычно наоборот. - Это какой-то особенный вечер? - Там будет пара интересных мне людей. - Что мне надо будет делать? - Да ничего, просто... веди себя нормально. - Насколько нормально? - Боже, Лиам, я не знаю. Просто не облажайся и не нажрись. Ты гадаешь о том, кто будут эти "интересные люди" и представляешь себе каких-то музыкальных воротил, но... по итогу, это оказывается та пташка из бара, которая в последнее время ходит на все ваши выступления, и с которой твой брат несколько раз, держать с ней за ручку, скрывался из поля твоего зрения. Ну, и её странные стрёмные на все пуговицы застёгнутые друзья. На их постных лицах прямо-таки видится отражение глубины получаемого высшего образования. Это не то чтобы кого-то из них красит. - Серьёзно, Ноэл? Всё вот это - чтобы потрахаться? - Заткнёшься ты или нет? Когда он пытается шипеть на тебя, это никогда не производит ожидаемого эффекта. Напротив, тебе становится смешно. Так что, расценив обстановку, ты просто идёшь на шум в глубине дома, оставив его завязывать светские беседы. Честно говоря, всё это видится просто глобальной тратой времени, но тут, хотя бы, алкоголя в достатке, и ты ни за что здесь не платил. Даже за грёбаный автобус. Ближе к полуночи людей тут становится всё больше, музыка звучит всё громче, и она уже не такая заунывная, как в начале. В отличие от Ноэла, ты понимаешь, что ловить тут нечего - а он шарится по комнатам, пытаясь завязать беседы с людьми, которым явно насрать, и уже во второй раз пытается безуспешно пихнуть кому-то вашу кассету. Это всё совершенно невыносимо, и от этого хочется напиться только сильнее. Он хороший человек, но как только он попадает куда-то, где есть кто-то богаче, образованнее, раскованнее него... Всё превращается в какой-то адский фарс. Возможно, никто, кроме тебя, не может заметить этого - они-то не знают его с другой стороны. За эти мысли тоже слегка стыдно - до тех пор, пока алкоголя в крови не становится достаточно. И ты хорошо проводишь время и пританцовываешь где-то между кухней и залом на первом этаже, когда чувствуешь на себе чужой взгляд. В последнее время ты игнорируешь подобное, но, наверное, опьянение играет свою роль - ты вскидываешь глаза, и, блять, такого просто не бывает. Это дурная ирония, зажёванная плёнка в киноленте. Он тоже тебя узнал. Вопреки всему, кровь отливает от лица, и ты спешно разворачиваешься, натягивая рукава так, чтобы они скрыли пальцы. Всё это вряд ли поможет, и ты чувствуешь этот немигающий взгляд даже тогда, когда поворачиваешься спиной. Тебя слегка потряхивает, и ты теряешь нить разговора, который ведёшь с милой парочкой напротив. В итоге, ты ждёшь, когда они закончат рассказывать тебе то, что ты теперь просто не можешь разобрать из-за гула голосов вокруг, из-за шума крови в ушах, и прошмыгиваешь мимо них в глубину дома. Ноэл обнаруживается сидящим на подоконнике, кто-то раздобыл ему в этом доме гитару, и он настраивает её; сигарета зажата во рту. Он всё ещё выглядит прекрасно - даже когда ты довольно пьян, ты готов признать это. Даже когда зол на него. Даже когда тебе кажется смешным то, что он делает. Ты вступаешь в круг собравшихся в ожидании какой-то песни, ждёшь, пока он почувствует твой взгляд и посмотрит на тебя, оторвётся от гитары. Та блондинка, которая всё ошивается вокруг него, немного отступает, пропуская тебя ближе. Забавно, видимо, она чувствует эту связь, натянутую между вами струной. - Мы скоро поедем домой? - ты говоришь это ему на ухо, чувствуя себя так, словно тебе снова пять, и твой отец никак не может уйти из гостей. Беспомощным. Маленьким. Конечно, на деле всё не так, но. - Всё только началось, - он пожимает плечами. Может, в какой-то степени это правда. Людей тут стало больше, все разбились на группы, и все допились до той кондиции, когда могут танцевать и целоваться. - Не хочешь спеть что-нибудь? - он проводит по струнам, проверяя результат настройки; музыка из гостиной бьёт так, что ты удивлён, что он слышит хоть что-то, кроме неё. - Слишком громко. (А ещё, честно говоря, тебе уже слегка плохо от того, сколько алкоголя ты смешал, и в какой короткий промежуток времени. Сейчас бы прилечь). - Наверху есть комнаты, там потише, - у девчонки оказывается приятный голос, и она совершенно по-хозяйски умещает руку у Ноэла на предплечье. Нет, ты всё прекрасно про него понимаешь с самого начала, но почему-то от этой сцены тебя немного подбрасывает. - Да, давай она тебе споёт, Ноэли, - у тебя с языка разве что яд не капает, ты и сам от себя такого не ожидал. Ты никогда не ревновал его. Блять. Не так. У неё хватает самоиронии хохотнуть. Ну да, она бы спела. - Да, почему нет? Раз ты не хочешь, - он кидает на тебя такой взгляд, что ты задыхаешься. От злости, а ещё - от того, что он впервые при ком-то ещё говорит о том, что происходило между вами. Даже если никто и не понял. Хорошо бы, чтобы никто не понял. Желудок сжимается в спазме. - Я собираюсь домой. Он пожимает плечами. - Делай, что хочешь. Конечно, ты не едешь. Просто не можешь сделать это без него. Наконец, он чувствует себя в своей тарелке тут. Пока ты ищешь, куда бы уткнуться, чтобы тебя больше не заметили. В конце концов, злость на всё происходящее перевешивает. Злость и голод, который всегда атакует тебя, когда ты сильно пьян. Так что ты идёшь рыться в хозяйском холодильнике. Так делали и другие, ты видел, так что, наверное, это в порядке вещей. Тот человек обнаруживается на прежнем месте; у него на лице застыло выражение презрения, замаскированного под ироничную улыбку, пока он смотрит на задорные пляски кучки парней и девчонок в зале. Это что-то, что вызывает у тебя полное отторжение, хотя, когда ты увидел его в первый раз, он выглядел точно так же. Что изменилось?.. Ты поворачиваешься спиной к нему, делая вид, что не рассматривал его секунду назад, роешься в отсеке с овощами. Ничего, что можно было бы быстро сожрать. Он, конечно, не мог бы отпустить тебя просто так. - Не ожидал тебя здесь увидеть. Все эти фразы каждый раз звучат совершенно одинаково, по крайней мере - то, что за ними стоит. Всё это вызывает только тошноту и - снова - отторжение. Сперва ты как-то реагировал на такие комментарии, а теперь знаешь, что за ними скрывается. "Я знаю кое-что про тебя" "Я знаю, кто ты на самом деле". "Я знаю, сколько ты стоишь". Вот что это значит, на самом деле. Или ещё что похуже. Ты опускаешься на свободный стул рядом. Тебя слегка потряхивает - снова пропустил ужин, а опьянение понемногу отступает. Надежда найти что-то съедобное улетучилась, и всё это вместе лишает тебя сил. Всё это. Вовсе не то, что этот человек сидит рядом. Ты не отвечаешь ему. Хотя, признаться честно, ты тоже удивлён. Всё это не выглядит, как вечеринка его уровня. Возможно, когда он был лет на 15, 20 моложе, это было бы неплохо для него, но не сейчас. - Не только ты, - ты решаешь всё же поддержать беседу. Хуже быть уже не может, да и есть кое-что, что мучает тебя так же. Ты хотел бы знать. - Всё огрызаешься? А так скромничал по началу. Ты не попадёшься на это снова. Делаешь вид, что не понимаешь, о чём он. - Не передумал? В очередной раз за этот дебильный вечер ты чувствуешь себя так, будто кто-то ударил тебя по лицу. - Я пойду, пожалуй, - ты поднимаешься со стула. Всё это было такой дерьмовой затеей. Всё это так неплохо начиналось. Лучше бы ты остался дома. Смотрел в стену, наматывал на палец провод от наушников. Ждал, когда вернётся Ноэл - пьяный и забавный, пахнущий алкоголем и потом. Заберётся к тебе. Он часто говорил какие-то нежные глупости в такие моменты, а потом начисто забывал. - А вот кого-то уговаривать не пришлось, - мужчина кивком указывает на рыжего парня среди танцующих. Глаза прикрыты, отросшая и слегка сальная чёлка скрывает покрытый испариной лоб. Одежда не по размеру выдаёт, что он не из тех, кто учился в частной школе, как многие здесь. В какой-то другой вселенной это мог бы быть ты. - Приехал забрать маленькую потаскуху, - он улыбается, явно наслаждаясь ситуацией. Мальчик танцует, не открывая глаз, пока эти рыбьи зрачки под набухшими веками рассматривают его, оценивая. - А тут ты. Он хватает тебя за руку, когда ты встаёшь. - Всегда ведь можно попробовать ещё раз, верно? - его глаза жрут тебя, и ты вырываешь руку, чувствуя впервые за всё это время, как тебя затапливает настоящая паника. В глубине души ты понимал, что подошёл к нему, пытаясь проверить самого себя. Заденет или нет? Имело ли это какое-то значение - или нет? И хруст, с которым сломалось что-то внутри, кажется, ты можешь расслышать даже через бьющие в уши ритмы. Ты пулей взлетаешь на второй этаж, и чувствуешь, как этот взгляд, эта насмешливая улыбка провожают тебя. Но на самый верх ты не попадаешь. На ступеньках расположилось несколько ребят, с пивом, виски, косячком. Ты просто опускаешься на ступеньки рядом. Бежать некуда и сил нет - а тут ты хотя бы не один. Чувак с карибскими кудрями протягивает тебе бутылку. Ты был уверен, что это не аукнется и не всплывёт нигде. В отличие от того, что тебе рассказывал Ноэл, про те разы, когда ты пытался... - это ты помнил. Отчасти потому, что твои намерения и действия совпадали. Ты давно уже не ходил туда, не ошивался в тех местах, где тебя могли бы снять, не общался с людьми, которые погрязли в этом дерьме. Хотя они были по-своему нормальными ребятами, если закрыть глаза на то, чем они занимались. И пугающим было то, что рядом с ними и ты не чувствовал себя так, будто бы делаешь что-то неправильное. Возможно, если бы не мысль о нём, о его реакции, ты так и не счёл бы всё это ненормальным. Отчего-то порой казалось, что ты мог бы рассказать об этом матери. Полу. Случайной девчонке в баре. Возможно, тебе бы посочувствовали. Но ты никогда не смог бы рассказать ему. Он бы просто тебя с говном смешал. Когда он вернулся, скрывать это от самого себя стало просто невозможным, и тебе удалось убедить себя, что ничего такого и не было. Тот человек, который когда-то принял решение, что ты можешь сделать это - ты уже не был им. А потом... А потом был ты и Ноэл. И, когда всё начало заворачиваться в клубок, и чувство вины стало твоим вечным спутником. Ты действительно не помнил, был ли ты инициатором подобного, как он говорил. Такое могло быть - но никогда раньше, как минимум, в осознанном состоянии, ты не ловил себя на таких мыслях , фантазиях. Это смущало. Но с учётом того, во что ты вляпался, как только он съехал... Быть может, ты и правда мог так поступить. Клеиться к собственному брату. Быть может, это ты, действительно, такой испорченный до мозга костей извращенец. Быть может, это ты толкнул его на всё это. Ведь, в конце концов, у него была Луиза. И у неё скоро будет кольцо. У него есть эта девчонка из бара. И ещё та девчонка, которую он увёл у тебя. Быть может, это правда происходит по твоей вине. Вот только теперь оказывается, что, кроме него, тебе никто и не нужен. Ты не можешь представить на его месте никого другого. Это пугает сильнее, чем всё остальное. Это стало понятно вскоре после того, как ваши поцелуи стали мокрыми и развязными, и его руки оказались под тканью твоей одежды. Буквально через пару дней ты уже ошивался у парковой ограды, кто знает - тот знает, и искал приключений себе на задницу. Потому что не мог позволить себе сделать это с ним. Он бы не понял этого никогда, но ты попёрся туда, чтобы не дать ему отправиться прямиком в ад. Чтобы убедить себя, что дело в тебе самом. Что тебе не столь важно, с кем. В конце концов, ты слышал о себе такое ещё до того, как всё полетело под откос. И, когда этот человек подошёл к тебе вразвалочку и приподнял твоё лицо за подбородок, словно ты уже ему ценник назвал, ты решил больше не увиливать. И трясся всю дорогу до грёбаного отеля в его машине. Ты пытался вспомнить, что говорили парни с улицы. Сколько это может стоить и какие условия ты можешь выкатить. Ты никогда не заходил дальше поглаживаний через ткань, взаимной дрочки. Это, кажется, было актом прощупывания собственных границ, в первую очередь. Сколько ты готов вытерпеть. В сравнении с тем, что ты собирался сделать. Хьюго и его знакомые говорили, что ты можешь заломить цену побольше за первый раз. Он говорил, как отличает садиста от адекватного. Ты начисто не понял разницы. Хотя, видимо, эта информация могла бы тебе пригодиться. От всех этих мыслей возникало желание вырваться из машины на ходу. Всё время, пока вы не оказались один на один в номере, ты думал о путях отступления. И, разрешив облизать твоё лицо и засунуть тебе язык в рот ты, на самом деле, уже принял решение. Потому что отрицать это было уже невозможно. Как бы ужасно это ни было, это не может быть никто, кроме Ноэла. Так что ты уже почти съебываешься, когда он выходит из душа. Он сперва оглядывает большую расправленную кровать и не замечает тебя нигде. Твоя рука лежит на дверной ручке, и, несмотря на то, что ты запросто можешь открыть замок изнутри, ты чувствуешь себя в ловушке. Он оборачивается в твою сторону, совершенно обнажённый, и тошнота пополам с ужасом парализуют тебя. Ты бы не смог. Совершенно точно, не смог бы. Однако, несмотря на ступор, тебе удаётся нажать на ручку всем своим весом, кажется, и ты, уже стоя в ярко освещенном коридоре - кеды оставляют мокрые следы на пушистом бежевом ковре. Тебе бы бежать, сломя голову, но ты только бросаешь ему какое-то нелепое: - П-потом. Потом, я передумал, - и пятишься, пока, наконец, ноги не несут тебя без ведома разума по лестнице, игнорируя лифты. Ты пробегаешь ещё пару кварталов, совершенно параноидально думая, что он за тобой погонится. В конце концов, ты не взял ни пенни. Он, скорее всего, просто зол. Ты закусываешь руку через ткань, чтобы не завыть, а потом одёргиваешь себя . В конце концов, ничего ужасного не произошло. И уж точно ты не ожидаешь, что встретишь его снова. На вечеринке, где тебя и быть не должно. Пока он ожидает своего накидавшегося мальчика. Почти такого же, как ты сам. В конце концов, ничего ужасного не произошло, и он ничего тебе не сделает, и, выйдя отсюда, вы оба забудете о существовании друг друга. Ты пьёшь и пьёшь, и плохо помнишь, кто приводит тебя в эту комнату. Тут пыльно и темно, возможно, они перепутали этот чулан со спальней, но тебя устроит. Тебе и правда хочется немного полежать тут, среди старых вещей. Тут почти не слышен грохот музыки. Ты даже почти задрёмываешь, но постоянно подскакиваешь - в полусне тебе кажется, что сюда кто-то вломится. В конце концов, кажется, ты слышишь голос Ноэла фоном, и он помогает тебе подняться. Похоже, он пытается о чём-то говорить с тобой, но слова соскальзывают с губ совершенно без твоего контроля. Ты просто ненавидишь себя из-за того, как много ты выпил сегодня. Хотя он просил не пить много. В какой-то момент ты оказываешься в горизонтальном положении. Кто-то подтыкает под тебя одеяло, гладит по голове. Мир крутится, но, если просто лежать - всё терпимо. Ты просыпаешься от жуткой головной боли и жажды, и на часах раннее грёбаное утро. Вчерашний виски, определённо, был просто подкрашенной водкой. Требуется время, чтобы вспомнить, где ты. Что ты не один сюда приехал. Ты вспоминаешь её руку с красным маникюром в его руке. Неловкую пьяную счастливую улыбку - словно она заполучила половину мира. Искать его совершенно не хочется. Его пиджак, накинутый на тебя. Ты оставляешь его на кровати, сползаешь вниз. И, пока ты тут один, даже добываешь себе кофе, а потом, не в силах бороться с собой, просто опускаешь голову на сложенные руки - немного прикрыть глаза. И, видимо, засыпаешь. Его рука в твоих волосах. Похоже, он явно спал лучше, чем ты. Может, потому что не наебашился в дрова. Не боролся с тошнотой полночи. Не плакал, как придурок, на полу в тёмной комнате. - Домой? - ты вкладываешь в голос всю надежду, что в тебе осталась. Голос за спиной кажется смутно знакомым, но похмелье притупляет ощущения. Когда Ноэл рядом, становится очевидно - ты в порядке. Тот ничего тебе не сделает. Больше всего на свете тебе хочется спать, когда вы бредёте до остановки. Холодные лучи солнца скользят по лицу. Ты даже в зеркало себя с утра не видел. Страшно представить, на что ты похож. Несмело надеешься, что не наблюёшь в автобусе. Он почему-то удивительно терпелив с тобой, и даже соглашается выйти на пару остановок раньше, потому что тебя, вполне ожидаемо, укачало. Ты не спрашиваешь его ни о чём. Хорошая ли это была вечеринка? Сделал ли он, что хотел? Как ему та девчонка? Почему она, а не ты. Тебя знобит - от похмелья и утреннего холода, и ты прячешь руки в растянутых рукавах застиранного свитера.