Still Call You Home

Этот день не омрачён ничем с самого начала, ничего особенного. Да, говоря откровенно, в этом никогда не было ничего особенного, если настроить себя думать определённым образом. Ты просто устал шататься по окрестностям, прогуливая, и поехал в этот раз Манч; в поезде жевал ириски, завалявшиеся в кармане, полистал комикс, который кто-то оставил на сиденье, сжимал в кармане куртки пачку сигарет, раздумывая, покурить сегодня или нет. Чувак, который обещал позависать с тобой – не встретил тебя на вокзале, ты прождал его минут двадцать, замёрз и просто пошёл, куда глаза глядят. Здесь было не так уж много мест, где ты хорошо ориентировался, если честно. Ты почему-то иррационально боялся встретить здесь знакомых – как будто бы кто-то ещё мог в это время тут шататься. Привычки близкого соседства, не иначе. Мелочь тряслась в кармане; в центре, в здании отеля на первом этаже был знакомый тебе паб, где наливали всем, без документов. Вряд ли, правда, это могло произойти ещё дотемна во вторник, да и вообще, похоже, сегодня был не твой день, но всегда можно попросить кого-то ещё. В зале стояла какая-то странная игра по Толкину, ближе к стене – пара игровых автоматов. Ты был здесь с братом месяца три назад, он потягивал пиво в компании знакомых и практически не обращал на тебя внимания; ты провёл половину вечера, гоняя шарик по полю в пинболе, а когда тебя вежливо попросили освободить место почти час спустя – протопал к стойке, где умудрился получить холодное пиво, и остаток вечера, потягивая пинту, курсировал между столиком, где играли в карты, и столиком, где Ноэл травил какие-то байки время от времени разливал пиво на стол или смахивал пепел в твою сторону. Тогда было ещё лето, жара, липла к коже стрёмная домашняя футболка, в которой ты выперся тогда на улицу, не ожидая, что поедешь в Манч, а у Ноэла лоб блестел от пота. От пива тебя развезло в такой жаре гораздо быстрее, чем ты ожидал. Пару раз за всё это время он обернулся на тебя, проверяя, чем ты занят, да и только. Был слишком поглощён разговорами, чтобы выступать по поводу пива в твоих руках – дома он был бы не против, а на публике вдруг начинал залупаться, играть в образцового старшего брата. И к лучшему, что ему не важно. Он вообще, наверное, не очень понимал, с чего это вдруг ты к нему навязался. Просто этот мудак, который приходит к вам домой в последнее время, испытывает твоё терпение; самое печальное, что мама решила ничего с этим не делать. Ты в какой-то степени понимаешь, почему, и даже преисполняешься сочувствием, но тем не менее… Всё это становится близким к невыносимому, но пока ещё эти придирки рандомного мудилы, сидящего на вашей кухне - о том, что ты не зарабатываешь и всё никак не съедешь, например - ещё можно было терпеть. Но ты всё портишь, потому что просто не можешь не огрызаться в ответ. Даже ради мамы. Она, кажется, тоже не очень-то счастлива, но почему-то ничего не делает с этим. Сегодня ты проснулся в доме совсем один, и всем было плевать, что ты проспал. Так что ты слоняешься по уныло пустому пабу, мужик за стойкой кидает на тебя холодный взгляд, да и только; по выражению его лица ты понимаешь, что ловить тебе здесь сегодня нечего, так что просто садишься играть. Глупо было тащиться в такую даль, чтобы сыграть пару раз в пинбол, наверное. Глупо было ради такого вообще из дома выходить. Вскоре у тебя появляется партнёр по игре – такой же как ты прогульщик, наверное; на вид ему лет 17, хотя кто разберёт. Он сидит за соседним автоматом и бурно комментирует процесс, ты втягиваешься, делая то же самое, и это становится даже весело. Видимо, он бывает тут часто, потому что обращается к мужику за стойкой по имени – и просит два кофе; ты пьёшь чёрную жижу с кремовой пенкой, и пока что это первое, что попадает в твой желудок со вчерашнего вечера. Это милый жест, и ты благодарен этому незнакомцу. Закончив последний раунд, ты смотришь, как он проигрывается и потягивает остывший кофе. Наконец, он отрывается от игры, и, кажется, впервые тебя разглядывает внимательно. - Никогда тебя тут не видел, - губы тянутся в подобии улыбки. - Я не то чтобы здесь постоянный клиент. Он неопределённо мотает головой; слово за слово – и вы перетекаете за длинную стойку у окна; ты разглядываешь прохожих, он – своё отражение в мутном стекле. С его лёгкой руки ты получаешь кисло-сладкий лонг-дринк, слишком много сиропа, да и в голову бьёт слишком сильно; стоило съесть что-то на завтрак; ты не хочешь возвращаться домой на поезде пьяный, ты так уже делал, и тебе не понравилось. Вытираешь уголок рта рукавом свитера, потому что не додумался взять трубочку. Это Хьюго, и он слишком милый по отношению к незнакомцу. Это слишком правильное имя для него; что-то в нём не бьётся с расслабленными жестами в противовес юркому взгляду, с дорогим, но помятым плащом. С выговором парня с рабочих окраин, одетого как факен аристократ, ушедший в трёхдневный загул на деньги богатого папочки. Но, в целом, тебя это не ебёт. Разговор, в целом, вполне нормальный, но ты не привык, что люди не пытаются замаскировать свой интерес. Ему почему-то очень интересны вещи типа того, где ты живёшь и с кем, хотя ты бы предпочёл поговорить о чём-то менее конкретном. Кажется каким-то стрёмным говорить ему правду, но ты ещё не придумал, какую простую ложь тут можно ответить. Он внезапно поднимается и с неясным раздражением оглядывает пустой зал. - Уныло тут, - он накидывает свой тренч и, похоже, не думает прощаться, просто сейчас сольётся. Ты пожимаешь плечами; от ядрёного коктейля тебя слегка размазало; пока вы общались, ты старался поддерживать беседу и надеялся, что он останется ещё ненадолго, пока ты не протрезвеешь достаточно. Уходит? Ладно. Расплатился – и то хорошо. - Тебе есть, где остановиться? – он внезапно всматривается в твоё лицо, и ты замечаешь, что у него зрачки широкие; не то от освещения, не то от выпитого? - Конечно, у меня тут брат, - ты не говоришь, что вряд ли он будет рад тебя видеть, на самом деле. Что ты не собираешься тут останавливаться, вообще-то. Ноэл уехал, чтобы попытаться построить что-то отдельно от вас, и ты видишь, как ему это тяжело даётся. Что не отменяет того факта, что порой тебя это всё невероятно бесит. То, что он уехал. То, что он пытается закрыть эту дверь. Жить отдельно – от вас. Почему-то тебе кажется, что, будь он дома, этот мудак не появился бы на вашей кухне. Мама не привела бы его туда; он не позволил бы этому случиться. Хьюго это знать не обязательно, он кивает в ответ на твоё бормотание. - Ладно, если что… То ты приходи лучше по пятницам, тут как-то поживее. Найдёшь компанию поприятнее, понимаешь, к чему я? Где-то в половине шестого. Все как раз с офисов сваливают. Ты жмёшь плечами. Не факт, что тебе как-то пригодится эта информация. Ты смотришь через сероватое стекло на его быструю пружинистую походку и лицо, которое в свете дневном кажется почему-то почти измождённым. Твоей мелочи хватит, пожалуй, ещё на чашку кофе – или лучше на закуску? Но следующая пятница выдаётся отстойной. Идёт мелкий противный дождь, ты валяешься на кровати, расслабленность от предвкушения свободного вечера постепенно вытесняется смутно осознаваемой тревогой. Ты знаешь, что сегодня этот придёт с работы раньше. Пятница, мать её. И почему-то решение свалить в Манч словно освещает твой путь; если успеть сейчас – ты будешь там как раз к тому моменту, как станет повеселее. Если верить тому хлыщу. В дверях ты сталкиваешься с мамой; у неё в руках два продуктовых пакета, и ты в любой другой день помог бы ей разобрать их и выковырял бы оттуда что-то повкуснее не дожидаясь ужина, но сегодня ты слишком спешишь. - Куда ты? - К другу, - ты неопределённо машешь рукой, и почему-то представляешь того парня из бара как компанию на этот вечер. Она, кажется, удивлена, но не возражает. В последнее время, с тех пор, как Ноэл свалил, ты редко выходишь из дома, если нет дел "снаружи". Только если этот приходит и начинает цепляться. Возможно, она даже немного рада, что ты куда-то пойдёшь. После шести там действительно неплохо. Куча дамочек в ярких коротких платьях играют в какую-то игру с кубиком, налегают на мартини и громко визжат, когда одной из них достаётся какое-то тупое задание. Они - как яркие птицы на жёрдочке, все взгляды так или иначе направляются в их сторону, когда звучит очередной взрыв задорного пьяного смеха. Конечно, с таким обилием внимания тебе не потягаться, и компания пока не находится - летом тут ещё как-то тусили ребята, похожие на работяг, простая молодёжь, вот как компания Ноэла, например. Может, это просто был другой день недели? А сегодня все слишком напомаженные, и никто вокруг не выглядит так, словно готов оплатить коктейль или там пиво незнакомому факеру. За угловым столиком компания мужиков в костюмах громко и агрессивно что-то обсуждают, похоже, спускают пар после трудной недели, высираясь на действия правительства - или что там ещё они могут так яро обсуждать? Ты уныло окидываешь бар взглядом; похоже, затея прийти сюда была провальная, и признавать это обидно. Какое веселье тебе обещал этот парень? Ты, блять, потратил деньги на билет, чтобы добраться сюда и намеревался хорошо провести время. Уж лучше бы эти клубы с заблёванными туалетами, куда вы иногда ходили. Ты выплываешь на улицу, нашаривая в кармане сигареты. Заявиться к Ноэлу? Если он дома. Если он вообще откроет. В последнее время твой старший брат любит делать вид, что вы с ним вообще не знакомы. На улице уже довольно прохладно, и ты топишь руку в кармане куртки. Ловишь на себе чужой взгляд - чувак, что за угловым столиком дискутировал о чём-то с такими же задротами средних лет, пялится на тебя остекленевшим от выпитого взглядом. - Сигарету? - он спрашивает у тебя так, словно это он предлагает тебе закурить, а не наоборот. Ты протягиваешь пачку, внутри которой уже лежит зажигалка. Поджечь сигарету ему удаётся не с первого раза. Вскоре он сваливает, дымя сигаретой, обратно в бар. Если смотреть со стороны тёмной улицы, то это место, с тёплым светом внутри, catchy-ритмами попсы про разбитые сердца, гогочущими девушками за стойкой кажется даже каким-то уютным. Ты опускаешься на стул возле столика, которые, видно, хозяевам было лень убрать после лета, а может, они оставлены для таких невезучих, как ты. У тебя есть задача на ближайшие пару минут - пересчитать наличку и определиться, что делать дальше: ехать обратно в отчий дом, идти туда пешком или доебаться до Ноэла. Хотя бы попробовать. Пока ты тупишь, пересчитывая деньги в кармане куртки, мужик-с-сигаретой снова появляется в поле зрения. - Не видел тебя тут раньше, - кажется, ты уже не так давно это слышал. - Всегда приятно увидеть кого-то нового, - продолжает он, даже несмотря на отсутствие реакции. - Всех тут знаете? - ты пускаешь немного удивления в голос, хотя и не особенно заинтересован в продолжении какого-либо разговора. - Да так, более или менее одни и те же лица на виду, - он без приглашения опускается на стул напротив тебя, и тебе немного неловко от того, каким взглядом он окидывает мелочь, что лежит на столике. За весь этот разговор ты ещё ни разу не поднял на него взгляда, да и желания особого нет. - Тебя угостить? - Нет, я уже ухожу, - отчего-то это предложение задевает, хотя, придя сюда, ты именно на что-то подобное и надеялся. У тебя есть деньги, но в этом баре меню надо читать справа налево. И, если честно, самые дешёвые позиции тут - это та сумма, на которую ты можешь прожить неделю, скромно развлекаясь. Похоже, твоё мнение не особенно его интересует, потому что всё равно перед тобой через пару минут появляется коктейль; ты даже знаешь название - самый дешёвый из их коктейльной карты, потому-то ты и обратил на него внимание, но всё равно даже на такой ты бы не раскошелился. - Да брось, самое веселье ещё только начинается, - он всё пялится и пялится на тебя, пока ты, наконец, не отпиваешь. Ты предпочитаешь промолчать; невооруженным взглядом видно, что никакого веселья тут не будет - все просто нажрутся, кого-то запихнут в такси и все отправятся по домам. Девчонки за стойкой поедут спать не одни. - Знаешь тут кого-нибудь? - Хьюго? - ты не уверен, что это вообще о чём-то ему говорит, но он внезапно удовлетворённо кивает. - А тебя как зовут? - забавно, что он вспомнил об этом только сейчас. Тебя почему-то жутко подмывает назвать какое-то другое имя - что-то тебе подсказывает, что Хьюго поступил именно так, но просто ничего не идёт на ум. - Л-Лиам. Он повторяет твоё имя, чуть растягивая гласные, продолжая глазеть. - Если бы не шмотки, я бы принял тебя за девушку, - говорит он после небольшой паузы, проводит рукой чуть выше плеч, показывая очертания твоей причёски, - волосы и всё такое. - Да, давно пора постричься, - ты хмыкаешь. Может, это алкоголь, а может, в этом и правда есть что-то забавное. - Тебе бы одеться поприличнее, и ты стал бы тут хитом. Ты выгибаешь бровь. Не то, чтобы тебе вообще хотелось этого, и ты пока смутно понимаешь, что он имеет в виду, но ощущение от этого разговора один на один у окон переполненного бара... какое-то липкое. - Не обижайся, - похоже, всё было написано на твоём лице, - просто тебе это явно идёт. Просто не отвечаешь. - Ты не ищешь... работу? Да, при взгляде на эти монетки на столе, конечно, можно сделать такой вывод. При виде того, как ты шарился по бару, который тебе явно не по карману, прикидывая, к кому бы примкнуть. Не то, чтобы ты был жадным, или меркантильным, или ещё что. Просто это было нормально в той среде, где ты обычно крутился. Все платили за всех. Когда ты приносил немного травки на стадион - ты никогда не выкуривал её в одиночестве. Но тут, похоже, всё иначе, и до этого тебе просто повезло. - Ммм, можно сказать и так, - ты пожимаешь плечами, - Я в пассивном поиске. В оооочень пассивном. Он хмыкает, кажется, его это веселит. - А вы чем занимаетесь? - Игрушки. Большая радость для маленьких детей, - ага, ты слышал этот слоган. И что дальше? Попросить у него визитку? Ты не особенно хочешь работать , честно-то говоря. Сейчас и вообще. И смутно понимаешь, чем можешь быть полезен. В конце концов, по тебе видно, что максимум твоего карьерного роста - грёбаный продавец, или там помощник на складе. Не блестяще. Но это позволит тебе проводить меньше времени дома и не видеть этого утырка. А ещё мама будет довольна. Ну и тупых ситуаций, таких, когда тебе жалко денег на пиво, будет, наверное, меньше? - Сотня тебя устроит? Сотня - это ни о чём, если считать за месяц, но вполне прилично, если за неделю. Впрочем... Это же ещё ни к чему не обязывает? И вообще, ты давно собирался свалить. - Что надо будет делать? Честно говоря, прокручивая в голове эти события уже после, ты думаешь, что в момент, когда задавал этот вопрос, ты уже всё понимал. Может, так кажется со стороны, когда прошло много времени. Ошибка восприятия. Но ведь было же что-то во всём этом. Странный вперившийся в тебя взгляд; то, что осталось за кадром. Только не совсем ясно, чего в этом больше - желания себя оправдать или окончательно закопать под грузом вины и отвращения. Проще думать, что просто не ожидал, что так всё может обернуться - но, в конце концов, ты же пошёл за ним в офисное здание напротив бара. Даже не особенно спрашивая, зачем. Вы поднимаетесь на лифте и преодолеваете серый унылый коридор; пахнет химической клубникой, приторно до тошноты, все двери и таблички на них - разные, какое-то безумие. Он открывает серую металлическую дверь, включает свет. Тут же начинает работать кондиционер, и твоя кожа мигом покрывается мурашками. Честно говоря, ты до последнего думаешь, что сейчас он полезет в ящик стола искать какой-то трудовой договор, или ещё что-то такое. Но он поворачивает ключ в замке. Спустя время, конечно, это всё кажется просто катастрофически нелепым - конечно, найти такого ценного сотрудника в ебучем баре и купить ебучий, самый дешёвый, коктейль, чтобы привести ночью в офис. Как бы ты ни хотел воспринимать это иначе, всё равно сердиться на себя так отчаянно, как за некоторые другие эпизоды, просто не получается. Потому что какая-то часть тебя тогда ещё действительно верила, что это будет так, как ты себе надумал. В конце концов, в том возрасте в твоей голове ещё не водилось и подобия мозгов. Так говорил Ноэл, и уж в этом-то он был прав. Ты рассматриваешь грамоты и сертификаты на стене, когда чувствуешь, как его взгляд сверлит тебя меж лопаток. - Ммм? - ты оборачиваешься, пытаясь напустить на себя смешливый вид; стандартная, тупая, неистребимая реакция на всякое непредсказуемое дерьмо. Его пиджак брошен на спинку дивана, и он подходит всё ближе, и взгляд его всё безумнее. А ведь казался почти нормальным человеком. Он расстёгивает верхние пуговицы рубашки и начинает выдёргивать её из-за пояса брюк. Блять-блять-блять-блять-блять. Прежде, чем ты успеваешь сказать что-то, он уже прижимается к тебе и вдавливает тебя в стену, сдирая куртку, втискивая ладонь в грудную клетку; в спину больно впивается уголок от грёбаной рамки с этой похвальной макулатурой. - Я не..., - твой голос больше похож на писк, и это ужасно; хуже только то, что, кажется, он прекрасно всё понимает - не может не понимать, твоё лицо всегда было слишком просто читать. И, похоже, именно этим он и наслаждается сейчас. Твоей растерянностью. Страхом и отвращением от близости чужой кожи, настойчиво жмущейся к тебе через тонкую ткань пуловера. - Делай, что я скажу, - он говорит обманчиво ласково, задирая и удерживая твои руки выше над твоей головой, и ты знаешь этот тон, слышал неоднократно; ты можешь лягнуть его коленом - но тогда он перестанет делать вид, что не хочет сделать тебе больно. Дерьмо. И, кончая в его руку, и, обвивая его рукой после того, как он повысил голос, ты убеждаешь себя, что в этом нет ничего такого; ничего, что ты не делал бы для самого себя. Для того, чьё имя ты не захочешь вспоминать потом; из-за кого ты не хотел возвращаться домой той ночью. Ничего, что нельзя было бы просто пережить, и в этом нет никакой трагедии. Он отсчитывает деньги, не удосужившись застегнуть ремень, пока ты думаешь, обо что вытереть руки. В конце концов, всё вышло не так ужасно, но чувство отвращения никуда не уходит, тянет за собой ощущение тошноты, ты надеешься, что это ненадолго. Не надо пить на голодный желудок, пора бы уже уяснить. Ты впервые делаешь это за деньги, и почему-то это заставляет тебя чувствовать себя хуже, чем то, что случалось и раньше. И о чём в нормальный, обычный день у тебя получается ни разу не вспоминать. Он засовывает деньги в нагрудный карман твоей куртки. Разница в том, что тут ты уже не можешь считать себя жертвой с уверенностью на сто процентов. Дверь всё ещё закрыта на замок, а тебе нестерпимо хочется уйти. Он в настроении поговорить, размазать тебя окончательно. - Ты ведь недавно этим промышляешь? - ему на хуй не сдался твой ответ; красных от злости и стыда щёк вполне достаточно. - Я таких обычно быстро вычисляю. Вот ещё пара недель в таком темпе, и я не посмотрел бы в твою сторону. О, так он ёбаный эксперт. Ты не помогаешь ему продолжать разговор; в конце концов, ему надоедает блуждать в мыслях в одиночестве, и он выставляет тебя за дверь; "уборная в конце коридора". Время клонится к трём ночи, и тебя почти выворачивает в мусорный бак возле этих ебучих офисов, но ты справляешься. Когда ты добираешься домой, ты ждёшь скандала или хотя бы какого-то явного выражения недовольства твоим отсутствием всю ночь, но никто не дежурит на кухне и в зале, чтобы поймать тебя с поличным - ни мама, ни этот. Это даже немного обидно...? Почему-то в те дни, когда ты не делал ничего предосудительного, тебя ждали нотации или просто тяжёлые вздохи. А сегодня - ничего, что могло бы тебя добить. Когда ты смотришь на своё отражение в зеркале над раковиной, всё произошедшее кажется совершенно нереальным; в тебе слово ничего не изменилось. Полосатый пуловер надет не той стороной. В конечном итоге, в этом нет ничего, что ты не делал бы раньше - для себя, или. Так ты говоришь себе, когда однажды, после очередного вечернего сеанса мозгоёбства от этого чёрта с горы, снова едешь туда, и ты знаешь, что теперь это будет несколько проще. Ничего ужасного не происходит. Ни когда ты снова соглашаешься на это. Ни после. В любом случае, это не продолжается долго. Ты всё равно делаешь это не ради денег, и тут терять нечего. Говоришь себе, что всего лишь пользуешься тем, что кому-то нравится это личико. И на какой-то момент тебе даже удаётся забыть об этом. Не стереть из памяти - но просто не вспоминать постоянно. И так до тех пор, пока кто-то ещё не узнает.