Полина

Ганс отнюдь не врал своей русской жене. Напротив, немецкий офицер был настроен серьёзнее некуда:  всего лишь через несколько дней, во вторник, прямо после дневной прогулки, немецкий супруг отвёл Фрау Кляйн прямиком в собственный кабинет. — Сейчас сюда прибудет твой преподаватель и наставник. По немецкому языку. Зовут его Вилли Рихтер. Однако тебе позволено звать его просто по имени — Вилли, — сообщил парень на ломаном русском языке. — Сколько ему лет? — поинтересовалась Полина по-немецки. — Ему уже глубоко за сорок… Но он и вправду очень хороший преподаватель, практически от Бога. — Почему же мне тогда позволено звать его просто Вилли?… Если он гораздо старше нас обоих? — Для твоего же собственного удобства, — ответил Ганс невозмутимо. — Да и он сам по себе такой человек, что не любит особо официальностей. Поэтому, называй его просто — Вилли. Кстати, он появится здесь с минуты на минуту. — Хорошо, — обречённо кивнула блондинка. Дверь в этот момент почему-то широко распахнулась, и перед молодожёнами предстал среднего роста человек. В руке он держал объёмную кожаную сумку, что-то похожее даже на портфель. Человек этот имел довольно тучное телосложение, вздернутый кверху нос. На голове у него имелась пара залысин. Крохотные глазки тотчас же принялись буравить Полину весьма пристальным и внимательным взглядом. На носу — пенсне.  В целом, человек этот производил крайне неоднозначное впечатление. — Добрый день, Вилли! — Ганс сразу же оживился. — Гм… Добрый день! Я пожаловал сюда именно по вашей просьбе, Герр Кляйн. Ну-с, и кого же я должен учить? Неужели эту самую очаровашку блондинку, которая сейчас сидит, уткнувшись в меня своими поистине чудесными карими глазками?… — Мм… Да, ты совершенно прав, Вилли. Это — моя жена, мы поженились буквально на днях. Зовут мою милую и желанную — Полина. Она — русская и владеет нашим языком на скромном среднем уровне. Видишь ли, Вилли… Моя жена ждёт нашего совместного ребёнка, и сейчас я старательно добиваюсь аусвайса на её имя для того, чтобы она смогла уехать в Германию, ко мне домой и там — преспокойно родить. В безопасности и цивилизованных условиях. Ну что же я это всё говорю, ты и сам наверняка уже прекрасно понял, для чего моей Полине необходимо знать наш язык на очень высоком уровне… — О, Паулина… Паулина!… Какое замечательное, просто донельзя изумительное имя!… — в абсолютном восторге заверещал вдруг Вилли тоненьким голоском, отчего Полине почему-то вдруг стало крайним образом неприятно… — Я всё понял, Герр Кляйн! Абсолютно всё понял! За наши занятия можете не беспокоиться: я уверен — первое, то есть, сегодняшнее — пройдёт абсолютно изумительно. Я просто-напросто убеждён в том, что передо мной сейчас сидит очень способная и покладистая ученица… — Хорошо, Вилли. Пожалуй, я сейчас оставлю вас, — отрывисто сообщил Ганс и удалился из своего кабинета. Вилли грузно плюхнулся прямо напротив Полины Орловой, которая от страха сейчас сидела не жива не мертва. Герр Рихтер довольно посмотрел на беременную блондинку и произнёс: — Ну-с, красавица. Давайте же, расскажите, что вы знаете по-немецки. — Нуу… Я понимаю устную речь, даже больше чем наполовину… Только вот сама сказать крайне иногда затрудняюсь.. Особенно — распространенными предложениями…  — Понимаете устную речь? Ах, как это чудесно! Это хорошо! Очень даже хорошо! Ну что ж… Приступим. С самых-самых основ, пожалуй. Чтобы повторить, так сказать, освежить в памяти! — казалось, что каждое слово Вилли наполнено очень неуместным празднеством, какой-то даже фамильярной радостью. — Ну-с. Приступим… — Вилли извлёк из недр своего портфеля довольно старый, потрёпанный, видавший виды учебник.  — Это — самые основы. Первая часть, — на всякий случай пояснил он. Полина Орлова кивнула, всё ещё не спуская с Рихтера полного изумления взгляда. Ей определённо что-то не нравилось в этом немце. Но вот что именно — Полина никак не могла понять. А может быть, во всём виновата лишь отталкивающая внешность этого преподавателя?… — Слушайте внимательно. Сейчас я буду на всякий случай рассказывать вам, очаровательная девушка, правила чтения в немецком языке. Я просто убеждён в том, что вы это уже прекрасно усвоили из школьного курса. Но я также убеждён и в том, что повторение пройденного материала пойдёт вам только на пользу… Блондинка кивнула, ловя и осмысливая каждое немецкое слово, очень стараясь ничего не пропустить. — Ганс не оставил вам бумаги и письменных принадлежностей?… Я думаю, будет очень неплохо, если вы сможете вернуться к своим записям в любой момент… — Оставил. — Прекрасно! Я намерен диктовать под запись. Русская блондинка в очередной раз кивнула. — Итак. Начнём, пожалуй, с гласных букв в немецком языке, — очень медленно, членораздельно сообщил Вилли. — Гут. — Оо, danke shön! Danke Shön!  Значит. Гласные буквы. O и U с умлаутом произносятся… Как же это корректнее выразить… Ах, вот! Они произносятся с более узким ртом, чем соотвествующие им гласные без умлаута… Вы же знаете, что такое «умлаут», прекрасная Леди? — Умлаут — это две точки над буквой сверху, — заумно ответила Полина, не отрываясь от письма. — Совершенно верно! Я так и думал, что вы в полной мерк покажете себя очень способной ученицей!.. Итак. Пишите пример. Пишете?… — Да… — Shon — уже. Shön — прекрасно. Далее! Zug — поезд. Zuge… — Поезда?… — перебила Вилли Полина. — Абсолютно точно! Вернее, точнее не бывает! Прекрасно! Просто изумительно! Теперь. A Umlaut читается как «э»… К примеру: Märchen — сказка… Полина едва ли успевала записывать за своим немецким наставником. В целом, первый вводный урок, касательно темы произношения в немецком языке прошёл на удивление хорошо. Вилли с трудом приподнял своё грузное тело, наказал Полине крепко-накрепко зубрить сделанные ею самой записи, оставил девушке потрёпанный учебник отрывисто попрощался и вышел из кабинета Ганса. И минуты не прошло, как сам Кляйн заявился в кабинет. — Ну и как всё прошло? — искреннее поинтересовался он у жены на немецком языке. — Всё прошло более чем чудесно. Вилли — весёлый человек. Да и объясняет довольно доходчиво… — Полина почти сказала правду. — Я действительно рад, что тебе всё понравилось, милая моя… Ганс вдруг нежно подошёл к белокурой девушке и погладил ту по волосам. — Я так желаю тебя… Я сгораю от желания, которое полностью поработило меня… — Я тоже желаю тебя, милый… — вдруг прошептала беременная русская. Когда Ганс понёс жену в спальню, всю дорогу та не переставала жадно целовать его. Немец аккуратно снял девушке платье через голову, совсем как в неудавшуюся брачную ночь… Торопливо освободил себя от брюк своей, уже в край надоевшей ему военной формы… Когда перед ним предстала полностью нагая девушка, Ганс принялся целовать юное тело… Вдоль и поперёк… Не оставляя на нём ни единого участка, которого бы не коснулись его горячие губы… Полина едва сдерживала себя, чтобы не закричать в полную силу своего голоса от полнеющего наслаждения, внезапно накрывшего русскую девушку с головой, в то время как её законный  немецкий муж непомерно нежно брал её сзади…  Восемнадцатилетняя русская до самого предела прогнулась в пояснице, словно податливая домашняя кошка и полностью отдалась нахлынувшим чувствам… Чувствам, которые в данную секунду захлестнули обоих новобрачных просто-напросто как лавина. В данную секунду молодые ни о ком более не думали, как друг о друге…