Полина

Выдержка из личного дневника Татьяны Валерьевны Орловой.                 17 мая 1940 года. Поистине волшебный и чудный день! Сегодня, на геометрии, я получила «отлично». Сказать откровенно, я прониклась действительно глубокой любовью к математическим наукам, чего совершенно не скажешь о Полинке, которой хорошо даются лишь предметы гуманитарного цикла. Но зато у Польки имеется передо мной неоспоримое преимущество: она хоть что-то понимает в немецком. Чего уж тут врать: сестра моя осознаёт и применяет на практике более половины пройденного. Что уж говорить обо мне: я «ни бе, ни ме» по-немецки, к иностранным языкам я совершенно равнодушна. Впрочем, так же, как и они ко мне. Вот такая Ирония Судьбы. Полина даже приноровилась вставлять немецкие словечки в свою обыденную речь. И как же ловко у неё это получается! Честно сказать, я тоже так хочу! Только вот маменька с папенькой почему-то невесело хмурят брови и очень сильно ругаются на Полюшку за эту её особенность и говорят, что «иностранная речь в нашем доме — совершенно без надобности».  Папа сегодня завтракал с донельзя хмурым лицом: сообщил матушке о том, что «война должна быть с Германией у СССР, раз по новостям, которые передали в радиовещании, всё в Европе настолько плохо»; на что маменька судорожно перекрестилась: «Господь с тобой, Валерушка!… Чай Дьявол тебе передал эту мысль? Надо бы тебе умыться! Святой водой». На что папенька отрывисто отказался и почему-то — помрачнел ещё сильнее… Гриша Смирнов зашёл за Полюшкой сегодня, ровно в 16 часов. Удивительно, какой пунктуальный и вежливый молодой человек. Моей сестре и вправду крупно повезло: понравиться такому парню! Да и Гришка ещё к тому же донельзя симпатичный… На месте Полины, я бы вообще за него замуж выскочила, если бы позвал. Вот с радостью бы вышла за него! А Полинка почему-то всё нос свой воротит… Хотя маменька ей тоже настоятельно советует присмотреться к этому, весьма неоднозначному молодому человеку и дать ему хотя бы один шанс. Единственный.  Однако Полюшка же у нас упрямая. Строптивая. На уступки идти, ну никак не хочет. Своевольная. Характерная. Никак не хочет в Григории настоящего мужчину увидеть. И признать. Не хочет — и всё тут. Как не упрашивай. Всё твердит, что ей «другое уготовлено совсем». И что она «это чувствует всем сердцем и всей своей душой».  Ну и глупая!… Такое Счастье упускает! И поистине хорошего молодого человека! Какое «другое» ей уготовлено? Что же она и вправду может знать? Мы ничегошеньки о своих жизнях и судьбах не знаем, иначе — никогда бы не совершали жизненных ошибок и так далее. Если только Полька — не провидица какая-нибудь. Ну смешно, ей-Богу. Я всерьёз подумываю начать мыть полы в нашей школе. Хоть какая-никакая, но работа. И пускай все надо мной смеются!… Зато я не бью баклуши и не лоботрясничаю, как многие ученики в нашей школе… Маменьке и папеньке помогу с лишней копейкой. Деньги — они ведь приходят только к трудолюбивым, честным и работящим. Тунеядцев они стороной совсем обходят. Вот что. И я правда глубоко в этом убеждена.                             *** В ту ночь, аккурат после акта Любви со своим немецким супругом, Полине совсем не спалось. Девушка совершенно внезапным образом начала чувствовать себя плохо: её спустя час после их с Гансом супружеского долга обильно вытошнило, когда беременная девушка отправилась в душ, чтобы совершить малые гигиенические процедуры. Русская сейчас действительно глубоко корила себя за то, что, всё-таки, позволила, чтобы Любовь, искренние, ничем не прикрытые Чувства к любимому немцу взяли верх над разумом. Полину рвало всю ночь. Ганс совсем не смыкал глаз, терпеливо сидя у изголовья постели своей любимой и мучился сильнейшими угрызениями совести: ведь в плохом самочувствии любимой им русской сейчас всецело был виноват лишь он сам… Примерно к трём часам этой поистине долгой и оттого показавшейся двоим супругам донельзя долгой злосчастной ночи, немецкий офицер куда-то исчез и вскоре, примерно, часам к шести утра, привёл к постели любимой русской немецкого доктора и в красках расписал ему сложившуюся ситуацию на немецком языке. Внимательно осмотрев Полину, врач почему-то заключил, что токсикоз произошел не от незащищённого полового акта, а являлся закономерным спутником её беременности. И что это, по его собственным словам — «в порядке вещей». «Поймите, фрау Кляйн. Акты Любви во время беременности — отнюдь не опасны и тем более — никак не могут навредить ни вам, ни плоду. Напротив, ваш будущий малыш чувствует ваше хорошее настроение, поскольку выделяемый гормон счастья во время искреннего оргазма передаётся и ему тоже. Да-да, ваш будущий малыш тоже может испытать от этого счастье», — сказал врач серьёзно, не сводя своих строгих глаз с русской девушки. Право слово, в этот самый момент у Ганса Кляйна поистине отлегло от сердца. Проводив доктора за пределы комнаты и вернувшись, немец крепко обнял свою юную русскую супругу: — Ты, быть может, хочешь чего-нибудь выпить ? Чай или просто воду? — проговорил он с ласковой интонацией. — Пожалуй, я бы не отказалась от простой воды, — вымученно улыбнулась девушка. — Разумеется. Сейчас я принесу её тебе. Полина, кивнув своему немецкому мужу, блаженно откинулась на подушки и, не успел Ганс покинуть пределы комнаты, как блондинка уже провалилась в глубокий размеренный сон… Ганс лишь искренне улыбнулся, решив всё равно сходить вниз за водой. Аккурат через три дня, Полину уже поджидал Вилли в кабинете у Кляйна. Сегодня у них должно было состояться второе занятие немецким языком продолжительностью целых полтора часа: по просьбе самого немецкого офицера время стандартного занятия было увеличено на целых полчаса. Когда немец в очередной раз закрыл за собой дверь, Вилли, хитро улыбнувшись Полине, почему-то присел на стул не напротив, а рядом с красивой беременной русской девушкой. Однако сама Полина совсем не придала этому факту какого-то особенного значения. — Ну-с, фрау Кляйн. Я хочу узнать у вас одну вещь: что именно вы выучили по своим записям, которые старательно делали на прошлом нашем с вами занятии? Пожалуйста, перескажите мне материал. Я вас внимательно слушаю, — начал преподаватель свою речь на чистейшем русском и совсем без акцента, чем непомерно удивил Полину.  — Вот, допустим, фрау Кляйн. Расскажите мне, пожалуйста, что же такое «Умлаут»? Представьте сейчас, что я — ваш ученик. И совсем ничегошеньки не знаю. Так сказать, чистый лист. Новичок, — усмехнулся Вилли себе под нос, не сводя своих крошечных глазок с красивой русской девушки. — Умлаут — это две точки, которые находятся прямо над буквой. То есть, сверху от неё. — Прекрасно! Назовите мне буквы с умлаутом и звуки, которые они передают, — Вилли начал нетерпеливо постукивать по поверхности стола своими пухленькими пальчиками. Ä Umlaut. Передаёт звук «э».  — Замечательно! Примеры? — Fakultät. Это означает — факультет. В университете, например и прочее… — Засчитано, фрау Кляйн! Ну что ж. Я хотел бы услышать о следующей букве с умлаутом, — Вилли нетерпеливо потёр руки. — Ö Umlaut. Произносится более узко, чем русский звук «о». Но в русском языке соответствия этому звуку нет… А, нет. Есть! Условно похож на «ё»… — А примеры?  — Schön. Имеет лексическое значение «красивый, прекрасный, чудесный»… — Превосходно! Далее. — Ü Umlaut. Условно напоминает русский звук «ю». В пример можно привести слово München. Немецкий город. Город в Германии… — моментально поправилась девушка, узрев, что Вилли повернул голову в её сторону. — Паулина… А вы были когда-нибудь в Германии? — похабная хрипотца в голосе Вилли сейчас просто резала слух русской блондинки, и девушке вдруг, совершенно ни с того ни с сего, но очень сильно стало страшно… — Н-нет… Я родилась и выросла в Советском Союзе. Я — русская. Однако я собираюсь поехать в Германию рожать ребёнка от моего мужа… Но — пока что не могу этого сделать… — Почему?… — совсем неожиданно Вилли вдруг придвинул свой стул ближе к стулу русской. — Мой муж ожидает получения мной аусвайса… — промямлила блондинка, и внезапно — задрожала всем своим хрупким телом. — Ну что же вы так нервничаете, Паулина… — немецкий преподаватель понизил свой высокий голос практически до шёпота. — Со мной всё в п-порядке. — Ну я же вижу, что нет… Ты красивая… Очень красивая. Признаться, я никогда ещё не видел таких красивых русских девушек. Неудивительно, что Ганс просто очарован тобой, поверь мне, это прекрасно просматривается в его крайне влюблённых глазах… — Вас позвали сюда, чтобы вы обучили меня немецкому языку! — громко выкрикнула блондинка, решительно осмелев. — А не позволяли себе невесть что… — сказала она уже гораздо тише. — Оо. А ты, оказывается, штучка с характером… — противно ухмыльнулся Вилли и резким движением обвил Полину за талию своей полной, сильной рукой. — Сопротивляться тебе смысла нет, кошечка… Просто расслабься. А закричишь — мокрого места не оставлю. Уж можешь мне поверить. И да, далеко не все немцы хорошие… — сообщил он и быстро прижался своими тёплыми губами к юным девичьим губам.  Полина разорвала крайне мерзкий для неё поцелуй спустя несколько секунд. Ей впервые было действительно противно целовать немца… В полной мере опасаясь за себя и своего будущего ребёнка, она исполнила приказ Вилли: не стала громко звать на помощь. Но и сделать сейчас ровным счётом ничего не могла. Да и что же она сделает?… — Я вас не люблю… — урывками шептала русская по-немецки, едва перебарывая своё отвращение, когда Вилли снова и снова целовал её. — Я вас не люблю!…