По-соседски

Еще несколько дней Тимоти провел в состоянии эмоционального паралича. Телефон, этот прежде молчавший свидетель его неудач, теперь лежал на тумбочке и вибрировал с завидной регулярностью. Фрида, ассистентка Остина, работала без устали, засыпая его почту приглашениями на пробы и кастинги. Каждый сигнал отзывался в нем острой, унизительной вспышкой памяти: холодный воздух студии на голой коже, тяжелый взгляд Фридкина, собственный фарс - иллюзия уверенности. Он игнорировал все. Вместо этого он выходил на смены в «The Daily Grind» и включал автопилот. Его руки сами варили кофе, его губы сами растягивались в безжизненной улыбке, заученными фразами отвечали на вопросы клиентов. Он был пустой, идеально функционирующей оболочкой. Это был его способ стереть происшедшее, отскрести с себя липкую паутину того опыта. Перелом наступил однажды вечером, когда он, застал на комоде в своей спальне аккуратную папку. - Арми, откуда это? - нервно спросил он, подойдя к открытой двери в комнату альфы. - Девушка сегодня днем приходила, - откинувшись на кресле и посмотрев через плечо поделился Арми. - Такая ледяная леди. Настоящая снежная королева. Белая кожа черные волосы и светло-светло голубые глаза. - Фрида, - догадался Тимоти. - Сказала это для тебя, контракт на эпизод проекта «Плоть»,- Арми посмотрел на него прищурившись и улыбнулся заискивающе. - Я погуглил. Полагаю пробы у Триера прошли успешно? Тимоти неловко помялся, брезгливо дернув уголком губы и виновато опустив глаза. - А чего мне не сказал? Я бы тоже за тебя порадовался! - Да… - неловко почти виновато протянул Тимоти, ему было так стыдно и неловко, что хотелось провалится сквозь землю. - Между нами какая-то кошка пробежала? - беззлобно уточнил Арми. - Боже, Арми, я сто раз извинился за тот случай с кофе, - тяжело выдохнул Тимоти вспоминая неловкий инцидент когда Арм до самого закрытия просидел за пустым столом. - Я просто забыл. Арми виновато улыбнулся вскинув ладони в жесте капитуляции покрутившись на кресле из стороны в сторону. - Да я без претензий. Я же говорил уже тебе. С кем не бывает, - уверил его Арми. Поясняя природу своего вопроса, - Просто я вижу, что ты отдаляешься. Мы меньше проводим времени вместе, мне так нравилось наше общение. Не могу понять почему все так поменялось. Я как то обидел тебя? Оттолкнул? Это из-за поцелуя? Тимоти вспомнил тот эпизод и почувствовал как кровь уходит от лица. Их общение становилось все более и более тяготящим. - Арми, пожалуйста. Давай оставим тот инцидент. Этот поцелуй… Ты был прав. Я просто был в стрессе. И искал утешения. Я не злюсь на тебя. Ты меня не оттолкнул. Ты все сделал правильно, - попытался улыбнуться Тимоти. - Мы классно сдружились, у нас отличные добрососедские отношения и… - боже почему так стремно. - этого достаточно. - Я не об этом говорил, - настоял Арми, сев ровно и принявшись жестикулировать для убедительности. - Я говорил о том, что не хочу использовать минуту твоей слабости. Я хотел дождаться момента, когда ты оклемаешься и когда твои решения будут действительно твоими, а не импульсивными и необдуманными. Ты юный, чистый, чувствительный и уязвимый. Я чувствую свою ответственность за тебя, я уважаю тебя, восхищаюсь твоим упорством и талантом. Ты мне очень нравишься и я хочу быть хорошим человеком рядом с тобой. Лучше чем я есть на самом деле и... - Ты хороший человек, - перебил его Тимоти, когда стало совсем нехорошо. - Давай забудем, пожалуйста. Арми поджал губы и кивнул. - Уже забыли, - Заключил он, опустив глаза, в выражении его лица сквозило понимание смешанное с разочарованием. - Я пойду, - Тимоти неловко развел руками и тряхнул папкой. - Спасибо, что принял документы. - Всегда пожалуйста, - просто ответил Арми, улыбнувшись, улыбка у него была натянутой, слабой, никакой. Тимоти уже вышел в коридор когда альфа бросил ему в спину: - Я горжусь тобой! Тимоти неосознанно сгорбился услышав это. «Нашел чем гордиться» пролетело в его голове. Тимоти вернулся в свою комнату, пролистал несколько страниц договора не вчитываясь и… забросив папку на комод пошел вариться под душ, смывая с себя тяжесть дня и этого разговора. С этого дня Тимоти стал избегать пересечений с Арми. Утренний кофе он готовил пораньше, когда точно знал что Арми еще спит и пил его исключительно в своей комнате. Изо дня в день за кофе перед выходом на работу раз за разом взглядом он возвращался к папке. *** Будильник разбудил его оповещая об очередном дне сурка в кафе. Тишина в комнате была густой, звонкой, давящей. Тимоти лежал на кровати, уставившись в потолок, и чувствовал себя абсолютно пустым. Телефон на тумбочке, еще недавно гудевший из-за будильника, теперь вибрировал оповещения о традиционных письмах. От Фриды. Фрида работала без устали. Каждое утро она присылала ему кастинги и напоминала о необходимости подписания контракта с проектом Триера и с Остином. Он продолжал игнорировать ее день за днем выходя на смены в «The Daily Grind» и работая на автопилоте: «Американо? Кекс? С вас пятнадцать долларов». Его движения были выверенными, улыбка — натянутой, мозг — выключенным. Но сегодня утром, за чашкой кофе, он очередной раз взглянул на распечатанную папку, ту самую, что Фрида принесла лично и открыл ее. Он изучил договор на участие в проекте «Плоть». Листы зашелестели. Договор на оказание услуг Остина. И тут он увидел их. Распечатки предстоящих кастингов. Не просто названия проектов и имена режиссеров, адреса проб, время и технические задания. Помимо всего перечисленоого Листы были испещрены пометками Остина. Рядом с каждым пунктом — рукописные рекомендации, сделанные уверенным, размашистым почерком Остина. Маленькие ключики к замкам. «Хороший мальчик» драма о об отцовско-сыновьих отношениях, Роль: Ник молодой наркоман, запутавшийся в жизни, отец которого безнадежно пытается вытащить сына из трясины. Пометка ниже: Режиссер боготворит Ницше. Брось какую-нибудь его знаменитую, крылатую фразу в процессе общения. Это расположит. «Молодой и прекрасный» драма о раскрытии юношеской сексуальности. Роль: Пол, юный студент, пробующий себя в эскорте, изучающий грани своей притягательности и власть, которую она (привлекательность) ему дает. Приписка: Эта роль нам очень нужна!!! Кастинг-директор ненавидит суету и дерганных людей. Постарайся не трясти коленом, сиди с прямой спиной, дыши глубже, играй без резких всплесков, жестикуляций. Режиссер француз, у тебя фамилия французкая брякни там что-то на вашем, пусть ощутит национальное единство или как там ее… солидарность! Это был не список кастингов. Это была карта минных полей, где кто-то уже прошел и расставил флажки. Внезапно он понял. Вся эта грязь, этот поступок, на который он пошел — это была цена за вход в лигу, где игрокам выдают такие карты на которые он до знакомства с Остином рассчитывать не мог. А он сейчас лежит и бездействует и выходит что эта цена уплачена впустую? Мысль ударила его, как током. «Надо собраться, надо взять себя в кулак и двигаться дальше». Иначе все было напрасно! Это был уже не голос отчаяния, а холодный, трезвый внутренний приказ. Тимоти вчитывался в каждую пометку. Он прошел через отчаяние, унижение, апатию, сомнения и теперь принимает правила игры. Он больше не наивный романтик из Мидвеста; он будет прагматичным профессионалом, который будет испольщовать данный ему шанс. *** Его жизнь превратилась в бешеный марафон. Он носился по городу, как курьер с секретным грузом, его жизнь теперь измерялась не днями, а слотами между кастингами. Два, а то и три в день. Массовки и групповки ушли в небытие. Остин одним звонком отрезал это прошлое: «Забудь как страшный сон. Мы теперь ловим рыбу покрупнее. Ты — актер, а не статист. Веди себя соответственно». Смены в кафе свелись к минимуму. Первые чеки за рекламу и эпизоды в сериалах ошеломили его. Сумма, которую он раньше получал за неделю изнурительной работы в массовке, теперь могла прийти за один съемочный день. Деньги давали не просто комфорт — они давали право целиком сосредоточиться на этой новой, безумной гонке. Дом стал походной базой, местом для перезарядки. Заскочить, скинуть одежду, принять душ, рухнуть на кровать на шесть часов — и снова в бой. Его пути с Арми теперь пересекались редко и напоминали ритуал двух вежливых незнакомцев. — Привет, — выдыхал Тимоти, влетая в прихожую. — Как ты? — доносилось из-за приоткрытой двери комнаты Арми. — Жив. Устал, — звучал автоматический ответ. Щелчок замка его комнаты ставил точку в диалоге. Иногда Арми пытался пробиться через эту стену. Сообщения приходили редко, но метко. «Глянь кого такого шикарного я увидел сегодня на Тайм сквер ». К сообщению прилагалось фото, где Арми стоя на тайм-скер довольно ухмыляется в селфи камеру как бы придерживая на ладони билборд на котором красуется Тимоти. Тимоти в рекламе парфюма от шанель. «Ну хоть рекламу они красивую сняли, паршивцы! Считаю нам надо как-нибудь вечерком прогуляться и заснять тебя на фоне этой рекламы! Уверен твои родители будут в восторге! Помнишь ты рассказывал как твой папа сделал рассылку всем родственникам после того эпизода в Закон и порядок. Думаю это вообще сведет его с ума!» Тимоти увидел сообщение сразу, сердце сжималось от чего-то теплого и щемящего. Он прокручивал в голове возможные ответы, но в итоге откладывал телефон. Отвечал через несколько часов: «Выглядит круто. Обязательно сходим. Как-нибудь». «Как-нибудь» стало самым частым словом в его лексиконе. Он не делал это специально. Их разговоры, некогда такие легкие и насыщенные, сближающие, теперь были похожи на увядшие цветы: короткие, безжизненные, не пахнущие ничем. Арми чувствовал эту стену и с каждым разом натыкался на нее с меньшим напором. Его приглашения выпить кофе или заценить его новый сценарий получали вежливый, но твердый отказ. Тимоти не делал это целенаправлено. Или делал? Он и сам не знал. Ему было проще не чувствовать, не вспоминать, не объясняться. Работа была его коконом. Большинство проб заканчивались безразличным «Спасибо, мы вам перезвоним». Отказы теперь звучали иначе: «Не тот типаж», «Ищем другую энергетику», «Нужен более мускулистый профиль». Раньше эти слова резали бы его как нож и он смаковал бы отказы днями, неделями. Теперь в новой динамике своей жизни он лишь кивал, делал пометку в блокноте и ехал дальше. Это была математика. Вероятность. Одно попадание из двадцати выстрелов считалось отличным результатом. Но попадания были. Реклама Картье, где камера ласкала его шею и профиль. Небольшая, но яркая роль школьного сплетника в семейной драме. Каждый такой успех Остин встречал скупой смс: «Неплохо. Держим ритм». И перед каждой новой пробой приходила не просто памятка от Фриды, а стратегический брифинг от Остина. Он буквально водил Тимоти за руку, минимизируя ошибки и максимизируя шансы на успех. Эти заметки стали его суперсилой, его секретным оружием. Он учился не просто играть роль — он учился играть людей, которым эту роль охотно давали. И это срабатывало. Он видел, как на строгих лицах распускались легкие улыбки узнавания, эмпатии, интереса как лед таял от правильно брошенной фразы. Однажды вечером, когда Тимоти, обессиленный, разбирал почту, раздался звонок. Остин. Голос его был бархатным и довольным. — Ну что, звездочка, как успехи на фронте? — Выживаю, — хрипло ответил Тимоти. — Прекрасно. Значит, работаешь. Слушай сюда. Вчера на светской тусовке видел Фридкина. Он сам подошел ко мне… Спрашивал о тебе. Тимоти замер. Фраза «спрашивал о тебе» в устах Остина звучала как многослойный намек. — И что? — запомнил тебя. Интересуется твоей карьерой. Говорит, ты ему понравился, парень с характером. Я не дурак, я вижу, что ты ему понравился. Интерес явно не только профессиональный. Тимоти промолчал, чувствуя, как по спине бегут противные мурашки. — Ты меня слышишь, малыш? — голос Остина потерял долю игривости, став жестким и деловым. — В этом городе нужны не только талант и агент. Нужны друзья. Сильные друзья. Я бы на твоем месте не игнорировал его интерес. — Что ты предлагаешь? — раздраженно спросил Тимоти, уже зная примерный ответ. — Я не предлагаю тебе ложиться с ним в постель. Хотя, черт, — Остин цинично хохотнул, — если предложит — крепко подумай. Нет. Я предлагаю стратегию. В Голливуде нетворкинг часто важнее таланта. Совместный поход на мероприятие — это инвестиция в будущее. Фридкин, испытывающий интерес к тебе, — это мощный ресурс, и глупо им не воспользоваться. Он болеет за «Yankees». В воскресенье у них домашняя игра. У него ложа. Сходите. Потрясись на трибунах, выпейте пива, поболтайте о бейсболе, похлопай его по плечу, построй глазки, пусть помнет твою коленку. Жалко чтоли? Если случится химия - закрутите интрижку! Почему нет? Вы взрослые люди. Пусть вложит в тебя не только деньги студии, но и личную симпатию. Это пригодится! Тимоти молчал. В трубке было слышно его ровное, уставшее дыхание. — Понял? — подытожил Остин. — Это не предложение. Это — работа. Думай. Линия оборвалась. Тимоти опустил телефон. Он сидел в тишине своей комнаты, которая уже не чувствовалась убежищем, а была лишь временным укрытием между битвами. Он поднял руку и посмотрел на нее — на ту самую руку, что касалась щеки Фридкина. «Надо двигаться дальше», — пронеслось у него в голове. Но теперь в этой фразе не было ни надежды, ни отчаяния. Была лишь тяжелая, неотвратимая ясность пути, который он сам для себя выбрал. Где-то за стеной доносился приглушенный стук клавиатуры Арми.