По-соседски

«Что-то не подошло?» — участливо спросила одна из продавщиц, принимая заветный пакет с красным комбинезоном. «Не мое... Слишком дерзко. Примерил дома — понял, что ошибся», — солгал Тимоти, избегая взгляда. «Очень жаль. Вам невероятно шло», — искренне сокрушалась девушка, и ее слова отозвались в нем горькой, язвительной насмешкой. Следующие несколько дней Тимоти провел в состоянии перманентной взвинченности. Ужас от собственного согласия сковывал его. Он прокручивал в голове сцену с Батлером снова и снова, и с каждым разом его собственные слова «я бы очень хотел с вами работать» казались все более чужыми, вырванными под давлением. Он набрал себе максимум смен в «The Daily Grind» — физическая усталость была единственным спасением от морального источения. Он ловил себя на том, что каждые пять минут проверяет почту. Зачем? Он же решил, что ему это не нужно? Впрочем Батлер и не писал. Потом ужас начал понемногу трансформироваться. Сквозь панику каждый раз когда он проверял почту пробивался азарт. «Это же Ларс фон Триер. Это вызов. Сложнейшая актерская задача, а не голое порно. Ты должен быть многогранным». Он уже почти убедил себя, что готов бросить вызов самому себе и всем ожиданиям. Но тишина со стороны Батлера была оглушительной. Мысли снова поползли в темную сторону: «Он просто поглумился. Разбавил скучный ужин. Ты был для него диковинкой, забавным клоуном в алом комбинезоне». Дальше следовала горькая, но облегчающая мысль: «Может, оно и к лучшему? Ты и правда не готов к такой степени откровенности». Но, отрицая это вслух, он продолжал машинально проверять входящие. Параллельно с этим нарастала другая тоска. Арми задержался еще на несколько недель. Их переписка, сначала насыщенная фотографиями Эгейского моря, улочек Италии, пляжей Кипра, становилась все более скудной, формальной. «Привет, как ты?» — «Все ок, как ты?» Тимоти старался вовлекать Арми в разговор, но виртуальное общение явно проигрывало в приоритетности тому, что происходило с Арми в реальности его увлекательного путешествия. Тимоти отчаянно скучал по его бархатному басу, по хаосу в его комнате, по его уверенному присутствию, которое делало квартиру домом. И вот однажды, вернувшись после особенно изматывающей смены, он услышал за дверью знакомые звуки. Сердце екнуло. Он вставил ключ, толкнул дверь и замер. В прихожую выглянул с загорелым до шоколадного оттенка лицом и сияющей, чуть уставшей улыбкой Арми. — С возвращением! — выдохнул Тимоти, и через секунду он уже висел на шее у альфы, забыв обо всех приличиях. Арми крепко обнял его, зарылся носом в его каштановые кудри. - Почему не сказал что приедешь! Я бы взял отгул! Приготовил бы ужин! Встретил бы тебя! - возмутился Тимоти отстранившись и заглядывая в напитанные морем яркие голубые глаза альфы. — Вот поэтому и не предупреждал. Не нужны мне никакие встречи. Так гораздо лучше, - улыбнулся Арми. - Пойдем поможешь мне распаковать чемодан, я специально без тебя не начинал! Они принялись распаковывать чемодан, и он оказался настоящим сундуком с сокровищами: бутылочки с оливковым маслом, банки с оливками, пахучие сыры, восточные сладости, какие-то диковинные специи и десятки мелких сувениров. Тимоти чувствовал себя ребенком на рождественском утро — восторженным, счастливым и чуть растерянным от такого обилия внимания. Постепенно они переместились на кухню. Арми, выгружая вкусности в и без того забитый родительскими запасами холодильник, только покачивал головой и посмеивался. Они налили кофе и сели не напротив, как обычно, а рядом, соприкасаясь плечом к плечу, и разговор потек сам собой. Арми вдохновенно рассказывал о местаз гле побывал, о забавных случаях, об услышанных легендах, о планах адаптировать их в новые сценарии. Тимоти, поддавшись этой уютной атмосфере, наконец-то сбросил камень с души и сжато, без драмы, рассказал о разрыве с Майлзом и о встрече с Остином Батлером. — Мерзкий тип, — скривился Тимоти. — Неприятный. И я ему, судя по всему, тоже не понравился. Обещал скинуть контакты кастингов, но уже две недели молчит. Арми отложил кружку, его взгляд стал серьезным. — Ну и бог с ним. На нем свет клином не сошелся. Посмотри других агентов. Я не думаю, что их работа сильно разнится — доступ к кастингам наверняка у всех примерно один и тот же. Ты должен выбирать того, с кем тебе комфортно, а не того, кого советуют. Что одному хорошо, другому может не подойти. — У него доступ к топовым режиссерам, — неуверенно возразил Тимоти. — Его протеже очень успешные. — Кто, например? — прищурился Арми. — Ну... Зендея. Арми фыркнул. — Та, что в «Эйфории»? Ее везде пихают, хотя, как по мне, она вообще не очень. Смотрю на нее и думаю - по любому с кем то спит! — Почему не очень? — тут же оживился Тимоти, профессиональный интерес взял верх. — Не знаю. Одинаковая везде. Не моё, — пожал плечами Арми, а потом его взгляд снова стал масляно-игривым. Он наклонился к Тимоти. — А знаешь, кто мне нравится? Тимоти закатил глаза, уже предчувствуя ответ. — Ты. Очень. Тимоти фыркнул, отводя взгляд, но щеки его порозовели. Арми, будто ничего не заметив, продолжил: — Кстати, в бортовом журнале пока летел в самолете читал про премьеру одного фильма на следующей неделе. Нас это очень касается. Надо сходить. Тимоти с любопытством посмотрел на него. — Опять твоя новая сценарная работа? — Нет, — с насмешливым торжеством в голосе ответил Арми. — Твоя. Актерская. Тимоти замер. — «Интерстеллер»? — выдохнул он. Арми кивнул. — Я взял билеты. Не на главную премьеру, конечно, там все звезды будут и все билеты давно раскуплены. Но мы пойдем в хороший кинотеатр, в IMAX, что в паре кварталов от нас. Если ты не против. — Конечно, я не против! — воскликнул Тимоти, и волнение, и радость, и гордость забили в нем ключом. Арми довольно ухмыльнулся, а потом вдруг снова наклонился, на этот раз прильнув к его шее. — Я так по тебе соскучился, звезда большого экрана,— пробормотал он, и его губы чуть тронули кожу за ухом Тимоти. Тимоти сдавленно хихикнул, пытаясь сохранить дружелюбно-соседский тон. Арми шумно втянул воздух, как бы проверяя его запах, и уточнил с невинностью: — Ммм... Это «Гипноз», да? И в его голосе прозвучала та самая, непередаваемая смесь нежности и легкой, дразнящей насмешки, от которой у Тимоти перехватило дыхание и по спине побежали мурашки.