Сердце Дьявола

Оазис. В пустыне это всё. Отдых для усталого путника и надежда на спасение для умирающего от жажды. Тень, прикрывающая от палящего солнца, плоды экзотических деревьев — хоть по кусочку свежего и сочного на брата вместо осточертевшего вяленного мяса или сушёных фруктов. Не удивительно, что пустынные и кочевые народы боготворили оазисы и берегли их сотнями лет. Когда после бешеной гонки по ночной песчаной дороге мы вышли из запылённого по крышу басика, у меня отвисла челюсть. Мы? Кто мы? Ну, мы это мы! Нас трое и мы всегда вместе. Мартин Бергмайер, бывший спейсман Нойе-Саксонии, фрегаттен-капитан, командир лёгкого крейсера «Аурум Адлер». Пауль Егерброк (вообще-то фон Егерброк, но Пауль эту приставочку не любит), лейтенант космодесанта, 58й полк, 2й батальон, рота Б. Позже — командир палубной десантной группы того же «Адлера». Ну и я, многогрешный Альберт Рондель — дезертир, контрабандист и чёрт его знает кто ещё. Все вместе — экипаж транспорта «Рысь» под флагом Ново-Швеции. Пару дней назад мы привезли зерно и лекарства для колонистского транспорта Альстарской Автархии, сели на грунт, пошли погулять и попались, как маленькие мышки, в когти очаровательной сениоры Марики Альенде. Нет, ничего такого, что бы вы там не думали. Мы вообще любим исключительно друг друга. До хруста в костях и спермы на ушах. За ход налево мне Пауль — а он нас обоих на голову выше — мне эту голову и оторвёт. Поскольку поход налево может расстроить Мартина, а за Мартина Пауль, пожалуй, разберёт по кирпичу средней руки городишко. Я уже пару раз попал под те клешни, которые у него замаскированы под кисти, и больше не тянет. Но как же классно он обнимает, не передать! Сениора Альенде — комиссар Автархианской Стражи в Дезерт Ареале. Система званий Автархии — это не то что один чёрт, а вся преисподняя шею сломает. Она сложилась из французской, русской, чешской, испанской, бразильской и ещё пары каких-то систем. У них сержантских званий двенадцать штук, прикиньте? От со-сержанта до аджутанте, типа унтер-офицера уже. Но при этом имеются корнет в армии и мичман на флоте — это, по сути и есть — уже не солдат, но ещё не офицер. Ну, короче, комиссар — это типа нашего бригадного генерала. Чин высокий, но не самый высший. А Стражей они полицию почему-то называют. Да ладно! Иной раз так обзовут, что только руками разведёшь. Братство Благотворительности и Сострадания к Жертвам и Заблудшим. Я сначала вообще думал, что это типа Армии Спасения. Пока мы, Вольные Торговцы, не попрощались на астероиде с вывезеным из Фарии нашим коллегой после общения с этим братцами. Живого места не было. Кусок говядины, пролежавший пару дней на деревенском базаре без холодильника, и то поприличней выглядит. Нафиг мне такое сострадание! Короче, моя «Рысь» остро нуждалась в замене машин, а денег не было. Поэтому я хватался за любой фрахт. Те благословенные времена, когда грузы с планеты на планету возили отчаянные одиночки, прошли. Спейс-логистику плотно обсели корпорации. Частников начали поглощать и выжимать в сектор контрабанды. Я, поклявшийся моим любимым парням оставить незаконные операции три года назад, всерьёз подумывал вновь погрузиться в сообщество безакцизников. А что делать, если не знаешь будет ли завтра на камбузе хоть сухарей погрызть? О том, чтобы лечь под корпа — у меня и вопрос не стоял. Я парнишка гордый, хоть большей частью и нижний. Оставалось опять поднять Чёрный Сундук, знак Вольных Торговцев, контрабандистов. На крайний случай оставалась только Алмазная Комета, эмблема Вольных Бродяг, пиратов-одиночек. Идти под Алый Череп Флибусты — это вообще как продать себя в самый грязный садистский бордель. Страшней и отвратней этих тварей, по-моему, только политики. Короче, дела были — оторви да выбрось. И тут нарисовалась синьора комиссар, предложившая нам: 1. Гражданство Автархии, а это независимое государство, что покруче колонии будет. 2. Совершенно безумные деньги и самые крутые движки, которые только подходили моей маленькой кошечке. 3. Индульгенцию лично для меня. 4. Отдых в роскошном отеле пока «Рысь» будет стоять на астрополисской верфи. Минус — это был не фрахт, а задание типа «влезть к дьяволу в пасть и заменить два верхних клыка, стоя на кончике языка». Но Мартин с Паулем тут же показали, что пойдут за мной хоть на кончик дьявольского члена, который, как известно, представляет собой раскалённый уголь. И я сдался. Тем более, что альтернативой был такой замечательный столбик посреди пустыни, куда привязывают осуждённого и попросту уезжают. А местные грифы садятся в тени ближайшей скалы и ждут. Они терпеливые, падлы. Так вот, сениора (тут это слово так произносят) тут же велела подогнать белый простенький басик и её водитель — рыжая красотка Лючия — показала такой класс езды по песочку, что у меня очко стало, как у нецелованого мальчика. Но отель «Алькантара» перевесил всё. Я, блин, и не думал, что можно создать такое в абсолютно бесплодной каменистой низине! — Ebat`… — выразил наше общее мнение Мартин. Я-то думал, что наш интеллигентный мальчик и слов таких не знает. Представьте, летишь себе по пустыне меж дюн, из-под колёс туча пыли до небес. На горизонте только эти самые дюны и звёздное небо. Потом смотришь, а машина уже хрустит по мелким камушкам и они веером взлетают и так прикольно щёлкают по днищу. Примерно, как под обстрелом из тяжёлых гауссов лежишь. То-то у автархианцев на тачках низких все бампера и пороги как крысы жрали! Вылетел басик на край кратера и встал. Дали нам девочки насладиться зрелищем, перед тем, как в него погрузить. Вот тогда Мартин это руситское или славянское словцо и выдал. Внизу разливалось свечение, которое, впрочем, за края не вываливало. Но с аэра разглядишь, не сомневайся. Да и с орбиты заметишь. Всё-таки посреди бескрайнего жёлтого песочка с полосками каменных гряд такой круг диаметром километра два не заметить невозможно. Иное дело, что это место находится в стороне от воздушных трасс и поселений вообще. Мы все вместе вышли поразмять ноги и полюбоваться. Середину занимало круглое в плане здание с маленьким внутренним двором. Диаметр этой vatrushki (Да, я пробовал в Славянии эти замечательные хлебушки со сладким деревенским сыром и с varen`e — варёные с сахаром ягоды, нечто вроде жидкого роте-грютце) составлял, на глаз, метров семьсот. Мы чуть челюсти об землю не расплющили. — Как его не заносит песком? — удивился Пауль. Песком! Песком ещё ладно, смести можно. Вокруг бурно росла густая экзотическая зелень, кое-где темнело что-то вроде романтических руин и гротов, отдельно был выгорожен зачем-то целый сектор, около трети зелёного моря. Всё это было подсвечено синеватыми отблесками, сглаживающими огни других оттенков. Я, как менее романтическая скотина, обратил внимание на серпантин на склонах кратера и сообразил — карьер! Карьер со спиральным вывозом. Судя по форме — алмазный. Хотя могло быть что-то ещё. Марика обернулась к нам: — Над ним невидимый купол, сениоры. Нечто вроде энергетического поля. Всё это уже два с лишним года поддерживает вот такой синий камушек в камере вроде ингридо-плазменного блока. Я обалдел. Дело в том, что у меня тоже мелькнула мысль об ингридии, я начал прикидывать массу разовой загрузки на сутки для всего этого великолепия. Получалось около пятидесяти граммов, а пятидесятиграммовый кристалл чистого ингридия — это линкору на месяц. Я вообще никогда на нём не ходил — дорого. Синтрид, порошкообразный заменитель в линзовой камере. Кило на полгода. Хотя если постоянно жечь на форсаже, хватит на два-три месяца. Уничтожение дома Лассеров и гонка с силами ПКО обошлись мне в сто двадцать граммов порошка. — Ничего себе источник энергии! — воскликнул я в полном восторге, — Так эта штука получается весом граммов двести, верно? — Там камень меньше, — улыбнулась сениора комиссар, — Около сорока граммов. Этой инфы моя инженерная душа не вынесла и чуть не упал — за Пауля зацепился, за плечо его крепкое. Самый грубый подсчёт показывал, что синий камень сильнее игридиевого кристалла в тридцать семь с половиной раз! — И сколько ещё сгорать тому камню? — спросил я, зная, что ингрокристалл именно горит. Без пламени, конечно, но как бы обугливается при работе и истончается. — А вот это нам толком и неизвестно, — цокнула языком сениора, — При запуске он весил семьдесят три грамма. Если тенденция меняться не будет, то его должно хватить ещё года на два. — Зависимость может быть не линейна, сениора комиссар, — я держался за сердце, обалдевая от ёмкости этой хреновины. Да если я прижму себе пару-тройку камушков, то все заправщики могут у меня отсосать — я к ним в жизни не заеду. Нет, к одному заеду. С мерзкой целью. Он когда-то меня отодрал до крови из очка за ингридиевую пыль. У меня денег не было, а у него доверия к человеку и милосердия, у скотины такой. В долг не поверил и порвал в кровь, сука. Пора бы и этот гештальт закрыть. Марика мило улыбнулась: — Я всегда знала, что вы великолепный инженер, сениор Рондель. В вашем лице Нойе-Саксония много потеряла. А не фиг арестованых курсачей прямо в машине насиловать. — Благодарю вас, сениора комиссар. — Не зовите меня по званию, пор фавор. В «Алькантаре» нет чинов и титулов. Итак: слушайте и запоминайте. Правила этого клуба оказались вполне разумными: никаких увечий и насилия, БДСМ-игры обязательно со стоп-словом и под контролем (аудио) специального работника. Он вас не видит, но слышит. Секс допустим всех видов, платить за него или нет — это уж как договоритесь. Снимать этакое хоум-видео нельзя во избежании шантажа. Но снять его могут по вашей просьбе. Файл не отдадут, захотите глянуть — приходите ещё. Девочек своих у клуба не имеется, большинство сами сюда слетаются на это дело, часто без каких-либо дальнейших обязательств. Есть и сутенёры со своими подопечными, но больше трёх на одного не допускается и сами сутенёры за малейший косяк их или их «товара» вылетают навсегда. Так что эти ребята ведут себя сдержано: в «Алькантаре» действительно можно хорошо заработать, не нарвавшись при этом на неадеквата или садиста. Неадекваты тоже вылетают, как из тяжёлого рейга на спутник планеты. Но сначала их ждёт наказание. Вон тот выгороженый сектор — так называемая Зона Охоты или Дикий Лес. И вот там можно действительно всё. Но только с Жертвой. А Жертвами становятся нарушители. Единственное условие — живой и все конечности, которые присутствовали при запуске в Дикий Лес, должны остаться на месте. Пальцы никто не считает. Таким образом не только отбивают охоту у придурков разного плана, но и выявляют потенциальных — охота дело добровольное. И тот, кто там особо кроваво развлекается, тоже получит жёлтую карточку предупреждения. Точнее, карточка члена клуба в жёлтый окрасится. Эта карточка, а точнее этакий брелочек или украшеньице, носится на видном месте и ваш потенциальный партнёр вправе потребовать её предъявить. И отказать вы можете, но ваши шансы резко упадут. Слишком навязчивое приставание тоже повлечёт за собой наказание, но более лёгкое. Вас привяжут голым к такой специальной раме на час-другой и в этот момент с вами — но без жёсткого — может поиграться кто угодно. Правда жертва должна пожаловаться на вас сотруднику клуба. Сотрудники клуба носят сине-золотую одежду и серебряный шарф. Им нельзя вступать в интимные отношения с гостями. И — нет, желание гостя тут бессильно. Старшие сотрудники носят золотые шарфы. Отдельно выделены охранники — шарф им будет мешать. Они ходят в синих комбинезонах и носят дубинки-шокеры с ярко-жёлтой рукоятью, хорошо заметной на чёрном ремне. Кроме этого сексуального безумия к услугам гостей три ресторана с разнообразной кухней, два бара, сауна, хамам и славянская баня. Есть бассейн с проточной водой и номера классом не ниже первого. Выше — люкс и принцесс-класс, так называемый. Но последнее обычно берут на приёмы, там места просто море, один заблудишься пока с постели до туалета дойдёшь. Одно условие — мы должны провериться у врача, венерия и всякая кожная дрянь — не лучшая реклама для клуба. Кстати, на всякий случай есть отлично оборудованый медблок с квалифицированым персоналом. Оружие сдаётся всё и это не обсуждается. За наркоту — сразу полетишь в Дикий Лес в золотых трусиках и с ушами зайчика, приклееными к голове — это и есть костюм Жертвы. — Девочки там — высший класс! — заметила Лючия, — Вам понравится. — Ну уж нет, — Пауль подобрался, как тимлинг перед прыжком, — Мы, знаете ли, замужем. Друг за другом. Я аж побагровел. Блин, Пау, это тебе не Нойе-Саксония! Край диковатый и традиции тут могут оказаться покруче эль-аламейнских! Вышвырнут сейчас трёх пидоров на песок и развернутся! Но синьора комиссар и Лючия — заметим на минуту капитан Стражи — весело расхохотались: — Ах вот в чём секрет прочного союза у мальчиков! — воскликнула Марика Альенде, — Что же, мы это прекрасно понимаем, но иногда надо ведь и на стороне развлечься! Она залихватски подмигнула и демонстративно — нет, я уверен что демонстративно! — эти две гарпии слились в горячем поцелуе.