Критерий разумности - 15

Виталий Виноградов Жизнь наша постепенно налаживается. Дети получили игрушки, что их удивило, но очень обрадовало, а я — учебные материалы для них. Все заказанное за неделю доставили, поэтому мы уже готовы. Вот тот факт, что родители их примерно в одно и то же время вдруг стали относиться к своим же детям с жестокостью, меня удивил. Аленку, думавшую о вирусе каком-нибудь, я успокоил, но сам факт… Либо взрослые начали готовить детей к передаче, чтобы они не плакали, но тогда, выходит, знали они о готовящемся нападении. Да и как-то слишком жестоко — малыши все травмированы своими собственными родителями, и довольно серьезно. Так не делают. Поэтому мысль о подобной подготовке я пока исключаю, а вот воздействие излучения… По рассказам Алены, первое наказание было синхронизировано со школой, а такого просто не бывает. Как только выжила, ведь эти методы к ней применили впервые, а в этом возрасте совершенно точно не начинают. Поздно уже воспитывать болевыми методами, разве что запугать. Значит, у нас тут загадка, которой я с Сашкой, конечно же, делюсь. И вот рассказанное ему совершенно не нравится, я вижу. Что это может значить… Трудно сказать. Он обещает, конечно, проверить, но и Сашка не всесилен. Кроме того, меня интересует еще один вопрос — по идее, только нас было втрое больше, чем в корабли поместилось, куда остальных? Надо будет этот вопрос провентилировать, потому что не все так просто, мне кажется. Китайцев, например, вообще раз в десять больше, чем нас… Малыши Аленку мамой восприняли, так что догадался я правильно, кроме того очень быстро успокоились и сейчас, например, спят. То есть как будто всегда мы так жили, а такое восприятие необычно. Для детей, кстати, тоже необычно — у них изменилось совершенно все: и привычное окружение, и ритуалы, и коллектив, а они адаптировались моментально. Или жизнь у них в последнее время тюрьму напоминала сильнее, чем Аленка рассказала, или здесь какая-то загадка. Едят они хорошо. Кстати, надо ко дню рождения подготовиться и собрать у малышей их дни, чтобы праздновать всем вместе. Это очень важно и очень нужно. А пока я занимаюсь осмотром того, что у нас есть. Продукты питания — и натуральные, и специфическая химия, хоть и не слишком хороша она детям, но кто знает, сколько времени еще пройдет? В лазарете койки установками криосна оборудованы, то есть еще двоих принять можем. Почему именно так, я понимаю — военные же, поставили везде стандарт, и все. Игрушки, игры — настольные особенно, блоки памяти к телевизору, электронные книги для всех… И планшеты для всех я тоже купил, их вчера доставили. В целом счет я свой опустошил, но для детей не жалко, да и себе кое-что прикупил, заодно взяв всю центральную библиотеку с собой, ее совсем недавно полностью оцифровали наконец. Так что будет и что почитать, и как специальность не забыть. Вот кажется мне, что сюрпризы на этом не заканчиваются, но тут ничего не поделаешь — информации у меня нет. — Дядя Виталий, можно к вам? — интересуется Аленка, скорее по привычке, ведь дверь перед ней открылась без проблем. — Проходи, солнышко, — улыбаюсь я ей. Нравится ей ласка, очень даже, как и всякому ребенку. Единственная о родителях плакала, хотя адаптировалась тоже очень быстро. Ну, что ты мне рассказать хочешь? — Вот, — она мне свой планшет протягивает. — Я тут дни рождения собрала. — Умница какая! — улыбаюсь я, посмотрев в список и не забыв ее погладить. — Очень близко друг к другу дни и вряд ли это случайно… Можно объединять и вместе праздновать. — Да, — кивает она, а затем задумывается на мгновение. — Тут у нас странность непонятная… У девочек почти совсем дни рождения не праздновали. — Вот как, — перестав улыбаться, синхронизую ее планшет со своим, чтобы получить от нее данные. — А у кого? — У Ирочек, Танечек и Леночек, — с ходу отвечает Аленка. — А у Лики это был несчастливый день, очень. — Поня-я-ятно… Но тогда… — я задумываюсь. «Несчастливый день» может означать многое, но почему-то не хочется выяснять, что именно происходило в этот день. Рассказанное мне означает две вещи: во-первых, началось жестокое обращение раньше, а, во-вторых, проблема у детей с календарной датой, а не с событием. Можно было бы предположить, что дети приемные, но это совершенно точно не так, я проверял, да и без меня многие проверяли — у посольских с этим строго. Значит, по какой-то причине родители детей уклонились от общепринятых норм. При этом в посольстве служба внутренней безопасности ничего не заметила. Надо с Сашкой поговорить, потому что в вирус я не верю, а вот в какое-нибудь излучение — вполне, раз уж мы имеем дело с инопланетянами. — А если отвлечь малышей от даты? — спрашиваю я Аленку. — Что это значит? — не понимает она. — Ввести свой календарь, космический, — озвучиваю пришедшую мне только что в голову идею. — Пересчитать дни по этому календарю и жить по нему. Тогда у малышей дни рождения не будут связаны с датой. — А разве так можно? — удивляется Аленка, с неверием глядя мне прямо в глаза. — А чего же нет? — улыбаюсь я ей в ответ. — Вот прямо сейчас мы с тобой подумаем, а потом я свяжусь с одним хорошим человеком и узаконим, согласна? — Ура! — начинает она улыбаться. Я думаю, Сашка поддержит эту мысль. Если еще отвлечься от циклов планеты и удлинить год, тогда для детей время будет лететь не так быстро, и взросление можно будет затянуть. Ну например, сделать не двенадцать месяцев, а десять всего, да и вообще все привести к десятке, кроме дней недели. Тут нужно подумать, но я бы сделал так — десять недель в месяце, и столько же месяцев в году. Это полностью уберет ассоциации с Землей, поэтому не будет травмирующих факторов, связанных с датами. Только при таких условиях надо придумать, как правильно считать возраст. В идеале бы, конечно, по развитию тела, но у нас такой возможности нет, поэтому можно просто задать программу планшетам и центральному вычислителю, чтобы пересчитывал. И дни рождения тогда можно привязывать не к конкретной дате по новому календарю, а к старому, например. Разумеется, лучше было бы определять развитие тела и мозга, считать возраст в зависимости от этих параметров, но у нас нет такой возможности — несмотря на наличие специальных наручных устройств, умеют они немногое и ошибаются часто, так что лучше такой вариант. Надо и другим коллегам предложить, тогда все проще будет, а когда адаптируются полностью, потеряют половину травмирующих факторов. Алена Катышева Дядя Виталий очень здорово, по-моему, придумал. Если наша жизнь пойдет по новому календарю, то Лика не будет знать, когда плакать надо, и пугаться не станет. И я не стану думать о том, что… О том, как прошел мой последний такой день. Родители тогда будто стыдились перед кем-то его отмечать, а я… Надо забыть. Вот сейчас мы с ним вместе, с дядей Виталием, придумываем, как месяцы называться будут, чтобы совсем непохоже было. Он так много знает, что я просто диву даюсь, а еще он очень добрый, как был папа до того, как все началось. Мы здесь уже больше недели, кажется, а как будто просто бесконечно долго, как будто всегда так жили, и у нас был дядя Виталий, которого мне иногда папой назвать хочется. А какие он сказки знает! Как с младшими играет, уча и меня с ними правильно обходиться, потому что мама — это не только погладить и покормить, но еще очень много знать нужно, оказывается. — А третий месяц тогда в честь метеоритов назовем? Или астероидов? — интересуется моим мнением дядя Виталий. — Получится или астений, или метеон. Тебе что больше нравится? — Наверное, метеон, — отвечаю я ему, подумав. — Астений на болезнь похоже. — Да, это точно, — хмыкает он. — Тогда пусть будет метеон, а четвертый… — Орбитий! — восклицаю я. — Третье орбития… — Обритий… Путаться начнут, дети же, — поправляет он меня. — Раз в честь орбиты, то орбитал, его сложнее перепутать. — Ой, точно… — я удивляюсь тому, как он находит названия. — Надо будет, наверное, сделать календарь на стенку, только я не знаю как. — Это мы придумаем, может быть, даже сейчас, — кивает дядя Виталий, потянувшись меня погладить. — Ты большая молодчина, Аленка. — Спасибо, — меня очень радует, но и одновременно смущает его похвала. Дядя Виталий хвалит за все и всех. Вот младшие сами поднялись — он их хвалит, за почищенные зубы, за улыбку, за какой-то успех, и я вижу: они уже доверяют ему. Не так, как мне, все-таки взрослый еще долго страшным для них будет, но доверяют. Как у него так получается? Не знаю совершенно… А он предлагает новые названия, мы немного даже спорим, но он не сердится и не стремится на своем настоять, а будто даже радуется тому, что я с ним спорю. — Тогда у нас первый твой день, — задумчиво произносит дядя Виталий. — Надо будет подготовиться. — А можно, чтобы он был в космосе уже? — спрашиваю я его. — Ну если ждать сигнала недолго осталось. — Можно, — кивает он. — Так даже правильнее будет, потому что детей сразу усыплять мы не станем. — Что значит «усыплять»? — не понимаю я. И вот тут я узнаю, что лететь нам очень долго. Мы можем успеть состариться, умереть, едва только отлетев сравнительно недалеко от Земли, поэтому у каждого из нас есть специальные ванны. Туда нужно будет улечься и уснуть. Специальное устройство заморозит для нас время, и даже если много-много лет пройдет, мы проснемся такими же — детьми. Это очень здорово, по-моему. Люди в больших кораблях уже спят, но па… дядя Виталий говорит, что мы еще поживем вот так вместе, а потом все спать пойдут, ну или почти все. Но я решаю, что останусь с ним, если он не сразу пойдет спать, чтобы ему не скучно было. Все-таки он считает меня равной, даже несмотря на то, что вдвое с хвостиком старше. И это очень, по-моему, здорово, просто до визга здорово, вот. Потому что даже родители ко мне так, кажется, не относились. А еще он даже с малышами себя так ведет, отчего им совсем капризничать не хочется. Ну если просто достаточно сказать, то зачем капризничать, правильно? — Вот мы и решили с месяцами, — кивает дядя Виталий. — Пойдем-ка в рубку, расскажем о нашей задумке и попросим сделать для нас такие календари. Я уже не спрашиваю, можно ли мне с ним, раз он говорит «пойдем», значит, зовет меня с собой. Я поднимаюсь со своего места, ощущая какое-то необыкновенное тепло внутри. Мне очень комфортно с ним общаться, а еще я того и гляди дядю Виталия папой назову. Интересно, как он отреагирует? Немного жутковато, конечно, но таких ассоциаций, как вот у Леночек, всех трех, у меня нет. Для них слово «папа» очень страшное, поэтому они и боятся еще. Рубка совсем рядом находится, она, кажется, венчает собой корабль, который «бункер». Он называется «бэ-шестнадцать», но, наверное, надо па… дядю Виталия попросить назвать его как-нибудь красиво, потому что корабли же имеют свои имена, я читала. Правда, я о морских читала, но не должна же разница быть такой большой? Надо будет обязательно спросить. Я уже привыкла к тому, что он обязательно ответит. Не будет говорить, мол, это знать не нужно, «вырастешь — узнаешь»… Даже младшим он так не говорит, а просто отвечает на вопрос, ну а если ответ сложен, то упростить старается. И вот такого ни я, ни дочки с сыночками совершенно точно не знали никогда. Никто к нам так не относился и так себя с нами не вел, я это совершенно точно знаю. — Бэ-шестнадцатый башне, трехголовому, — совершенно непонятно произносит дядя Виталий. — Ходячий огнемет на связи, — слышу я из динамика усталый незнакомый голос. — Что у тебя? — Саш, у многих детей плохие воспоминания с календарем связаны, — сообщает ему дядя Виталий. — С этим, кстати, надо бы покопаться, на излучение похоже, я тебе выводы сейчас скину. Но в связи с этим мы подумали перейти на свой, искусственный календарь. В космосе смены времен года не будет, как ты понимаешь… — Зная тебя, у тебя уже все расписано, — хмыкает названный Сашей дядя. — Скидывай, потому что вариант очень хороший, мне нравится. Думаю, всем остальным тоже понравится. — Передаю, — коротко произносит дядя Виталий, что-то делая с пультом. — Разбивка по десятке, а дни недели, я думаю, комфортнее оставить такими. — Логично… — мне кажется, что этот незнакомый мне Саша кивает. — Слушай сюда… Объявлена предварительная фаза, поэтому советую высыпаться, потому что как там будет, не знает никто. — Понял, — вот дядя Виталий точно кивает. — Тебя ждать? — Перед тем как… — вот тут я совсем перестаю что-то понимать, но, видимо, мне и не надо. Связь прекращается, а тот, кого мне хочется папой назвать, поворачивается ко мне. Он встает со своего места, подходит ближе и гладит напряженно сидящую меня по спине, отчего я расслабляюсь. — Приняли наше предложение, — объясняет он мне. — Значит, будем переходить на новый календарь. И я улыбаюсь. Мы начинаем новую жизнь, просто по-настоящему новую, с чистого листа, с новым календарем, с новым всем. Пусть нас немного и мама малышек сама из детского возраста недавно вышла, но я совершенно сейчас уверена, что все будет хорошо. Просто потому что иначе быть не может.