Кажется я стал целью захвата призрака

Работница приёмной комиссии, добродушная госпожа Цзян, которой можно было дать лет сорок с хвостиком, сидела напротив Линсю. В приветливой улыбке читалась какая-то толика усталости, а карие глаза, обрамлённые лучиками морщин, смотрели на абитуриента с едва уловимым сомнением. — Что ж, господин Ваншан, у нас нет ни малейшего повода отказать вам в поступлении на платное отделение. О переоформлении документов не беспокойтесь, эту бюрократическую волокиту мы обязуемся взять на себя. Линсю Ваншан почти слышал её мысли: «Кто в здравом уме станет переводиться из университета в академию, когда до выпуска осталось всего ничего? Да ещё и на первый курс…» Он и сам прекрасно понимал всю абсурдность своего поступка. Бросить почти завершённое образование, где оставалось проучиться два года, чтобы начать всё сначала в другом месте, да ещё и выложить за это целое состояние — решение, мягко говоря, не самое разумное. Но у Ваншана были свои причины, свои мотивы, в которые он, разумеется, не собирался посвящать эту милую, но всё же постороннюю женщину. И мотивы эти нависали прямо над ним, расплываясь в подозрительной улыбке: этот чёртов призрак, которого госпожа Цзян, к счастью или к сожалению, не видела. Изобразив на лице подобие благодарной улыбки, Линсю почтительно поклонился. — Большое спасибо, госпожа Цзян. Я очень рад этой возможности. Обещаю оправдать ваши надежды и прославить академию своим усердием! Женщина слегка кивнула, уже предвкушая окончание рабочего дня. Она давно привыкла пропускать мимо ушей подобные заученные фразы. Главное, чтобы деньги поступали на счёт вовремя. — Прекрасно. Тогда я вышлю вам на электронную почту список необходимых вещей и учебных материалов. Первый семестр начинается уже завтра. Удачи вам на этом тернистом пути. Линсю снова поклонился и, ещё раз поблагодарив, вышел из кабинета. В груди бурлило странное предчувствие — смесь облегчения и смутной тревоги, когда он украдкой покосился на причину всех своих злоключений. Тот, ко всему прочему, наблюдал за ним с издевательской усмешкой: — И ты правда думаешь, что сможешь от меня избавиться, братец Линсю? — прошептал призрак, фамильярно обвиваясь вокруг плеч Ваншана. — Эта академия выращивает глупцов, а не охотников за нечистью. Дверь за Ваншаном бесшумно сомкнулась, отсекая его от искусственной любезности и казённого тепла кабинета госпожи Цзян. Сакураями, словно липкий туман, перетёк с плеч на спину, обвивая шею ледяными пальцами. Морозное дыхание призрака пронзало плотную ткань ханьфу, заставляя Линсю невольно вздрагивать. — Заткнёшься хоть на секунду? — прошипел Ваншан, тщетно пытаясь сохранить невозмутимость. Вокруг кипела жизнь, равнодушная и слепая, не смотря на то, что учебный год ещё не начался: шелест конспектов, горячие споры, ленивое безделье студентов. Никто и не подозревал, что рядом бродит призрак, искусно мимикрирующий под тень Линсю Ваншана. Незримый даже для глаз про-специалистов, пока призрачная нечисть не пожелает явить себя им сама. Ледяное дыхание смеха Сакураями пронеслось по спине Ваншана, словно прикосновение смерти, а его голос, до того приторный, теперь обрушился с оглушительной силой. — Ну чего ты такой серьёзный? Я же просто за тебя переживаю. Академия… Пфф, разве это выход? Ты сбежал от проблем, а не решил их. Ваншан резко остановился, заставив призрака слегка пошатнуться. Он бросил холодный взгляд за спину, и его ярко-лиловые глаза грозно сверкнули, когда он процедил сквозь зубы: — Здесь есть то, что мне нужно. Знания и инструменты. Я не собираюсь всю жизнь бегать от тебя, Сакураями. Я собираюсь тебя… Искоренить. Пухлые губы призрака, обычно расплывавшиеся в жеманной улыбке, словно тронутые матовой помадой цвета обожженной глины, вдруг сжались в тонкую, злую линию. Длинные, чёрные ресницы дрогнули, и в мертвенно-синих глазах, омрачённых печатью усталости, вспыхнул зловещий огонь — пламя адского горнила, столь яростное, что на долю секунды Ваншан даже пожалел о своих словах. — Какая же ты всё-таки ядовитая гадина, братец Линсю... — проворковал Сакураями, и в морозной улыбке мелькнуло истинное, змеиное презрение, — Сначала отравил мою жизнь убийственным коктейлем предательства, лишил меня всего, превратил, можно сказать, в ходячий банкрот, а теперь решил украсть даже мои загробные тапочки и право на вечный чилл? Да ты ненасытен, как сама смерть! Линсю, сражённый этим фонтаном красноречия, заткнулся, словно рыба, вытащенная из аквариума. Он молча двинулся к выходу, чувствуя себя немного виноватым, хотя и не понимал, в чём именно. Сакураями скользил за ним тенью, его забинтованная левая рука со слегка кровоточащими марлями оставляла на кафельном полу зловещий пунктир, видимый, впрочем, лишь Линсю. Задумчивая тишина, подобно мантии, накрыла призрака, гася его самоуверенность. «Ай-йя... И как же мне вывести его на чистую воду? Сколько он ещё собирается избегать разговоров о моей смерти?» — Пронеслось в мыслях Сакураями. И хотя, это затишье, сравнимое с передышкой между сериями мини-дуньхуа, было кратким, но Ваншан ухватился за него, собирая остатки воли в кулак. В сознании Линсю, словно на перемотке, пронеслись обрывки недавнего кошмара: нелепое обвинение в злодеянии, которого он, клянётся всеми богами, не совершал! «Сакураями уверен, что это я его убил, и потому ходит за мной, как назойливый рекламный ролик. Он знает моё имя, хотя мы же познакомились буквально вчера… или позавчера? Тц-а! С этим красавцем время прошло незаметно!» — Юноша подозрительно сощурился, внезапно пронзённый осознанием. Но как только истина забрезжила, он с отчаянным желанием попытался вновь погрузиться в благодатное неведение. Линсю терзали противоречия. Он страшился прямого вопроса, опасаясь, что Сакураями уличит его во лжи или попытке переложить вину на чужие плечи. Но и отрицать свою непричастность к убийству Ваншан не спешил, словно ждал, когда само всё рассосётся. Ведь одно неверное слово – и этот капризный дух, чьё леденящее дыхание способно погасить не только огонёк сигареты, но и саму жизнь, превратит его в жалкую, призрачную тень былого «я». А ему ещё ипотеку платить! Но, к счастью, родители Линсю – люди с большим сердцем, и продолжают поддерживать сына даже после его совершеннолетия. В конце концов, каждый шаг отдавался гулким эхом в его голове, вторя сомнениям призрака. Слова Сакураями жалили хуже скорпиона, но Линсю старался не показывать ни тени слабости. Он не сбежал. Вовсе нет. Он перегруппировывался. Вырвавшись из душных объятий помещения, Ваншан жадно вдохнул свежий воздух, словно глоток жизни после долгой подводной одиссеи. Ледяные осколки воспоминаний попытались вцепиться в него, но он отбросил их, словно стряхивая с себя назойливую зимнюю стужу. Пекин гудел привычной симфонией суеты — машины неслись по улицам, люди торопились, словно марионетки, дёргаемые невидимыми нитями дел, а робкое солнце, пыталось пробиться сквозь плотную ткань последних серых дней августа. Иначе говоря… Нормальность. Та самая нормальность, к которой Линсю всегда стремился: жизнь без потусторонней скверны, без проклятий, без охотников, без талисманов и магии, что обжигает нечисть, как кислота. Он вскинул голову, и глаза его встретились с громадой Академии имени С. Саншайн, что дерзко пронзала небеса, словно готический собор, воздвигнутый в честь самой науки. Завтрашний день — это чистый холст, на котором он намерен написать новую главу своей жизни. Не просто выжить, словно жалкий сорняк, а победить, словно лев, повергающий свою добычу. Победить тот леденящий страх перед призраками, что до сих пор гнездится в его душе, подобно ядовитому пауку; победить все преграды, воздвигнутые судьбой на его пути. Однако же… В глубине его терзаемого воспоминаниями разума, прозвучал лишь полный горечи мысленный смешок Сакураями. Он почти слышал, как тот язвительно шепчет: «Этот слабый человек возомнил себя героем!» Однако, пока призрак невесомо касался его двухцветных волос, словно пробуя на вкус, другая призрачная рука коснулась своей грубо перебинтованной груди, на которой алели предательские пятна крови. В его синих глазах плескалась задумчивость, настолько густая, что хоть ложкой ешь. Вслух же, он не сказал ни слова, но в голове пронеслось: «Он действительно не помнит меня, или плетёт нелепую паутину лжи, скрываясь в ней? Впрочем… Тридцать семь лунных циклов пронеслось над моей могилой, но разве столь изощрённое убийство можно забыть? С другой стороны… Возможно, так даже лучше для меня. На этот раз, я привяжу его к себе так крепко, что он будет тянуться ко мне вечно, даже сквозь эту стену забвения. Но в этот раз я не позволю ему сбежать. Ни за что! Будет знать, как бросать своего верного братца Шицзэ.»

***

Яркое солнце назойливо било в глаза, когда Ваншан переступил порог академии в первый учебный день. Вчерашняя кажущаяся незыблемость знаний обернулась бурлящим котлом хаоса: коридоры гудели, переполненные студентами, спешащими на занятия. А Шидзэ Сакураями, как и прежде, незримо маячил за спиной, источая ледяной сарказм. Первым уроком была «Вводная лекция по основам духовного мира» — предмет, который Ваншан сперва счёл банальной тратой времени. Однако, как только профессор, облачённый в старомодный, даосский халат, начал говорить о сущностях, энергиях ци и проявлениях духов, Линсю уловил в его словах нечто большее, чем просто академический интерес. Это были знания, которые могли стать его оружием. В коротких передышках между лекциями Ваншан сторонился, словно неприкаянный, погружённый в лабиринт академической карты. Он искал не аудитории, а тихий уголок, где мог бы дать ростки собственным исследованиям. — Эй, братец Линсю! — голос плеснул в спину, окатив волной въевшейся фамильярности. Ваншан невольно вздрогнул. Обернувшись, он узрел ожидаемого Сакураями, источавшего привычную, почти непристойную живость. Этот вечно юный и прекрасный призрак, казалось, питал особое пристрастие к раздражающим комментариям и колкостям, используя их как иглы для мучения. Его мутно-синие глаза скользнули по Ваншану с деланным безразличием, однако губы изогнулись в саркастической усмешке. — Снова грезишь о великих свершениях? О том, как станешь великим охотником и избавишь этот мир от моего очаровательного присутствия? Ну, помечтай, милый. — Ты невыносим, — пробормотал Линсю, но призрак только рассмеялся. Его смех был похож на шелест осенних листьев — холодный и безрадостный. — Зато я заставляю тебя двигаться вперёд. Без меня ты бы так и сидел в своей комнате, уставившись в стену, братец. — Хищно ухмыльнулся Шидзэ. Линсю Ваншан шумно выдохнул, словно пытаясь сбросить с плеч непосильную ношу. Возможно, этот призрак, раздражающий до зубного скрежета, и прав. Но признавать этого Линсю не собирался. Ни за что! Особенно после того, как этот горе-опекун Сакураями за пару дней вымотал его своей «заботой» до последней капли терпения. Он нудил, словно старая бабка, о его нездоровом образе жизни, заменяя кровно заработанные юанями, бургеры, какими-то проростками и травой (которую Линсю, естественно, игнорировал с особым цинизмом). Выхватывал сигареты, едва Линсю успевал поднести огонь к фильтру. И даже в святая святых — ванной! — от этого призрачного цербера не было покоя: «Эй-эй, братец, хочешь протру спинку?» — мурлыкал он, словно навязчивый кот. И Линсю чувствовал нутром: призрак ни черта не шутит! Шидзэ, словно одержимая домработница, вылизывал квартиру до стерильного блеска, готовил здоровую пищу, словно повар из диетической секты, стирал вещи, превращаясь из неприкаянной души в заботливую жёнушку, что вызывало у Линсю бурю праведного гнева. И в довершение всего, этот чёртов Сакураями бесцеремонно вторгался в его личное пространство, преследуя его, словно верный пёс, «чтобы с его ненаглядным хозяином ничего не случилось». «Да я лучше помру…» — Обречённый вздох так и наровил сорваться с губ Линсю Ваншана, но он героически сдержал свои порывы. Призрак вдруг подался вперёд, его дыхание опалило шею Линсю, заставив невольно вздрогнуть. — Знаешь, я могу быть полезен не только в домашних делах, — прошептал Сакураями, и в его голосе проскользнула мягкость, граничившая с соблазном. — Если ты позволишь. Щёки Линсю предательски вспыхнули от этой неминуемой близости. Он отшатнулся, словно от удара током. Слова Сакураями звучали опасно, как приглашение в тёмный омут. Он не собирался заигрывать с призраком, не собирался вступать с ним в союз. Единственная цель — изгнать. Искоренить. Уничтожить. Но призрак был настойчив, и его слова просачивались в сознание, разрушая оборону. В этот момент раздался звонок, оповещающий о начале следующей лекции. Ваншан вздохнул с облегчением — хоть какая-то передышка. Он молча направился к аудитории, стараясь не замечать насмешливый взгляд призрака. В голове бушевал рой мыслей, они сталкивались и перебивали друг друга, словно стая обезумевших гоблинов в тёмном подземелье разума. Бдительность — его единственный щит, осторожность — верный меч. Одно неверное движение, слабая искра сомнения, и тогда призрак получит над ним полный контроль. Втиснутая в расписание словно по ошибке, лекция пролетела мимолетной тенью. Два часа, посвящённые беглому знакомству с неугомонным преподавателем и мучительному выбору старосты, казалось, вот-вот растворятся в сонливой дымке первых дней семестра. «Дорогие мои, — щебетал профессор, распахнув руки, словно явившийся с небес благодушный ангел, — я вижу смятение в ваших юных сердцах! Вы не знаете, кому доверить роль путеводной звезды, лидера группы! Но в таких случаях, мои хорошие, я всегда-всегда твержу одно: голосуйте сердцем! За того, к кому воспылаете чувствами. Это как любовь с первого взгляда, хе-хе. И помните, у вас есть один день на голосование! Завтра же объявим старосту.» Ваншан едва сдержал саркастичную усмешку, наблюдая за одногруппниками, в панике заметавшимися по сторонам, словно и впрямь пытаясь выудить из толпы «того самого», в кого можно безумно влюбиться! И Ваншан всегда с издёвкой полагал, что лидер — это лишь ловкий манипулятор, опутанный сетью связей и снедаемый ненасытной жаждой угодить вышестоящим. Но в этой академии, казалось, даже банальная логика перевернулась с ног на голову… И всё же, взгляд его внезапно зацепился за одну странную фигуру: не то юноша, не то дева, сотканная из противоречий. «Оно» притаилось за последней партой, словно окутавшись саваном невидимости. Но внешность «её» была дерзкой заявкой на бунт. Первое, что обрушилось на взгляд Ваншана — каскад безумно-розовых волос, взметнувшихся в два вызывающих хвостика, и симметричные, словно зловещий узор, шрамы на лице, прошитые чёрными нитями, от нижнего века до острого подбородка. Затем Линсю отметил «её» огромные, кислотно-зелёные глаза с алыми зрачками, в которых, не будь лицо столь детским, читалась бы дьявольская бездна. И в тот самый миг, когда Линсю уже готов был отвести взгляд, «она» вскинула угрюмый взор, будто негласно вопрошая: «Чего вылупился? Я тебе не гороховый шут». А ведь Линсю и впрямь почудилось, что перед ним оживший персонаж цирка, — виной тому мятно-зелёная накидка, из-под которой выглядывала чёрная футболка с портретом какой-то женщины, поразительно похожей на эту эпатажную особу! Ваншан и глазом моргнуть не успел, как эти кислотно-зелёные локаторы снова вперились в окно, будто там, за мутным стеклом, притаилась последняя разгадка мироздания, ну или, на худой конец, правильный рецепт лапши. «Вот тебе и лидер», — вяло подумал Линсю, но что-то чертовски неправильное пульсировало вокруг этой экстравагантной особы, заставляя его нутром ощущать дискомфорт. Будто… вся она была вырвана из другого, куда более психоделического измерения. И дело было даже не в её вызывающей внешности или в этом устрашающего вида пингвине, которого она тискала в руках, словно это — последний оплот разума в надвигающемся хаосе. Пингвина, кстати, Линсю мысленно окрестил Генералом Глюком из-за вспоротого живота, и аккуратно зашитого посередине. После лекции Ваншан рассеянно бродил по коридору, переваривая этот мозгодробительный коктейль из новых впечатлений. Сакураями, этот призрачный паразит, разумеется, прицепился к нему, словно жвачка к подошве, и маячил за спиной. «Ну что, братец, высмотрел себе кандидатку в жёны? Этакая розовая бестия, так и искрится талантами! А эти зелёные глазища… Ммм, прямо как два изумрудных унитаза!» — промурлыкал этот ходячий сгусток сарказма, подталкивая Линсю к выходу. «Ты несёшь какую-то дичь», — огрызнулся Ваншан, но внутри предательски кольнуло какое-то глупое любопытство. И тут, словно разряд молнии пронзил безоблачное небо, чья-то маленькая рука обрушилась ему на плечо. Ваншан подскочил, как ужаленный, и обернулся… дар речи покинул его, словно перепуганная лань. Перед ним, собственной персоной, стояла эта цирковая бунтарка, ростом — полторашка, не больше! — Ты тот, кто на меня пялился, — прошипела она с таким выражением, будто он только что украл её любимого плюшевого Франкенштейна. Её глаза сверкнули, словно два мощных лазерных указателя, готовых поджарить до хрустящей корочки кого угодно. — Прости, если это тебя… смутило, — пробормотал Ваншан, чувствуя себя шкодливым котёнком, пойманным на месте преступления. — Обидело? Да мне плевать! Просто знай: ещё раз увижу, как ты на меня смотришь… прокляну! — Проворчала она, кокетливо откинув один из хвостиков на девичий манер, а затем вдруг расплылась в озорной улыбке, увидев кипящее от возмущения лицо напротив: Ай-йя! Да ладно, шучу я! Тебя ж итак уже этот призрак проклял, ага! Прищурившись, "она" впилась в Шидзэ взглядом, и тогда её словно током ударило: «Пу-пу-пу… Нечисть SS+ ранга, охренеть! Впервые вижу его так близко! Ты что, его приручил, что ли?!» — выпалила она, внезапно подавшись вперёд, словно завороженный исследователь, обнаруживший редчайший вид бабочки. И прежде чем Ваншан успел осознать всю нелепость ситуации, это цунами ментальной нестабильности в белых ботинках, уже тыкало пальцем в едва различимую ауру призрака, словно сканируя его на наличие скрытых багов или девственных вирусов. Шидзэ Сакураями, в свою очередь, хихикал за спиной Линсю, видимо, упиваясь своей новообрётенной ролью экзотического питомца. Однако, на одно короткое мгновение в его мёртвых глазах вспыхнул огонь ни то страха, ни то презрения. — Да никого я не приручал! — выпалил Ваншан, чувствуя, как предательский румянец заливает щёки. — Он просто… привязался, словно репей! Линсю терзался вопросом, почему он, воплощение ледяного спокойствия, саркастичный рыцарь в титановых доспехах, вдруг оплыл, словно переваренная лапша, под напором этого… существа. — Знаешь, для «репья», хи-хи! — проворковала «фурия», лукаво сверкнув глазами в сторону Ваншана. — Для призрака SS+ ранга, он просто очаровашка! — И залилась дерзким смехом. Линсю уставился на призрака с нарочитой неприязнью, словно на кучу сами знаете чего. Впрочем, в глубине души кольнуло: «Ох уж эти, родившиеся с золотой погремушкой во рту! Он слишком хорош даже для мертвеца.» — Ладненько, не буду нарушать вашу потустороннюю идиллию! Но будет нужна помощь — обращайся, я тут что-то вроде внештатного экзорциста! Ах, да! Меня, кстати, Эртай Вэньчжоу зовут. Запомни это имя, оно тебе пригодится, когда я буду штурмовать Олимп этой академии! Знаешь ли, я… намерен стать номером один, королём горы, так что не путайся под ногами, человек… сумевший привязать к себе духа. — Громогласно провозгласил розоволосый юнец, напоследок окинув признака игривым взглядом… — И тебе до встречи, Шицзэ… Сжимая в руках несчастного пингвина, Эртай, подобно розовому вихрю, сорвался с места, оставив за собой шлейф хаоса и ошеломленного Ваншана, тщетно пытающегося осознать случившееся. И вообще… «Эртай?.. Намерен стать королём? Так, значит… это не девица?! И, я ведь не ослышался? Эртай назвал этого призрака героем своего поколения или же… назвал его по имени?..» Уставившись на Сакураями, он нелепо заморгал, а в голове его творился форменный кавардак. Эртай Вэньчжоу. Экзорцист. Пингвин со вспоротым брюхом. Шицзэ. Какое-то абсолютно безумное уравнение, в котором не было ни одного известного! Он лишь потёр виски, пытаясь унять нарастающую головную боль. А Сакураями, тем временем, хохотал ему в ухо, обвивая тело своими многочисленными, призрачными руками: — Тебе всё ещё не нужна моя помощь? Линсю лишь отмахнулся от призрака, и машинально направился к выходу из академии. Ему нужно было проветриться, выкурить сигарету, выпить крепкого лимонного сока — сделать хоть что-нибудь, чтобы вернуть себя в реальность! Слова Эртая, словно ядовитые лианы, уже оплетали его сознание, удушая надежду ростками сомнений и опасений. Экзорцист… Но хватит ли сил у Эртая, единственного, кто разделяет с ним бремя этого жуткого видения, изгнать такую сущность, как Сакураями? «С другой стороны, даже лучшие специалисты не смогли его увидеть, а защитные амулеты академии, не пропускающие нечисть, даже не шелохнулись! Неужели Шидзэ сам захотел, чтобы Вэньчжоу его увидел? Но почему?… Или же… Эртай…» Оказавшись на улице, Ваншан заметил как вечер уже спустился на город, окутывая неоновые вывески и шумные улицы плотной пеленой. Он замер у ворот академии, судорожно прикуривая сигарету. Небеса, будто проникшись его смятённым духом, нахмурились свинцовыми бровями туч. Никотин терзал горло раскалённым углем, но просветления не даровал. Сакураями, его безмолвный спутник, скользил рядом призрачной тенью. Обычно острый на язык, он сейчас подозрительно молчал, забыв прочитать привычную нотацию о вреде курения. Его взгляд был прикован к пухлым губам Линсю, тронутым бесцветным блеском от обветривания, выдыхающим дымные кольца в дрожащий воздух. Одна из его призрачных рук, неподвластная воле, потянулась к взъерошенным волосам Линсю, робко поправляя непокорную белоснежную прядь за ушко, отправляя её к алым локонам позади, словно боясь спугнуть хрупкое очарование момента. И хотя Шидзэ презирал этот нездоровый образ жизни человека, чью кожу хотелось целовать до умопомрачения, он не мог совладать с собой: эта неприглядная картина мучила и восхищала его до болезненного сжатия сердца! От чего он, невольно прикоснулся пальцами к своим губам, с болезненным вожделением в глазах, мучаясь от своей проклятой любви. Однако же, перед внутренним взором Линсю возникал вовсе не этот сексуально-озабоченный призрак, а Эртай, от образа которого казалось, что Линсю выкурил изрядную дозу травы — взрыв безумных, розовых хвостиков, карта шрамов, прошитая, словно зловещий узор, маленький рост и взгляд… взгляд, способный вывернуть душу наизнанку! И тогда, его, наконец, осенило… Причина этого мучительного кризиса, терзавшего его всё это короткое время: «Эртай… Он… не человек.» — Осознание ударило с силой катаны, разрубающей череп надвое. Холод сковал Линсю, будто его швырнули в ледяную купель посреди сахары. Слова Эртая о «нечисти SS+ ранга» зловеще материализовались. Сакураями — ну, тут понятно, призрак. Но Вэньчжоу?! Существо из другого измерения, охотник на призраков, экзорцист… и всё это с пингвином под мышкой? Да это же театр абсурда. Могло бы быть смешно, если бы не было столь смертельно! Шидзэ, будто учуяв перемену в настроении Ваншана, решил прервать гнетущую тишину: «Ты что, и правда купился на этого сказочника? Да он сам — ходячий глюк, психоделический угар.» Но Линсю уже не слышал его ворчания. В саркастичных репликах призрака, как и всегда, сквозила привычная колкость, но за ней, словно слабая искра, промелькнула тревога, которую Линсю, к счастью для Шидзэ не уловил. Ведь… Призрак боялся. Боялся до озноба в бесплотных коленках, до сосущей пустоты в призрачной груди! И этот парализующий страх носил имя — Эртай… человекоподобный демон, порождённый противоестественным союзом легендарной демоницы Янжоу Люй, чьё имя шепталось в самых тёмных уголках потустороннего мира, и… смертного мужчины. Даже сама мысль об этом чудовищном акте извращённой любви заставляла его дрожать в восхищённом изумлении. Не говоря уже о том, что Эртай в действительности сумел бы его изгнать из этого мира живых, если бы Линсю его об этом попросил…

______________________________

【Сводка данных из учебника общей теории по метафизике для охотников Академии имени С. Саншайн: «Учение Первое. Умри во имя мира»】

『 SS ранг — Уровень «региональная угроза». Нечисть этого ранга способна дестабилизировать крупные регионы и создать серьёзные проблемы для инфраструктуры и населения. 』 『 Чаще встречаемые особи этого ранга: Демоны, Ходячие мертвецы, Вендиго. 』 『Изгнание: требует масштабных операций с привлечением значительных сил и средств, включая использование экспериментальных технологий. 』 『Особые условия содержания/борьбы: Нечисть SS ранга требует непрерывного мониторинга и анализа поведения. Создание специальных зон сдерживания с использованием магических барьеров и технических средств. Подготовка групп быстрого реагирования с вооружением, адаптированным для борьбы с конкретным типом нечисти, но без применения ци. Постоянная исследовательская работа по поиску уязвимостей и разработке эффективных методов изгнания. Возможна эвакуация населения из зон повышенного риска.』 『Информация строго для охотников: Согласно Протоколу «Кризис Эскалации», в случае обнаружения нечисти SS ранга, приоритетным является немедленное уведомление вышестоящего руководства Академии. Операции по самостоятельному устранению угрозы допускаются лишь при отсутствии возможности оперативной связи и наличии прямой угрозы жизни охотника или гражданского населения. В таких ситуациях разрешено использование всех доступных средств, включая применение ци, с последующим обязательным отчётом о произошедшем инциденте и использованных методах.