Алифер

      Я не мог спать, зная, что где-то поблизости бродит этот проклятый демон, вынашивая против нас свои коварные планы. Поэтому, устроив Алифера в своей постели, наблюдал у окна за улицей. Благодаря освещению, наспех сделанному мной из подручных средств, я более-менее нормально видел наш двор, но всё же понимал, что это мало мне даст, даже если я и замечу крадущегося к дому демона.       Глядя на спящего Алифера, я мог только горестно вздыхать. Плохой из меня вышел защитник, да и врач тоже. И хотя не моя в том вина, что его раны никак не хотят заживать, на душе у меня всё равно было мерзко. Я проклинал того демона, а также покровительствовавшую ему ночь, его хозяина Сатану, и вновь сокрушённо вздыхал – что мне ещё оставалось делать? Я хотел сделать как лучше, уберечь его от людей, а вышло так, что от людей уберёг, а от самых опасных врагов, демонов – нет. Наверное, прежде чем что-то решать, мне надо было побольше узнать и о тех, и о других, чтобы, вооружившись знаниями, предупредить и защитить нас от напастей, которые теперь сыплются нам на голову.       Вскоре у меня начали слипаться глаза, и я уже не соображал, где нахожусь – до того хотелось мне спать. Я забыл и о демоне, и об Алифере, которого надо оберегать, и в конце концов заснул, сидя в кресле у окна. Пробудился я от какого-то сильного грохота. За окном уже рассветало, и я в ужасе вскочил. Грохот прокатился по крыше дома, а затем всё затихло. Но не успел я испугаться по-настоящему, как Алифер, до сего момента крепко спящий в моей постели, вздрогнул и проснулся. И так резво вскочил на ноги, что я испугался за целостность его костей.       «Это он!» - в возбуждении передал он мне мысль. Его глаза сияли, да и сам Алифер тоже сиял от счастья.       «Не знаю, чему ты обрадовался, Алифер, - сказал ему я, - но я сейчас устрою этому демону тёплую встречу!»       Схватив металлический прут, я помчался на чердак. Но самое удивительное заключалось в том, что Алифер попытался меня остановить. Я не слушал его глупых и бессвязных речей в своей голове, думая, что старик просто сошёл с ума от страха, и из-за этого не услышал в его словах главного, что меня, как я понял чуть позже, сразу воздержало бы от агрессии, ибо то, что предстало моему взору на чердаке, никакой опасности для нас не представляло. Скорее наоборот.       Передо мной предстал ещё один ангел, и на этот раз – молодой юноша с белоснежной шевелюрой и яркими голубыми глазами. Его пышные, широкие крылья были поменьше, чем у Алифера, но уже одно я чётко понял: это его сын. Одет юноша был в одежду золотого цвета, напоминающую шёлковую мантию и струящуюся складками почти до пола, а на ногах у него были одеты лёгкие белые сандалии.       «Привет, друг, - послал я мысль, чтобы он не боялся меня. – Ты сын Алифера? Он здесь, со мной, я лечу его. Меня зовут Стефан, а как твоё имя?»       Юноша с недоверием разглядывал меня, явно не торопясь отвечать, пока я не понял, в чём причина, и отбросил в сторону прут. Тогда он и ответил:       «Рад познакомиться, Стефан. Меня зовут Селестиан. Я прилетел за своим отцом. Могу я видеть его?»       «Конечно можешь, - ответил я. – Вот только забрать его сейчас не получится».       И я рассказал юноше, в чём наша проблема. Он нахмурился, но лишь на несколько мгновений, а затем с улыбкою ответил:       «Да, для вас положение безвыходное, но, слава Господу, я вовремя прибыл сюда. Достать эфириум не проблема, проблема в другом: даже с помощью камня мне по причине своей молодости и недостатка опыта в подобного рода сражениях будет не так-то просто даже прогнать демона прочь, не говоря уж о его невозвращении назад. Но попробовать изгнать его всё-таки можно, и я обязан это сделать, ведь в опасности мой отец».       «А почему ты не позвал за собой более сильных ангелов? Ну, взрослых? – удивился я. – Вместе вы бы непременно справились».       «Я не могу командовать кем-то выше меня по иерархии, - печально ответил Селестиан. – Ко всему прочему, я самовольно покинул небесный мир, чтобы помочь своему отцу, а за это меня могут жестоко наказать вплоть до лишения крыльев и изгнания сюда, на Землю. Тогда я превращусь в смертного человека, а это самый большой позор для таких, как мы».       «Ну ладно, это всё-таки лучше, чем ничего», - утешил я сам себя и повёл Селестиана вниз.       Увидев своего старого отца, Селестиан бросился к нему со всех ног, обнял и руками, и крыльями, затем поцеловал и нежно потёрся носом о щёку отца. Их глаза засияли, и они, не отрывая взора друг от друга, застыли в таком положении. Я понял, что они общались, но не смог прочесть мысли ни того, ни другого. Выходит, посторонний не способен вмешаться в диалог двух ангелов. Даже если бы я и мог, то постыдился нарушить их интимный разговор друг с другом.       После того как глаза у обоих перестали светиться, Селестиан приподнял отца с постели и стал осматривать его больное крыло, на которое я накладывал теперь только повязку с укрепляющей мазью. Затем он ещё некоторое время говорил с Алифером, время от времени кидая взгляд на его сокрытые под одеялом израненные ноги, а после, прикоснувшись на какое-то время к его макушке, встал и подошёл ко мне.       «Не покидай его сегодня, - сказал мне юноша. – Я отправляюсь за эфириумом и вернусь к вечеру».       «Конечно, Селестиан, не волнуйся, - сказал я. – Лети, но сам будь осторожен».       Он кивнул и, взмахнув широкими крыльями, вылетел прямо в открытое окно. Алифер проводил его тоскливым взглядом и вдруг заплакал.       «Не надо, Алифер, не плачь, - попробовал я его утешить. – Он же сказал, что вернётся сегодня». – И вдруг понял одну вещь: ведь Алифер, едва воссоединившись с сыном, которого так долго не видел, тут же лишился его снова. И тут дело было даже не в психологии ангелов, а в нас, людях. Я бы себя повёл точно так же, случись со мной подобное, и теперь чувствовал себя немного виноватым перед Алифером, ведь всё началось с меня, когда силы свыше решили побороться за мою душу с силами зла, а пострадали в итоге сами же в лице несчастного старого ангела, который, можно сказать, пал жертвой предательства своего же единомышленника – моего ангела-хранителя, который трусливо сбежал прочь, едва узнав о присутствии демона. Каких-нибудь несколько дней назад я не мог даже предположить, что вокруг меня развернутся подобные страсти.       Весь день я пробыл дома рядом с Алифером, несмотря на то, что сегодня был понедельник, и мне нужно было отправляться на работу. Но, разумеется, сейчас я не вышел бы даже во двор, поэтому позвонил и отпросился дня на три. Вряд ли нам этого будет достаточно для победы над демоном, но я не мог думать о чём-то ином кроме того, что являлось сейчас наиглавнейшим. Я встал на путь борьбы за свою жизнь.       Ближе к вечеру Алифер начал волноваться. И сколько я его ни утешал, он не успокаивался и всё спрашивал меня, когда же наконец вернётся Селестиан. Я отвечал, что с минуты на минуту, но проходила минута, вторая, третья, затем полчаса, час, а его всё не было. За окном сгустились сумерки, и, как это обычно бывает поздней осенью, ночь наступила раньше, чем ей полагалось по времени. Алифер не находил себе места, и мне пришлось вколоть ему успокоительное, чтобы от переживаний у него не случился инфаркт.       И вот минут через пятнадцать, когда Алифер под действием укола погрузился в сон, я услышал знакомый грохот на чердаке. Обрадованный, я помчался наверх.       Взлетев по ступеням на чердак, я открыл дверь – и был сбит с ног мощным ударом. Боже праведный, передо мною возвышался мой самый страшный кошмар – громадное монстроподобное чудище! У него были огромные кожистые крылья, длинный мощный хвост, длинные загнутые когти на руках и ногах, покрывающая всё тело хитиновая броня, голова, увенчанная закрученными, как у барана, рогами, и горящие красным огнём глаза. Это был тот самый демон, что охотился за моей душой.       Монстр раскрыл пасть, полную острейших клыков, и злорадно прогремел:       - Вот мы и встретились вновь, человек! Прощайся с жизнью, ибо тебе никто здесь не поможет!       Испустив торжествующий рёв, чудовище набросилось на меня. Я успел чудесным образом увернуться, и метнулся к окну. Но демон подсёк меня своим длинным, как хлыст, хвостом, и, зарычав, со скоростью спринтера рванулся ко мне. Я понял, что обречён в любом случае: прыгать с высоты было равносильно самоубийству, а бороться с демоном – равносильно шизофрении. Но я всё же выбрал второе.       Прыгнув, я приземлился на него в тот момент, когда он был уже в метре от меня. Вцепившись в его рога, я не придумал ничего лучше, кроме как изо всех сил бить его ногами по шее. Демон взревел и попытался сбить меня лапами, изо всех сил мотая головой. Я едва удерживался на его загривке, но, когда ему удалось меня зацепить, я повис у него на крыле. И тут вспомнил про нож, что всегда был у меня за поясом. Я вытащил его и, решив отомстить за Алифера, изо всех сил полоснул как можно больше по кости правого крыла демона. Тот взвыл и, резко повернувшись, сбросил меня. Я отлетел в угол и, пока поднимался, он с рёвом прыгнул на меня. Ничего уже не соображавший после удара, залитый его зелёной кровью, от которой у меня разъедало кожу, не говоря уже об одежде, я был больше не в состоянии дать ему отпор. И когда он, прижав меня к земле одной лапой, заносил другую, чтобы прикончить, внезапно взревел от боли и отступил. Я открыл глаза и увидел, что весь чердак залит ярким белым светом, который исходил от Алифера, стоявшего в дверях. Его грозный взгляд был устремлён на воющего от ужаса демона.       «Алифер, уходи! – испугался я за него. – Немедленно уходи! Ты слишком слаб, чтобы побороть его силу!»       «Я знаю, - был ответ. – Но ты всё же слабее».       Не в силах больше выносить сияние света, по-видимому, причиняющее ему сильную боль, демон рванулся в открытое окно. Несмотря на то, что я ранил его, он без особого труда взлетел и скрылся из виду.       «Алифер!» - бросился я к старику, не находя слов для благодарности, но тут сверху раздался страшный треск, и на Алифера обрушился демон. Я не мог ничего сделать: придавленный и оглушённый рухнувшей крышей, я был обездвижен и мог только наблюдать, как чудовище, стиснув в огромных лапах несчастного Алифера, взмыло с ним в воздух. Я видел, как мой ангел, не в силах больше источать свет, обмяк в его мёртвой хватке, а на груди, в которую демон вонзил свои когти, стали быстро расплываться красные пятна.       - Не-е-ет!!! – что было сил выкрикнул я, но сделать ничего уже было нельзя. Жуткое создание улетело, наверное, посчитав меня погибшим, и я был уже готов убить самого себя за случившееся. Когда вернётся Селестиан, я, если ещё буду жив, попрошу его убить меня. А пока нужно попробовать выбраться отсюда.       Пыхтя, я попытался сбросить с себя придавившие меня кирпичи и доски, но особенно большие и тяжёлые сдвинуть не смог. И вдруг понял, насколько же беспомощен человек, если даже самого себя спасти не может.       Проклиная всё на свете, я бросил это бесполезное занятие и, совершенно выбившись из сил, впал в забытье. Очнулся лишь тогда, когда услышал рядом с собой, вернее, в своей голове, тихий успокаивающий голос:       «Не двигайся, я тебе помогу».       Я открыл глаза и увидел Селестиана.       «Селестиан, демон схватил Алифера», - передал я ему мысль. Он промолчал, но я почувствовал его негодование и желание немедленно освободить отца, но прежде он поднял в воздух придавившие меня доски.       «Ты достал эфириум?» - спросил его я.       «Им я и освободил тебя», - ответил он и показал свою ладонь, на которой ничего не лежало. Я вспомнил, что эфириум способны видеть лишь ангелы.       «Лети! – вскричал я. – Я не знаю, куда он полетел, но…»       «Не волнуйся, - ответил Селестиан. – Жди здесь и не кори себя. Ты сделал всё, что мог, теперь настала пора для моей битвы».       Он взлетел, и сумрак ночи тут же скрыл его силуэт.       «Скорее, ничего не сделал», - с укором сказал я себе. Не успев защитить Алифера от демона, я лишь усложнил миссию Селестиана. Ну почему я всегда всё порчу? Сколько хлопот у этих двух ангелов из-за меня! Они ведь не свою, а мою жизнь оберегают, а я не могу ответить им тем же. Вот и Алифера не уберёг. А как Селестиан может в одиночку справиться с демоном? Он же сам говорил, что слишком молод и неопытен для этого. Эх, мне бы крылья сейчас, я бы тогда постарался им помочь хоть чем-нибудь, а так я абсолютно беспомощен, и испытываю из-за этого угрызения совести.       Но, быть может, те чувства, что я испытывал ещё там, в своём старом доме, возможно, они придадут Алиферу сил, ведь он той ночью источал свет, как и сегодня… Но сперва нужно попробовать связаться с ним, чтобы понять, как лучше помочь. Я напрягся, посылая мысленный сигнал Алиферу, но только после пятой попытки пришёл ответ. Но ничего, кроме новой волны ужаса и страха за его жизнь, он мне не принёс. Алиферу было очень плохо, он был на грани жизни и смерти. Но если ангелы действительно не умирают, волноваться мне нечего. А если всё же они смертны? И я попробовал успокоить его, но обнаружил, что мысленный контакт уже прервался, и понял, что, возможно, случилось самое страшное. Теперь бесполезно пытаться помочь, нужно было лишь ждать. Либо хорошего исхода, либо плохого. Я сказал себе, что если ни Селестиан, ни Алифер не вернутся, придётся наложить на себя руки. И тогда мне будет уже всё равно, кому достанется моя душа.       Проклиная свою беспомощность, я побрёл вниз, чтобы смыть с себя обжигавшую мне кожу кровь демона, который к тому же лишил мой дом крыши.       Признаюсь вам, в душе мне стало не до мытья. Я плакал, как ребёнок, пока вода стекала по моему телу, смешиваясь со слезами. И хоть я отделался небольшими ожогами от крови, а рухнувшая крыша подарила мне только несколько синяков и заноз, это было ничто в сравнении с теми ранами, что были у меня в душе. Селестиан думал, что я смогу защитить Алифера, поэтому и оставил меня с ним, пока добывал эфириум. А я не оправдал его надежд.       Обработав ожоги, я вылез из ванны и, закутавшись в полотенце, побрёл в свою комнату. Без крыши в особняке на верхнем этаже гулял ветер, и мне пришлось одеться потеплее. Сидя у камина, я чувствовал себя таким жалким, что мне ещё сильней захотелось умереть. Думая об Алифере и Селестиане и сильно о них беспокоясь, я раз за разом пытался установить контакт сначала с Алифером, а затем, когда мои попытки не увенчались успехом, с Селестианом. Но и он мне не ответил. Я вздохнул, гадая, где они и что с ними, и не заметил, как заснул. Проснулся я уже утром. Вскочив и посмотрев на часы, ужаснулся: всё. Должно быть, они оба мертвы. Я понятия не имел о том, насколько продолжительны битвы сил добра и зла, но что-то мне подсказывало, что она уже завершилась. Хотя бы потому, что время дьявола уже миновало.       Сварив себе завтрак, я сел за стол. Поев, помыл посуду и вышел во двор. Небо было чистое, без единой тучки, погода тёплая для осени, а вокруг – тишина. Мне стало слегка не по себе. Я чувствовал себя покинутым, одиноким. Возможно, что таким и останусь, если Алифер и Селестиан погибли. Вот и конец всей истории, начавшейся так хорошо. Может, стоит позвонить Габриелю, чтобы он прилетел сюда? Тогда мне было бы не так одиноко. Но я опасался теперь и за его жизнь, ведь если демона не удалось побороть…       И тут я услышал шорох крыльев, и, подняв голову, увидел, как над деревьями промелькнул силуэт ангела.       «Селестиан!» - возликовал я, но он мне не ответил. Ангел начал снижаться, и я понял, что это не он. И не Алифер. Ко мне спускался огромный ангел, и, судя по его резким движениям, явно чем-то недовольный. Он был одет в нечто наподобие мантии белого цвета длиной почти до щиколоток, а на ногах его были сверкающие золотые сандалии. Голову же скрывал капюшон, поэтому лица его я не видел. Когда он приземлился подле меня, я определил, что он как минимум в полтора раза выше меня, а его крылья были такими громадными, что он мог бы охватить ими толпу человек в пятьдесят.       «Моё имя – Алоис! – прогремел у меня в голове строгий голос, больше похожий на рычание. – Я архангел третьей ступени Небесного престола! Смертный человек, тебе следовало знать, что демоны сильнее ангелов! Ты послал на верную смерть своих защитников. И я за это накажу тебя!»       «Но у меня не было выбора! – дрожащим голосом воскликнул я. – Селестиан говорил мне, что едва ли справится с демоном в одиночку, но иначе он поступить просто не мог, ведь он не только меня, он защищал и своего отца!»       «Вы оба нарушили Небесный Устав! – прогремел у меня в голове голос архангела. – Если для тебя, смертного человека, он мудрый и всемогущий, то для нас это всего лишь юнец, у которого нет ни ума, ни способностей, ни рассудка, а есть только самоуверенность, и больше ничего! Именно поэтому он не оповестил высших ангелов о случившемся и самовольно покинул наш мир. Ты должен был отказаться от его помощи, когда от него же узнал, что он самовольно прибыл на Землю, но ты не сделал этого, и теперь должен понести наказание!»       «Погодите! – меня объял страх. – Они живы? Что с ними и где они сейчас?»       Но архангел Алоис взмахнул крыльями, и я почувствовал, что не могу ни крикнуть, ни сказать что бы то ни было. Алоис лишил меня голоса. Однако телепатического общения он меня не лишил.       «За что? – в отчаянии вскричал я. – Разве это справедливо? Верните мне мой голос, я же не смогу общаться с людьми!»       «Здесь ты общаешься только с ангелами!» - безжалостно ответил архангел и взмыл в небеса.       «Да какой ты, к чёрту, архангел!» - закричал я вслед своему обидчику, но контакт был уже прерван, и он меня не услышал. Самое обидное даже не это, подумал я, а то, что он ничего не сказал мне о судьбе Алифера и Селестиана. Наверняка знал, но не сказал. И после этого он называет себя архангелом? Да он ничуть не лучше наших «архи», то бишь чиновников, относящихся к простым людям точно так же, как отнёсся ко мне Алоис. Теперь придётся бросить работу, ибо кому нужен немой врач, который не сумеет спросить пациента, что у него болит? Пропала надежда и на Габриеля, который, я знаю, мог бы меня хоть чем-то утешить; пропало всё, и я тоже пропал. Остаётся лишь наложить на себя руки и покончить со всеми бедами раз и навсегда.       До самого вечера я бродил как неприкаянный по дому, пока совсем не ослаб и не отчаялся. Никогда не думал, что впаду в депрессию, но тем не менее это случилось. Я словно забыл про всех, кого помнил, и мне стало всё равно, что будет дальше. Абсолютно всё равно. Можете назвать меня слабаком, и будете правы. Но если бы вы сами оказались в ситуации, подобной моей, как бы вы выглядели сейчас? Уж явно не лучше, чем я. А ведь Алоис в чём-то прав. Я попал под его раздачу благодаря Селестиану, но вместе с тем мог ли Селестиан позволить себе медлить, когда узнал о том, что его отец в опасности? Необходимо было какое-то количество времени на то, чтобы оповестить о беде высших ангелов, а у него как раз на это и не было времени. И, не имея возможности наказать беглеца, архангел явился ко мне…       Не имея возможности? Меня осенила страшная догадка. Алоис мог в считанные минуты найти Селестиана, если бы хотел наказать его, на то он и архангел. А если он явился сразу ко мне, то, несомненно, знал, что стало и с ним, и с Алифером. Знал, что они…       Из моего горла вырвался немой крик, и отчаяние вновь охватило меня. Высшие силы несправедливы ко мне, думал я, ведь я хотел только добра и всей душою жаждал помочь созданиям света - ангелам. А что теперь? Я погубил их, не прилагая к этому никаких усилий. Лучше бы Алоис сразу меня прикончил, а так лишь оставил страдать ещё сильнее.       Наступил вечер, а я, повалившись без сил на кровать, лежал и думал о тех, кого подвёл, сам того не зная до сей поры. Так прошёл час, а, может быть, два, или все три (я не смотрел на часы), пока я не услышал какой-то шум на чердаке. Меня вдруг охватила такая ярость, что, схватив раскалённую в камине кочергу, я ринулся наверх, ожидая вновь увидеть там того демона, и уже с полной уверенностью в том, что убью его, будь я хоть в тысячу раз слабее любого из ангелов. Но когда я распахнул дверцу чердака, моему ликованию не было предела. Впрочем, как и горю, потому что на полу передо мною лежал истерзанный, окровавленный Селестиан. Он едва дышал, его силы были уже на исходе. Едва меня увидев, он сделал попытку улыбнуться и потерял сознание. Я не успел спросить его, где же Алифер. Неужели Селестиан проиграл схватку?       Отбросив страх, я сделал для него всё, что мог как врач. Крылья его были целы, однако от слабости он даже не смог их сложить перед тем, как потерять сознание. Кости также были целы, но обилие глубоких рваных ран на его теле требовало серьёзного вмешательства, и мне стало понятно, что без наложения швов здесь не обойтись.       Я сшивал его раны до половины пятого ночи, под конец уже валился с ног, но вновь и вновь усилием воли заставлял себя накладывать один шов за другим. Наконец, с этим было покончено, и я отнёс Селестиана в комнату Алифера. Он находился под воздействием наркоза, поэтому проснётся только днём, а пока мне оставалось лишь ждать, что же он поведает мне завтра. И что-то мне подсказывало, что я ни за что не пожелал бы услышать правду из уст этого ангела.       Не знаю, к счастью или нет, но теперь-то уж точно к несчастью, я перед перелётом дал Габриелю номер своего телефона, но не мобильного (его он знал, но из-за дороговизны поклялся не звонить), а того, который я обнаружил неработающим, и с того момента к нему не подходил. Теперь же он затрезвонил на весь дом. Я опечалился, ведь ответить Габриелю теперь не смогу, но всё же подошёл к аппарату.       Подняв трубку, я услышал бодрое «Привет, Стефан», но мог лишь вздохнуть в ответ. Это был Габриель. Не понимая, почему я молчу, он стал «пытать» меня своими догадками насчёт этого, окликать меня, но, так и не дождавшись ответа, пробурчал извинения, что, видимо, ошибся номером, и положил трубку. Однако, несмотря на мою немоту, мне было приятно услышать его голос. Вероятно, он собирался приехать ко мне в гости. Ну и хорошо, пусть остаётся дома – по крайней мере, у него не будет риска погибнуть от лап демона.       Я лёг в постель, но долго не мог заснуть. За Селестиана я не слишком беспокоился. Хоть он и находился в худшем состоянии, чем тогда Алифер, его крепкий юношеский организм должен был легко справиться с ранами. Мне было тяжело лишь по одной причине: я не знал, где сейчас Алифер и что с ним. Горе разрывало меня, и я злился на себя за то, что не смог защитить его, и злился отчасти и на Селестиана, что он не спас своего отца, иначе он прилетел бы вместе с ним. Алифер по-прежнему не выходил на контакт, и я, прекратив свои бесплодные попытки с ним связаться, уснул, обессиленный и морально, и физически.       Проснулся я, когда солнце давно уже было в зените. Я вскочил и кинулся к Селестиану. Тот слабо шевелился на кровати и тихо постанывал. Увидев меня, он вздрогнул. Наверное, я слишком строго на него смотрел, и он расценил это, как укор.       «Прости меня, Стефан, - печально начал он. – Я переоценил свои силы. Даже эфириум мне не помог».       «Где Алифер? – вскричал я, не в силах больше находиться в неизвестности. – Где твой отец? Ты что, оставил его на растерзание демону???»       Селестиан округлил глаза и поднял руку, словно пытаясь защититься.       «Нет, Стефан, нет, я никогда бы так не поступил. Просто демон… Он… он сокрушил меня почти сразу же, а эфириум, который я использовал, оказался для него не серьёзней комариного укуса. Но я всё же сумел дезориентировать его в пространстве на какой-то миг этим камнем, и он, - тут Селестиан всхлипнул. – Он выронил моего отца и от ярости бросился на меня, ибо до этого я гнался за ним. Он пытался меня растерзать, я вырвался, но из-за серьёзных ран добираться до тебя мне пришлось так долго. Прости».       Он поник головой.       «И ты его бросил? – вскинулся я, подойдя вплотную к его постели. – Своего родного отца??? Ты хоть понимаешь, что натворил?! Ты пожалел себя, а теперь ещё просишь у меня прощения за это??? Мне следовало было бросить тебя умирать на чердаке, а не зашивать твои раны всю ночь! Или ты думаешь, он раскрыл в полёте крылья и спасся? Да даже если бы демон его не изранил, он бы не смог подняться в воздух, его крыло ещё не полностью зажило! Ты последний мерзавец, Селестиан, как и твой командир Алоис!»       «Алоис? – переспросил ангел. – Вы знакомы?»       «Представь себе, да! – злобно ответил я. – И благодаря твоей, если можно так выразиться, самоволке, он лишил меня голоса, и я теперь не смогу общаться с себе подобными, а только с такими, как вы, что меня уже абсолютно не радует!»       Почувствовав обиду, Селестиан нахмурился. Он был не способен по природе своей отвечать злом на зло, а очередное «прости» посчитал в этой ситуации неуместным, поэтому промолчал.       «Где это произошло?» – немного успокоившись, попытался я уточнить. Он ответил не сразу.       «Далеко отсюда, на западном побережье Калифорнии, - ответил Селестиан. – Он выронил отца, когда мы летели над водой».       Это меня немного ободрило. Однако я не знал, умеют ли ангелы плавать, а расспрашивать об этом Селестиана у меня не было желания, я был слишком сердит на него, поэтому не стал узнавать, как ему удалось вырваться из лап демона и остаться при этом в живых, не говоря уже о том, чтобы прогнать его прочь. Последнее было уже чем-то совершенно невероятным для ангела, теперь я это знал. Мой страх перед демоном, как ни странно, исчез, и перед лицом опасности я стал чувствовать себя намного увереннее и перспективнее Селестиана. Нет, я не стал бы называть его жалким подобием ангела или как-либо ещё, ведь что случилось, то случилось, и как бы ни был я на него сердит, теперь моя очередь спасать Алифера, если он ещё жив.       «Итак, Селестиан, - начал я. – Ты останешься здесь, но не потому, что тебе нельзя летать с твоими ранами, а потому, что ты не оправдал моё доверие и бросил умирать своего отца. А я отправляюсь на запад, искать Алифера. И не вернусь назад, пока не найду его – живым или мёртвым. И никакие демоны мне больше не смогут помешать, а знаешь, почему? Потому что я человек, Селестиан, а мы не бросаем попавших в беду, если ещё есть последняя надежда».       С этими словами я повернулся и вышел, оставив юношу-ангела одного. Наверное, такого шага он от меня никак не мог ожидать, усмехнувшись, подумал я, но усмешка эта была горькой. Алоис был прав: молодые ангелы ничуть не лучше молодых людей. И судить их нужно по поступкам, а не по оболочке с невинным выражением ангельских глаз. А свой мерзкий поступок, от которого он уже никогда не отмоется, Селестиан уже совершил, а я – осудил.       Захватив с собой всё самое необходимое, я собрал последние деньги, в том числе и те, что собирался отложить на оплату земли, сел на свой велосипед и поехал в сторону железной дороги. До калифорнийского берега было около четырёхсот миль.