Цветок для наёмницы ✨

Повозка Тальи, скрипя колесами, будто вековая летопись, медленно вписывала свою строку в историю трех королевств. Их путь лежал сквозь самое сердце Запада, и каждая миля была уроком географии боли. Память о недавней войне въелась в саму эту землю. Королева Силена, подняла страну из руин. Повсюду кипела работа: на месте выжженных остовов возводились новые стены, бурьян на полях уступал место аккуратным рядам молодой пшеницы. Деревни отстраивались, но их ухоженность была строгой, почти суровой, как парадный мундир. Чистота здесь была отточенной, дороги — прямыми, а в самом воздухе, несмотря на запах свежего дерева и нагретой солнцем земли, стояла невидимая струна напряжения. Патрули в латах с чеканной лисицей встречались на каждом шагу, и их взгляды, привыкшие к опасности, скользили по повозке с оценивающей холодностью. Это было королевство-воин, прекрасное в своем выверенном порядке, но совершенно лишенное легкости. — Королева Силена восстановила свою страну. — Голос Тальи нарушил тягостное молчание. — Но цена была неподъемной, как могильная плита. Одни руины сменили другие, только на сей раз — руины человеческих судеб. Западные правители Волгар всегда были суровыми, но вели свою страну к процветанию. Айя молчала, вжимаясь в сиденье. Она видела смеющихся у колодца детей, женщин, торгующих на рынке румяными яблоками. Они живут. Они смеются. А мои… Пальцы девочки судорожно впивались в грубую ткань платья. — Эта королева приказала убить все мое племя! — Голос сорвался, превратившись в хриплый, искаженный горем и гневом звук. Талья не ответила сразу, ее взгляд был прикован к дороге. — Королева отдала приказ защитить свои границы. Ее армия просто исполняла его, не разбирая правых и виноватых. Знает ли она сама, что творят ее солдаты именем порядка? — Я ненавижу ее! Я ненавижу всех их! Моя семья… — Слова утонули в рыданиях. Девочка уткнулась лбом в плечо Тальи. Та, не говоря ни слова, лишь крепче обняла ее, чувствуя, как мелкая дрожь сотрясает хрупкое тело. Они останавливались в небольших постоялых дворах, пахнущих хлебом и дымом. Там, в крошечных комнатках с низкими потолками, Талья меняла повязки на спине Айи. Ее уверенные руки врачевали не только плоть — они заливали теплым бальзамом саму душу девочки. Айя, затаившись, с колючей ненавистью наблюдала за западными жительницами, пряча лицо на груди северянки, а та лишь молча гладила ее черные, жесткие волосы, пытаясь унять бурю в ее сердце. Чем дальше на они ехали, тем ощутимее менялся воздух. Суровый запах камня и железа смягчался, уступая место ароматам холодных земель. — Здесь иначе. — Талья улыбнулась, заметив удивленный взгляд Айи. — Северные Земли холодные и суровые, но за ними Восток и чем дальше на Восток тем теплее. Их путь ненадолго пролег через окраины Севера. Здесь дышалось иначе. Воздух был чистым, холодным, пропитанным хвоей и озоном ледниковых ручьев. Даже летом он бодрил. Они проезжали мимо деревень, где стояли крепкие дома из темного дерева и светлого камня. Дороги, вымощенные белым плитняком, казались светящимися в сумерках. Светловолосые женщины с глазами цвета зимнего неба несли свои корзины с неторопливым достоинством, их взгляды были спокойны и полны внутренней силы. — Они все похожи на тебя. — Айя смотрела, завороженная их неземной, ледяной красотой. — Такие красивые… — Есть легенда, что мы, северяне — дети древних богов. — В голосе Тальи прозвучала тень улыбки. — Мы пришли в этот мир вместе с ними, чтобы вдохнуть в него жизнь. Боги ушли, а мы полюбили его и остались. Границу Восточного королевства они пересекли почти незамеченными. Усталый западный гарнизон лишь махнул рукой на скромную повозку травницы. Восточная стража, узнав Талью, приветливо кивнула, даже не взглянув на подорожную. Они ехали достаточно долго когда Айя заметила, что мир сново изменился. Айя замерла, широко раскрыв глаза. Воздух стал мягким, влажным, в нем танцевали ароматы тысяч неизвестных цветов и специй. Дорога превратилась в широкую, укатанную гладь, обсаженную стройными деревьями с серебристой листвой. Все вокруг было ярче, живее, безмятежнее. — Как странно… — Здесь не было войны много десятилетий. — Голос Тальи потеплел. — Это благословенный край. Поля здесь были величественны, как море, колышущееся под ласковым ветром. На них росли удивительные культуры: высокие стебли с золотыми початками, пурпурные бобы, вьющиеся по опорам. Деревни из аккуратных белых домиков под красной черепицей утопали в тенистых садах, где зрели тяжелые, налитые соком фрукты. И люди… Люди были разными. Смуглые, темноволосые женщины в ярких одеждах смеялись рядом со светлокожими блондинками, чьи предки, должно быть, пришли с Запада. Айя даже заметила несколько высоких фигур с платиновыми волосами — северянок. — Люди… разные! И северян много! — Война многих согнала с родных мест. Здесь они нашли новый дом. Лишь к вечеру, когда солнце стало золотистым и ласковым, они въехали в деревню. Она не поражала размерами, но дышала таким покоем, что у Айи защемило сердце. В окнах светились огни, пахло выпечкой и жасмином. Жители не прятались по домам — они сидели на завалинках, у костров, тихо переговаривались, кто-то напевал тягучую, мелодичную песню. — Как дома… — Айя произнесла это с изумлением, почти не веря своим глазам. — Они сидят у огня. Говорят. Поют… — Надеюсь, это место станет и твоим домом. — Талья! Вернулась! — Крикнула светловолосая женщина с добрым лицом на восточном диалекте и замахала им рукой от своего порога. — Вернулась, Лиз! Привезла степные травы! — Я зайду утром! Сестре нужна настойка от кашля! — Буду ждать, приготовлю для твоей сестры свежую! — Крикнула Талья — Что она сказала? — Спросила Айя — Я не поняла… — Тут все говорят на Восточном наречии, но ты выучишь его не переживай. А эта женщина сказала что ей нужна настойка от кашля для ее сестры. Я научу тебя как ее сделать завтра. Повозка остановилась у небольшого дома на самой окраине, утопающего в зарослях душистых трав. — Приехали. — Талья спрыгнула на землю, вошла в дом, зажгла свечи, и теплый, медовый свет хлынул в открытую дверь. — Проходи, дитя. Теперь это и твой дом. Айя переступила порог. Под ногами заскрипели отполированные временем половицы. Стен почти не было видно за бесчисленными связками сушеных трав, наполнявших воздух густым, сложным букетом полыни, мяты и чабреца. Уютная теснота, где каждая вещь знала свое место, обволакивала, как теплое одеяло. Внезапный стук в дверь заставил Айю вздрогнуть. Снаружи послышался незнакомый певучий язык, живой и переливающийся, не похожий ни на резкие диалекты Запада, ни на гортанную речь ее племени. — Открывай, Талья, это я, Мая! — Услышала травница. — Все хорошо, это соседка. — Талья открыла дверь. На пороге стояла полная женщина. В руках она держала глиняный горшочек, от которого исходил согревающий аромат тушеного мяса с пряностями. — Увидела твою повозку, решила принести горячего. — Мая говорила на восточном наречии. — А это кто? — Ее взгляд упал на прижавшуюся к Тальи девочку. — Сирота. Нашла в дороге. Мне нужна помощница, а ей — дом. — Талья мягко приобняла Айю за плечи. Девочка вся напряглась. — Как звать-то тебя, дитя? — ласково спросила Мая. — Она еще не говорит по-нашему, — сказала Талья — Только не говори, что она из степных… — Мая нахмурилась, внимательно разглядывая смуглую кожу и черные волосы Айи. Девочка прижалась к Тальи. — Она хорошая девочка. Какая разница, откуда она? Я ведь тоже когда-то была здесь чужой, — мягко, но настойчиво ответила Талья. Мая хмыкнула глядя на Айю. — Дикая какая-то… Айя не поняла слов, но интонация была острее ножа. Она сново спрятала лицо в складках платья Тальи. Ей снова стало страшно в этом новом, незнакомом мире, где даже доброта была настороженной. Она лишь сильнее прижалась к своей спасительнице — единственному якорю в этом море перемен.