2 из девяти хвостов кицуне.

Глава 7: Игра в Кошку и Лису Год для меня пролетел в бесконечных тренировках, уроках стратегии и сдержанной, но давящей тишине владений Голубых лис. Год для Амане, как я позже узнал, обернулся совсем иным. Её нашли свои же. Не успела она вернуться с провальной «миссии», как её окружили блестящие, холодные фигуры в белых одеждах. Её отец, сияющий и неумолимый, изрёк приговор без единой ноты отцовской теплоты. — Ты опозорила наш клан. Твоя сентиментальность к тварям из Тьмы поставила под удар великий план. Отныне ты — изгой. Ты больше не дочь моя. Её лишили статуса, комнат, права носить белые одежды. Её участь — быть прислугой где-нибудь на задворках владений Белых лис. Но затем, смягчившись — или показав, что смягчился, — он бросил ей спасательный круг. Единственный шанс вернуть всё. — Принеси мне того лисёнка. Кая. Живым. Его знание о Сердце Тьмы — ключ к нашей окончательной победе. Сделай это — и твоё место под солнцем будет возвращено. Потерпишь неудачу... и тебя сотрут из истории нашего клана. Она ненавидела его в тот момент. Ненавидела весь этот прогнивший насквозь «Свет». Но куда было деваться? Изгнание среди Белых лис было медленной смертью. Охота — хоть каким-то шансом. Спустя год её терпение лопнуло. Отчаяние и жажда восстановить справедливость — пусть и извращённую — взяли верх. Она начала охоту. Первый раз она поймала меня у границ клана Воды. Её иллюзия была почти безупречной — она стала точной копией Анны, звавшей меня на совет. Я уже почти клюнул, но тень под её ногами легла не под тем углом. Я рванулся в сторону, и её хватка света лишь опалила рукав. Я растворился в тенях, оставив лишь насмешливый шёпот: «Старайся лучше, принцесса. Твой свет слепит тебя саму». Второй раз она устроила засаду в древнем лесу, где тени были густыми и неподвижными. Она загнала меня в ловушку из сияющих стен, и торжество уже блестело в её глазах. Но она не учла одного — моих уроков у Юки. Я не стал пробивать стену. Я поглотил свет под собственными ногами, создав крошечную, но абсолютную пустоту, и провалился сквозь землю, в старый кротовый ход, о котором мне рассказывал Хутаро. Её крик ярости был мне наградой. С каждым разом её атаки становились отчаяннее, а мои ответы — изощрённее. Я научился читать в её ауре не только решимость, но и сомнение, ту самую фальшь, которую она когда-то чувствовала в других. Она была плохим актёром, и её ненависть ко всему этому мешала ей целиком отдаться роли охотницы. И вот, в последний раз. Мы встретились на нейтральной земле, среди руин древнего храма. Шёл дождь, смывая краски мира в серую мглу. Она была измотана. Я — тоже. Мы дрались не на жизнь, а на смерть, свет против тьмы, кинжалы против когтей. Её иллюзии рвались о мою концентрацию, мои тени поглощались её вспышками. В итоге мы свалились в холодную грязь, истощённые, и её хватка на моём горле оказалась сильнее. Она придавила меня, её белые, теперь вымазанные грязью волосы смешались с чёрными прядями, падая на моё лицо. Дождь струился по её щекам, смешиваясь со слезами ярости и отчаяния. — Всё... всё кончено, Кай. Я... я должна... — она задыхалась, её пальцы дрожали. Я перестал сопротивляться. Я посмотрел прямо в её глаза, позволив ей увидеть не страх, а... понимание. Ту самую усталую насмешку, что была в нашу первую встречу. — Вернёшься к ним героем, Амане? — прошептал я, почти неразборчиво. — Станешь любимой дочкой того, кто убил мою семью? Того, кто использует тебя как инструмент? Поздравляю. Ты наконец-то стала идеальной Белой лисой. Её хватка ослабла на долю секунды. В её глазах мелькнула тень того самого сомнения, той ненависти к самой себе, которую я рассчитывал найти. Но было уже поздно. Из-за колонн храма вышли трое в белых мантиях. Её отец не доверял ей и прислал надзирателей. Они молча приблизились. Один из них, высокий и молчаливый, без эмоций опустил на моё лицо тряпичный мешок, пропитанный снотворным зельем. Последнее, что я увидел перед тем, как тьма поглотила сознание, было не торжество в глазах Амане. Это был ужас. Ужас от того, что она действительно это сделала. И от того, что будет дальше.