Плечи в синяках

В понедельник Антон нагло пользуется доверием руководства, врет на работе, что приболел. Вечером Попов должен вернуться домой, а побыть с ним хочется чуть больше, чем работать. Арсений, конечно, убеждает, что это совсем не обязательно и они бы все равно успели увидеться вечером, но Шастун лишь отвечает, что отдых ему совсем не помешает. Шастун ещё с вечера пятницы решает, что спать будет аж до обеда. Вставать рано утром парень ненавидит с самого детства, поэтому при каждом удобном случае старается выспаться на пару дней вперёд. Схема, конечно, не слишком здоровая, но Шастуна все устраивает. Приученный жизнью с Эдом, Попов и сейчас просыпается в восемь даже без будильника. Он минут двадцать лежит с Шастуном, прижимаясь к его боку, долго листает ленту в социальных сетях, а после все-таки покидает тёплую кровать. Парень приводит себя в порядок, принимает душ. Завтракать не хочется, готовить сейчас ему особенно лень, поэтому вскоре Арсений снова устраивается рядом с Шастуном на кровати. Наверно, будить Антона от скуки — эгоистично. Дома, с Выграновским, Попов бы себе такого точно не позволил, но с Шастуном он решает попытаться. Парень подползает к Антону, аккуратно целует его в щеку, мягко запустив руку в чужие волосы. Арсений вдруг замечает, прикасаясь к спящему Антону, он даже дыхание задерживает. Попов не помнит, чтобы когда-нибудь ощущал такой прилив нежности и трепет. Ресницы Шастуна дрожат, и Попов замирает. Будить Шастуна совсем не хочется. Нет, не страшно, просто беспокоить его нет никакого желания, пусть отдыхает. Попов с интересом разглядывает лицо парня и вдруг понимает, что Антон очень красив. У него ровный нос с очаровательной родинкой на кончике, тёплые зелёные глаза, которые сейчас так умиротворенно прикрыты, и алые губы, целовать которые хочется примерно всегда. Шастун, будто взгляд чувствует, рот немного приоткрывает, а Арсений не может не представлять, какие у него сейчас мягкие губы. Попов и осознать не успевает, в какой момент Шастун становится для него настолько притягательным. С каких вообще пор кто-то, кроме Эда, считается для него сексуальным? Взгляд Арсения опускается ниже, Попов любуется шеей, которую украшает мелкая россыпь родинок. Свои Арсений терпеть не может, но Шастуну они идут, делают особенно милым. Поцеловать парня в открытую шею хочется невозможно сильно, но Арсений сдерживается, не решается. Ключицы у Антона эстетично острые, и Арсений аккуратно касается их кончиками пальцев, задерживаясь всего на несколько секунд. Он думает, что как-нибудь потом он обязательно скажет Шастуну, что он — прекрасен. До этого Попов хоть и всегда это понимал, признавать не стремился. Попов вспоминает, сколько всего милого и приятного говорил ему Антон за эти дни и на секунду даже становится стыдно. Ответить чем-нибудь приятным Попов как-то не додумывался, иногда стеснялся, но он определённо скажет Шастуну все то хорошее, что думает о нем как-нибудь завтра. Арсений слегка хмурится. Вдруг приходит осознание того, что уже завтра утром Эд вернётся домой. Попов почти десять дней живёт с другим и, если честно, скучает по Выграновскому не так сильно, как должен. Ему с Антоном хорошо. Это даже объяснить сложно. Попову иногда кажется, что в присутствии Антона он совсем другой. Он не тот уже привычный себе Арсений, которому в жизни мало что приносит искреннее удовольствие. С Шастуном он становится… Счастливее? Мысли об этом заставляют подавиться воздухом, они наваливаются слишком резко, и если честно, Арсений размышлять об этом всем сейчас совсем не готов. Он качает головой, на несколько секунд жмурится, старается думать о чем-то другом. У него будет время загрузить себя негативом, но не сегодня, не в течении последнего полноценного дня вместе. Антон будто чувствует напряжение Попова, его рука скользит ниже, сжимает бедро парня, прижав его к себе сильнее. От этого любые мысли моментально испаряются из головы Попова. Это выглядит так правильно, будто они уже несколько лет именно так и просыпаются. Арсений аккуратно обнимает Шастуна, укладывает руки на оголенные плечи Антона, вскоре кладёт голову ему на плечо. Парню нравится то спокойствие, которое он ощущает с Шастуном. Это для него необычно, но безусловно приятно и как-то естественно. Спустя пару минут становится откровенно скучно, и Попов все-таки смелеет. Он аккуратно касается губами крошечных родинок на шее, тепло улыбается просто от мысли о том, что делает это. Парень целует почти невесомо, нежно ведёт губами по коже. Он вдруг думает о том, что ещё ни разу не делал так. Занимаясь сексом с Шастуном, парень в большей степени ждал действий от Антона, никак не проявлял инициативу. За все это время он и не подумал доставить парню удовольствие, лишь наслаждался сам. Попов думает, зачем же он тогда Антону? Он ведь действительно не проявляет нужной инициативы в кровати, с ним не офигеть как весело, да Попов даже ответный комплимент сказать все никак не решается. Тяжёлый вздох Арсения неприятно чувствуется на оголенной коже, заставляет вздрогнуть. Антон нехотя открывает глаза, чувствуя на себе тяжесть Попова. — Обезьянка. Чего так рано-то? — Антон хоть и бурчит это, делает забавно-капризный голос, но на лице улыбка. Конечно, приятно просыпаться, когда симпатичный тебе парень сам лезет обниматься и тихонько целует тебя в шею, изучая. — Прости… Привычка рано вставать, — виновато улыбается Попов, чувствуя, как ладонь Шастуна ложится на его голову и длинные пальцы начинают перебирать волосы. Попов буквально мурчит, так доверчиво трется головой об ладонь, что Антон тихо смеется. — Небось рано проснулся, чтобы Эду сообщение отписать. «Любимый, я проснулся и очень по тебе скучаю», — Шастун специально делает сладкий голосок, пытается копировать Арсения, за что получает лёгкий укус в шею. Вообще-то сообщение Выграновскому парень действительно отписал, да и текст был похожим, но признать это Попов совсем не желает. — Вот я пару минут назад думал, какой ты потрясающий, но ты все-таки вредина! Не буду тебе ничего милого говорить, — по-детски обижается Арсений, но смеяться не перестаёт. Вывести все в шутку легче, чем прямо сказать Шастуну комплимент. Все равно ведь сказал задуманное, какая разница, как — думает Попов, демонстративно надув губы. — Неужели лучше Эда? — Антон делает удивленное лицо, все не перестаёт подкалывать. Он хоть и тоже не хочет говорить прямо, но слова Попова приятно щекочат что-то внутри, заставляя лучезарно улыбаться, несмотря на раннее пробуждение. — Ревнуешь? — Попов шутит, говорит это просто так, чтобы диалог поддержать, но по лицу Антона сразу становится понятно, что да, вообще-то он сильно ревнует. Бесится от того, что даже окружённый его заботой, Арсений все равно слишком часто отвлекается на Выграновского, иногда даже умудряясь прослушать слова Шастуна, ведь печатает тому сообщение, которое Эд максимум просмотрит ближе к ночи. — Ревную, — Шастун и не замечает, как признание соскальзывает с языка. Он смотрит Попову в глаза, давая понять, что совсем не шутит. Для Шастуна в порядке вещей называть вещи своими именами, и если он ревнует, молчать об этом — странно, думает Антон. — Прекрати, — шепчет Арсений. Он, если честно, совсем не знает, как относится к этой новости. В какой-то мере ему, конечно, приятно. Ревность Шастуна кажется чем-то безумно горячим. Попов даже воспринимает это, как доказательство своей привлекательности. С другой же стороны, Попов напоминает себе, что в их отношениях это — неуместно. Антону нельзя ревновать его, у него просто нет прав на это. — Ты ревновал, когда со мной говорила Ира, — будто невзначай напоминает Антон. Он отлично помнит, как Арсений поджимал губы, незаметно закатывал глаза и демонстративно обнимал, когда Шастун просто говорил с Кузнецовой о всяких мелочах. — Не ревновал. Просто… Она флиртовала с тобой, хотя ты представил меня своим парнем. Это так… Гадко с ее стороны, — хмурится Арсений. Он медленно скользит пальцем по груди Антона, смотрит кокетливо, и Шастун не выдерживает, улыбается. — Ревновал. Хотя повода не было. А у меня он есть, тебя регулярно трахает другой мужик, — фыркает Антон, подцепив нижнюю губу парня своими. Он целует медленно, с удовольствием, наслаждается тем, какой Попов отзывчивый. — Это ты — другой мужик, а Эд — мой любимый парень, — Арсений честно хочет пошутить, даже улыбается, но Шастун от чего-то расстраивается, прерывает поцелуй. Он вздыхает, несколько секунд думает о чем-то, а Попов буквально слышит стук собственного сердца. Он боится того, что Шастун может ответить ему сейчас. — Арс, Эд завтра вернётся. Хочешь сказать, что мы снова не будем видеться и общаться? — вздыхает парень. Он выглядит серьёзно, садится на кровати, ведь говорить так удобнее. Попову тоже приходится сесть, чтобы быть на одном уровне. — Антон, когда Эд не будет ночевать дома, я тебе напишу и… — начинает говорить Попов, но Шастун недовольно хмыкает, и он прерывается. Арсению непросто. Он безусловно привык к этой лёгкости с Антоном и эти дни кажутся ему какой-то сказкой, но они ведь оба знали, с приездом Эда встречаться почти не получится. От этого ком в горле, но Попов понимает, что так надо, что это в каком-то смысле правильно, так и должно быть. Несмотря на это, он уже сейчас понимает, что скучать по Антону он определённо будет очень и очень часто. — Мне мало, — Антон снова отвечает резко, а Арсений едва ли не хнычет от этих слов. Он не может припомнить, чтобы кто-то так жаждал его компании, Эд даже в самом начале их отношений не хотел близости так сильно. Попов уверенно тянется к парню, решительно целует, вкладывая в поцелуй все то, что чувствует. — Антош, пожалуйста. Просто не усложняй. Мне больно от этого, — искренне шепчет Попов. Антон вздыхает, коротко целует в губы и кивает. Он понимает, к чему-то более серьёзному Арсений не готов, да и не влюблён Попов в него, наверно. В отличии от Антона. Шастун вдруг неожиданно понимает, что в Попова он все-таки влюбился, и весь пазл складывается. До этого парень отрицал, не понимал, почему быть с Арсением так хочется, так нравится, но ведь зацепил Арсений ещё тогда, в темном клубе, где так выделялся из толпы. — Хорошо. Мм… Предлагаю заказать пиццу на завтрак, а самим подольше полежать, — Антон меняет тему моментально, будто мысли обо всем этом не душат его. Он слегка улыбается, показывает, что несмотря на их неудавшийся разговор, он не в обиде. Попов постепенно расслабляется, радуется, что тема, вроде, закрыта.

***

Утром во вторник Арсений нервно ходит по всей гостиной. Вечером пришлось делать уборку, чтобы Эд не понял, что дома никого не было достаточно долго. Парень успел полностью осмотреть себя, на всякий случай даже удалить все «улики» с телефона, сходить в магазин за продуктами для вкусного обеда. Он уверен, с ним и с квартирой Выграновского все в полном порядке, Эд догадаться о том, что Арсения здесь долго не было никак не сможет, но иррациональный страх так просто расслабиться не позволяет. От щелчка двери сердце пропускает удар. Арсений чувствует, руки начинают дрожать. Он не очень понимает, почему, но сегодня Выграновского боится в разы сильнее, чем обычно. Наверно, Попов просто знает, что на этот раз действительно виноват перед своим парнем, сейчас его вина не в мелочи. Арсений еле заставляет себя натянуть улыбку и направляется в прихожую, несколько раз медленно выдохнув воздух, чтобы успокоиться. — Любимый! — радостно тянет парень, увидев Выграновского в прихожей. Попов ловит себя на мысли, что вообще-то переигрывает. Эда он видеть не так рад, как демонстрирует. От этого больно. В голове давно засела мысль о том, что Выграновский — единственный и самый любимый, что же сейчас так похуй на разлуку и радостное воссоединение. Попов бросается к парню на шею, а Выграновский сразу тянется к губам, целуя жадно, благо недолго. — Привет, — усмехается Эд. Он отпускает, неторопливо снимает с себя куртку. Взгляд парня скользит по Попову с интересом, но вдруг он становится хмурым, недовольным. Эта перемена заставляет напрячься, Арсений давно научился подмечать такие изменения в настроении Эда. — Чем ты здесь занимался? — Эд почти шипит, а Арсений моментально перестает дышать, чувствуя, как его тело сковывает страх. Мир будто переворачивается. Выграновский знает, видит. Он догадался, что Арсений во время его командировки был с другим. Раньше Попов не совсем понимал, что значит выражение «сердце ушло в пятки», но сейчас он чувствует что-то похожее. — Я спрашиваю, какого хуя ты ещё сильнее разжирел, пока меня не было? Я же по-доброму объяснил тебе, сука, что меня тошнит от тебя такого, — Арсений не сразу понимает, о чем говорит Эд. Он медленно выдыхает с облегчением, даже слегка улыбается. Выграновский не знает. Он не в курсе, что Попов ему изменяет. Начинает анализировать Арсений только после увесистой пощечины, понимает, что причина злиться у Выграновского все-таки имеется. — Я… просто не успел, я старался, — оправдывается Арсений, хватаясь за горящую щеку. Он вспоминает, как Шастун просил поесть, когда Попов отказывался, как он заваливал комплиментами и говорил, что у Арсения вес даже ниже нормы, постоянно кормил всякими вкусняшками. В таких условиях похудеть, конечно, не вышло. Обида, боль, страх, злость — все смешивается. Под взглядом Эда страшно, как-то одиноко. Парень до крови кусает губы, жмется поближе к стене, будто стараясь избежать очередного удара, только вот это не спасает. Выграновский даёт ещё одну пощёчину, тянет за волосы, заставляя посмотреть себе в глаза. — Будешь так себя вести, и я быстро найду тебе замену. Почти любой будет красивее и уж точно умнее тебя, любимый, — Эд говорит это, смотря прямо в глаза, кажется, даже видит, как взгляд Попова тухнет, уже тряпичной куклой облокачивается об стену, не в силах продолжать стоять. — Ты сможешь меня выгнать? — сухими губами шепчет Арсений. Верить в это, безусловно, не хочется, но в глубине души, Попов правду знает. Наверно, так влияет Шастун, но в последнее время парень действительно начинает сомневаться в великой любви Эда. — Только если ты будешь непослушным, малыш. Интересно, а если выгнать тебя прямо сейчас, куда ты пойдешь? С матерью бухать поедешь? — Выграновский усмехается, смотрит с интересом, кажется, даже ждёт ответа, а Попов чувствует, как его тошнит. В горле ком, слезы буквально льются из глаз. — Ты ведь знаешь, она больше не пьёт, — тихо шепчет Арсений, жалко всхлипнув. Момент, когда любимый в твоём восприятии резко превращается в монстра — ужасен. Ещё хуже лишь осознание того, что Эд таким стал не сегодня. Попов лишь не замечал этого, смирился, привык, а сейчас просто сравнивает на контрасте с Шастуном. — Кто её знает. Ты-то ей уже год не звонил, да и ей ты не сдался, видимо, — фыркает Эд, закатив глаза. Он собирается отстраниться, бросает на парня взгляд с каким-то отвращением. Попов сдержаться не может. Он со всех сил даёт пощёчину, впервые смотрит на Эда с такой злостью. — Прекрати так со мной говорить! Я… Я сам от тебя уйду, ясно? — Арсений кричит, чувствует, как внутри что-то ломается, его прорывает. Парень почти не контролирует себя, бьёт Эда несколько раз подряд, бьёт по плечам с каждым разом все слабее, а после и вовсе оседает на пол, пряча лицо руками. В этот момент кажется, что ему все равно на свое будущее, вот только Попов снова ошибается, ему все так же страшно от того, что с ним может сделать Выграновский. — Сука. Если ты не хочешь, чтобы я тебя сейчас задушил, иди в спальню и уложи свое гадкое тело на кровать, — Эд рычит эти слова, поднимает рывком, будто Попов вообще ничего не весит. Теперь становится по-настоящему страшно и больно. Дойти до спальни — сложно. Арсений держится за стену, будто боится рухнуть на пол. После случившейся истерики он чувствует себя таким уставшим, вымотанным. Его потряхивает от пережитых эмоций. Попов отлично знает, чего ждет Эд и что надо ему сделать: быстро раздеться и лечь так, как любит Эд. Проглотить обиду и злость не получается, Попов даже не может сделать вид, что он чего-то там хочет, раздвигает ноги только из-за страха. Парень утыкается лицом в подушку, жмурится, понимая, что сегодняшний «секс» он запомнит надого, наверно, даже навсегда. Эд больно шлепает, оставляет следы, но Арсений лишь вздрагивает от каждого касания. Попову ещё никогда не было так противно от прикосновений Эда. Его руки касаются будто везде, с силой прижимают к себе, а Арсений чувствует лишь отвращение, тошноту. Выграновский не осторожничает, наверно, ему сейчас все равно, больно ли Попову. Возможно, он и раньше не сильно беспокоился из-за этого. Арсений под ним напряжённый максимально, но расслаблять его — не забота Эда. На ощущения парня как-то похуй, поэтому Выграновский входит резко, к счастью, используя смазку. Арсений от боли вскрикивает, напрягается, сжимается, а Эд от удовольствия стонет ему на ухо. Из глаз текут слезы, Арсений сжимает в руках простынь, только бы немного отвлечься от боли. Попов дрожит, редко вскрикивает, когда терпеть молча не может. Толчки быстрые, Попов постоянно выгибается, пытаясь уйти от боли. Эд вжимает головой в матрас, с наслаждением впивается зубами в кожу на плечах. Тихое хныканье ласкает слух, Выграновскому нравится чувствовать, что Арсений сейчас полностью в его власти. Эд с силой сжимает тонкую шею, грубо зажимает рот и с удовольствием шлепает. Кончает он быстро, такой Арсений возбуждает его больше всего. Как только Эд падает рядом на кровать, Арсений заставляет себя встать. Всё тело дрожит, Попов не может перестать всхлипывать. Тело не слушается, каждый шаг причиняет боль, но Арсений добирается до ванны, в панике запирает дверь. К счастью, Эд даже не старается остановить, позволяет выйти, видимо, довольный сексом. Попов смотрит на себя в зеркало, чувствует, как внутри все сжимается, а воздуха начинает нехватать. Арсений даже плакать тихо не в силах. Открыв кран, чтобы заглушить звуки, он буквально рыдает, пальцами цепляясь за края раковины, будто это может отрезвить и помочь не потерять ощущение реальности. Сердце бьётся так громко, что Арсений не слышит ничего, кроме его биения. Голова кружится, Попов сильнее прижимается телом к раковине, только бы не упасть. Становится страшно до ужаса, до громкого крика, но на грудь что-то сильно давит, даже вскрикнуть не получается. Арсения тошнит. Он из последних сил падает на колени, склоняется над унитазом. Слезы текут по щекам, Попов машинально размазывает их по всему лицу, истерично всхлипывает. Минут через пять его постепенно начинает отпускать, еще через двадцать минут Арсений находит в себе силы подняться с колен. Он кое-как забирается в душевую кабину, включает холодную воду, только бы сейчас в себя прийти. Перестать плакать не получается. Попову так жалко себя. Он до красноты трет кожу, жмурится, касаясь укусов и синяков, но это немного приводит в чувство. Арсений так старается успокоить себя, внушить, что все хорошо, вот только не получается у него. Арсений боится выйти из ванны и встретиться с Выграновским, боится думать о том, что только что любимый человек, единственный, кто есть у Арсения, позволил себе причинить ему такую боль. Попов боится поймать себя на мысли о том, что все это время он живёт с человеком, который его не любит по-настоящему. Попов еле сдерживается от того, чтобы не начать биться головой об стену.