Сложности принятия.

соя тихий до невозможности – тише обычного. он меняется. он молчаливый, скрытный, словно на него давит что-то. другой. риндо замечает это не сразу. видит бегающие глаза, сведённые к переносице брови, но ничего понять не может. что-то уходит у него из-под носа прямо сейчас, а он, слепой дурак, не может того заметить. соя молчит, губы поджимает, сдерживая рвущиеся наружу всхлипы. риндо находит его таким в комнате, когда он что-то рассматривает на компьютере – вкладку закрывает моментально, и младшему хайтани остаётся лишь гадать, что же там было. соя плачет редко, сейчас – плачет навзрыд, поджимая колени к груди. трясется, весь жмётся как-то, пытаясь свернуться в одну точку, молекулу, чтобы раствориться сейчас среди миллионов таких же. риндо не понимает ничего, теряется, но не может вытянуть и слова. соя врёт. врёт, глядя глаза в глаза, словно насквозь, своими бирюзовыми. «в колледже научный проект, поставили в пару доминантного, оттуда и запах» – ложь. риндо чувствует неладное постоянно, это не просто прицепившаяся к шмоткам вонь, это аромат, окутывающий тело, исходящий изнутри. не привычный успокаивающий зелёный чай и бергамот – терпкая чёрная смородина и отголоски морского бриза. бесит. риндо склоняется ближе, вдыхая эту дурную смесь с кожи _его_ омеги. как же бесит. соя словно отдаляется от него, уходит малыми шагами, а риндо, как приклеенный, не может сдвинуться с места, дернуться, узнать, понять. ран говорит, что он еблан, риндо с ним согласен. он сглатывает обиду и продолжает ждать непонятно чего. а соя не прекращает удивлять. ведёт во время секса сам, шею риндо руками обвивает, насаживаясь на член. глаза опускает, как воришка, когда младший хайтани старается заглянуть в его лицо, и тормозит слегка, опустившись до предела. словно, думает о чём-то. – солнце? – риндо ведёт по его спине, наклоняясь слегка, – мы можем прекратить, если ты не хочешь. – целует в плечо и вновь вдыхает запах, чувствуя яркий чужой запах, и от того крышу сносит на раз два. – не игнорируй меня. соя, пожалуйста, не игнорируй. – риндо носом по шее ведёт, начиная целовать где попало, но парень в его руках не двигается почти. – скажи что-нибудь, солнце, не изводи меня. – мольба проносится по комнате, и парень заглядывает в чужое лицо, стараясь найти хоть какие-нибудь ответы. соя молчит, когда риндо валит его на кровать, нависая сверху. молчит, когда остервенело начинает целовать всё тело, оставляя явные отметины. когда риндо упирается лбом в его живот, ухватываясь за бёдра. – когда это кончится, соя? когда ты поговоришь со мной?! – риндо чувствует, как чужая рука ложится на его волосы, поглаживая, успокаивая, но парень всё ещё не произносит ни слова. – блять. – всё это выводит из себя окончательно. риндо вскакивает с постели, начиная поднимать с пола собственные вещи. одевается меньше, чем за минуту. рюкзак хватает, вылетая с комнаты с последними словами: «позвони, когда перестанешь врать самому себе». соя к нему лишь руку тянет, но входная дверь уже захлопнулась. он остался один. ему больно, плохо и одиноко. он сворачивается в клубок, принимая решение окончательно. пора. у риндо ран на коротком наборе и команда поддержки в топе чатов. он в баре уже спустя сорок минут, окружённый компанией друзей – отозвались не все, но их хватает с головой. шион вторую бутылку водки заказывает, откидываясь на диванчике и очень позорно заигрывая с официантом; муче головой качает, понимая, что его ещё везти домой, но молчит; ран сидит немного в стороне, закинув ногу на ногу и прикрывает глаза рукой, лишь бы не видеть этого стыда. – я скоро ебнусь. эта ебаная смородина мне уже все мозги выебала, но он нихуя не говорит. – риндо ухватывается за голову, опуская взгляд в стол. в нем уже четыре шота и ноль желания к жизни. – он мне изменяет, да? – нет. – ран отзывается моментально, выглядывая между пальцами, но всё же опуская руку и обхватывая тонкими пальцами бокал с коктейлем, отпивает немного. – возможно. – мадараме тут же отвлекается от официанта, вклиниваясь в разговор, чувствует, что пахнет жареным. – скорее всего. – ясухиро пожимает плечами, забирая у шиона бутылку, чтобы разлить водку по стопкам. – когда санзу получил метку, у него ненадолго менялся запах, но потом вернулся его старый. – хочешь сказать, другой его уже пометил? – риндо моментально переводит взгляд на муче, хмурясь еще сильнее. – я не исключаю такой вариант. – мужчина доливает младшему хайтани алкоголь, но тот сразу же опрокидывает его в себя, и приходится плеснуть ещё. – как он с тобой себя ведёт? – сегодня было ощущение, что он вот-вот проблюется. – риндо опускает взгляд в стопку, поджимая губы. – пиздец, я всё проебал. – посмеивается слегка и вновь пьёт. – долбоебы, блять. – ран, до сих пор молчавший, закатывает глаза, склоняясь ближе к столу. – вы оба. – он пальцем поочерёдно показывает на брата и друга, улыбаясь крайне сучьи. – и ты, шион. – я буквально дышал? – мадараме разводит руками, возмущённый тем, что его тронули. – вот именно? – слушай, я не меченный и вряд ли когда-то им буду. мне поебать абсолютно на эту тему, ок? это ясу у нас примерный альфа, который ещё мается этой хуйней. – а твой доходяга типа не хочет такой хуйней маяться? – не называй его так. да и мы вместе всего четыре месяца. – целых! четыре месяца для тебя, мадс. не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. – что за незапланированный буллинг в мою сторону, блять? мы вроде из-за риндо собрались. – реально, ран, отстань от него. что ты имел в виду? – риндо наконец вновь встревает в разговор, осушив очередной шот. – да то и имел. вы поразительно тупые. мы живём в веке технологий и информации. о теле человека, в частности омеги, известно хуево-кукуево,а вы продолжаете собирать какие-то пиздабольские крупицы по слухам. так сложно просто зайти и почитать? – старший хайтани, кажется, тихо взрывается, и опускает взгляд, ухватываясь рукой за бокал, чтобы не стукнуть кого-то из этих двоих по лбу. – ты что-то знаешь? – риндо спрашивает с надеждой, руками ухватываясь за край стола. – я тебе не википедия, блять. – ран фыркает и смотрит на муче хмуро. – пошли покурим. – я с вами. – риндо поднимается из-за стола, едва не заплетаясь в своих же ногах, но брат усаживает его обратно. – нет, не с нами. хватит тебе. ты ещё завтра повезешь меня к доктору. – ран слегка хлопает его по плечу. – какому ещё нахуй..? – риндо не успевает договорить, когда его резко перебивают. – «омежьему», как это в народе говорится. – он цепляется за локоть уходящего ясухиро и теряется в толпе. утро встречает его тяжелой головой и диким похмельем. ран крутится рядом, с таблетками и минералкой, но уже через час заставляет сесть за руль, прикинувшись самым больным в мире человеком. несколько часов ожидания в больничном коридоре убивают в нём всё живое, а ран возвращается раздосадованным, говоря, что ему придётся вернуться сюда, и тогда уже точно везти его придётся риндо. вариант с такси или нахоей его, конечно же, не устраивает, потому приходится только смириться. возвращаются в проклятый кабинет через неделю. за неё от сои ни звонка, ни смски, ни единого словечка, которое могло бы дать ему хотя бы простую надежду. риндо трясёт. он бесится, злится, громит выделенную ему комнату, психует, но не может сделать ничего. несколько раз срывается, едет к нему, но, просидев у окон несколько часов, возвращается обратно – принять вину сложно, пойти навстречу – едва ли возможно. он сходит с ума, от палаты его спасает лишь ран, всё время находящийся рядом и подкидывающий лишних дел. от светлого коридора тошнит. риндо больницы ненавидит, какими бы они ни были. ран носится из кабинета в кабинет уже пару часов, таская младшего за собой. кажется, они облетели уже всю больницу. и вот вновь ран тащит его в отдельное крыло, впихнув ему в руки кипу бумажек, рассказывающих всё «от» и «до» о его половом здоровье – доминантность даёт ему не только сильные феромоны, но и возможность развития пары сотен болезней. риндо вздыхает слегка, оглядываясь в коридоре, плетётся за братом, слегка пугаясь, когда тот начинает говорить излишне громко. – солнышко! – ран разводит руками, подходя к парню на скамье. – приветик! – тот пугается, вскидывая взгляд на старшего хайтани. – п-привет, ран. – соя выглядит крайне растерянным, словно его поймали на краже. – привет. – рин вклинивается, подходя ближе. – ой, мальчики, у меня время-время, я побежал. – ран улыбается и забирает у брата свои документы. – отдай. – быстрым шагом удаляется в кабинет, где его уже ждут. в коридоре моментально повисает тишина. соя взгляд отводит, закусывая губу. риндо смотрит свысока, оглядывая парня – у того под глазами запали мешки, скулы проступают, на истощенном бледном лице видны ранки, которые тот расковырял от нервов. риндо больно. больно видеть его таким, больно не мочь заговорить. хочется обнять, приласкать к себе, почувствовать вновь его тепло. почувствовать себя нужным. но чувствует лишь ебаную смородину, вновь перебивающую его любимый бергамот. – кавата соя. – медсестра выглядывает из кабинета, вызывая пациента. – иду. – соя дёргается слегка, поднимая на неё взгляд. поднимается сам, кивая. риндо встряхивает головой, смотрит на табличку кабинета, которая гласит о проводящихся в нём абортах, вновь на парня и вновь на табличку, складывая дважды два. – не идет. – хайтани дёргается чуть вперёд, желая ухватить парня за руку, но не позволяет себе лишнего. – иду. – соя кивает слегка, коротко глянув на парня, быстрым шагом удаляется в кабинет. – соя! – парень растерянно смотрит ему вслед, не в состоянии пошевелиться. риндо потерян. хочется выть, дернуть за ним, броситься в ноги, только бы быть рядом, но тело словно деревянное, не может двинуться с места. пазл складывается слишком резко, неожиданно, окатывает ледяной водой с головы до ног, выбивает воздух из лёгких. после следует злость. разгорается в груди пожаром, сжигает остатки разума. – ты знал! – парень встряхивает брата, прижимая того к машине, почти рычит, ослеплённый гневом. – естественно, знал. – ран, кажется, не боится совсем, лишь улыбается язвительно. – и привёл тебя, ебаное слепое существо, которому я тысячу раз говорил нормально выучить анатомию, к нему, но даже здесь ты умудрился всё проебать. ран падает на колено, когда сильный кулак проезжается по его лицу. риндо вновь за голову хватается, начиная нарезать круги вокруг машины. старший же недовольно морщится, поднимаясь, открывает машину, садясь за руль. – риндо, сядь. – голос строгий, влаственный. ран – вылитый отец. по спине младшего пробегают мурашки – ещё свежи воспоминания юношеских дней. он успокаивается почти сразу, садится на пассажирское место и молчит до самого дома, открывая рот всего раз, когда им приходится затормозить на светофоре. – отцом я бы был херовым. – у тебя было минимум шесть месяцев, чтобы начать терапию. дома ждёт, когда его оставят одного, чтобы вновь накрыло. снова бесится, злится, бьёт стены до кровянных костяшек. обида засидает в глотке, не давая вздохнуть нормально. ран накидывает халат, идя к двери, когда в неё колотят без продыха на протяжении уже пары минут. ожидаемо, за ней соя. он смотрит на старшего хмуро, не зная с чего начать. – нахуй ты это сделал? – соя смотрит словно насквозь, в самую душу. – и это вместо «привет»? – ран усмехается, выгибая бровь. – привет, нахуй ты это сделал? – соя чуть истерично усмехается и толкает рана вглубь квартиры, проходя внутрь. следом заходит нахоя, закрывая за собой дверь, но вмешиваться не собирается. – потому что они тупые блять, солнышко. – ран улыбается и качает головой. – он загнал себя вместо того, чтобы просто почитать в интернетике че с тобой творится. – он мог не знать! – соя хватает его за грудки халата, прижимая к стене в коридоре. – он имел право знать! – ран поджимает губы, не реагируя больше никак. – но ты лишил его этого права и решил всё сам. он тоже отец. – а что если нет? – соя слегка встряхивает его, прижимая к стене сильнее. – не пизди. очень ублюдски поступил, кстати. – задирает голову, улыбаясь. – давай не по лицу, братишка и без тебя справился. – да пошёл ты. – соя отпускает старшего, проходя вглубь квартиры. ран поправляет халат и улыбается нахое, который подходит ближе, обнимая его за талию. хайтани клонится немного ближе, но тут же шипит из-за резкой боли в боку – его ущипнули. – если залетишь и не скажешь, я тебя ебну. – нахоя с улыбкой шепчет ему на ухо и целует в щеку. риндо поднимает взгляд, когда дверь приоткрывается. на пороге стоит младший кавата. не двигается ближе, не отходит дальше, закрывает за собой дверь, осматривая разгром в комнате. он зол, обижен и потерян. он не хочет говорить и слова. – это был мой ребёнок? – риндо первый подаёт голос, поднимаясь на ноги, но всё ещё не подходя. – ты угараешь? – соя отвечает резко, моментально, поднимает взгляд на парня. – из всех возможных вопросов ты задаёшь мне этот? – риндо теряется на пару секунд, абсолютно не привыкший к такому поведению. – а что мне остаётся, солнце?! у меня ничего больше не осталось. – риндо разводит руками, усмехаясь. – за кого ты меня, блять, принимаешь? – парень шипит, подходя ближе. – я не знаю, что думать. – хайтани чувствует себя на удивление спокойно. – ты оставил меня ни с чем. – я боялся тебя потерять. – соя пальцем тычет в грудь парню, заглядывая в глаза. – я думал, что теряю тебя! – риндо заряжает по чужой руке, чтобы убрать её. соя всматривается в чужие лиловые глаза, боясь увидеть в них ненависть, но видит лишь любовь, проглядывающую сквозь тонну обиды. ломается сам наконец, падая в руки, упирается лбом в плечо, «бадается», закусывая губу. чувствует, как к глазам наконец подступают слезы. риндо обнимает его, прижимая к себе, гладит по мягким волосам, целует кудряшки, понимая, что самого постепенно отпускает от бесконечного стресса, в котором он был всё то время. и вдыхает запах не такой уж ненавистной чёрной смородины. – я не сделал аборт. – соя шепчет негромко, от слов по телу пробегают мурашки. – из-за того, что у меня недоразвитый пол, я могу никогда больше не родить, даже если абортирование будет проведено безупречно. – руками по чужой спине ведёт, сжимая футболку. – шанс один на миллион. и десять дней на то, чтобы принять решение. думай, рин, я уже не справлюсь. – улыбается едва заметно, оставляя лёгкий поцелуй на шее.