Ночь соединяет сердца.

Долгое время никто не знал, что произошло. Даже сам Иеремия Вишневецкий был в неведении. Его начало тошнить, у него кружилась голова, и ему почти постоянно хотелось спать. Скшетуский не понимал, что случилось. Он старался поддерживать князя в трудную минуту, но Иеремия отстранялся от своего любимого. Ян не знал, что делать. Он увиделся со своими друзьями, Володыевским и Подбипяткой, и рассказал им, что с князем творится что-то непонятное. Он описал им симптомы болезни князя, и друзья решили, что это, возможно, серьёзная болезнь или отравление. Вишневецкий совершенно забыл, что у него было с Хмельницким, так как считал своё поведение минутной слабостью и даже не мог допустить мысли о том, что у действий Богдана могут быть последствия. Когда ему стало чуть лучше, он позвал Скшетуского и решил поговорить с ним. - Ян, - начал Иеремия спокойно, - ты не должен думать, что я тебя разлюбил. Но хочу открыть тебе тайну: я изменил тебе с казацким гетманом. Скшетуский опешил. - С Хмельницким?! - воскликнул он. - Именно. С Хмельницким. Это было сделано для того, чтобы он отстал от меня со своими домогательствами, - сказал князь. - Ярëма! Зачем?! Я же люблю тебя! - крикнул Скшетуский, невольно прижимая Вишневецкого к себе. Иеремия, почувствовав приступ дурноты, легонько отстранил Яна от себя. Скшетуский чуть заметно улыбнулся и спросил: - А ты уверен, что свидание с Хмельницким не оставило никаких последствий? - Ты думаешь?! - в страхе воскликнул Вишневецкий. Он не допускал даже мысли о том, что часть Хмельницкого может остаться в нём и медленно расти. К тому же, он ведь не женщина. Скшетуский посмотрел на Иеремию спокойно, пытаясь подбодрить его, но мысль, засевшая в мозгу князя, не давала ему покоя. - Ярëма, я пошутил! - засмеялся Скшетуский. Вишневецкий постепенно расслабился, но тревога не сразу слетела с его лица. - Ян, а если это правда?! - в ужасе прошептал князь. Ян обнял Иеремию, заглянул ему в глаза и сказал: - Это не может быть правдой, ты ведь не женщина. Скорее всего, ты отравился или заболел. Постепенно князь перестал думать о шутке Скшетуского, да и его общее состояние в целом улучшилось. Он стал есть, его перестало мутить, и через несколько дней он мог уже полноценно работать. Скшетуский, Володыевский и Подбипятка выдохнули: самые худшие опасения не оправдались. Болезнь Вишневецкого полностью прошла, и ничто не предвещало беды. Однако, прошло две недели, и князю снова стало хуже. Он снова помрачнел, заперся у себя и не допускал к себе никого. Ян пытался прорваться к нему, но Ярëма вновь отстранился от него. Мысли, навеянные разговором со Скшетуским двухнедельной давности, вновь всплыли в голове. Вишневецкий не хотел думать о том, что произошло между ним и Хмельницким. Богдан был его врагом, и Иеремия хотел, чтобы так и осталось. Он не испытывал к нему никаких чувств, а порыв страсти, охвативший его во время соития с ним, расценивал как свою слабость и нерешительность. Трое друзей были обеспокоены состоянием здоровья своего командира, и обратились за помощью к пану Заглобе, который, несмотря на преклонные года, имел острый ум и умел находить выход из любой ситуации. Заглоба, услышав, что произошло, поспешил на помощь своим друзьям. Он навестил Вишневецкого, и был любезно принят им, несмотря на происходящее. Князь слишком уважал Заглобу, чтобы не принять его. Заглоба сразу заметил болезненный вид Иеремии, но подумал, что он тяжело болен или его отравили. - Что с вами? - спросил Заглоба, стараясь не рассердить Вишневецкого. - Я... не знаю... - выдохнул князь. Его тяжёлое, прерывистое дыхание было слышно в другом конце покоев. Заглоба пристально посмотрел в лицо Иеремии, и увидел непривычную бледность, тёмные круги под глазами и белый налёт на губах. Заметив, что князь стоит и едва не падает, Заглоба усадил его и спросил снова: - Ваше сиятельство, что с вами? - Я... правда... не знаю... - шёпотом произнёс Иеремия. Он встал, чтобы подойти к окну, но не удержал равновесие и упал прямо на руки Заглобе. Подхватив Вишневецкого, Заглоба кликнул Скшетуского, Володыевского и Подбипятку. Они в ужасе уставились на распростëртого на руках Заглобы князя, и Подбипятка сказал: - Надо вызвать пана Мицкевича. Сдаётся мне, это не просто болезнь. - Ты думаешь...?! - спросил Ян. - Я ничего не думаю, - ответил Лонгин. Михал стоял в нерешительности, а затем сказал: - Надо хотя бы перенести князя на постель. - Ты прав, - согласился Лонгин. Заглоба подошёл к постели и осторожно положил на неё Вишневецкого. - Я пошлю за паном Мицкевичем, - сказал Скшетуский. Заглоба, Подбипятка и Володыевский кивнули и вышли. Скшетуский осторожно поцеловал князя в губы и вышел вслед за друзьями. Вишневецкий остался один в пустых покоях.