Ночь соединяет сердца.

Скшетуский довольно скоро нашёл пана Мицкевича. Стефан был весьма недоволен тем, что жолнëр Вишневецкого побеспокоил его. Сам Иеремия давно уже не беспокоил своего лекаря: он отличался отменным здоровьем. Увидев Скшетуского, удивлëнный Мицкевич спросил: - Что случилось, пан Скшетуский? - Пан Мицкевич, - ответил Ян, - я пришёл сообщить вам нерадостные вести. Его сиятельству внезапно стало плохо. - То есть как?! - опешил Стефан. - А так. - ответил Скшетуский. - Он сейчас в своих покоях. Пойдёмте. Ян настойчиво потащил Стефана за собой. Мицкевич шёл, не сопротивляясь. Остановившись возле покоев Вишневецкого, он вдруг обернулся и сказал Скшетускому: - Идите к себе. Я осмотрю князя сам. Ян повернулся и ушёл, оставив Мицкевича наедине с Вишневецким. Стефан склонился над распростëртым на постели князем. Он положил руку на его лоб и ощутил жар. В то же время Вишневецкий открыл глаза и увидел Мицкевича. - Стефан... - прошептал он, стараясь сохранять спокойствие. Мицкевич молча продолжал осматривать Иеремию, а затем спросил: - Ваше сиятельство, как часто вас тошнит? - Стефан... почему... ты... спрашиваешь?... - с испугом спросил Вишневецкий. - Отвечайте на вопрос, - твёрдо повторил Мицкевич. Князь помялся и ответил: - Довольно... часто... - Так-так, - нахмурился Стефан. Иеремия похолодел. Неужели что-то страшное? - Стефан... что... со... мной?... - спросил Вишневецкий. - Боюсь, ваше сиятельство, что вы не будете в восторге от этой новости. - сказал Мицкевич. Князю Вишневецкому стало страшно. - Говори... - прошептал он. - Вы... беременны. - сказал Стефан. Вишневецкий опешил. Каким образом?! - То есть как?! - чуть не вскрикнул он. - Были ли у вас сношения с кем-либо? - спросил Мицкевич. Ярëма задумался. Разве что со Скшетуским. Но в этих отношениях Иеремия был активом, а значит, никакой беременности наступить не могло. Бред какой-то. Но вдруг князь вспомнил про свою ночь с Хмельницким и всё понял. - Да... возможно... - прошептал Вишневецкий и опустил голову. - С кем?! - в ужасе воскликнул Стефан. - С Хмельницким. - ответил князь. Мицкевич отшатнулся. Это было ужасно. Князь не только стал беременным мужчиной - он стал изменником Родины. И как теперь молчать?! Вишневецкий как будто бы прочитал мысли Стефана, потому что схватил его за руку и тихо зашептал: - Умоляю тебя, Стефан! Не рассказывай никому! Мицкевич вздохнул. - Хорошо, ваше сиятельство, я никому ничего не расскажу. Иеремия выдохнул. Стефан посмотрел на него с упрëком, но поняв, что ничего не добьётся, вышел. Князь остался один. Он внимательно оглядел себя. Побледневшее лицо, усталые полувпавшие глаза, спутавшиеся волосы, на губах - нездоровый белый налёт. Известие о том, что он носит под сердцем ребёнка врага, окончательно добило его. Вишневецкий посмотрел на своё красивое тело и подумал, что скоро оно будет обезображено растущим животом и отëками. Его чуть не вырвало от отвращения. Зачем он тогда позволил себе эту слабость? Зачем он позволил Богдану властвовать над собой? Иеремия чуть не плакал от ужаса. Ему казалось, что мир перевернулся. Стыд и отчаяние охватили его. Какова будет реакция его жолнëров на всё, что произошло? Нужно срочно уходить в отставку, пока никто не узнал об этом событии. Только нужно придумать причину отставки.