Straight to Heaven

      Когда Хёнджин слишком увлекается кем-то, он может забыть о том, что у его партнёра есть личная жизнь и другие заботы помимо их секса.              Одинокая женщина за тридцать стремится остепениться, не считая исключения в виде тех, кто предпочитают карьеру и идут вброд против потока патриархальных устоев. Тем более когда их счастливые замужние подружки публикуют в социальных сетях фотографии своих торжественных свадеб, годовщин в дорогих ресторанах и всевозможных совместных праздников, публикуют взволнованные объявления о беременности и не одно селфи с любимым партнёром, сковавшим себя официальными узами с избранницей, — на отдыхе, тёплом море и обжигающем стопы песке или в уютной домашней атмосфере. Они создают вид счастливых, образцово состоявшихся женщин. Годы идут, поднимается волнение и лёгкая паника — где же серьёзные отношения? Хочется ощутить типичное семейное счастье, познать прелести материнства и начать прогревать семейный очаг, надо как-то поддерживать разговоры в близком кругу других замужних дам. Одиночество смущает и напрягает. Неужели с ней что-то не так? Она не так привлекательна, как её сверстницы, как её подруги? Почему ни один мужчина до сих пор не признал её достойной обязательств и золотого колечка на безымянном пальце?              Многие мужчины, напротив же, предпочитают другую жизнь: наслаждаются одиночеством. Вместо претящих жён в халатах и разношенной домашней одежде они ищут короткие и незамысловатые, не обязывающие к бытовухе связи «в болезни и здравии» или вовсе не заводят и коротких отношений. Живут случайным сексом, излюбленными хобби и личными интересами. Мужчине найти себе пару проще, чем начавшей терять шарм как на лицо, так и возрастом женщине; к сожалению, у многих представительниц прекрасного пола единственная рыночная ценность — их внешность, которая начинает исчезать, а интеллектом, образованностью и начитанностью, увы, не каждая способна похвастаться и зацепить.              Помимо отсутствия биологического или социального давления, побуждающего вступать в узаконенные отношения, следуя привычному сценарию, мужчин не тянет сковывать себя и ограничивать, не панически, но без наличия особых причин в виде искренней и глубокой любви избегают серьёзных отношений.              Хёнджин успешен. Прочная карьера — это замечательное благословение, способное помочь преодолеть множество трудностей, встречающихся на протяжении жизни, знатно облегчить существование. Деньги — сама жизнь. И они у него есть, что позволяет разгуляться и продолжать жить в удовольствие хоть до самой смерти.              Хёнджин не пойман в порочный круг знакомств, не встречается с кем попало, отчаиваясь найти кого-то достойного, чтобы полноценно остепениться в свои как никогда подходящие годы. Он уже остепенился достаточно, если не рассматривать это слово заключённым в узкие рамки «создать новую ячейку общества». Он ведёт привычный, комфортный для него размеренный образ жизни, работает без лишнего напряжения, посещает увеселительные мероприятия и развлекается вовсю, но не попадая на первые страницы газет с уничижительными заголовками; он наслаждается жизнью и сексом.              Сексом в особенности. Он знает себе цену, он красивый и ухаживает за собой — каждый день в зеркало смотрится, любит это дело, отгоняя мысли о самовлюблённости, он зарабатывает большие деньги, владеет собственной компанией и всё ещё относительно молод, уже не полон тех амбиций, что разгорались раньше, но холодно сфокусирован на достижении личной выгоды во всех её возможных проявлениях.              Без семьи, сварливой жены, искалеченной бытовухой, или излишне деловитой бизнес-леди, отношения с которой больше похожи на взаимовыгодное партнёрство, без наследников-спиногрызов и ежедневного выноса мозга он чувствует себя отлично. Он не должен заботиться о ком-то, кроме себя и своего дела, он поступает так, как сам того хочет, принимает решения самостоятельно и уверенно, не отягощая себя длительными обсуждениями или работой всё над теми же отношениями, его ничто не тормозит и не весит тяжёлым бесполезным грузом за спиной.              Даже если, оглянувшись, он понимает, что часть его друзей обзавелись семьями и вступили в разные новые этапы жизни, его не заботит то, что люди называют «одиночеством». Он не нуждается в стабильных интимно-эмоциональных отношениях.              Ему тридцать восемь. Он холост и счастлив. Он блаженно наслаждаются окружающей реальностью, друзьями, карьерой, выходными, а также связями и деньгами, позволяющими делать что угодно.              Хёнджин не из тех, на кого взглянут с жалостью и вздохнут, мол, не преуспел, бедняга. Такой мужчина, как он, да ещё и одинокий, объект для зависти, пример для подражания и желанная партия.              Но, как бы не печалились состоятельные женщины, считающие себя более чем достойными такого мужчины, как бы родители не вздыхали, что их единственный драгоценный сын всё холост, Хёнджин родился «целым» и не нуждается во второй половине.              Его всё устраивает, и одиночество не помеха жить по полной — секс возможен не только в отношениях. Удивительно и приятно, не так ли?              Секс — это прекрасно. Хёнджин наслаждаются сексом, как для физической разрядки, чтобы получить удовольствие и отдохнуть, но им же и поднимает свою самооценку, тешит самолюбие властью и пополняемым списком партнёров. Он может получить любого — разве не окрыляющее чувство? Если не соблазнить, то завоевать.              А секс с красивым человеком — ещё лучше.              Человеческое тело бывает невероятно прекрасным, не важно — мужское или женское, иногда попадаются моментально вызывающие восхищение и острое желание обладать. Хёнджину нравятся разные люди, но привлекательные — зачем отказывать себе, довольствоваться малым, когда можно брать самое лучшее и в неограниченном количестве? Хёнджин никогда не будет страдать от одиночества — всегда найдёт, кем заткнуть этот пробел, который не привык долго зиять.              Хёнджин не классический бабник в привлекательной личине, он не разбрасывается громкими словами «ты — единственная, неповторимая и по-настоящему любимая», не принимается очаровывать каждую женщину в комнате. У него есть вкус, у него чрезвычайно высокая планка и любовь к своей нескромной персоне, чтобы не пробовать что-то низкопробное, как и чтобы не ограничивать себя кем-то постоянным; он не лжёт, не вводит в заблуждение, обманывая и давая ложные надежды. Кто повёлся на природное обаяние, лицо и очаровался, отстроил воздушные небоскрёбы, возомнив себя великим романтиком-архитектором, виноват сам, поэтому неизбежно сталкивается с разрушением тех сказочных хлипких построек и бьющимися внутрь розовыми линзами очков.              Лишь хроническая, неудовлетворимая потребность быть лучшим, всё таким же сильным и влиятельным мужчиной, отвечающим за свою жизнь и работу. Хёнджин не против, если его будут любить. А как такого человека не любить? Любите, просто не лезьте со своими бесполезными чувствами. Восхищайтесь, уважайте и прогибайтесь.              Это даже не короткие романы — лишь секс. Взаимовыгодный: Хёнджин берёт то, что хочет, удовлетворяет себя, используя других людей, а те люди, которым выпала честь, получают… то, что они хотят. А что они хотят? Главное — деньги, разумеется, деньги, которых Хёнджин не жалеет, готов стать великодушным спонсором для того, кто сумеет привлечь, а касаемо желания получить эксклюзивное внимание и по-настоящему особое отношение… Хёнджин падок на секс, и это не секрет, так что эти слухи о внимании отчасти правдивы, но не каждый удостаивается возможности испытать на себе более тонкие прелести директорской благосклонности: все знают, что встаёт у Хвана не на каждого. И для тех, кому повезло, это своего рода достижение, честь.              И все спокойно живут, следуя условиям этого негласного сотрудничества. Но не Феликс. Он характерный, несмотря на боязнь и слово сказать лишнее рядом с директором, он тоже знает себе цену и уверен, что добьётся всего сам. Своими силами. Хёнджину даже смешно.              Абсолютно беззлобный смех, никакой неприязни или отвращения, не злит, только искренне забавляет. Когда парень ему в первый раз откровенно попытался заявить о самодостаточности, как сам всё сможет, будет усердно работать, стараться и добьётся поставленных целей, Хёнджин так и хотел похлопать этому парню, сказать, мол, далеко пойдёшь, молодец, амбиций не лишён. Впрочем, это он и сделал, а потом обратил внимание на то, что с членом у губ эти слова звучат не так правдиво, но всяко эффектнее.              Феликс новый. Он чистый и неиспользованный, не раскрывший весь свой потенциал, и всё указывает на то, что сексуальный опыт у парня нулевой. Но Хёнджину же нравятся разные люди. Он человек настроения: вчера хотел, чтобы ему ловко отсосала какая-нибудь жгучая модель-брюнетка в пятнадцати разных стилях, используя весь потенциал своего ловкого проколотого пирсингом язычка, сегодня хочет выебать одного миловидного никудышного парнишку.              Своих детей нет, так хоть с Феликсом понянчится: несмотря на внешний холод, которым, как бы мужчина себя ни вёл, так и сквозит, властную и суровую ауру, порывы нежности никто не отменял. Хёнджин подумывал завести щенка или котёнка — лучше, конечно, щенка — собаки простые и преданные, не самовлюблённо-характерные, потому что иногда возникает желание повозиться с кем-нибудь немного, а дети — та ещё морока на долгосрочную перспективу и ответственность. Но в итоге решил, что люди всё же лучше, достаточно лишь осознанно подходить к выбору и понимать, с кем можно расслабиться по-настоящему, а кто удобная вещь, подходящая лишь для сексуального удовлетворения без лишних разговоров. — Ты кажешься напряжённым, оппа, — мягкий, заискивающий голос звучит легко и мелодично, что не так удивляет: блондинка, удобно пристроившая наманикюренные изящные ручки на плечах мужчины, — главная вокалистка в «Noon». Была.              Хёнджин, можно сказать, в какой-то степени для себя набирает тех, кто будет находиться под его началом, помимо денег, они должны радовать глаз, вызывать зависть у конкурентов и, желательно, быть сговорчивыми. Последнее, разумеется, не обязательно — никто принуждать не станет, но иногда, чтобы дебютировать, приходится надевать обтягивающее мини, потому что выбора в принципе нет. Воля человека — согласиться или уйти, зачастую Хёнджин даже удерживать не станет, но, если он что-то хочет, — он это получает.              Мин Юра — сговорчивая, о чём кричали её блестящие большие серые глаза, она с радостью приняла предложение, стоило намекнуть.              Ли Ёнбок — несговорчивый. Всё ещё, и это озадачивает.              — Ты же окончила курсы массажа в том месяце? — выпуская сигаретный дым, решает уточнить Хёнджин, хотя знает ответ.              — Специально для тебя, — руки умело проходятся по плечам, разминая мышцы и не задевая кожу длинными ногтями.              И ведь непонятно, врёт ли чертовка или нет.              — Ценю, — с усмешкой выдыхает Хёнджин, окончательно расслабляя плечи и позволяя себе насладиться умелыми движениями.              Вижуал, центр группы, вокалистка, суккуб в постели, так ещё и массажистка — бриллиант, вовремя огранённый и установленный блистать. И сияет, даже уйдя по большей части в сольную карьеру, всё дальше отдаляясь от жизни айдола в пользу модельного бизнеса.              — Хотя бы после секса будь честен, — игривым тоном требует девушка и звонко цокает, продолжая разминать мышцы, показывая то, чему научилась за кругленькую сумму, — ты обещал рассказать, почему вновь решил встретиться.              О формальности и речи нет, Хёнджин слишком хорошо эту девушку знает, сотрудничает с ней лет семь, не говоря уже о совместных школьных годах.              — Потому что я хотел качественный секс, — мужчина запрокидывает голову, заглядывая в улыбающееся лицо девушки, — а кого-то, кто трахается лучше тебя, я не знаю.              — Ты такой противный, — морща нос, хихикает Мин, чуть толкая мужчину в лопатки, и откидывается обратно на кровать, — но льстит. Конечно льстит, подлец.              — Ещё бы, — Хёнджин медленно, наслаждаясь ментоловым дымом на языке, затягивается, смотря в вечереющий пейзаж за окном. — Что там с Гуччи?              — Подробности сразу после тебя, но, сам понимаешь, всё отлично, — лукаво щурится девушка, не прикрывая наготы одеялом. — Не будь одним из тех мужчин, кто так нагло обманывают девушек, Хёнджин.              — Я могу заглянуть в твои документы, — напоминает Хёнджин, туша сигарету и оставляя окурок в массивной стеклянной пепельнице на прикроватной тумбе.              — Если продолжишь мне угрожать, я метнусь к «GoodTime», и будешь смотреть, как я поднимаю продажи другому мужчине, — Юра вскидывает руку, наслаждаясь блеском кристаллов известной австрийской компании на ногтях, — мужчинам. Кажется, там братья всем заправляют, не вникала, только с одним виделась. Но ты знаешь, что девушки, как я, всегда пользуются большим спросом.       — И правда чертовка, — не скрывая кривой улыбки, подытоживает Хёнджин, заваливаясь на кровать рядом. — «G» и «T» — первые буквы их имён, — вспоминает он, поворачиваясь на бок и подпирая голову рукой.              — Вы, мужчины, такие самовлюблённые, — капризно отзывается девушка, шутливо толкая Хёнджина в плечо, но тот лишь изображает гримасу удивления, будто услышал что-то новое.              — А вы наивные, — прилетает равнозначный ответ. — Ты уже не девушка, а женщина. Ю-а, дорогая, очнись, тебе тридца…              — Не говори это страшное число! — взвизгивает девушка, тут же прикрывая лицо руками, в надежде сбежать от реальности. — Мне говорят, на двадцать два выгляжу, так что давай, не смей больше это упоминать!              — Годы идут, — мечтательно тянет Хёнджин, — что делать будешь? Скоро и сорок, а там пятьдесят…              — Силы жить мне дают мои любимые косметологи и доктор Хан, который так круто правит лицо, — заявляет девушка, — и ретриты. Я почти очистила сознание от лишних мыслей, теперь только зелень и духовные практики. На мои пп-тортики я не позволяю устанавливать цифры, исключительно поздравительные надписи, выведенные низкоуглеводным кремом.              — Ты сходишь с ума, — вздыхает Хёнджин, вспоминая один из последних постов про связь осознанности и красоты в аккаунте подруги. — Я слышал, твоя сестра отправила сына в школу. А ты пока только мысли в космос отправляешь и бесконечно снимаешься для журналов.              — Хочу летать на недели моды, а не от мужа к ребёнку, — неприязненно отзывается о семейной жизни Юра, — у всех свои приоритеты и цели. Сам-то когда обрюхатишь какую-нибудь модельку, а? Поговаривают, ты бесплодный, скоро с жалостью смотреть будут — наследника всё нет, а ты не молодеешь, дорогуша.              — Хоть не импотент и плевать, — пожимает плечами мужчина и из интереса крутит на пальце прядь длинных золотистых волос девушки. — Снова нарастила. Можно дёрнуть?              — Больной? — выплёвывает короткое и ёмкое. — Они стоят целое состояние — сто пятьдесят капсул, шестьдесят сантиметров и натурально. Ты мне скажи, когда дети? Я сама не хочу, но с чужими…              — У тебя взыграло что-то инстинктивно-женское? — изгибает бровь Хёнджин, не разделяя этого воодушевления. — Годы берут своё?              — После того ужина твоя матушка присылает мне открытки, — кривится девушка, — я ей нравлюсь. А её сын мне не настолько, чтобы портить фигуру, рожая для него детей.              — Убедительно попрошу её больше не доставать женщин из моего окружения, — обещает Хёнджин, не сдерживая полуулыбки. — Я не хочу детей.              — Я бы пошутила, — усмехается девушка, — но ты молодец, что перешёл на совершеннолетних хотя бы по европейскому стандарту, я уж думала, у тебя и правда какие-то отклонения.              — Не во всех странах Европы совершеннолетие достигается в восемнадцать, — нравоучительным тоном просвещает Хёнджин, почти не задетый этим замечанием, — да и какая разница, если меня привлекает человек, а не факт, что я трахаю ребёнка.              — Тот политик… как его… — девушка прикусывает ноготь, вспоминая ещё недавно мелькавшего в новостях мужчинку средних лет. — Сон… без разницы, он тоже оправдывался. Прям как ты. Мужиков где-то на одном заводе штампуют?              — Ему нравились десятилетние и помладше, а мне минимум от шестнадцати, — кривится Хёнджин. — Я банально не понимаю, что в детском теле может привлекать. Там же банально не за что… И какого чёрта ты пытаешься промыть мне мозги?              — А что привлекает в том парне? — вздёргивает голову девушка. — Он не выглядит уж шибко… отличающимся от ребёнка.              — Ты и правда сравниваешь полноценного парня под сто семьдесят с ощутимой мускулатурой, психологически сформировавшегося и способного дать информированное согласие, с десятилетним ребёнком?              — С тобой и твой ровесник себя десятилеткой ощутит, — вздыхает девушка, закидывая ногу на Хёнджина, наслаждаясь приятной прохладой его тела, — да и согласие ты выбиваешь, так что не особо добровольное оно.              — Так пожалуйся на меня в органы, — беззаботно предлагает Хёнджин, подминая под голову подушку, — уверен, ты бы этим очень помогла несчастным.              — Дурной и правда, — прикрывая рот рукой, смеётся Юра, слабо подпинывая пяткой мужчину в бедро, — а следом потопят меня и не только. Оно мне надо?              — Тогда не делай вид, будто тебе есть дело до других людей.              — Как скверно, — фыркает девушка, — но, возвращаясь к тому парню, он выглядит… простым? И глупым. Но что интересно, ты его бросил, и это почему-то его не раздавило. Он выглядел как из тех, кто, потеряв твой интерес, сразу в сопли.              — Потому что я дал возможность продохнуть, а не бросил.              — Влюбился? Без разницы, главное, что не с той сучкой… Она малолетка, а уже такая пик-ми проблематик! Меня бесит её самодовольный взгляд, — возмущённо, кивая головой в такт своим словам, вспоминает девушка, — ты своим членом ей самооценку поднимаешь.              — Я бизнесмен, Ю-а, мне нужен приносящий деньги работоспособный сотрудник, — важным тоном поправляет Хёнджин, скорчив серьёзное лицо и игнорируя жалобу на, сразу стало понятно, кого, — а найти новую подстилку на время мне не сложно.              — Ещё скажи, что ты обо мне, — лицо девушки моментально приобретает серьёзный вид, а в голосе мелькают стальные нотки. Она, сузив глаза, внимательно смотрит в лицо Хёнджину, решая, пора бы обнажать компромат в качестве наказания за задетую честь или ещё рано.              — Нет, конечно, мы с тобой душевно болтаем и отдыхаем, — так же спокойно поправляет Хёнджин, — я о не так давно дебютировавших малышках и ещё одном пареньке, с которым пару раз спал.              — Выкрутился, — с прохладой в голосе соглашается девушка. — Если раньше я с тобой спала, до того, как мы сблизились, не думай, что я из тех, кем можно пренебречь.              Мин никогда не нуждалась в спонсорстве: у неё мать — известный журналист, а у отца — собственная косметологическая клиника, у неё было всё, включая внешность, немного подкорректированная любящим папой, и приятный голос, чтобы без проблем дебютировать. Хёнджин следит за чистотой своей компании, в «HH Entertainment» никакая откровенная бездарность не прошмыгнёт, он не из тех, кто поведётся на внешность и протолкнёт на сцену откровенно сырой и бесполезный материал, так что кто дебютирует — тот действительно этого достоин. Он лишь за ниточки подёргать может, если кто заинтересует больше остальных, создаст для активных действий благоприятную атмосферу.              Но Юра знает себе цену тоже. Она хотела не столько деньги, которыми она никогда не была обделена, она хотела внимания и дорогих подарков — именно подарков, она хотела то, чего нет ни у кого, хотела быть особенной и трахаться с красавчиком, проявившим ответный интерес, с годами превратившимся в завидного мужчину. Но и да, ладно, не у родителей, которые не были до конца уверены в успехе дочери, же просить карманные, когда ими лишний раз может снабдиться любовник.              — Ты ненадёжный, поэтому твоей маме остаётся лишь мечтать о такой прекрасной снохе, — важничая, вздёргивает голову девушка и начинает медленно подниматься с кровати.              — Сейчас заплачу, — лениво язвит Хёнджин, расслабленно разваливаясь в одиночестве на своей двухместной кровати, от которой всё ещё слабо пахнет карамельным парфюмом, пропитавшим женское тело. — Ты кое-что забыла.              — Я лицо их новой коллекции, креативный директор любит моё лицо и руки, — отвечает, наконец, на вопрос Юра, натягивая валяющиеся на полу кружевные трусики, — поэтому наш секс, так сказать, прощальный, перед моим отлётом в Италию на две недели.              — Как долго нынче показы длятся, — равнодушно подмечает Хёнджин.              — Подруга обещала познакомить со своим братом, — поясняет девушка, застёгивая узкие джинсы, — хочу задержаться, насладиться солнышком, Венецией и полусладким.              — А сколько разговорчиков было, — не удерживается Хёнджин. — Часики всё-таки тикают.