замок из дождя

2024's Вода с силой обрушилась на него, ударяя словно маленькими пулями по спине и плечам. Чонгук опёрся руками о стену перед ним, позволяя воде из душа литься сверху. Она была чуть горячее обычного, отчего кожу начинало обжигать. Чонгук стоял, закрыв глаза, не меняя температуры. Вода затекала в уши, глаза, собиралась ещё одной тонкой струйкой на кончике носа. Он плохо спал. Он плохо себя чувствовал из-за мигренозной головной боли, с которой ему все труднее становилось справляться. Из душа он вышел спустя пятнадцать минут. Посвежевшим его назвать точно нельзя было. В квартире пахло сигаретами и кофе. Тихо работал телевизор. — Яичница на плите, — Чонгук прошёл в кухню, открыл холодильник и достал пакет сока. Он согласно угукнул, присасываясь к напитку. — Я думал, ты кофе будешь. — И кофе тоже, — хрипит Чонгук. — Голова раскалывается. Мужчина, сидящий за столом, взглянул на него поверх своих прямоугольных очков и вздохнул. Чонгук гремел посудой, морщился, уронил лопатку на пол, выругался и тяжело вздохнул. Тогда мужчина встал из-за стола, отодвинул его от плиты, произнеся: — Сядь за стол, Чонгук. Альфа не сильно сопротивлялся, сел на стул, закрывая глаза и растирая те основанием ладоней. Омега на кухне был старше его на двенадцать лет. Он был невысокого роста, стройный, даже худощавый, у него были красивые карие глаза и полные губы. Руки были до плеч покрыты татуировками, что сильно шло вразрез с привычным образом омеги. Мин Хачжун — так звали омегу, который очень редко появлялся в жизни Чонгука. Очень редко, но в особенно тяжёлые времена. Они никогда не спали. Ни разу. Даже не целовались. Их отношения были крайне странные и больше походили на взаимоотношения врача и пациента, причём роли неоднократно менялись. Познакомились они около года назад на фестивале, где работал Чонгук, а Хачжун был приглашенной звездой. Он тоже был певцом. Хороший, но уже не такой популярный. Несмотря на это, у него была своя преданная аудитория, которая сохранилась на протяжении многих лет. Оба делили гримерку. Обычно привередливый и вспыльчивый Чон мог бы уже закатить скандал, но, закончив свое выступление, Чонгук вошёл в комнату, достал из своей сумки бутылку виски и присосался к горлу, сделав три больших глотка. Хачжун вскинул бровь, глядя на него поверх телефона, в котором сидел. — Тяжёлый день? — спросил он, не рассчитывая на какой-либо ответ. Чонгук поставил бутылку на столик у зеркала, где визажисты раскладывают обычно косметику. Он упал в свое кресло, запрокинув голову на спинку и прикрывая глаза. — Мой муж подал на развод, — говорит Чонгук. — Его менеджер передал мне документы прямо перед выступлением. Считается ли это тяжелым днем? — Определённо, — соглашается Хачжун. — Судя по твоей реакции, решение о разводе не обоюдное. — Нет, не обоюдное, — помолчав, соглашается Чон. — Но я проебался. Со всех сторон. — Есть ли время все исправить? — Вряд ли, — вздыхает Гук. Он смотрит на своего случайного собеседника. — Простите. Я — Чон Чонгук, — альфа привстает, чтобы поклониться. Пусть перед ним и омега, но мужчина явно старше. Воспитание и вежливость к старшим он ещё не растерял. — Мин Хачжун, — он протягивает руку для рукопожатия, и этот жест вызывает в Чонгуке какое -то тепло. С тех пор они начинают общаться. И общение это представляет собой долгие разговоры, как правило перетекающие в ночные, выпивка и много скуренных сигарет. Хачжун узнает про Тэхена, иногда задаёт уточняющие вопросы, подмечая с какой грустью и тоской Чонгук отвечает на них. «Я не был ему опорой». «Я был эгоистичный и жадный до славы» «Как только я заполучил его, я остыл», — звучало совсем плохо. Как будто слова, которые произносил Чонгук, были отвратительны ему самому. Чонгук узнает, что альфа Хачжуна умер около трех лет назад. Тот человек был полной противоположностью Чону. Он как раз таки был той самой опорой. Хачжун с грустью говорит, что не может больше плакать, вспоминая о нем. Хотел бы, но не может. А ещё говорит, что наверное его альфе будет больно, если Хачжун здесь, на земле, будет по-прежнему его оплакивать. Мин старается жить дальше, но не видит смысла. Чонгук не ожидал, что в его жизни появится такой человек, да ещё и омега, с которым ему будет легко говорить о том, что на душе. Лучшие друзья были всегда рядом, но даже им порой он не мог открыться, не хотел. Хачжун же стал для него как психолог. Они редко виделись, но если встречались, выговаривались по полной, и снова пропадали до новых встреч. — Ты уезжаешь? — спросил Чонгук, доедая яичницу. Хачжун перевёл на него свой задумчивый взгляд. — Может, ещё несколько дней побудешь? — Нет, дорогой, — тепло улыбнулся мужчина. — Мне надо ехать. Запись в студии никто не отменял. Чонгук поджал губы, становясь похожим на обиженного подростка. — Я и так у тебя уже три дня живу. И как ещё пресса не выпустила статью, что ты спишь со старым мужиком? Чон фыркает. — Во-первых, ты не старый, а я свободный с некоторых пор, — невесело ворчит парень. — Во-вторых, я не отпущу тебя в отель. Мой дом — твой дом. Хачжун улыбнулся краем губ, накрывая своей тёплой рукой ладонь Чонгука. Ему было приятно, что этот мальчик заботится о его комфорте. Давно этого для него не делал альфа. К тому же, Мин действительно не мог оставаться в отелях, там его преследовала бессонница и панические атаки. — Вчера ты сказал, что видел Тэхена, — Хачжун возвращается к их незавершенной накануне теме. Чонгук вернулся почти ночью, и они толком не поговорили. — Видел, — соглашается Гук. — В клубе. Он танцевал. А я не смог подойти. — Хотел? — Очень. Я сам себя испугался. Хачжун вздыхает, сжимая своей рукой немного сильнее, привлекая внимание Гука. — Чонгук, тебе надо поговорить с ним. — Нет, — качает головой. — Нет, ни в коем случае. Я не хочу снова заставлять его страдать из-за меня. — Один разговор не заставит страдать, — пытается Мин, но Чонгук убирает свою ладонь, поднимаясь, и отходит к окну, закуривая. — Ты снова сбегаешь. — Я знаю, Чжун, хорошо? Не говори мне очевидные вещи. Омега вздыхает, убирает посуду в посудомойку и останавливается за спиной Чонгука, который курит и смотрит в окно. Его рука немного подрагивает, но мужчина знает, что это от кофеина. Хотя раньше он волновался, что альфа мог употреблять запрещённые вещества. Особенно не в самые лучшие моменты своей биографии. — Послушай меня сейчас, — просит Хачжун, и Чонгук оборачивается. — Я никогда раньше не рассказывал тебе, но когда Кёнхо умер, я хотел уйти следом. Я не видел смысла и желания жить в мире, где его больше нет. Где я не могу сказать ему, что я был не прав, что я люблю его, или что я скучаю. Я не мог сказать ничего, чтобы он услышал меня. И та ересь о том, что они слышат нас на том свете, меня не успокаивала. Я хотел, чтобы он был рядом, живой, из плоти и крови, дышал и разговаривал со мной, а не был где-то там наверху, среди облаков или где там находится этот мир. Я жалел о том, что я не мог рассказать, о том, как у меня получается наше общее дело. Его не было рядом. И никогда больше не будет. — Хен, прости. — отчего-то глаза Чонгука наполняются слезами. Хачжун качает головой. — Ты — хороший человек. Да, ты порой невыносим, у тебя истеричный и несносный характер, но ты хороший человек, Гук. Тэхен знает это. — Тогда почему он развёлся со мной? — сипит альфа, трет глаза и раздраженно тушит сигарету о дно пепельницы. — Потому что ты сбился с пути. Ты обидел его, позволил себе ранить его сердце. Позволил ранить себя самого. Я не буду тебя оправдывать, но я же вижу, что ты места себе не находишь. — Я не нужен ему. Ему нужен надёжный альфа, на которого он сможет положиться в трудную минуту, и это не я. — Так стань им, — говорит омега, и Чонгук удивленно вскидывает брови. — Раз ты не сделал этого за столько лет, то стань им сейчас. Тем альфой, которого заслуживает Тэхен. Если ты хочешь, ты изменишься ради него, ради вас. Если ты все ещё хочешь быть с ним, если ты любишь его и ради того, через что вы оба прошли, то не сиди сложа руки и перестань себя жалеть. Делай хоть что-нибудь. Пока не поздно, Чонгук. Пока он рядом, пока ты можешь просить и умолять его о прощении, говорить ему о любви. Пока не поздно. — Что, если я опоздал? — По крайней мере, ты попытался сделать все. Ты не будешь жалеть, что не попробовал. 2016's — Я не хочу выходить за Миндже. Тишина, которая повисла в столовой, показалась Тэхену звенящей. Как будто даже сам воздух вибрировал. Омега сжал палочки в руке, поджав губы. Отец вытер губы салфеткой, отложил ту в сторону, а папа уставился на него в лёгком изумлении. — Что, прости? — прочистив горло, решил уточнить старший омега. — Мне послышалось или… — Я не хочу выходить за Пак Миндже. Сказал. Дважды. Тэхен тихо выдохнул через рот. Папа со звоном отодвинул тарелку по столу. — Ты в своём уме?! — Я, надеюсь, ты не беременный, — вдруг подал голос отец. Тэхен испуганно взглянул на него, а папа только рот открыл от шока. — От этого отпрыска Чонов, нет же? Мозгов ведь хватило предохраняться? — Откуда… — мямлит Тэхен, ощущая, как во рту пересохло. — О чем ты? — папа смотрит на мужа. — Объясни, я не понимаю ничего. — Он гуляет с Чон Чонгуком, — указав бокалом вина на Тэ, произносит отец. — Что ты так смотришь? — говорит он уже Тэхену. — Глупо было думать, что я не буду в курсе, где пропадает мой сын, особенно когда не ночует. — С Чон Чонгуком? — переспрашивает омега. — Тэхен, что за новости? Тэхен смотрит на них, понимая, что у него в голове нет ни единой связной мысли, чтобы ответить. Он просто не может собрать слова в предложение, и те хаотично носятся у него в голове. Тем временем отец продолжает. — Никто не запрещает тебе с ним развлекаться до свадьбы. Мы тебя выдаём не девственником, не будем столь консервативны. Но не делай глупостей, сын. Уже все оговорено. — Я люблю Чонгука, — только и произносит Тэхен. Отец хмыкает, улыбнувшись. — Люби. Но замуж ты выйдешь за Миндже. Я всегда считал тебя умным парнем, не заставляй меня сомневаться в этом. Тэхен отодвигает стул со скрипом ножек по паркету, бросает приборы на стол и выходит из столовой. Отец хмыкает весело, вскинув бровь. — Неужели характер стал проявлять. Я уже забеспокоился, что он останется безвольным и пресным, словно дохлая рыбина. — Ты говоришь о нашем сыне, — омега пригубил вина. — Почему мне не сказал, что у него есть альфа? — Разве это можно считать альфой? — пожал мужчина плечами. — Брось, кто в девятнадцать не гулял? Лишь бы глупостей не наделал. — Он сказал, что любит его, — замечает омега, и смотрит на мужа, на что старший Ким отвечает ему не менее пронзительным взглядом. — Тебе ли не знать, что любовь ничего не значит и ничего не решает. Так ведь, дорогой? Омега едва дёргает бровью, грустно усмехнувшись. Он залпом выпивает свой бокал, ставит тот на стол и подобно Тэхену покидает столовую, бросив напоследок. — Мудак.

《《《《》》》

Чонгук уверенно и крепко держал микрофон. Его голос патокой лился в уши, такой нежный и словно ангельский. Но ни его внешний вид, ни его характер не соответствовали тому, как он пел. Точнее были полной противоположностью. Над этими двумя пунктами в его агентстве, в котором он находился уже три месяца на стажировке, упорно трудилась пиар-команда. Родители Чонгука довольно быстро смирились с тем, что сын решил уйти в шоу-бизнес. По крайней мере, старший брат успешно справлялся и лучше всего подходил на роль преемника, поэтому необходимости тащить Чонгука в семейный бизнес отец не видел. Мама же развлекалась. Ей льстило, что её младшенький делает успешные шаги в сторону популярности, и это был лишний повод похвастаться подругам. Чонгук же относился к её восторгу прохладно. Его устраивало, что он занимается делом, которое ему нравится, да ещё и родители этому способствуют. Но даже несмотря на их помощь, он относился к ним холодно, пытаясь максимально свести на нет их спонсирование. Он не хотел быть им должным. Чонгук ничего не говорил им о Тэхене, ревностно оберегая их отношения. Кроме того, родители обоих относились к элите. Отцу наверняка было известно, что омегу семьи Ким сосватали другому альфе. И этим альфой явно не был Гук. Этот факт давил все тяжелее с каждым месяцем, что они встречались. Тэхен был его. И душой, и телом, — Чонгук не сомневался. Но этого было недостаточно. Тэхен тоже понимал, что рано или поздно все закончится. Всё чаще Чон видел его задумчивым или грустным. И его альфа снова начинал злиться. Чонгук становился агрессивным и раздражительным. — Отвали от меня, — Чимин толкнул Юнги ногой в бедро, сидя на диване в гараже, где они полюбили собираться. Мин схватил его за щиколотку, потянув к себе, и Чимин протестующе завопил. Он стал брыкаться, но Юнги был непреклонен, и в итоге Чимин оказался сидящим на коленях альфы. — Ты меня домогаешься? — Ты этого хочешь? — Что?! Фу, нет! — Чимин фыркает, демонстративно отворачивается, но с колен не слезает. Юнги прикусывает верхнюю губу, чтобы не улыбаться настолько тупо и очевидно. Чонгук заканчивает петь, убирает микрофон на стойку, повисая на ней. — Как вам? Это новое демо, мне кажется, не моё, — беспокоится альфа. — Я уже не могу заниматься вокалом. Иногда мне кажется, меня тошнит от собственного голоса. — Мне нравится, — пожимает плечами Хосок, закидывая в рот горсть чипсов. — Пример типичной попсы, от которой текут омеги-подростки, — говорит Юнги, кладя руку на поясницу Чимина, и тот делает вид, что не замечает этого. Забавно. — Но голос твой хорош, тут не поспорить. — Не слушай его, — говорит Пак. — У тебя очень хорошо получается. Тэхен гордится тобой. Чонгук улыбается при упоминании его омеги, и ему уже не хочется так сильно себя критиковать. — Он скоро придёт? — спрашивает Гук, выглядя при этом как тот самый скулящий щеночек. Юнги не упускает шанса об этом сказать и получает локтем в живот от Чимина. — Обещал сразу после ужина с родителями. Со словами Чимина дверь в гараж открывается, впуская заплаканного Тэхена. Тот всхлипывает, ищет взглядом Чонгука и, когда находит, начинает плакать ещё сильнее. Альфа без слов преодолевает расстояние до него за пару шагов, крепко прижимая к себе. — Я с тобой, — говорит он. — Не плачь, я с тобой. — Тэ, милый, что случилось? — Чимин поднимается на ноги, обеспокоенно глядя на друга. Тэхен жмется к Чонгуку, крепко пальцами сжимая его футболку на спине. — Родители не отменят свадьбу, — всхлипывает он. — Я сказал, что не хочу, я сказал, что люблю тебя, — Тэхен шмыгает носом, и Чонгук убирает с его лица волосы, вытирая большими пальцами щеки. — Отец все знает о нас, но ему все равно. Он сказал, свадьба будет в любом случае. — Так, хватит. Я поговорю с Миндже, — решительно заявляет Чимин. — К черту все. — Ты не можешь влезать в это, — одергивает Юнги. — Это дело не только твоего брата и Тэ. Здесь бизнес. — Плевал я на такой бизнес, — вспыхивает Пак. — Мой друг страдает. Эта свадьба поломает так много жизней ради кучи бумажек? Юнги бы поспорил с ним, хоть и понимает чувства и Чимина, и Тэхена. Но, тем не менее, это все намного сложнее, чем просто свадьба. — Ты мыслишь так же, как они, — говорит Чимин, и в его глазах сожаление и презрение. — Считаешь, деньги важнее любви? — Чимин, — вздыхает Мин, но продолжить ему не дает тихий голос Чонгука. Альфа прижимает Тэхена к себе все так же сильно и крепко. — Свадьба будет, — говорит он, и Ким в его руках замирает, уставившись неверящим взглядом. — Чонгук! — восклицает Чимин, но альфа отмахивается. Он смотрит только на Тэхена. — Только раньше. И жених у тебя будет другой, — говорит он. Чон немного отстраняется от Тэхена, который смотрит на него широко распахнутыми глазами. Он достаёт ключи, снимая колечко от брелока, затем опускается на одно колено. Хосок перестаёт жевать, Чимин закрывает рот ладонью, а Юнги в изумлении вскидывает брови. Один Тэхен стоит словно парализованный. — Я люблю тебя, — говорит Чонгук. — Я люблю тебя достаточно сильно, чтобы желать быть с тобой всегда. Я хочу быть с тобой. Построить с тобой семью, и при других обстоятельствах я бы сделал тебе нереальное предложение. Я бы достиг большего, чем то, что имею сейчас, и предложил тебе стать моим навсегда в романтической обстановке, с настоящим кольцом, как ты того заслуживаешь. Ты заслуживаешь всего только самого лучшего. Но сейчас мы здесь, и если ты поверишь мне, я все сделаю ради тебя, ради твоего счастья и твоей улыбки. Я не могу потерять тебя, — Чонгук сглатывает слюну. Он ощущает, как меняется и его запах, и запах Тэхена, и даже солёный океан Юнги выходит из-под контроля. — Ким Тэхен, согласен ли ты стать моим мужем? Я не могу предложить тебе ничего кроме себя и своей любви. Но это пока что. Я добьюсь многого. Ради тебя я сверну горы. Чонгук поднимает взгляд на Тэ, и тот смотрит на него так, как не смотрел никогда до этого. Он даже описать не может, что видел в его глазах. — Ответишь что-нибудь? — неуверенно спрашивает Чонгук, сжимая металлическое колечко в пальцах. Тэхен опускается к нему на колени рядом. Он берет его лицо в свои ладони, гладит, моргает, и на щеки падают крупные капли слез. Он берет ладонь альфы, прикладывает к своей груди, где гулко бьется его сердце, произнося: — Оно — твоё. Я — твой. Навсегда. Чонгук резко выдыхает и прижимает его к себе, сильно. Тэхен зажмуривает глаза, жадно вдыхая его ментол, внезапно ощущая умиротворение. Его больше не трясёт в панике, страхе и безысходности. В руках Чонгука он ощущает покой. Чимин вдруг визжит «ура!», захлопав в ладоши. Юнги вздрагивает, когда омега напрыгивает на него в радостных объятиях. Мин придерживает его за спину и смотрит на Хосока в противоположном конце комнаты. И во взглядах, направленных друг на друга, они оба видят вовсе не радость. Это понимание тотального пиздеца происходящего. 2024's Тэхен не снимает очки, даже находясь в помещении, надеясь остаться неузнанным. Хотя, по большей части, причина больше в том, что его синяки от недосыпа уже невозможно скрыть никакими косметическими средствами. Снотворное, которое ему прописал врач, перестало действовать неделю назад. Тэхен снова просыпается около трех ночи и лежит до самого утра. Рассветы перестали восхищать, а закаты Тэхен провожает за сигаретой и горьким кофе. Может, стоит убрать кофеин на ночь? Надо попробовать. Омега бессознательно водит по металлическому колечку от брелока, прикрепленному к связке его ключей от машины. Абсолютно неуместная в дизайне, но необходимая лично ему вещь. Это монотонное движение и рассматривание пейзажа за панорамными окнами ресторана немного держит в равновесии. — Может, перекусишь что-нибудь? — напротив присаживается Хосок, поправляя рукава рубашки. — Могу попросить повара сделать твою любимую пасту. — Нет, — улыбнувшись, Тэхен качает головой. — Я не голоден. Чая достаточно. Омега кивает на нетронутый напиток, и Хосок вздыхает. Он оказался не в самой удачной ситуации. Чонгук не знает, что Тэхен приходит в его ресторан. Разумеется, это была просьба Тэ, и тот перед своим визитом обязательно уточняет, не будет ли вдруг там бывшего мужа. Поэтому Тэхен частенько приходит, когда Гука нет в городе, и очень редко, когда его гастроли заканчиваются. Хосок не знает почему, но что одного, что другого так и тянет в его ресторан посидеть, пострадать. Иначе их визиты и не назовёшь. — Как у тебя дела? — интересуется альфа. — Новые проекты? — Через неделю поеду в Японию, — говорит Тэхен. — Меня утвердили на роль в фильме про оккупацию Японией. Исторический метр. — О, — Хосок поджимает губы, — это наверняка трудная роль. В драматическом плане. — Да, пожалуй, — соглашается Ким. Он снова принимается поглаживать колечко по кругу, что не уходит от внимания Хосока, и он слегка дёргает бровью. Наверное, Тэхен был уверен, что никто из них уже не помнит об этой вещице. — Тэ… — решается заговорить на запретную тему Чон, как его прерывает сотрудник. — Господин Чон, поставщик приехал. Вам надо принять товар, — зовет администратор. Хосок прикусывает губу и вздыхает. Его ответственность не позволяет переложить даже подобные дела на других работников. — Иди, — улыбается Тэхен. — Я в порядке, правда. — Ладно, — вздыхает он. — Если что, Мина в зале. Попроси её, если что-то понадобится. Тэхен кивает. Он все же делает глоток чая, вкус которого отдаёт чем-то цветочным. Ему не очень нравится, но он на очередной диете, поэтому придётся потерпеть. Терпеть. Тэхен ненавидит это слово. В детстве он терпел и не шумел, когда хотелось играть, терпел, чтобы громко не смеяться. Терпел токсичное отношение отца, терпел молчаливое подчинение папы. Терпел одиночество, когда Чонгука не было рядом. Терпел душевную боль и делал вид, что все нормально, когда хотелось свернуться в клубок и выть. Терпел. Бесконечно и всегда терпел. Тэхен прикрывает глаза за тёмными стеклами очков. За спиной открывается и закрывается дверь. Тэхен смотрит в окно, гладит кольцо круг за кругом. — Добрый день, господин Чон, — голос администратора внезапно дрожит. — Привет Мина, ты чего такая испуганная? — Чонгук хмыкает, снимая пальто. — Где Хосок? Тэхен едва поворачивает голову, видя как мнется омега, неловко махнув рукой в сторону запасного выхода. — Он принимает поставщика, проводить? — ловко пытается увести его девушка. Тэхен благодарен за попытку, но он слишком хорошо знает Чонгука. Тот наверняка уже понял, кто в зале помимо персонала. — Нет, — альфа отдаёт ей пальто. — Кофе, хорошо? — Д-да, — кивает она. — Господина Чона позвать? — тише спрашивает она. Чонгук слабо улыбается, качнув головой. — Не отвлекай его, — говорит он, и добавляет тише, сжав её плечо. — Не волнуйся, Мина. Девушка кивает, уходя за барную стойку, чтобы передать заказ альфы. Тишина за спиной Тэхена становится чересчур напряжённой. Он уже убрал ключи в карман брюк и снова вернулся к своему невкусному цветочному чаю. Он вздыхает. Ментол привычно, от того и дико, оседает на слизистой, вызывая лёгкую дрожь. — Раньше мы не могли даже десяти минут провести в компании друг друга, — говорит Чонгук, медленно приближаясь. — Привет, Тэхен. — Думаю, мало что изменилось, — тихо отвечает Тэхен. — Привет, Чонгук. Альфа появляется перед его глазами. Тэхен сглатывает, смотря на него снизу вверх. Немного проигрышная позиция, как ему кажется. Это первая встреча после окончания судебного заседания. Последний раз Тэхен видел его выходящим из здания суда. На альфе чёрная хлопковая рубашка, заправленная в джинсы с высокой талией. Волосы не уложены, но этот лёгкий творческий беспорядок на голове делает его привлекательнее обычного. На запястьях часы и тонкий браслет из белого золота. Его дарил Тэхен на один из его дней рождения. Омега не заостряет на этом внимание, потому что подарков за почти десять лет было предостаточно, и заниматься тем, чтобы возвращать их друг другу, они точно не стали бы. С самой школы Чонгук всегда был красивым. Внешность его никого не оставляла равнодушным. И Тэхен безумно гордился тем, что этот альфа был его. Был. — Не знал, что ты бываешь здесь. Я присяду? — Чонгук кивает на диван напротив Тэ, и тот пожимает плечами, не препятствуя. — Иногда, — отвечает омега. Он снова отпивает из чашки, но делает это больше для того, чтобы занять руки и заполнить тишину между ними. Чонгук выглядит очень сдержанным, пытаясь казаться расслабленным, но внутри он чувствует необоснованный страх. Под рубашкой руки покрываются мурашками, а в груди немного сдавливает от того, насколько он ощущает себя напряженным. — Ваш кофе, господин Чон, — Мина ставит чашку напротив Чонгука, и тот благодарно кивает. Девушка смотрит на Тэхена, облизав губы от волнения. — Господин Ким, может, что-нибудь ещё желаете? — Нет, Мина, спасибо, — улыбается краем губ Тэ. Она кивает, вежливо кланяется и отходит от стола. — Весь персонал напуган, — говорит с лёгкой ухмылкой Чонгук, Тэхен хмыкает. — Как будто мы начнём бить посуду. — У них есть все основания это предполагать, — Тэхен пожимает плечами. Чонгук издает тихий смешок. Тэ моргает, искренне надеясь, что за тёмными стеклами не видно его взгляда. Потому что он смотрит, не отрываясь. Ловит каждую реплику, ловит каждую улыбку. У него щемит в груди и становится сложнее дышать. Все как в прошлом. Тэхен так сильно пугается этих чувств, которых быть уже не должно. Чонгук хмурится, легко ощущая его страх. — Ты в порядке? — спрашивает он обеспокоенно. — Твой запах… — В порядке, — перебивает Тэхен, он выдыхает, стараясь совладать со своими эмоциями. — Мне пора. Омега забирает свои вещи, вставая из-за стола под удивлённый взгляд Чона. Тэхен почти достигает выхода, когда его ладонь Чонгук обхватывает своей рукой, остановив. — Подожди, — просит альфа. Тэхен резко выдыхает, сжимаясь. Мина и бармен взволнованно смотрят на них. — Я хочу с тобой поговорить. Мне надо с тобой поговорить. — О чем? — Тэхен хотел бы выдернуть свою ладонь из рук, но ему так тепло. Он внезапно только сейчас осознал, насколько холодные руки у него. Последние полгода особенно холодные. Чонгук растерян. Он сжимает его длинные и холодные пальцы, растирая, делая это неосознанно, по старой привычке. «О нас» — должен сказать Чонгук. Хачжун был прав, ему надо с ним поговорить, но даже причину, по которой он остановил его, Чон озвучить не в состоянии. Что уж говорить о большем. И он молчит. «Дай мне повод остаться», — Тэхену кажется, он очевиден, как никогда. «Задержи меня». — Ребята? — голос Хосока становится спасением в каком-то роде для них обоих. Чонгук выпускает его ладонь, оборачиваясь, а Тэ сжимает руку в кулак. — Всё нормально? Наверное, думает Чонгук, он выглядит не совсем адекватным. Тэхен тихо вздыхает. — Да, Хосок. Мне уже пора, я ухожу, — говорит омега. Чонгук кусает губу изнутри, не поворачиваясь. Они обмениваются с альфой тяжёлым взглядом. В поведении Тэхена Хосок не замечает ничего подозрительного. Омега накидывает куртку и выходит из ресторана, скользнув по Чонгуку взглядом. Альфа вздыхает, проводя ладонями по лицу и садится на корточки. Хосок присаживается рядом, заглядывая в глаза. — Что? Что произошло? — спрашивает он. Чонгук прячет голову, закрываясь руками. Нос щекочет тёплый запах хлопка. — Чонгук, да не молчи же ты, — нервничает парень. — Я не должен был, — говорит Гук, все ещё уткнувшись в свои колени. Хосок вскидывает брови. — О чем ты? Чонгук поднимает голову, выглядя плохо, очень плохо. Он грустный. Он, черт возьми, опустошенный, разбитый. Его ментол невыносимо горчит разочарованием и тоской. — Я не должен был позволить нам развестись. Я должен был сохранить нашу семью. Я так проебался. — Вот дерьмо, — тихо выдыхает Чон, глядя удивленно на друга и сжимая его плечо. Это было, пожалуй, самое неожиданное развитие событий.