Лес2: Как Летний учил городского в Лесу жить

Летний не любил ночь и ждал ее. После того, как он переставил свой новый шалаш подальше от остальных на открытое место, Дерево стало приходить каждый день. В светлое время оно болталось где вздумается, ело, пило и грелось на солнышке, а с наступлением темноты подходило вплотную к шалашу и укоренялось. Первый раз оно подгадало, когда Ярик ушел спать в чужой шалаш. Он редко спал вместе с Летним. Ярик все сильнее сходился с Зайцами, вечно что-то обсуждал или рассказывал, тренировался, веселился и играл в вечернюю игру, распределяющую всех на пары. Летний отказался сразу, и к нему больше никто не приставал. Дерево отказов не принимало. Первый раз оно проникло внутрь сразу множеством корней и те захлестнули Летнего, прижимая к земле. Гибкие корни оплели тело, зафиксировали руки и ноги, и искали, пока не наткнулись на гениталии. Корень спиралью лег на основание, окольцовывая сразу мошонку и пенис, вытягивая, но не пережимая. Другие корни тыкались холодными тупыми концами, пока не нашли поджавшуюся от страха дырку. Если Пчелки и Бабочки, не говоря уже о слизнях, обильно выделяют смазку с самого начала, то Дерево так не умеет. Первый раз произошел на сухую, и это было больно. Первый раз больно было везде. Не особо церемонясь и не понимая своей силы, Дерево ворвалось в кишечник, сразу принимаясь поглощать его содержимое. На минуту наступило облегчение. Летний привык чиститься Цветами, а сейчас был лишен этого, и с каждым днем страдал все больше. Дерево вычистило его в мгновение ока, но потом начало двигать корнем, едва не выворачивая на изнанку. Оно сразу попало в те места внутри, которые приносили удовольствие, у деревенских таких волшебных мест было больше, чем у городских, это Летний уже знал, но в этот раз удовольствие смешивалось с болью. Он извивался в тугих путах, пытаясь отстраниться или хотя бы изменить положение на более удобное, но это удалось только когда Дерево почувствовало его, проникнув тонким корнем в напряженный член. Это был единственный раз, когда Летний позволил себе закричать от обжигающей боли. Корни спиралями обвили мошонку и член, будто старались максимально вытянуть их, сделать длиннее. Летний выгибался, в голове пульсировала боль, и Дерево сдало назад, ослабило хватку, отпустило руки и ноги, продолжая все так же крепко держать за член. Корень в заднице задвигался более целенаправленно, но перетяжка у основания члена не давала кончить. Удовольствие, боль, напряжение, слезы, все смешалось, застилая разум. Оргазм дернул все тело, разошелся горячей волной, а потом второй и третьей. Летний потерялся в пространстве и ощущениях, в голове щелкали яркие вспышки, будто молния била прямо в мозг. Утром он был еще более заторможенным, чем обычно, тело болело, повсюду налились синяки, первый раз помочился с кровью. Задница тоже саднила, словно его ебло стадо летучих львов или еще кто-то такой же мощный. Дерева нигде не было. После веселой ночки оно утопало по своим делам, будто так и надо. Ярик заметил, что с Летним что-то не так, но Летний постарался отвязаться от городского побыстрее и уйти в лес, поискать лечебные травки. Лекарь Зайцев показывал недавно, что и как можно применить. Идти к самому Лекарю Летний не собирался. Дав ему отлежаться три дня, Дерево притопало снова. Все повторилось: захват и вторжение. Только теперь Летний был готов. Он заранее смазался и не дал связать себе руки. Так можно было добавлять смазку по мере необходимости. И встал он сразу на четвереньки, в удобную для проникновения позу. Дерево приняло его правила, сразу принимаясь таранить задницу и оттягивать мошонку и член. Теперь в этом находилось даже какое-то удовольствие. Тем более, что в этот раз внутрь члена не полезли, хоть Летний и боялся этого больше всего. Дерево не хотело говорить, оно хотело сперму, и Летний не разочаровал. Через неделю, укоренившись у палатки как следует, Дерево зацвело мелкими розовыми цветами, собирая всех насекомых с округи. Летний вспомнил предыдущее цветение и ждал, что же будет в этот раз. Дерево не разочаровало. От едва уловимого сладковатого аромата стояло у всех, начиная с Зайцев, заканчивая жуков и мух, устраивающих массовые свадьбы в зелени ветвей и на липких цветах. Теперь Летний подкармливал Дерево спермой не только ночью. Стоило ему забраться в свой шалаш, как из земли показывался первый корень. Летний обильно смазывал его и медленно насаживался, насколько позволяло тело. Он мог двигаться сам, или заставлял Дерево двигать основным корнем, а два-три тонких собрата обвивали член и мошонку у основания, чтобы мучительно натягивать их при каждом движении. Зайцы перестали дрочить друг другу и занялись сексом по взрослому, все так же на пальцах разыгрывая кто сверху, кто снизу. Бани похохатывал, что у них вторая весна в году, но приказа переместить лагерь в другое место или вообще уйти, не отдавал. А что толку? Дерево могло перейти за ними куда угодно. Значит надо расслабиться и получать удовольствие. Тем более, что с местом взрыва так и не определились. Сейчас вообще было не до озера. Охотиться ходили и то парами, хотя, если уйти достаточно далеко, наваждение отпускало. Однако, стоило вернуться… — Хави-бави-бо! Опять Ярик снизу. Зайцы точно мухлюют, чтобы он проигрывал. Довольный Стрелок поманил его в сторону свободного шалаша. Спасибо, что хоть не при всех. Вон Аик с Ёна устроились возле ближайшего дерева. Им зрители нипочем. И Лекарь с Бани не дошли до шалаша. Белая изнанка хвоста Бани мелькала с поразительной скоростью. Ноги Лекаря, в высоких кожаных сапогах из мягкой кожи, скрещены за спиной Бани и не дают тому отстраниться. Снизу или сверху — совершенно не важно. Зайцы умеют доставить и получить удовольствие в любой позиции. Ярик тоже сильно подрастерял стеснительность, но иногда его накрывает, на поверхность всплывают подзабытые городские правила. Голая кожа — стыдно, сексом занимаются только аморальные типы. Стрелок быстро избавляется от шорт, и Ярик чувствует себя аморальным до кончика влажного члена. Стрелок сногшибательно красив. Он не такой белый, как Нини, скорее пшеничный, с густой шевелюрой, которую плетут все, кому не лень, сооружая ему самые разнообразные прически. Длинноногий, подтянутый, сухой, как все Зайцы. Под гладкой золотистой кожей сплошная сталь мышц, никакого жира. Длинные уши прибавляют роста, а хвост — милоты. Ярику нравится жамкать Зайцев за хвосты и наблюдать, как они краснеют и смущенно сводят глаза к носу. У Зайцев тоже есть стыдные вещи, и поглаживание хвоста и вокруг — одна из них. Верный способ завести их на раз-два. Сами они стыдятся этой ласки, не трогают друг друга, может только тайком, и всегда подталкивают руку Ярика туда, пониже спины. С Яриком не так стыдно, он же городской, не обязан соблюдать все правила. — Я буду очень аккуратным. Голос Стрелка низкий и подрагивающий от нетерпения. Они уже попадали вместе раньше, и Ярик знал, что природа не поскупилась на размер. Не гигант, но и не мелкий, в самый раз. А еще Стрелок терпеливый и нежный. Он не осмеливается целовать в губы, как Нини, но так вылизывает соски, что Ярик не выдерживает и начинает поскуливать. Тихий секс — еще одно правило. Ярик вечно его нарушает. Он не может быть настолько тихим, как это требуется. Он шепчет всякую ерунду, забывая сказанное в то же мгновение, хнычет — желая продолжения, Стонет, когда партнер попадает особенно удачно, и шумно выдыхает в оргазме. И каждый раз, сморгнув мгновения сладкой эйфории, он вспоминает о Бабочке. Ему не хватает картинок в голове и эха общего оргазма, удваивающего ощущения. Жива ли она? Смогла ли переродиться? Может стала комком слизи и уже уползла в низину, а может деревенские выполнили свое обещание и прибили ее, не дав родиться. Ярик корил себя, что не дождался конца процесса, не остался охранять кокон. Если ее убили, вина полностью на нем. Приручил и бросил. Отвратительно. — Тебе совсем не понравилось? — голос Стрелка растерянный и расстроенный. — Понравилось. Ты прекрасно справился, — потягиваясь, Ярик погладил его по мягким ушам, в очередной раз убеждаясь, что они очень крепкие, хоть и хрупкие на вид. — Просто вспомнил дом. Тот, который в Лесу. — Хочешь вернуться? — Хочу. Там осталось одно дело. — А в город? В город хочешь вернуться? — Нет. Если только на несколько дней по другим делам. Тебя взять с собой? — Это невозможно, — вздохнул Стрелок, позволяя Ярику устроиться на своем плече. — Почему? Только надо охрану организовать. Все сбегутся смотреть на такое чудо. — Бани говорит, что мы умрем за пределами Леса. — Ерунда. Мне тоже так говорили, а я вот тут, живу, — прикрыл глаза Ярик, почти сразу проваливаясь в сон. Снилась Бабочка с небесно-голубыми крыльями и милым, почти человеческим личиком. Все случилось далеко не прекрасным утром под раскаты грома. В горах бушевала гроза, речушки, втекающие в Веселое озеро, наполнились. Размыло часть берега, вода хлынула в кротовины, утаскивая с собой слой плодородной земли вместе со всем, что на ней росло, формируя селевой поток. Зайцы перекрикивали грохот воды и быстро готовились к взрывным работам. Следовало пробить сток в другом месте, чтобы вода пошла по имеющемуся речному руслу, сейчас слишком узкому, чтобы обеспечить достаточный сток. — Ряд взрывов! — проорал Хан. — Мы устроим ряд взрывов, чтобы одним сильным не перекрыть реку окончательно! А так вода будет уносить мелкие камни, расчищая русло! — Устанавливай заряды! — с тревогой глядя на ползущую грязь, крикнул Бани. — Понадобится помощь! — Командуй! Ярику тоже выдали деревянную трубку со взрывчаткой и указали место. Он нашел трещину в камне и запихнул трубку как можно глубже, раскрутил фитиль, спрятался за большой валун и стал ждать сигнала. Взрывы звучали один за другим, постепенно обрушивая берег, все шло по плану, и вдруг земля под ногами Ярика вздрогнула слишком сильно. Такого не могло быть. Он с удивлением посмотрел на зажатый в руке фитиль и покатился по склону, не в силах удержаться на ногах.