Лес2: Как Летний учил городского в Лесу жить

Зайцы очень удивились, когда Ярик велел вскипятить немного воды, остудил ее и напоил львенка. Одновременно он велел сварить жидкую зерновую кашу и отправиться на поиски козы. — Козы? Ты серьезно? — удивился Молохай. Ради детеныша, которого не выпускал из рук, он был готов на все, но коза? Чем могла помочь коза? — Козье молоко близко по составу к кошачьему. Я понимаю, что это не котенок и козы у вас не такие, как в городе, но надеюсь, что общий принцип соблюдается, — терпеливо объяснил Ярик. Он хотел есть, а для этого Молохай должен был успокоиться и начать готовить, или, хотя бы, не мешать это делать другим. Пока же он парализовал всех распространяемой паникой. После кормежки зерновым отваром львенок уснул, и Молохай шипел на каждого, кто пытался двинуться с места и производил хоть какой-то шум. Прихватив черствых лепешек, сразу несколько Зайцев отправилось на поиски козы. Все равно в лагере делать было нечего. Только Летний спокойно жевал свою еду и похихикивал над ненормальными Зайцами. Деревенские содержали домашних животных, но точно не летающих львов. То ли дело Точилка, от нее хоть прок есть, быстро затачивает острые колья, к которым и помидоры можно подвязать и забор поставить. Или заколоть врага! Если он постоит немного спокойно. Летний тренировался с Зайцами, но попасть в движущуюся цель не мог, а вот в стоящую на месте — запросто. День тянулся бесконечно долго. Только к обеду Бани уговорил Молохая сделать для львенка переноску и подвесить его за спиной, чтобы приготовить наконец еду для голодных соплеменников. Ярик вспомнил, что где-то у Летнего стоят его горшки с едой, и отвоевал один. Может как раз в тот день в его жизни все пошло наперекосяк, а может и нет, этого потом никто не мог вспомнить. Или просто не стоило есть так много перебродившей еды разом, но к вечеру, когда Серый принес связанную по ногам козу и молча положил перед Молохаем, Ярик уже трижды сбегал в кустики, а живот опять крутило. Ни Цветка, ни Бабочки для лечения рядом не было. Как Серый ухитрился поймать такое пугливое животное живым, никто так и не узнал. Чихнув, он потер нос и отправился на озеро умываться. Остальные обступили несчастную козу, раздумывая, как же ее подоить и из чего напоить львенка. Только Летний не принимал участия в дебатах, а что-то городил между шалашами. — Вот, готово, — наконец подошел он. — Несите туда козу и львенка, и дайте мне кусок мохнатой шкуры. — Зачем? — не понял Молохай. — Тебе нужно накормить львенка? — переспросил Летний. — Я покажу способ, как это сделать. Проделай в шкуре две дырки для сосков, оберни козу и подложи к соскам львенка. Только козе травы надо дать, и львенка травой потереть, чтобы она не так боялась. Успокоить ее надо. Спокойная коза больше молока даст. А шкура нужна, чтобы львенок ее когтями не порвал. Он, хоть и маленький, а с когтями уже. Молохай не нашел причин возражать. Маленькие острые коготки уже истыкали ему все руки, грудь и даже спину. Летний же не стал говорить, что про похожую ситуацию ему рассказал Ярик, когда они беседовали долгими дождливыми днями в доме Летнего. Ярик много что рассказывал. Летний думал, что все забыл, оказалось, что не все. Это вспомнил. А что не вспомнил, то сам додумал. Летний, он же умный. Зря говорят, что деревенские глупые, да круговые. Ничего он не круговой, все, что надо, помнит. И зачем к озеру пришли и другое разное. Вернувшийся из кустов Ярик подтвердил, что способ рабочий, надо попробовать. Не сразу, но коза приняла львенка, а тот понял, что теперь еда будет вот такой. Ярик научил Молохая массировать живот сытому львенку, чтобы тот писал и какал, и некоторым другим мелочам, чем завоевал бесконечную любовь и признательность повара. С больным животом помог Лекарь, не особо загруженный работой. Обычно он целыми днями возился с травами и препарировал всякую живность, попадающую в руки. Диагноз Ярику он поставил лишь принюхавшись. Фыркнул и пошел варить отвар, убравший бурление и боли за пол дня. Зайцы посмеивались, что с Лекарем надо быть вежливым, он же не только лекарства из своих травок варит, он и ядами балуется. Отравит и не докажешь ничего. — Позубоскальте мне тут! — наигранно грозил им кулаком Лекарь, но Ярик знал, что он предан команде так же сильно, как и все остальные. И боец не хуже прочих. Иногда они разговаривали на разные медицинские темы. И уже дважды попадали в один шалаш. Мирное течение жизни нарушил крот. Поменьше, чем тот, с которым дралось Дерево, но все же достаточно крупный, он не придумал ничего лучше, чем выйти на поверхность прямо посреди лагеря. Молохай первый почувствовал движение почвы, свистнул остальных. Бани лег на землю, прислушался, вскочил и затараторил, отдавая приказы. К тому моменту, когда земля разверзлась, котел с похлебкой успели оттащить подальше, похватать разные вещи и вооружиться. Угли от костра рассыпались, поджигая сухую траву, но тут же были потушены влажной землей. Из дыры показались громадные когти, потом чуткий розовый нос со множеством выростов, и, наконец, вся голова, бархатно-черная, с маленькими круглыми глазками. На некоторое время воцарилась тишина. Крот принюхивался, Зайцы наблюдали, куда он двинет дальше. И так было понятно, что место стоянки придется менять, земли крот выворотил выше человеческого роста, а вот будет драка или нет, сразу и не поймешь. Сейчас сам крот был Зайцам без надобности. Жир сливать некуда, да и до поселков далеко тащить. Можно было разойтись миром. Все бы ничего, да крот унюхал что-то для себя вкусное и начал вылезать, ворочая землю когтистыми лапами. — Похлебку учуял, — пошутил Ёна. — На запах идет. Шутка оказалась правдой. Крот настойчиво стремился к котлу с недоваренным ужином. — Не отдам, — встал на защиту своего котла Молохай. — Новое сваришь, — попробовал уговорить его Бани. — Мы поможем. — Нет. Эта тварь нажрется и другим расскажет. Так и будем от них бегать. Хан, отпугни его! — Места мало. Уходите дальше, — доставая из кармашков составляющие взрывчатки, велел Хан. — На берег уходим, — указал направление Бани. — Как крот уйдет, так вернемся за вещами. — О нет, — простонал Лекарь. Все разом посмотрели туда же, куда смотрел он. Ломая кустарник и молодые деревца к кроту неслось Дерево. Подросшее и окрепшее за последнее время, оно охотилось еще активнее, чем раньше, то и дело принося высосанную добычу Зайцам. Сейчас это было совершенно некстати, но кого это интересует? Дерево притормозило, перегруппировывая корни, напружинилось и прыгнуло на крота, выпуская вперед несколько длинных корней, метров по пятнадцать-двадцать каждое. Крот успел развернуться и сделать несколько шагов к норе, тем самым сокращая расстояние. Корни обвили его, но не совсем удачно, некоторые витки попали под острые когти и были разрезаны, мощными движениями. Дерево дрогнуло, но не сдалось. Оно подтянуло себя ближе, захватывая крота корнями, тот сопротивлялся, нанося Дереву все новые раны. Зайцы были готовы вмешаться, но тут Дерево изловчилось и запустило корни во все отверстия головы. Крот дернулся в последний раз и затих. Взобравшись на тушу, Дерево устроилось на нем, как курица на яйцах, присаживаясь и подбирая все корни под себя. — Насосется и буянить пойдет, — нервно хихикнул Стрелок. Летний посмотрел на него, потом на Дерево, съежился и отвернулся. В этот момент заговорил Бани, распределяя кто чем занимается для нового лагеря, и действия Летнего казались естественными. Только Ярик заметил эту перемену, но решил спросить позже, а потом забыл. Надо было быстро готовиться к ночевке на новом месте, ведь день подошел к концу и на небо бесшумно выплыла большая круглая луна, заливая все призрачным светом. Временное ночное пристанище не стало полноценным лагерем. Утром Бани и Молохай ушли искать другое место и вернулись только к обеду. Новую стоянку устроили на высоком скалистом берегу, откуда открывался прекрасный вид на озеро. Стрелок сразу обратил внимание, что воды стало больше. Каменная чаша Веселого озера была полна до краев. Сток, который существовал на данный момент, был явно маловат. Вода подмывала берег в одном месте, которое просматривалось из их нового лагеря. Забросив дела, Зайцы выстроились у обрыва и тыкали пальцами, галдя наперебой. Если ничего не предпринять, то следующий дождь переполнит чашу озерного терпения и оно прольется неконтролируемым потоком. — Надо взрывать, — резюмировал Хан. Он опять достал из кармашка шарик серого цвета и принялся мять и перекатывать его в пальцах. Зайцы примолкли и попятились в стороны, будто взрывать он будет прямо сейчас. — Ты бы убрал мякиш на место, — напряженно кхекнул Бани. — Солнышко печет. — И пусть печет, — надулся Хан, пряча “игрушку”. — Это другой состав. Тут пыльцы на две мерки больше, она лишнее тепло отводит. — Это все прекрасно, но вдруг не все тепло отведет, и на взрыв останется? Прошлый раз всех пораскидало, хорошо не убился никто. — Такого не повторится! — Очень надеюсь! Зайцы все спорили и спорили, не желая останавливаться. Ярик подумал, что деревенских Лес заставляет много и нудно говорить, обсасывая одно и то же снова и снова, а Зайцев Лес заставляет спорить. Не до драки, но долго и нудно. Летнему надоело и он ушел строить себе новый шалаш. Ярик тихо свистнул, привлекая внимание. К нему повернулись Ёна и Нини. Ярик жестами предложил уйти, те посмотрели на своих старших, пошевелили ушами и согласились. Ночь впереди, надо поторопиться. Спорщиков разогнал своим писком львенок. Говорят, говорят, а ему есть пора!