Лес2: Как Летний учил городского в Лесу жить

Как только на Дереве появились плоды, размером с орех фундука, Бабочка начала есть их вместо слизи Цветов. Плоды были мелкие, мягкие и липкие. Если тронуть, то начинала тянуться нитка, вроде толстой паутины, довольно крепкая и эластичная. Некоторое время она сохраняла липкость, но, если подождать, просыхала и переставала липнуть, даже если ее подержать в воде. Все это Ярик выяснил в ходе экспериментов. Он же предложил местным тянуть из плодов нитки, чтобы потом использовать в хозяйстве. Веревочки для шнуровки одежды получались куда крепче, сеть прочнее, а еще можно было ткать полотно, слепляя нити, пока они свежие. Получившиеся легкие лоскуты, соединяли в одежду и покрывала мутно-серого цвета. Набив живот невкусными плодами, Бабочка уходила на второй этаж их нового дома и плела кокон, прикрепив его к потолку и стене в углу, где имелось вертикальное углубление, будто нарочно сделанное для этой цели. Начав от пола, она постепенно возводила стены, поднимая их все выше. Пока постройка была не особо высока, она вылезала и сама ходила за плодами, на ночь возвращаясь к Ярику. Во время их соитий, Бабочка торопливо рассказывала все, что знала о своем мире. Свойства растений, про опасности и врагов, про безопасных соседей по низине, и об огромном монстре, забредшим в их края, который и стал причиной ее уродства. Сейчас она готовилась к перерождению. Свив кокон, она запустит процесс изменения, разобрав свое тело до состояния жижи, а потом собрав его заново. Больше всего пугал неизвестный результат. Повторное превращение не всегда давало изначальную форму. Могло получиться хуже, чем сейчас, но и оставаться калекой она не хотела, надеясь на свою удачу. Ярик гладил ее по голове, прижимая к себе, и обещал присмотреть за тем, что получится, если только это новое не попытается его съесть. Бабочка заверила, что не должно получиться ничего хищного, такого не бывало никогда, но если получится совсем ужасный урод, взяла с Ярика обещание, что он просто пристукнет новое существо по голове и кинет в бучило. Это были грустные дни и грустные мысли. Ярик жалел свою… подругу? Питомицу? Он привязался к Бабочке, а она привязалась к нему. Он уговаривал ее отменить превращение, передумать, оставить все, как есть, поехать с нею в город и сделать легкие протезы крыльев. Он предлагал множество вариантов, но она настаивала на своем. Для нее не существовало другого пути, и Ярик смирился. Бабочка стала единственной темой на которую отказался говорить Летний. Он не понимал переживаний Ярика. Поломанную Бабочку следовало бросить в бучило еще тогда, когда она приползла в его дом. Ее биологический цикл был нарушен, тело требовало утилизации. Все, что не сделано вовремя, приносит неприятности. Так и получилось, только городской мог не понимать настолько элементарных вещей. Вон, на прошлой неделе один из детей Хилого упал с дерева и сломал себе спину. Его тут же отнесли в бучило и упокоили. Тогда Ярик тоже сильно разволновался, бегал, размахивал руками, кричал, что следовало вызвать спасательный вертолет, отвезти ребенка в больницу. А зачем? Спину не починить, здоровым он не станет. Обуза семье. Чем на него еду тратить, лучше остальных накормить досыта. Может поэтому, как только Ярик попросил Летнего сводить его к водопаду, Летний сразу согласился. Только день надо было подобрать правильный. Как Бабочка окончательно закроется в коконе, так и уходить. Или через недельку. Она же не сразу наружу полезет, сколько-нибудь внутри посидит. Надо так уйти, чтобы она одна вылупилась. А уж деревенские не спасуют, быстро засунут монстра в бучило. Чего ему тут ходить? Нечего. Или вообще не ждать, пока она вылупится… — Послезавтра пойдем. Сегодня еду заквашу и послезавтра пойдем. Как раз еда добродит. Если не добродит, твердая останется, невкусная, а вот когда добродит, тогда самая вкусная, — погладил живот Летний и пошел домой. Послезавтра уйти не удалось. Ярик остался помогать Бабочке закончить кокон. Сам лазил на Дерево, набирал плоды и кормил Бабочку, почти достроившую кокон и не способную из него выходить. Она открывала слипающийся рот, принимая очередной плод, и трогала хоботком соленую влагу текущую из глаз Ярика. Они уже не могли соединяться мыслями, но и без этого было понятно, что эти часы могли оказаться последними в жизни одного из них. Бабочка не знала, сохранит ли она воспоминания о прошлом, или новое тело принесет и новый разум, в котором не будет Ярика и других людей тоже. Кокон закрылся ночью. Ярик спал тут же, рядом, но не слышал, когда Бабочка закрыла последнее отверстие. Она работала очень тихо, стараясь не потревожить человека. Он проснулся на рассвете и увидел плотный кокон. Приложив ухо к стенке, он услышал поскрипывание и булькающие звуки. Процесс пошел. Ярик сел рядом и заплакал. Он забыл спросить, сколько длится превращение и когда ждать его окончания. Теперь этого не узнать. — Собирайся, к водопаду пойдем, — решительно заявил Летний, увидев угрюмого Ярика с красными глазами. — Нет, я тут ждать буду. — Ты не знаешь, а я знаю. Бабочки, они вредные, они пахнут специально, чтобы ты ее хотел. Она же такая страхолюдина, а ты все равно по ней убиваешься. — Ты нарочно так говоришь, потому что она не тебя выбрала, а меня. — Попробовала бы она меня выбрать, таких люлей отхватила бы, вмиг убралась к себе. А если к нам Пчелка приползет, ее тоже пригреешь? — Если ей будет нужна помощь — пригрею, — сварливо ответил Ярик и отвернулся к окну. За окном маячило Дерево, размахивая ветками поперек ветра. — А она будет тебя ебать, да в жопу жалить, пока не помрешь от удушья. Глупый ты, Ярик. Ничего не понимаешь. Пойдем к водопаду, может зайцы тебя вразумят, да жизни научат. — Чего меня учить? Я больше вас вместе взятых знаю. — Так это ты о городе знаешь, а в Лесу все по-другому, — поднял его за локоть Летний, и легко подтолкнул к лестнице, ведущей вниз. Пока Бабочка плела кокон, Ярик расширил коридор и выточил несколько ступенек. Ходить стало удобнее, но он все равно чуть не упал, оступившись. Летний перехватил его удобнее и повел на улицу. Бабочка совсем задурила городскому голову, надо проветрить. Однако, едва они вышли из дома, на них налетело Дерево, оттолкнуло Летнего, а Ярика подхватило ветвями и отправило вверх, он и пискнуть не успел. Летний плюнул и пошел домой. Огород не полот, еда не заброжена и к Цветам надо сходить. Пусть городской сам разбирается. Приручил всякую нечисть на свою голову. Ярик пришел, когда Летний копался на огороде. После Цветов Летний пребывал в благодушном настроении, и не сразу заметил тревогу на лице друга. А Ярик был именно встревожен. — Летний, а до зайцев этих далеко идти? — Зачем тебе зайцы? — разогнулся Летний, хрустнул поясницей. — Дело к ним появилось. Поговорить надо. — Это тебе Дерево что-то нашептало? — усмехнулся Летний и глянул Ярику ниже пояса, намекая на способ коммуникации. — Оно рассказало, как оказалось в реке. И почему низину может затопить. — Почему же? — Из-за взрывов. — Каких таких взрывов? — Подземных. И наземных. Разных. Когда мы можем выйти? — Завтра утром можем. — Хорошо, я соберусь до завтра. — Еды возьми и бродило. Три горшка возьми. Один с готовой едой, второй с бродилом, третий со свежей едой, которую только бродилом залил, чтобы пока одно съешь, другое было готово. И под воду горшок нужен. — И под ягоды с грибами, — задумчиво посмотрел на кулак Ярик. — И еще мои вещи. Не утащу столько. — А ты не набирай, — посоветовал Летний. Он кроме связки горшков для еды не собирался ничего еще брать. Все по дороге найти можно. Дубинку надо не забыть выломать. Мало ли что. — Подумаю, — кивнул Ярик и пошел в сторону своего дома. Он хотел бы много чего взять, но придется обойтись минимумом. Он помнил и про болота и про непроходимые кусты. Вечер прошел в перекладывании разных предметов в рюкзак и обратно. Он добавлял одно, убирал другое, делал несколько кругов по дому или вокруг, смотрел в сторону предполагаемого направления, опять менял укладку. Наконец так устал и изнервничался, что хотелось кричать и разбить кулаки о стену. Вместо этого он пошел наверх и обнял подсохший кокон Бабочки. Внутри булькало и поскрипывало. Совсем тихо, успокаивающе. Там шел какой-то сложный процесс, неподвластный человеческому разуму, и Ярик на мгновение потерял себя, становясь частью бесконечного мира. После этого он пошел и вынул из рюкзака почти все, кроме горшков и огнива. Теперь он был готов. Утро началось со скрежета ветвей Дерева по стенам дома Ярика. Он вылез из спального мешка, сходил отлить и умыться, натянул переделанные в штаны шорты, накидку из паутинной ткани. Это был просто кусок полотна с дыркой для головы, который он подвязал паутинной же веревкой, легкой и прочной. В дороге может пригодиться, а на себе нести легче. Шорты он нарастил до штанов тоже паутинной тканью, сделал завязки по низу, чтобы никто не мог заползти. Ботинки продолжали служить ему верой и правдой. Хорошая оказалась обувь, крепкая и удобная. Вместо носок он крутил портянки все из того же паутинного полотна. Научился на сборах. А шапку и по дороге сделает. Следовало еще поесть, но Дерево снаружи скреблось все сильнее, пришлось выйти. — Ты чего буйствуешь? — поинтересовался Ярик, выйдя на улицу. Дерево не ответило, но так активно задвигалось, перебирая корнями, что Ярик без всяких слов догадался, пойдут они вместе. — Сразу говорю, Летнему это не понравится, — усмехнулся Ярик и почесал в затылке. — Жди. Сейчас поем, Летнего дождемся и пойдем.