Лес2: Как Летний учил городского в Лесу жить

Ошарашенный Ярик еще долго вздрагивал и оглядывался, будто Точилка могла погнаться за ним. А может и могла, но хозяин давно задобрил ее дубинкой. Один раз по голове и несколько в раскрытую пасть. Вновь тишину нарушали только звуки Леса, мягкие и ненавязчивые, да бормотание Летнего, притащившего колья на огород. — Думай, что говоришь и кому говоришь, — наставлял он, втыкая колья в землю и повисая на них всем телом. — Доболтаешься, выгонят тебя из деревни, еще и поколотят. Ты не смотри, что деревенские тихие. Если рассердить, то живым не уйдешь. Засунут в бучило какое или в клоаку, и следов не останется. Поди докажи, был ты тут или не был. — А чего я такого сказал? — недоумевал Ярик, но уже не так яростно, как раньше. — Это же обычное дело для науки — брать всякие пробы и препарировать. Я сюда не просто так приехал, а изучать. — Если уж изучаешь, то хоть не болтай об этом. Вот сейчас помидоры подвяжу и пойдем к Цветам. Вечер уже, небось все уже с поля вернулись и пошли Цветы цедить, а я еще не ходил. А к Цветам надо каждый день ходить. Цветы, они любят, когда их цедят и удобряют. Они тогда еще больше растут и жирнее. Даже интересно, насколько большими смогут вырасти. У белого уже пестик в руку толщиной, вдвоем выжимать надо. Такой громадный вырос. А был совсем замухрышка, пока русалки не сказали, как его удобрять. — Русалки? — уцепился за слово Ярик. — У вас тут водятся русалки? — У нас не водятся, а вот в низине водятся. Если низину пройти, то до их озера и дойдешь. Только рано утром надо выходить, чтобы к ночи обернуться. — Сводишь меня к русалкам? — восторженно поблескивая глазами, спросил Ярик. — Свожу, чего же не сводить, — после некоторого раздумья согласился Летний. — Только не сейчас, дней через десять, когда луна переменится. Тогда и можно сходить. А сейчас к Цветам пойдем. В этот день до Цветов они не дошли. Едва закончили подвязывать помидоры, наползла огромная туча. Ярик подорвался возвращаться на биостанцию до дождя, а то все дороги размоет и не доедет. А еда местная ему не подходит, живот от нее крутит. Лучше со своей приезжать. Летний проводил его до края деревни, посмотрел вслед, чихнул от мотоциклетной вони и пошел к Цветам. На Цветах можно и в дождь скакать. Еще лучше даже. И одежда польется, мягче станет, свежее. Дождь пробудил всякую зелень и разных мелких тварей. Из разных щелей поперло и полезло. Дерево-дом натянуло на входе мутную мембрану из натекшего и застывшего сока, отгораживаясь от непрошенных гостей. Летний с утра начинал продирать от сорняков заросший за ночь огород, к обеду переходил на поле, помогать другим деревенским, к вечеру опять возвращался на огород. К Цветам ходил, чтобы сцедить их руками, да удобрить какой-нибудь, передернув на ходу. Даже присесть некогда. После дождей всегда так, только поспевай ползучую траву рвать, да слизней собирать. Не тех, что в низине, а тех, что помидоры, да одежду жрут-портят. Еще и смотреть, чтобы их другие не собрали. Для приготовления травобоя слизни — главный ингредиент. Чем больше соберешь, тем лучше. Дожди то шли, то прекращались на день-другой, потом опять продолжались. Летний погрузился в рутину дел, совершенно забыв о городском знакомом. А вот Ярик его не забыл и прикатил на шумной четырехколесной машинке, заляпанный грязью по уши. Следом за ним волочился длинный хвост из нацеплявшихся плетей, усеянных слизнями и липунами. Сами по себе липуны безвредны, но если приклеятся к одежде или волосам, то не отдерешь, зато клей из них что угодно держит. Увидев прикатившее богатство, деревенские похватали горшки и прибежали обирать плети, не обращая внимание на крики Летнего, что это вообще-то к нему приехали, значит и слизни с липунами его. — Ты, Летний, не жадничай, — погрозил ему корявым пальцем староста. — Тебе еще привезут, а нам надо заборы чинить и травобой квасить. Раз уж мы твоего городского не прогоняем, так и ты веди себя тихо. А то народ жалуется, что болтает он всякую чепуху и Точилку напугал. — Хрипой сам свою Точилку напугал, пусть не врет, — насупился Летний, но кричать на других перестал. Ну их, пусть собирают. Он одного городского оберет, уже достаточно будет. Вон как чешется и пританцовывает, точно под его непутевую одежду слизни, да липуны набились. — Еле прорвался к вам. Дороги развезло, речка разлилась, думал унесет, но ничего, выехал. Там берег каменистый. Если бы глина, точно не выехал бы, — радостно сообщил Ярик Летнему. — Переодеть тебя надо и помыть, — осмотрев заляпанного грязью человека, решил Летний. Взял ведро и отправился к колодцу. — Ты мне не рад? — погрустнел Ярик. — Дожди идут, работы много, еще с тобой возиться. — Я помогать буду. Что надо делать? Ты не смотри, что я ничего у вас не знаю, я быстро научусь. — Зачем тебе это? — Нравится, — почесался Ярик. — Необычно тут у вас, совсем не так, как в городе. Хорошо, свободно, дышится легко. Ни забот, ни тревог, дергай траву, да ешь. — Так ты не можешь ее есть, — хмыкнул Летний. — И работы сейчас много, спину не разогнешь. Дожди идут, все травой зарастает, плетьми заплетает, слизни всюду лезут. Все работают от утра до заката. — Я помогу, — упрямо заверил Ярик и принялся стягивать куртку и рубашку. — И к еде привыкну. Или найду что я могу есть. Правда. Я как первый раз приехал, так и полюбил это место. На биостанции научрук ругается, но я все равно буду ездить. Тут такими перспективами пахнет. — Прелой травой тут пахнет. Чего же ты не натерся ничем? Хоть желейника бы нарвал, он везде растет. Как теперь от тебя липунов отдирать? — А если травобоем полить? — Пожжешься весь. Травобой, он не только траву убивает, он все прожечь может, даже твою машину. — Это квадроцикл. Я в гараже выпросил. Зверь машина. Достав воды из колодца, Ярик принялся яростно умываться, фыркая и отплевываясь. белая кожа тут же покрылась мурашками. Ехать было жарко, он весь вспотел, а сейчас сразу замерз, посинел. Выше пояса липуны не наползли, один всего. Его удалось легко оторвать с короткими волосками спины. В штанах их явно было больше, потому что Ярик не догадался заправить штанины в ботинки, а натянул их сверху. У деревенских штанины плотно ногу облегают, особенно внизу, чтобы никто не подлез. — Дальше раздевайся, — велел Летний. — Тут? Тут не буду. Смотрят же все, — покраснел Ярик. — Любопытные, вот и смотрят. Чего нового увидят? Я уже смотрел. Ничего нового. Все одинаково скроены, только у тебя кожа белее. У деревенских с зелеными прожилками, потому как в нас Лес пророс. А ты городской, у тебя такого нет. И дырка не разработана. — Дырка? — А как еще? Дырка и есть. Совсем крохотная. Как вы отходите с такой дыркой, не понятно. Что из нее вылезти может? Ничего не может. Как у ребенка. Деревенские на Цветах скачут, дырки растягивают, чтобы все легко отходило, в животе не задерживалось. Мало ли какая пакость внутрь проберется, надо ее быстро скидывать. Через маленькую дырку она не пролезет, следует тянуть. До Ярика, наконец, дошло о какой дырке идет речь и он покраснел уже всем лицом и ушами. Даже дрожать перестал. А может не дрожал, потому что согрелся. Дождь — не дождь, всегда жарко, только сейчас еще и сыро. Или жарко, потому что стыдно… Неужели о таких вещах надо говорить при всех и так громко? Подхватив свои вещи и ведро воды, Ярик пошел к дому. От стыда хотелось закрыть лицо руками, но они были заняты. И уши не заткнуть, чтобы не слышать, как другие подхватили рассуждение о растяжке ануса. Мол, вот раньше у них не было Цветов, и растягиваться было не на чем, оттого происходили разные неприятные болезни. А теперь можно сходить к Цветам, они и растянут и полечат. Надо Летнего за семенами послать, пусть еще принесет, побольше посадят. В деревне Цветы не хотят семена давать. Не нравится им что-то. Растут хорошо, слизи много дают, а вот семян нет. Непонятно почему. — Я сам переоденусь, — свернул к отходнику Ярик. И он переоделся, только не в растительное, что ему когда-то делал Летний, а в свое, городское. В шорты и футболку. А грязное пошел выполоскал у колодца и развесил на нижних ветвях дерева. Штаны то он поменял, а липуны никуда не делись, крепко прилипли к волоскам на ногах. Их следовало оторвать, но это было больно и Ярик никак не решался, тянул то одного, то другого, морщился и отпускал. Летний следил за всеми передвижениями городского с огорода. Он уже прошел все помидоры и капусту, продрав междурядья деревянными граблями. Теперь надо было собрать слизней. Он сходил к колодцу за горшком, они там хорошо разрослись, и принялся собирать слизней острой палочкой. Ярик покружил по огороду и пришел помогать. Нашел себе палочку, понаблюдал за Летним и стал делать так же, действуя довольно ловко. Ярик не врал, обучался он, и правда, быстро.