What are you worth

Нолдо заворочался от того, что в лицо ему засветил яркий луч солнца. Спустя несколько непродолжительных мгновений борьбы со сном, Торонион открыл глаза, чтобы увидеть над собой белый потолок с лампой-блином, а вокруг себя диджейский стол, микшер и синтезатор. Потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить все эти мудреные названия, которые Торо выучил за время пребывания в гостеприимной обители. Нолдо сел, разминая плечи и зевая. Судя по всему, он проснулся довольно поздно — солнце поднялось настолько высоко, чтобы засвечивать в окна второго этажа. В груди колыхался противоречивый комок — в этом мире все было таким противоречивым, и орэ, сердце, буквально кричало — вот этого и вот такого не бывает и быть не может. Но окружающая реальность опровергала сомнения сердца. Торониону казалось, что он отнюдь не повидавший многое эльда шести тысяч лет, а вновь тридцатилетний подросток, сбегающий из дома, чтобы побродить по Семиречью. Но такого, что открывалось с каждым днем пребывания в новом мире — мире людей — Торо не могло увидеться даже в самых фантастических грезах. На пороге студии появился тот самый дружелюбный атано, у которого нолдо бессовестно квартировал уже несколько дней. Его звали Стив, и округлое лицо с закругленным носом и раскосыми глазами выдавало в нем потомка рунэдайн, хотя несомненно его внешность не лишена была изыска, в нем отсутствовала кочевническая грубость и сами черты выдавали природное добродушие, а волосы были столь длинными, как и у Торониона. — Торо, доброе утро, — с улыбкой поприветствовал нолдо диджей — так называлась его музыкальная профессия. Торонион улыбнулся в ответ. — И тебе доброго утра, друг. Разоспался я сегодня… — Ничего, отдохни как следует. Хоть у меня отоспишься. Подумать только, как ты в Южном Централе выжил? — Пришлось, — Торонион улыбнулся уже застенчиво. Южным Централом назывался район города с неказистыми серыми домами, разрисованными яркими надписями, на улицах которого хозяйничали бандиты. Это сейчас он жил на границе районов с богатыми виллами и домами попроще, и с высокими словно горы блестящими домами, которые, как сумел узнать, называются небоскребами. Нолдо вообще пришлось многое узнавать самому. Никто из местных не признал в нем эльда, хотя и приходилось ловить на себе удивленные взгляды. Когда Торо рискнул обратиться с простым вопросом, то получил очень удивленный и недоуменный ответ. При этом на него смотрели даже как на умалишенного. Стало быть, он должен был с самого начала знать, что к чему в этом странном мире, как называется четырехколесная повозка, напоминающая огромного жука, или для чего используется тонкий планшет с живым экраном. Вторым закономерным вопросом было — «как все это работает?» Торонион был искренне благодарен Стиву, любезно предоставившему ему доступ в архив, который назывался интернетом, и этот самый доступ обеспечивался с помощью живых экранов… Торонион не особо был сведущ в инженерии и технике, и если после штудирования статей он понимал, что, например электричество — импульсы энергии, передающиеся с помощью металла и всевозможных регуляторов, то существование глобального архива проще было объяснить магией тех же истари. Однако и магия здесь считалась не более чем сказкой… Радовало, что хоть об Эру Илуватаре Его дети не забыли. Иногда Торониону казалось, что Стив обо всем догадывается. Слишком уж любезен он был, стоило нолдо опростоволоситься в очевидной для здешних ситуации. Совершенно не злился, когда неуклюжий гость забыл закрыть кран. Подбадривал в робких попытках быть «своим» в незнакомом мире… — Расскажешь мне еще? — Стив услышал вопрос, поднял брови, отпивая свой кофе. Торонион пил свой, взгляд его блуждал по кухне. Напиток вселял странную легкость, хотя на человека, по-видимому, должен был действовать иначе. — Про то, как миксуешь. Музыка Стива была не похожа ни на что, что приходилось слышать Торониону раньше. Она напоминала одновременно удары сердца и барабанов, искаженные звуки труб, писклявый голос и плеск воды. Все это, конечно, были довольно неточные описания, но сравнивать было просто не с чем. Примерно на третий день, придя в себя в жилище атано, Торониону стало любопытно, что за звуки доносятся из центральной комнаты. Переступив порог, нолдо оказался в совершенно ином мире, где дух захватывало от ошеломляющей новизны. Неизведанное опьяняло его, всегда, было ли Торониону пятьдесят или тысяча. Привыкнув к странным и смешным звукам, Торо намертво приклеился к диджею и следил за каждым шагом того, как тот двигает графики и линии на экране, крутит колки и нажимает кнопки, вращает пластинки… Такого преданного и ловкого ученика у Стива еще не было, как он сам со смехом признался. Действительно, нолдо схватывал все на лету и запоминал практически мгновенно. — Я думал, ты уже и так все знаешь, — с тем же смешком ответил атано. — Всего на пару часов тебя в студии оставил, а ты мне чуть ли не хиты навыдавал. Торонион скромно опустил голову, отхлебывая кофе и взяв печенье. — У меня к музыке всегда способности были. — Способности способностями, а ты будто с детства с контроллером знаком. Да и чутье у тебя профессиональное. Может ты какой-нибудь блогер под прикрытием? Которые, ну, разводят людей что они типа новички, а потом в ютуб выкладывают? — Стив шутил, но Торониону стало неуютно. Что атано скажет, узнав нечеловеческую сущность нового знакомого? В голове проносились мысли разные, в том числе и нехорошие. Волновался нолдо как подросток перед красивой нис, честное слово… Страх был один и тот же — допустишь ошибку и будешь отвергнут. — На чем ты еще умеешь играть? — На лютне… — сглотнул Торо, чуть не поперхнувшись кофе и откусывая печенье. Прожевав, припомнил еще. — На флейте пробовал, на арфе еще… — Фолком увлекаешься? — Вроде того. — Торонион не знал, что такое фолк, но шестым чувством понял, что это собирательное название для всех инструментов, что он назвал. — Гитара, электрогитара? Я когда увидел тебя, подумал: «Металлист, самый настоящий». Приходилось прикладывать все усилия, чтобы не оказаться в словесном тупике. Вынужденное притворство выматывало нолдо. Видя понимание в узких темных глазах Стива, хотелось выложить перед ним душу, как есть… — Не пробовал. — Так может на моих попробуешь? Ребята… коллеги недавно такую красавицу подарили. Торо кивнул, убрал печенье в шкафчик и ополоснул кружку. В воздухе повисло напряжение, когда в руках оказался инструмент с длинным грифом и плоской грушевидно-рогатой формой. Струн оказалось всего шесть. Услышав щелчок, означавший подачу электричества, Торонион неуверенно двинул рукой с медиатором. — Давай, я включил. — сказал атано, садясь на диван и приготовившись к… Чему? Торо послушно провел по струнам и вздрогнул от громкого и резкого, жужжаще вибрирующего звука. Его можно было бы назвать неприятным, как скрежет цепей, нолдо даже подумал, что такой бы могла быть песнь Саурона, но… Мелодия ожила. Ровно так же, как оживала она, стоило начать играть на лютне или арфе. И была она отнюдь не темной. Была печальной и торжественной. Военной и праздничной. Кричаще-неслышной. Электрическая вибрация резонировала, казалось, с каждой клеткой тела. Гитара показалось Живой. Торо побегал пальцами по грифу, отмечая звучание нот. Стало легко. И вот он уже выстроил рисунок. Не видя, как глаза Стива округляются, а рот приоткрывается. — Может, ты и петь умеешь? — слабым голосом уточнил атано, Торонион неловко подумал, что совсем уж смутил хозяина, только вот чем? Вопрос, само собой, был риторическим. *** Майк Шинода потянулся и заложил руки за голову. Сидеть три часа за компьютером, будучи вовлеченным в работу просто до дикой степени — для творца это не легче, чем для спортсмена — пройти полосу препятствий. Лицо эмси выглядело до безобразия усталым, а под раскосыми глазами залегли синяки, ведь накануне и ранее приходилось даже жертвовать сном. — У нас готово пять демок. Дарон точно будет играть в Rebellion, ему очень понравился рифф. Ракиму Guilty All The Same, мы договорились, хах… Текст поделили, ей-ей как пирог. — А третий? — спросил лежащий на темно-сером диванчике Честер, оторвавшись от игры в телефоне. — Что третий? — не понял Майк. — Хорошо бы пригласить кого-нибудь третьего, — второй вокалист был серьезен, что вообще-то для него было нехарактерно. — Одну минуту. — рэпер услышал звук уведомления и зашел в свой мессенджер. «Привет, Майк. Слышал, вы ищете музыкантов для фита. Я могу отправить к вам одного. У вас похожий стиль, и… Это нечто невероятное». Сообщение было от Стива Аоки.