Беспомощность

      Мысленно Сугимото возвращался в тот вечер, и от воспоминаний о поцелуе сладко тянуло внизу живота. Но то, чем всё закончилось… Когда они целовались, Саичи обрадовался, что Хякуноске отвечал на его действия и даже осторожно опустил руку на голову, стягивая на затылок фуражку. Бессмертный наивно полагал, что Огате хотелось большего, так что мужчина не заподозрил подвоха. А насторожиться следовало, потому что Хякуноске просто открыл лоб Саичи, чтобы вероломно треснуть его и освободиться!       После того, что произошло в той деревне, Сугимото и Огата опять не поговорили. Хотя Хякуноске, казалось, немного смягчился по отношению к Саичи. Напряжение, повисшее между ними, трансформировалось из неловкости и непонимания во вполне конкретное сексуальное желание. Которое, увы, пока никак не могло реализоваться. Не было времени и подходящего момента.       Их команде пришлось ускориться, добираясь до ближайшего населённого пункта, где можно было помыться и отдохнуть в человеческих условиях. Когда до цели оставалось всего ничего, они столкнулись с небольшим препятствием.       Подходить к городку им пришлось не по казённой дороге, а по пересечённой местности, так как они опасались стать лёгкой мишенью для соперников. Самый короткий путь вёл через небольшую речушку, которая, однако, отличалась от прочих очень высокими и крутыми берегами.       Через реку можно было перебраться по ветхому подвесному мосту. Или же делать огромный крюк, выходя на тракт. Несмотря на сомнения, было решено сэкономить время и силы и перейти мост.       Трусоватый по своей природе Шираиши всё же высказал опасения по поводу плана: — Вы уверены, что этот мост нас выдержит? Тут так высоко… — Будешь возмущаться — пойдёшь первым, — сказал Сугимото. — Не ссы, Шираиши, — подбодрил его Танигаки. — Просто иди и не смотри вниз. — Да как-то мне не хочется… — Ёшитаке продолжал сомневаться. — И вообще, почему вы так на меня смотрите? — Потому что ты в любом случае пойдёшь первым, — сказал Огата. — Тебя всё равно не жалко. — Чего? — возмутился Шираиши.       Асирпа подтолкнула его вперёд: — Всё будет хорошо! — произнесла девушка. Сама же она, однако, не спешила наступать на мост, который, судя по его виду, был построен ещё до реставрации Мейдзи.       Колени Ёшитаке дрожали, но его судьба была предрешена. По единогласному решению он вынужден был стать первопроходцем. Понимая, что выбора у него особо не было, Шираиши сделал первый шаг. Трясясь от страха, он преодолел ветхий мост и помахал рукой с другого берега: — Не бойтесь! — крикнул он.       Танигаки, вдохновившись его примером, тоже перешёл мост. Из всей команды он был самым крупным, однако постройка выдержала его, и матаги тоже оказался на другом берегу рядом с Ёшитаке. — Что ж, бояться и правда нечего, — заключила Асирпа и смело зашагала по шатающимся доскам.       У Сугимото захватило дух при виде этого. Когда по мосту шли Шираиши и Танигаки, такого чувства не возникло. Однако за подругу Саичи искренне переживал. К счастью, деревянные перекладины легко выдержали небольшой вес девушки. — Ну, похоже, всё в порядке, — заключил Сугимото. — Этот мост и правда крепче, чем мы думали. Покончим с этим побыстрее, Огата. — Мгм. — Хякуноске кивнул, следуя за Саичи.       Сугимото подумал: «Раз уж хлипкая конструкция выдержала здоровяка матаги, то от массы двоих парней и правда ничего не будет». Саичи, идя первым, уже достиг противоположного берега, а Огата шёл в метре от него.       Буквально в последний момент Сугимото, интуитивно почувствовав опасность, обернулся, и вдруг время замедлилось, растягивая жуткие секунды. Мужчина увидел, как шедший за ним Огата медленно летит вниз. Всё, что успел сделать Саичи, осознав, что мост разрушается, — это рвануть за Хякуноске и схватить его руки. Для всех остальных всё произошло буквально за считаные секунды. Однако для Сугимото и Огаты этот момент длился вечность.       Мост всё-таки не выдержал и разрушился, хлипкая конструкция полетела вниз, увлекая за собой совсем немного не дошедшего до берега снайпера. Если бы не схвативший его Саичи, всё закончилось бы печально. И теперь Сугимото, рухнувший животом на землю, удерживал Хякуноске за руки, изо всех сил пытаясь тянуть его на себя. — Ч-чёрт, — пропыхтел бессмертный, стараясь не упустить Огату, — держись… — Не бросай меня! — выкрикнул вдруг снайпер. Сугимото даже не представлял, что голос этого человека может звучать так беспомощно. В глазах Огаты читался животный страх. Саичи удивился бы, если бы у него было на это время. — Хрена с два я тебя брошу, придурок, — сдавленно проговорил Сугимото. Он изо всех сил удерживал на себе вес Огаты, на самом деле весил снайпер не так уж и много, но его снаряжение и винтовка тянули вниз. А под болтающимися в воздухе ногами было метра три-четыре крутого обрыва и острые камни.       В этот момент на подмогу подоспели Танигаки и Шираиши. Однако они только удерживали Саичи, чтобы снайпер не утянул Сугимото за собой. В основном усилия прикладывал Саичи. Наконец спустя несколько мучительно долгих секунд совместными усилиями получилось затащить Огату обратно. Растянувшееся было время вновь потекло с бешеной скоростью, а потом резко остановилось. Исчезли посторонние звуки, обеспокоенный голос Генджиро, ругань Асирпы и возмущения Шираиши по поводу того, что они вдвоём попёрлись на мост. Потому что всё мироздание Сугимото сосредоточилось на одном человеке.       Так как Саичи продолжал по инерции тянуть на себя, а Хякуноске карабкался вверх, всё закончилось тем, что снайпер оказался практически в объятиях Сугимото. Он неловко сел на пятую точку, обхватив Огату руками и прижимая к себе. — Прямо как тогда, — выдохнул Саичи. — Тогда ты мне не помог, — тихо отозвался Хякуноске. — Мы были врагами. — А теперь?       Сугимото недаром вспомнил об этом. Тогда, зимой, Огата скатился вниз по склону и упал, неудачно ударившись головой. Саичи решил, что его противник умер, и успокаивал себя тем, что это было неизбежно — тут или ты, или тебя. «А ведь он лежал там совсем один, мучаясь от боли, непонятно как дополз до своих, чтобы попросить о помощи», — подумал Сугимото, ощутив, как защемило сердце, и ответил: — А теперь я тебя не отпущу.       Хякуноске вздохнул в его объятиях и приник головой к груди Саичи. Снайпер спрятал лицо и закрыл глаза, успокаивая сбившееся дыхание. Огата ни за что не признался бы Сугимото, что ситуация пережитой опасности вызвала у него чувство, похожее на возбуждение и желание близости. Однако из-за присутствия остальных показать этого мужчина не мог. Максимум, на который он решился, — это обнять Саичи в ответ, сжимая его плечи. В этот момент дыхание Сугимото остановилось.       Из ступора Саичи вывел подзатыльник. Ударили легко и маленькой ладонью. Ещё не оборачиваясь, он понял, что это была Асирпа. В мир Сугимото вернулись звуки и присутствие других людей. Он не отстранил от себя Огату, но увидел, что Шираиши и Танигаки очень странно смотрят на них. — Нашли время! — недовольно воскликнула девушка и скрестила руки на груди. — Да… Нам, это… Надо идти, — несколько смущённо проговорил матаги. — Мужики, вы чего? — с какой-то жалобной интонацией спросил Ёшитаке. — Я и не знал, что вы так… близки? — А что такое, Шираиши? — ответил Огата, отпуская Сугимото и поднимаясь на ноги. — Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, знаешь такое? — Можно подумать, у тебя друзья есть, — буркнул Шираиши. — Конечно, — Огата улыбнулся своей самой «дружелюбной» и жуткой улыбкой, означавшей, что в следующий момент снайпер что-нибудь сделает. Например, воткнёт что-то острое в чужое лицо. — Вот ты, например, Шираиши, мой дорогой друг. — Не отставайте! — выпалил почувствовавший неладное Ёшитаке и поспешил вперёд от греха подальше.       Танигаки и Асирпа посмотрели на снайпера несколько осуждающе, но без злости, и пошли за Шираиши. Огата пригладил волосы рукой и обратился к Сугимото: — Ну, что, идёшь?       На лице снайпера опять появилась улыбка, однако вовсе не такая, которой он наградил Ёшитаке. Глядя в глаза Саичи, Хякуноске улыбался совсем иначе, и Сугимото понял, что подаренная ему улыбка — настоящая. Саичи кивнул, и уголки его губ тоже поползли вверх.       Провинциальный городок, в который они пришли, ничем не отличался от множества таких же на Хоккайдо. Когда команда двигалась по улице в поисках жилья, погода резко испортилась. Ясный летний день померк, небо затянуло низкими серыми тучами. Всё говорило о том, что приближается гроза. Но не только это побуждало побыстрее искать ночлег — ходить по городу слишком долго было небезопасно, ведь это могло привлечь внимание приспешников Цуруми или Хиджикаты. Всё же их группа была довольно приметной.       С горем пополам они смогли снять самые дешёвые комнаты в рёкане — гостинице в традиционном стиле. Здание было очень старым, повидавшим многое на своём веку. Единственное современное, что в нём имелось, — это электрическое освещение. На этом блага цивилизации заканчивались. Зато, как это обычно бывало в подобных гостиницах, здесь имелась баня. Она была поделена на две зоны — для мужчин и женщин, поэтому Асирпа пошла мыться одна. Остальные, шумно переговариваясь, отправились на половину для мужчин.       Они смогли постирать свои вещи, так как в рёкане выдавали юкаты — летние кимоно, правда, судя по их виду, эти кимоно тут использовались со дня основания гостиницы. Отмывшись от грязи, мужчины наконец смогли залезть в большую ванну и отмокнуть как следует. — Хорошо-то как, — протянул Танигаки, наслаждаясь горячей водой. — И не говори, — отозвался Шираиши. — Кстати… Танигаки, мне кажется, или у тебя грудь стала больше? — Что? — удивился матаги и посмотрел вниз. — Да вроде такая же и была. — Нет, точно стала больше! — ухмыльнулся Ёшитаке и протянул руку, беззастенчиво лапая мокрого волосатого охотника. — Прекрати, — Генджиро покраснел, хотя он и до этого был довольно красным из-за горячей воды и пара. Однако ни на миллиметр ни сдвинулся, позволяя жмякать себя. — Тебе лишь бы сиськи потрогать, — фыркнул Сугимото. — А про меня ещё что-то говорил. — Ты не понимаешь! — возразил Шираиши. — У нас с Танигаки возвышенная философская дружба.       Молчавший до этого Огата тихо произнёс: — Оно и видно. Недаром ты полжизни по тюрьмам чалился. Старые привычки остались. — Да хватит вам! — взмолился матаги, погружаясь в воду почти до самого носа. Его всегда было довольно легко смутить. — Извращенцы, — булькнул он.       Сугимото усмехнулся и покосился на Огату. Он старался особо не пялиться на него в раздевалке и во время мытья, потому что понимал, что свою физическую реакцию на разглядывание обнажённого тела снайпера будет никак не скрыть. Сейчас, когда все были заняты перебранкой, а сам Сугимото был в воде, он всё же позволил себе посмотреть.       Хякуноске выглядел невыносимо привлекательно. Он сидел, откинув голову на деревянный край общей ванны. Его белая кожа слегка порозовела от температуры, и Саичи проследил взглядом чужой профиль, линию челюсти и капли воды, стекавшие вниз по ключицам и плечам. Сугимото подумал о том, как выглядели бы эти участки тела, помеченные засосами и укусами, и как эта грудь тяжело вздымалась бы во время соития, и как Огата бы точно так же откинул голову в момент наивысшего удовольствия… — Эй, Сугимото, что с тобой? — спросил обеспокоенный Шираиши. Он говорил что-то ещё, однако Саичи его уже не услышал, потому что резко опустился с головой под воду, подняв тучу брызг. Как он и опасался, разглядывание возбудило его, и Сугимото не придумал ничего лучше, кроме как нырнуть для отвлечения собственного внимания.       Когда все они, переодетые в юкаты, вернулись в комнаты, наступил вечер. Казалось, что за окном стало темнее обычного из-за готовых разразиться ливнем туч. Всё это в сочетании со старой обстановкой рёкана создавало какую-то мистическую атмосферу.       На ужин все набились в одну комнату, чтобы поесть вместе. Согласно обычаям, владельцы традиционной гостиницы составляли меню на своё усмотрение. Но, к счастью, кормили тут, как оказалось, очень хорошо. Асирпа оценила местную еду, довольно приговаривая: «Хинна, хинна». Саичи было непривычно видеть айну не в традиционной одежде её народа, а в юкате. В айнских одеждах Асирпа выглядела, как шарик на ножках. А в одной юкате стало заметно, какая же девушка на самом деле мелкая и худая. — Кстати, Асирпа-тян, как тебе баня? — поинтересовался Сугимото. — Неплохо, — отозвалась она. — Но вы так сильно шумели. — Неужели слышно было? — Танигаки опять застеснялся. — Конечно, там же между женской и мужской половинами просто перегородка деревянная, — съязвил Огата. — Теперь все женщины в этом рёкане знают, что ты позволяешь Шираиши трогать свою грудь. — Блин… — расстроился матаги. — Да не переживай, — подбодрила его айну, — я там всё равно одна была. — Кстати, — вдруг вспомнил Сугимото, — а кто с кем будет ночевать?       Все переглянулись. Им хватило денег только на три комнаты. Поэтому кому-то пришлось бы ночевать с соседом, а кому-то остаться одному. — Ну, я могу остаться с Танигаки, — пожал плечами Шираиши. — А ты, Асирпа-тян, ночуй с Сугимото. Пускай он тебя охраняет. — Я согласен, — кивнул матаги. — Эм… Огата, ничего, что ты останешься один? — Да я, наоборот, рад, — спокойно сказал снайпер. — Хоть отдохну от вас всех. — Как и ожидалось, наш Огата-тян такой нелюдимый, — Ёшитаке наигранно поёжился. Снайпер так посмотрел на него, что Шираиши тут же переполз поближе к Танигаки и спрятался за его спиной.       Сугимото подавил вырвавшийся было из груди тихий вздох. В этот момент за окном сверкнула молния, и с последовавшим за ней громом по крыше забарабанили капли дождя.