Беспомощность

      Моральные терзания Саичи по поводу собственной нетрадиционной ориентации немного отошли на второй план во время их приключений по поиску зоофила, который терроризировал окрестности айнской деревни. Оставляя Танигаки у айнов в заложниках, Сугимото и Асирпа попросили Огату выручить матаги в случае их провала. Тот ответил в своей привычной манере: — Я помогу, но вы же понимаете, что будет. — И указал равнодушным взглядом на мирное население деревни.       В этот момент Саичи подумал о том, что этот снайпер — настоящее чудовище. «Может, если я пойму, какой Огата ненормальный, он перестанет нравиться мне?» — мысленно спросил себя Сугимото. Ехидный внутренний голос в голове Саичи ответил: «Нет, не перестанет».       Шанса на провал в поимке зоофила не было. Когда они с Асирпой остались одни, девушка выразила свою обеспокоенность по поводу Огаты, и Сугимото сказал ей: — В случае чего ни за что не доверяй мою жизнь этой скотине.       Асирпа странно посмотрела на него после этих слов. Казалось, что она заглянула прямо в душу Саичи, и тот невольно поёжился. Мужчина хоть и понимал, что юная айну ничего не знала о произошедшем, однако в глубине души боялся разочаровать Асирпу. Поэтому специально хотел показать, как ему глубоко плевать на Огату, и высказался довольно грубо.       Саичи понял, как же он ошибся, когда охота на «любителя живой природы» приблизилась к завершению. Он увидел, как к ним бежал освобождённый Танигаки, а следом за ним — Огата. Заметив толпу разъярённых айнов, Сугимото подумал, что сумасшедший снайпер всё же устроил перестрелку в деревне. Однако всё оказалось иначе. Как выяснилось, Огата просто перехитрил айнов с помощью собственного чучела и выпустил матаги из клетки, после чего оба сбежали. Саичи не ожидал, что этот хладнокровный снайпер, который, казалось, ненавидел всё человечество, мог поступить так. Один аргумент в пользу того, что Хякуноске полностью ненормальный, пропал. Зато добавилось чувство вины за то, что плохо думал про Огату, ожидая от него худшего поведения.       А то, что случилось после, оставило в душе Сугимото неизгладимый след. Зоофил, умерший во всех смыслах этого слова стоя, запомнился Саичи на всю жизнь. Асирпа высказалась по поводу извращенца резко отрицательно и не поняла, почему Сугимото перестал его осуждать и вдруг замолчал. Саичи не мог сказать девушке, что в этот момент и сам считал себя поехавшим отбросом.       Их команде айны предложили остаться в деревне на пир, и все единодушно согласились. После беготни по лесам и полям Сугимото больше всего хотелось отдохнуть и поспать в человеческих условиях. А ещё из-за всего произошедшего возникло желание напиться в стельку.       Айны не изготавливали обычное саке или сётю, а гнали какую-то свою адскую брагу, название которой Асирпа сказала, но Сугимото не запомнил. Однако в голову ему дало нехило.       Пир был в самом разгаре. Все веселились, ели и пили, а Саичи время от времени поглядывал в сторону Огаты. Снайпер же делал вид, что Сугимото не существует, и полностью его игнорировал. «Как же так? — думал уже поддатый Саичи. — Он же… Я ведь ему нравлюсь, верно? Почему теперь он не замечает меня?».       Тем временем начало темнеть. Те, кто оказались послабее, стали клевать носами и постепенно выходили из строя, засыпая, а более стойкие продолжали пить. В очередной раз глянув в сторону Огаты, Сугимото заметил, что тот куда-то вышел.       Опьянев и почувствовав себя смелее, Саичи понял, что больше так продолжаться не могло. Хотелось хотя бы кому-то выговориться. Как ни странно, этим кем-то оказалась именно сидящая рядом Асирпа. Девушка в силу юного возраста не пила алкоголь, поэтому невольно отшатнулась от пьяного дыхания мужчины. Сугимото, запинаясь, тихо спросил: — Слушай, Асирпа-тян, вот ты говорила, что если человек с животным… То это грех… — Он икнул, прервавшись. — Это разгневает камуи? — Ну, да, — нахмурилась Асирпа. — И этот ваш учпрк… Как его… — он не смог выговорить айнское слово, означающее «секс». — Только мужчина с женщиной могут делать? — К чему ты клонишь? — девушка немного отодвинулась.       Саичи не понял, что его вопросы Асирпа могла воспринять как домогательства. Не осознавая, что испугал девушку, он наклонился к ней и продолжил: — А если мужчина с мужчиной? — Чего? — брови юной айну удивлённо поползли вверх. — Ну, если мужчина с мужчиной… «того»? Я разгневаю камуи?       Повисла неловкая пауза. — Я так и знала… Извращенец… — разочарованно пробормотала девушка.       Сугимото приуныл: — Думаешь, я прямо как тот «любитель природы»?       Посмотрев на его грустное лицо, Асирпа вздохнула и сказала: — Нет, всё-таки это другое. Думаю, если всё происходит по согласию между двумя взрослыми людьми, не важно, какого они пола, то камуи не против. — Спасибо! — Саичи просиял, радостный от того, что получил благословение подруги. — Да ну тебя, — отмахнулась айну.       Окрылённый и пьяный Сугимото подскочил и, пошатываясь, покинул хижину, следуя в направлении, куда недавно скрылся Огата. Саичи не слышал, как Асирпа прошептала ему вслед: — Как я и предполагала, между этими двумя что-то есть. — И добавила уже тише: — Ненормальные.       Сугимото бегал по деревне туда-сюда, однако Огаты нигде не было. Саичи даже протрезвел немного, пока безуспешно искал Хякуноске. В расстроенных чувствах мужчина побрёл куда глаза глядят, пока не вышел к окраине.       К этой стороне деревни подступал лес, который поредел из-за того, что айны понемногу рубили деревья. На небольшой опушке Сугимото увидел поваленное бревно, а на нём знакомую фигуру, закутанную в плащ. Сердце Саичи забилось сильнее, и он поспешил туда.       Огата заметил Сугимото и собрался было уйти, однако Саичи оказался быстрее. Практически подбежав к Хякуноске, он встал перед ним, сбивчиво проговорив: — Подожди, не уходи, можно я… — Да садись уже, — нейтральным тоном произнёс Огата и подвинулся, освобождая для Сугимото место рядом с собой.       Саичи сел и обратился к Хякуноске: — Я просто хотел поговорить. — Говори. — Огата равнодушно пожал плечами.       Все слова из головы Сугимото тут же как ветром сдуло. Его ладони вспотели, и мужчина сжал свои колени руками, заметно нервничая. Не придумав ничего лучше, он сдавленно произнёс: — Э-э, ну-у…       Хякуноске устало вздохнул. — Видимо, мне придётся начать первым, — сказал он и покосился на Саичи. — Чтобы раз и навсегда закрыть эту тему. — Нет! — выпалил Сугимото и почувствовал, как жар прилил к его лицу. Он обрадовался, что в темноте не было заметно, как покраснели его щёки и переносица. — Не надо… закрывать эту тему. — Мы хоть про одно и то же говорим? — фыркнул снайпер. — Ты и сам знаешь, — отозвался бессмертный. — Если ждёшь извинений за свою запятнанную честь, то их не будет, — нарочито холодно проговорил Огата. — Это была случайность. Как на войне, понимаешь? На фронте, когда думаешь, что завтра умрёшь, а женщин рядом нет, всякое может случиться. Так и здесь. — Да понял я. Было, было. Дружеская рука помощи, все дела, — пробурчал Сугимото. — О, какой ты, оказывается, иногда бываешь понятливый, — ехидно протянул Хякуноске.       Саичи немного обрадовался, услышав в голосе снайпера знакомые саркастичные нотки. Как ему не хватало этого! Сугимото посмотрел на него и спросил: — Так что, я всё надумал? Я тебе совсем не нравлюсь? — Ты пьян, Сугимото. Иди проспись, — отрезал Огата. — Нет, — уверенно ответил Саичи. — Огата, посмотри на меня. — Не хочу. — Огата!       Снайпер наконец повернул голову. Лицо его выражало крайнюю степень недовольства. Однако Сугимото, не медля ни секунды, вдруг обхватил руками щёки Хякуноске, придвинулся ближе и поцеловал его.       Это был обыкновенный поцелуй в губы, Саичи даже не успел использовать язык, поскольку Огата резко отодвинул голову. — Почему?.. — разочарованно протянул Сугимото. — Ты же вроде хотел. — Нас могут увидеть, — тихо сказал снайпер. — Если только в этом проблема… — Не только. Ты не понимаешь, на что соглашаешься. — А чем ты плох? Мы разве чем-то отличаемся друг от друга? — Не представляешь, насколько. И потом, для чего я тебе? — прямо спросил Огата. — Для всего, — просто ответил Саичи. — Ты мне нравишься, Огата. — Что, тоже будешь заливать мне, что я «не такой»? — в голосе снайпера промелькнул скепсис. — Э-э… Что значит не такой? — Сугимото задумался, почесав затылок. — Типа не такой как все или что? — Сугимото, ну почему ты такой тупой? — устало спросил Хякуноске. — А ты почему такой мудак? — не остался в долгу Саичи, однако объятий не разомкнул. Наоборот, ещё крепче прижал снайпера к себе, притянув его за плечи.       Сугимото казалось, что с каждым словом он делает всё хуже и хуже, однако мужчина ошибался на этот счёт. Действуя от всего сердца, Саичи говорил именно то, что было необходимо Огате. Без соплей в стиле дорогого Юсаку: «Я знаю, что ты не такой!», и без лживых приторных восхвалений, как это делал лейтенант Цуруми. Сугимото хоть и не был осведомлён в подробностях о биографии Хякуноске, всё равно считал его придурком, больным на голову. Однако это не мешало ему признать свои чувства.       Саичи преодолел сопротивление Огаты и опять поцеловал его. Сугимото на этот раз действовал более уверенно, опасаясь, что этот непокорный дикий кот вновь захочет вырваться. Поэтому без лишних раздумий провёл языком по губам Огаты и проскользнул внутрь. Как ни странно, Хякуноске перестал противиться и начал отвечать на поцелуй. Он впустил влажный упругий язык Сугимото в горячий мягкий рот, и Саичи тихо застонал, ощутив, как начинает возбуждаться.       У Сугимото перехватило дыхание, а внизу живота стало очень тепло. Захотелось большего, и, движимый этим желанием, Саичи опустил ладони на талию снайпера, продолжая сплетаться языками и изучая его. — Мммнх, — застонал Хякуноске в поцелуй и всё-таки отстранился. — Прекрати!       Сугимото не послушался, а в следующее мгновение перед глазами заплясали звёздочки, и всё потемнело от боли. Огата отклонился и ударил его лбом в лоб. Пользуясь моментом, пока Саичи был дезориентирован, Хякуноске вырвался и сбежал.