R + A

Адольф фон Штрассер всегда уверял, что ревность ниже его достоинства. Не сказать, что доктор тому верил, с некоторых пор уверенность в правдивости данной информации пошатнулась и весело поплыла на дно с прытью утонувшего кораблика. Впрочем, не о том речь... Совершенно опьяневший от действия собственного изобретения да пережитого стресса разом с тем, Кехлер вцепился плывущим взглядом за любимую черную фигуру, сжавшую кружку так, что кажется осколки скоро полетят в коллег. Ну и, Ади, - твой шаг? Ади даже не смотрел в ответ. Чай куда более увлек молодого офицера (и как в это стройное тело столько влазит? Целую ночь с горшком проведет, спору нет). Честно говоря, одна часть души застывшего на импровизированной сцене пьяного Рюдигера желала увидеть бурю ревности, вторая - все же жалела Адольфа. Как бы не хотелось задеть, а сердце любило эту коварную свинью. Адольф меж тем поднялся, что-то любезно сказал сидящим рядом, вслед за чем устремил свой взгляд на звезду вечера и криво-косо улыбнулся: -Доктор, у вас восхитительный талант, - заметил он. "И я не прочь его использовать исключительно для тебя" мелькнуло в голове доктора. - Мне очень жаль, что я вынужден отлучится, - продолжил Адольф, обращаясь уже к Мозеру. -Конечно, Штрассер, работа не ждёт, - понимающе (слишком) кивнул мужчина. -Пошел Гюнтера убивать, - раздалось откуда-то полушепотом. Кехлер расслышал, а Адольф, к счастью нет. *** Сам Кехлер, смыв краску и кое-как облачившись в привычную одежду, даже пытаясь выглядеть красиво (Адольф будет в полном восторге - туш размазалась под глазами абсолютно пугающе), поплелся искать Штрассера. Пьяный мозг не придумал повода ввалится в чужие владения лучше, чем притащив коллеге чай. Да, десятый по счету. Хорошо бы сразу и горшок захватить в подарок, чтоб Штрассер сам потом не искал. *** -Я очень рад за вас, что вы повеселились, - сидящий за столом в собственном кабинете Адольф дружелюбно улыбнулся. - Спасибо большое за заботу, - он взял чашку с рук, мимолётно коснувшись горячих пальцев своими ледяными. Прикосновение царапнуло когтями горького сожаления в груди. Раньше эти пальцы ласково зарывались в волосы, робко гладили, вызывая стаи мурашек по всему телу. Эх... -Не сказал бы, что так уж весело, - заметил доктор, привычно присаживаясь на край стола, любуясь бессовестно привлекательной физиономией коллеги. - Мне не греют душу поцелуи с чужими людьми, - он улыбнулся. Это должно было звучать шуткой, хотя прозвучало жалким оправданием. Без фуражки, в жёлтом свете лампы и с чуть растрепанной челкой, Адольф казался умилительно домашним, родным. Точно как в далекие дни, когда не гнушался приласкать и признавался в вечной любви. Впрочем, ныне зелёные глаза полоснули по лицу совершенно спокойно. Несколько даже брезгливо. -Вы не обязаны рассказывать мне о том, с кем целуетесь, это ваше личное дело, - заметил штандарт фюрер, натянув на лицо идеальную маску безразличия. - У друзей могут оставаться тайны друг от друга, - последнее прозвучало до безобразия легко. Знал, что заденет. Знал и ликовал. -Не применяйте ко мне данное слово, - фыркнул Кехлер. -Но я не собираюсь с вами враждовать, - пожав плечами невинно заметил Штрассер, надхлебнув с чашки. Неловкая пауза повисла надолго, Адольф втихаря пил чай, наверняка мечтая, чтоб коллега убрал задницу со стола, Кехлер же думал (в силу ещё действующего в крови алкоголя, убрать задницу так и не додумавшись). Давно рядом со Штрассером хотелось застрелиться, а в эти тихие минуты, нарушаемые только размеренным тиканьем часов, желание пустить пулю в свой несчастный висок закономерно возрастало. -А я "просто дружить" вряд ли смогу, - заключил Рюдигер, устало наблюдая как лапка Адольфа поправила воротник, чуть ослабив галстук. Какая там безумно нежная кожа, под этой белизной строгой ткани, ммм... -Кехлер, идите проспитесь, - вздохнул Штрассер. - Если вы думаете, что сразили меня наповал своим образом в парике, спешу огорчить - мне нравятся настоящие женщины. Отставив чашку Адольф поднялся из-за стола, подошёл вплотную и поймал под локоть. - Могу даже фото показать, какие именно, - продолжил он, потянув доктора к выходу, - с вами там сходства ноль. А за чай спасибо. Желаю вам хороших снов, - это уже прозвучало у самой двери, прежде чем вытолкнуть доктора в коридор и провернуть ключ в замке. *** Ночь Рюдигер помнил слабо, нервы и алкоголь добили. Утро проплыло серо и уныло. Как и пара следующих дней. Третий, впрочем, повернулся не попой, а проблеском солнышка (что на небе, среди густых туч то промелькнуло жизнерадостным лучиком, что образно, в жизни доктора Кехлера). -Доброе утро, доктор, - мрачнее утреннних туч в лабораторию вдруг захромал Адольф. - Просили передать, - он продемонстрировал какие-то измятые бумаги, страдальчески сморщив нос и нахмурив брови. Переигрывал. Создалось впечатление, словно бумаги вырвал у кого-то с рук, сам же упал с лестницы несколько раз и прибежал сюда лечится. А мог бы просто кофе принести - у Кехлера любимый напиток черной жижей остывал на дне чашки, за новым идти было неохотно да холодно. -Передавайте, - милостиво разрешил Рюдигер, откинувшись на спинку кресла. Адольф артистично прихромал вплотную. -Подрались с кем-то? - Кехлер сам не понял, спросил с надеждой, или волнением. -Не дождетесь, - отмахнулся Штрассер, шлепнув бумаги на стол, перед носом доктора. - Дела мне нет, из-за вас Гюнтеру морду начищать. -Знаю-знаю, - отмахнулся Кехлер. Меж тем настроение мгновенно поднялось выше облаков - ах, мы сами заговорили про Гюнтера! - Так что случилось? Осмотреть разрешишь? От последнего на бледнющем лице Штрассера просияла улыбка, но он тут же взял себя в руки и состроил надменное выражение. -Делаете из мухи слона, - фыркнул, впрочем, охотно опускаясь в освобожденное Кехлером кресло. - Подвернул на ровном месте, к вечеру пройдет, - нога милостиво вытянулась, приглашая Кехлера присесть рядом. -И все же, - доктор очень больно наступил себе на ногу, чтоб подавить улыбку (это ж надо, покалечится, чтоб найти повод для встречи). Опустившись на пол (ну и поза), он осторожно стащил сапог с пострадавшей конечности и стараясь придать голосу полагающихся волнительных интонаций, принялся отчитывать Адольфа по поводу безразличия к травмам. Явно разомлевший Адольф аж в два глотка опустошил чашку с холодным кофе. -Новый мне сделаешь, - радостно сообщил ему Рюдигер, осматривая побитую ногу. Растяжение имелось, холеная, привычно ледяная лапка жалко дернулась от прикосновения к отекшей щиколотке. А вот ойкнули сверху слишком неестественно. - Я по бинт, сиди пока, не рыпайся, - хмыкнул совершенно довольный доктор, поднимаясь на ноги. *** -Прости, я чуть не залил все твои бумаги чернилами, - округлившиеся глаза Штрассера выглядели искренне виновато. - Прости, пожалуйста, но некоторые спасти не получилось, - он потупился в пол, точнее на свою беззащитную, лишённую сапога и отекшую ногу. -Да вижу я, - цокнул языком доктор, разглядывая погибшие под чернилами листки. - Перепишу, пустяки, - отмахнулся он, вновь присаживаясь и касаясь светлой мягкой кожи своими ледяными пальцами. - Жалко там были рисунки хорошие, - ненавязчиво намекнул Рюдигер, уже спустя добрые пару минут, когда начал оборачивать бинтом вокруг щиколотки. -О да, такой портрет Альберта, - сгоревано вздохнул Адольф. -Штрассер, ты хуже меня, - Кехлер не смог сдержать улыбку, а следом и смех - заржав он уткнулся лбом в колено коллеги. - Ты шефа не узнал? Это Гиммлер был, такой портрет испоганил, эх ты... -Не похоже, - огрызнулся штандарт фюрер. -А его рисовать сложно. -Да рисуй кого хочешь, - Адольф попытался столкнуть доктора отпихнув ногой, впрочем, лишь охнул от боли. -А я тебя хочу, - Рюдигер отлип от ноги, устремив абсолютно бессовестно-томный взгляд вверх, на залитую румянцем физиономию коллеги. - Ади, - в голосе прозвучали коварные низкие нотки. Ади смотрел в глаза широко и с вызовом. Кехлер проворковал дальше: - Ты очень загадочно себя ведешь. Как у человека науки, у меня созрели две теории: либо ты самый добрый в мире человек и каждый день терпишь меня из жалости, либо ты ревнуешь как школьник, который дёргает девочку за косички. - Ни за что я тебя не дергаю. Мечтайте дальше, доктор, - возмутился (впрочем, неубедительно) загнанный в ловушку штандарт фюрер. -Пытаешься оскорбить и задеть, да? - беззлобно хмыкнул Кехлер. - Ты сам-то не замечал, как меня прогоняешь, но все же злишься, когда меня даже касаются другие. Даже на рисунки психуешь, Ади. Зелёные округлившиеся глаза Штрассера смотрели беспомощно. Он испуганно сопел так близко, в десятках сантиметров. Возможно даже понимал, чем закончится манер, но уворачиваться не спешил. -Рюди, не льсти себе, - охрипше выдал Адольф, чуть опомнившись, прижимаясь спиной к спинке кресла. Редкий кадр, когда Ади жертва... -Я не льстю, я констатирую факты, - улыбка тронула губа, а следом доктор наклонился, прижался к губам втиснувшегося в кресло Адольфа и не обнаружив абсолютно никакого сопротивления, кроме злого сопения, легко и невинно чмокнул. Вечность прошла по ощущениям, а не злосчастная секундочка, прежде чем Адольф нерешительно ответил. Сердце Рюдигера куда-то провалилось, а следом вдруг зашлось лихорадочным ритмом. Руки в черных перчатках меж тем требовательно вцепились ему в воротник, не дав отстраниться. Поцелуй стал настойчивее. Доктору, пытаясь удержаться на подкашивающихся ногах, пришлось ухватится за стол - слишком уж невероятным казалось происходящее. И все же да, его холодный принц Ади судорожно прижав к себе, впивался в губы требовательным поцелуем. Весь дрожал, теперь уже обхватив за талию и крепко прижал к себе. Ошарашенному Кехлеру не осталось ничего, кроме навалиться верхом, и обнять за плечи.