R + A

Кехлер ценился за свой ум, порой Адольф и половины не понимал того, что доверительно вещал ему его... Друг? Именно сейчас, нервно сидя за кипой бумаг и вполглаза перечитывая материалы допросов оклемавшегося, но в крайней степени упрямого врага, Штрассеру не хотелось себе врать не счёт доктора. Не друг ему Рюди, не только по крайней мере... Так вот, доктор Кехлер ценился высоко и вернуть его домой являлось не просто исполнением истины про важность жизни каждого немецкого солдата, но и делом государственной важности. Что было на руку Ади - не приходилось сильно маскировать свою гипертрофированную взволнованность с паникой на пару. В принципе, Адольф даже не помнил, когда в последний раз у него не дрожали руки и в голову не лезли жуткие фантазии про участь его блондинистого нахально-приставучего товарища. А тем только дай волю, угу... Виды родного залитого солнышком кабинета померкли в очередной раз - то ли тучка прикрыла солнце, то ли Штрассеровы печали или зверская сонливость. Штандарт фюрер ругнулся под нос, отложив бумаги с подрасплывающимися перед глазами буковками и поднялся из-за стола. Недосып давал о себе знать, Адольфа качнуло, но удержавшись за столешницу, мужчина выпрямился и заложив руки за спину двинулся к двери. Кофе, кофе и ещё раз кофе. Иначе Ади здесь сдохнет первым. Впрочем, на счёт гибелей - Штрассер все таки робко надеялся на благоразумие доктора не нарываться на неприятности. *** Порядком искалеченный Кехлер обнаружил в себе невозможную живучесть и толерантность. За пару дней личного кошмара он вызубрил повадки главного недоброжелателя, умудряясь лишний раз не лезть на рожон и о чудо! - даже не путаться в собственных фантастических показаниях. С учётом лихорадки и постоянного полубредового состояния последнее можно было смело приравнять к подвигу. Впрочем, оставалось лишь мечтать, что пока инквизиторы-затейники не додумаются проверить полученные сведения. Тем днём Рюдигер также миролюбиво мечтал дожить до вечера без лишних синяков, впрочем, не его вина, что противники обсуждали успешную перестрелку при нем. Приспичило им, видите ли, а ему, бедняжке, панические атаки лови в уголке. -Когда это происходило? - вклинился он в разговор не выдержав. Голос предательски дрогнул, прозвучав от того яснее и громче даже на чужом языке. Обе особи вражеского происхождения оглянулись округлив глаза. Кехлер проигнорировал, раздражённо фыркнув. -Когда меня взяли? - уточнил он. Сердце принялось отбивать в груди истерическую пляску (лишь бы речь шла не про Ади), воздуха же в затхлом провонявшемся кровью подвале и вовсе постоянно не хватало. -Да, - кивнул лысенький. - Я лично вышиб мозги одному из твоих дружков. Ты тогда уже валялся в обмороке, - добавил он, вальяжно подойдя ближе, картинно заграждая скудный поток солнечного света. - Вот знал, что ты нашу речь понимаешь, - заметил он с тенью неясного торжества. Даже наклонился ниже, нос к носу, любуясь. -Как он выглядел? - перебил Рюдигер, не втянув голову в плечи, как полагалось, когда Андрей находится на расстоянии возможного удара. Вообще заваливать вопросами психа похлеще тебя самого - идея так себе. Кехлер не стал бы, не реши его ныне окончательно больной мозг, что речь непременно про простреленную Штрассеровскую головушку. -Да как вы все, - пожал плечами мужчина посмеиваясь, даже особо не выражая пока желания заехать кулаком под ребра. - В форме, тощий как ты. Но не волнуйся, он умер быстро, не успел испугаться. Кехлер слышал про сверхспособности людей в критических ситуациях, но от себя не ожидал, что сумеет набросится на мучителя, от неожиданности свалив того с ног. Точнее, врезать лбом в нос и воспользовавшись моментом схватить за воротник, метя кажется прогрызть горло. *** Разумеется, победа осталась за врагом. Здоровье и помощники были на его стороне. Доктор не успел опомнится как оказался придавлен к полу двумя парами рук (второй малтчишка резво примчался спасать командира). Ругающийся же, хватающийся за окровавленное лицо человек пулей вылетел с помещения, ревя по пути, чтоб бить его немца не смели без него. -Что тебе мирно не сиделось? - полюборпытствал он спустя время. Голос с нос, морда с наливающимся синяком светилась донельзя довольно, он даже кровь не вытер, лишь проигрывался в пальцах откуда-то взявшимся карандашом. Нехорошо острым таким, заточенным. Кехлера к своему же позору пронзило зловещим холодком по всему хребту. Вещица в руке мучителя радости не внушала, равно как и последующие действия. *** Андрей был в бешенстве, его приличная тихая добыча бросилась на него с кулаками, да ещё на виду у подчиненного. -Сам напросился, - уверял он держа импровизированное оружие у лица дрожащей, позеленевший от испуга жертвы. Вторая его рука цепко схватила за грязные мокрые волосы, пресекая возможность отвернуться. Глаза у немца были невозможно бирюзовые, яркие. Даже сейчас, на фоне напрочь красных белков и слипшихся влажных ресниц, радужки казались до неприличия притягательными, а сами глазищи неуместными на лице такой твари. -Может обойдется одним? - пробубнил под нос товарищ держащий пытающуюся вырваться добычу за плечи. -Тебе его жалко? Под серьезным взглядом командира жалостливый человек стушевался, потупившись в пол, но все же выдал: -Только ради дела - слепым он бесполезнее. -Разумно, - подтвердил кто-то сзади. Впрочем, и Андрей мысленно согласился, ведь видящая охотника жертва вдвое интереснее слепой и потерявшей надежду. - Скажи спасибо, что ты нам ещё пригодишься, - раздалось из-за спины уже видимо к немцу. Тот, впрочем, вместо благодарности выплюнул очередное язвительное ругательство, продолжая коситься то ли в панике, то ли с яростью на открывшуюся ему картину. А дальше... Дальше он ещё успел крепко зажмуриться, ощутив как усилилась хватка за волосы, вгрызся зубами в искусаную губу и... И болью прошило плечо Андрея. Так резко, жестоко и глубоко, что мужчина не сразу осознал откуда эта боль вообще обрушилась - пришлось попятиться хватаясь за руку, роняя карандаш. Ошалелый взгляд мазнул по людям перед собой, по парням хватающим немца за руку, в окровавленных пальцах которой блеснул кусок стекла. Впрочем, не время было разбираться, как он ее вывернул и где раздобыл стекляшку.