R + A

Пленный был невыносим. Бояться он боялся и чувствовал себя откровенно паршиво с синяками и двумя дырками в теле, но характер это его не смягчило. Когда Андрей - глава их маленькой группы - на время вышел во двор, немец явно почуял себя свободнее, едва ль не хозяином положения. Вернувшись Андрей обнаружил, что противник выманил у одного из пацанов сигарету и преспокойно курит. Пацан же милостиво придерживает оную, так как ручонки врага оставались связаны (и на том спасибо). Как выманил - осталось, кстати, загадкой, ведь понимать речь фашист отказывался. Отвесив подзатыльник доверчивому мальчишке Андрей вернулся к делу. "Дело" ожидаемо обиделось из-за отобранной и потушенной о его бедро сигареты. Далее немец смотрел своими синими глазищами угрюмо, с подозрением, бросался немецкими фразами, осипшим, но зловредным голосом. Андрей в свою очередь язык врага знал сравнительно хорошо. Поэтому у него у первого глаз начал дёргаться от требований неунывающего фашиста. И руками грязными его раны не трогать, и бить тоже желательно руками чистыми, и воду с помытой кружки давать. Псих. Но Андрею в глубине души понравился - откровенно издевался с них, маскируя панику, а таких куда любопытнее ломать. Поведал о себе он мало, назвался Рихардом Меером, санитаром, ничего не смыслящим в тонкостях исследований загадочной базы. Да и о самой базе он вроде как не знал, уверял, что с группой своих в лесу оказался случайно, на выходные выбрались отдохнуть на природе. Андрей даже не стал намекать, что в халате по лесу только умалишённые гуляют. Все одно не верил ни единому слову, уж больно лихорадочно горели глаза "добычи", уж больно его трясло и он упрямо отмалчивался на многие вопросы. Даже когда Андрюша откровенно выходил из себя. -Хорошо, ещё один вопрос, - выдохнул наконец мужчина, разминая руку. Пальцы здорово ныли от соприкосновений с костлявым телом под явно дорогущей светло-голубой рубашечкой. Противник с трудом сглотнул (наверное крови натек полный рот), вскинув бровь уставился в глаза, мол, ну? -Кто победит, вы или мы? Дашь правильный ответ - до утра свободен от наших "бесед", - объяснил суть игры мужчина. -Рейх, - не медля улыбнулся Рихард так широко, как лишь позволили его разбитые губы. Наверняка он ожидал удара, в лицо, в живот - и то и то теперь горело от синяков, но Андрюшка отличался незаурядной фантазией. Молча он присел на корточки, под нервным взглядом небрежно коснулся бинта выше локтя. Взгляд сверху стал ещё более затревоженный и очень даже не зря - в следующий миг пальцы вжались в окровавленную ткань бинтов над раной, горячую, влажную, пачкающую руку снова густо пошедшей кровью. -Говори, - рявкнул он приказ. Немец издал полузадушенный рык, напрягся, пытаясь вывернуться то ли с веревок, то ли выдернуть пострадавшую конечность с руки. К его несчастью на тот миг в подвале они находились вдвоем, никто не кинулся защитить полезную добычу, никто не помешал наслаждаться гримасой болезненного безумия исказившей это ещё часы назад смазливое лицо. Ловко пресекая конвульсивную попытку сбрыкнуть его руку, Андрей вдавил сильнее, пробираясь в мясо и мурлыча, что рана то сквозная, можно просунуть палец - фашистское несчастье не выдало ни слова, подергалось и обмякло как игрушка. -Пей, ты нам живой надо, - увещивал раздосадованный быстро прекратившейся пыткой Андрей, придерживая белобрысую голову. - Ты ещё слишком мало про себя рассказал. Немец с трудом разлепил веки. Весь мелко дрожал, тяжело хватая ртом воздух, секунды пытался совладать с собой и тщетно подавить рвущийся с горла скулеж. -Ну! - Андрей сунул кружку ему под нос, ударив в зубы. Немец чуть не хныкнул от боли и досады. Впрочем. -Она чистая? - едва ворочая языком и фокусируя взгляд, полюборпытствал вдруг синеглазый фашист. -А тебе до сих пор есть разница? - у Андрея аж брови вверх поползли. -Вода, спрашиваю, чистая? - с нажимом повторили сверля холодным замученным взглядом. Хотел показать превосходство, глупый. -Вот прям обязательно в следующий раз прямиком из лужи наберу, - заверил Андрей, за волосы заставив отклонить назад голову. Следом склонился нос к носу. - Пока я добрый, пользуйся этим, а? Поверь мне, завтра будет хуже в разы, - отпустив влажные от пота светлые пряди, он опустил руку на плечо и дружелюбно смял. - Я любого из ваших заставлю захлебнуться собственными слезами, говорить как духу, умолять о смерти. Думаешь, ты первый? Синеглазый промолчал, буквально испепеляя взглядом. От воды, впрочем, теперь не отказался. А вечером он попытался сбежать. Потерпев обидное поражение, утром и вовсе превратил в предателя давишнего доверчивого пацаненка.