R + A

-Куда это ты собрался? - немец выразил свое недовольство, брыкнувшись и попытавшись укусить за руку, когда его хватали за горло. Приплющенному к земле ему не особо получилось ни первое, ни второе. А вот дрался он в своем состоянии вполне сносно. Если б не втроём, не завалили бы обезумевшую полуживую тварь с ножом в руке. Сейчас немец молчал, делал вид, что не понимает. Под ладонью чувствовался жар его горла, мягкая кожа, дыхание. Сдавить бы, услышать хрип, увидеть ужас в испещренных полопавшимися сосудами глазах. В неверном призрачном свете фонарика, который все это время слепил злобную жертву, глаза эти горели ледяной ненавистью и лишь чуть-чуть страхом. -Последнее надо исправить, - буркнул под нос Андрей, поднимаясь, нехотя убирая руку с шеи. - Вась, - названный мальчишка, держащий фонарик, нервно хмыкнул, мол, тут я. - Это ведь ты забыл дверь закрыть? - полюбопытствовал Андрей поднимаясь и отряхивая колени от травы. -Я, - парнишка наверняка потупился, судя по дрогнувшему свету, поборов желание отступить на шаг от предводителя. - Простите, - проблеял он. -Прощают слабаки, Вася, - отмахнулся Андрей. - Свои ошибки надо исправлять, согласен? - дождавшись затравленного "угу", он продолжил: - Принеси топор или молоток. Перебьешь ему ноги, прощу, - небрежный кивок на схваченного противника, секунды хватило, чтоб осознать - немец понимает, превосходно знает о чем они говорят, ибо измазанное кровью лицо исказил натуральный испуг. Вот и славно. *** Ослушаться Василий не смел. Дрожал, боялся может похлеще "подопытного", намертво придавленного к земле, но крепко держал в руках топор, кидая затравленные взгляды на самого Андрея. -Давай-давай, - кивал тот. Прохладный ночной ветерок трепал одежду, остужая жаркий азартный восторг от открывшейся картины, а та была что надо - в пятне света схваченный ребятами противник ещё пытался вывернуться, даже рычать, рот ему предусмотрительно зажали (и как ещё дышит?), невольный палач дрожал, смотря не менее ошарашенными огромными глазищами то на Андрея, то на приговоренного к казни. -Да давай уже, - не выдержал кто-то с держащих. Их в отличие от Андрея не грел азарт расправы, а ночь выдалась довольно таки прохладной, мокрая от росы высокая трава неприятно холодила ноги, ветерок забирался под одежду. Андрюшка же пребывал в столь глубокой радости, что даже не обращал внимания, кто там с ребят торопит представление. -Поверни топор, - приказал он Васке. Хотелось бы увидеть фонтан крови, но когда ещё ему пленник попадется? К тому же вдруг и вправду заговорит. - Не руби, сломай просто, - объяснил он ход мыслей. Дрожащие ручонки мальчишки послушно взяли орудие пытки как надо, медленно занесли над головой. Секунда, вторая, он неотрывно смотрит только в глаза поверженного противника, Андрей спускает такую жалость - наблюдать просто интересно. Губы мальчика шепчут что-то, нечто вроде "прости", шумный вдох, свист массивного топора в воздухе. Немец успел ещё дернуться, тщетно пытаясь одернуть ногу, но ее держали особенно крепко, закатав для удобности штанину. С влажным хрустом железо столкнулось с человеческой костью, вой фашисткой твари, сорвавшийся в хриплый скулеж, был слышен даже сквозь ладонь заткнувшую ему пасть. Рвануться ему не дали, придавив сильнее, выжидая пока тело перестанет биться в конвульсиях. Андрей даже плюнул на то, что облизнулся как довольный хищник - красная пелена неистового наслаждения залила ему зрение, пришлось и вовсе проморгаться, подойдя ближе. -Еще, ещё давай, - будто издалека Андрей слышал собственный запыхавшийся голос, командующий лупить во второй раз по той же отбитой конечности. Мальчишка ударил снова, решительнее, сильнее замахиваясь. Но, увы, с треском кости немец больше не взвыл, напрягся на секунду до предела да резко обмяк как труп.