R + A

Больным Кехлер предпочитал спать (другой вопрос, что ему не давали практически никогда, но не суть). Поэтому был крайне благодарен Штрассеру, который чуть ли не пистолетом пригрозил, чтоб больной коллега не уползал в сторону лаборатории, пока он не вернётся (ещё бы штаны с собой забрал (все), чтоб уж наверняка отрезать пути к лаборатории). Впрочем, с штанами или без, Кехлер не намеревался даже территорию кровати покидать. Без сил, зато с температурой, гулять не хочется. Зарывшись по горло в одеяло, свернувшись чтоб сохранить остатки тепла (стремительное ускользающие без теплой "грелки в фуражке"), мужчина почти моментально провалился в сон. В котором, кстати, также фигурировал Штрассер со своими синичками, но не суть. *** Доктор до того жалко свернулся под одеялом, что вернувшийся с добавочным пледом в руках Адольф пожалел было, что потратил лишние минуты на наведение макияжа (но куда ж мы без мрачно подкрашенных глаз?). Швырнув на тело ученого плед в цветочки с пчёлками (у Кехлера у самого носки с цветную полоску, он насмехаться не станет, а плед теплый), Адольф с затаенной тоской попрощался со всеми планами на день (среди которых, между прочим, особое место занимала охота на еловые веточки (скоро праздники, надо украсить спальню!)) - кажется сидеть ему с доктором до вечера. Горячущий лоб ученого это подтверждал и свидетельствовал про кошмарные показатели температуры. То, что Кехлер попытался сквозь сон прижаться щекой к руке, свидетельствовало же, что докторский нос капитально воспален и почти не дышит - ну вряд ли учуяв хвою и опознав Штрассера он был стал льнуть к руке коллеги. Хотя... Адольф отмел это "хотя". Постарался, по крайней мере. Обречённо вздохнув, он грозной тенью наклонился над тяжело сопяшим теперь уже в спрятанную под одеялом руку доктором. Хотелось встряхнуть за плечи и спросить, чем же его лечить. Но воспоминания про фото очаровательно распушившегося на заснеженной веточке снегиря все таки смягчало сердце штандарт фюрера (доктор старался для него, по сугробам лазил!), поэтому Кехлер удостоился участи проснуться от осторожного, но настойчивого прикосновения к плечу. -Адольф? - поморщившись от дневного света, узнал он. Штрассер не привыкший к обращениям по имени почему-то покраснел. Стыдно так, аж в щеки стало жарко. Правда следом покраснел ещё хуже, когда машинально пресек попытку доктора подняться, затолкнул на подушку, поправил одеялко, а потом осознал, что делает - при чем осознал под ошарашенным взглядом голубых глаз. Кехлер как на зло в гробовой тишине прижал ладонь к щеке. Очевидно машинально, словно растеряв дар речи. И продолжал сверлить удивлённым взглядом покрасневших от температуры глаз. Кто из них первым нарушил тишину - Адольф выпалил свое "Скажите, какие препараты вам нужны, доктор", или Кехлер прохрипел польщенное до безобразия "благодарю за плед, герр штандарт фюрер" - сам Штрассер не разобрал. Он просто был бесконечно благодарен доктору, что тот не додумался шутить и натянув на подозрительно улыбчивую физиономию скудное подобие серьезного вида, озвучил таки названия лекарств. *** В какой-то момент болезненного тяжёлого сна Рюдигер почувствовал холодное прикосновение к голове, затем к щеке. С трудом разлепив веки и секунд пять непонимающе взирая на потолок и темную тень слева, вскоре он опознал в последней Штрассера. -Кехлер, я не знаю, чем вы питаетесь и даже боюсь узнавать, но сейчас вам нужна здоровая пища, - начал огорчать с первых секунд штандарт фюрер. -Штрассер, если вы разбудили меня ради какой-нибудь каши, - прохрипел злой доктор, но договорить не успел, взгляд наткнулся на упомянутое блюдо. - Адольф, вы издеваетесь? - он жалко взглянул снизу-вверх на будущего мучителя. - Мне и так плохо. -Я отлично готовлю между прочим, - фыркнул Штрассер с видом оскорбленной домохозяйки (накрашенные глаза добавили ещё больше сходства, но Штрассеру о том знать не обязательно). -О, не ставлю под сомнения ваш кулинарный талант... -Вот и славно, - перебил коварный тип в фуражке, вдруг забыв про обиду. -Но я спать хочу и у меня руки дрожат! Случайно раскидаю ещё ваш кулинарный шедевр на ваш же плед! - выпалил на одном дыхании учёный все пришедшие в голову аргументы. Машинально даже оглянувшись, ища пути отступления. -Поедите с ложечки, - пожал плечами гестаповец, пряча инквизиторскую улыбку за тенью фуражки. *** Кехлер возникал, что лучше бы ему принесли пирог, но за уважаемых лидеров Рейха съел по ложке каши. За шефа Люфтваффе даже две и большие (у Штрассера кончились лидеры, а каша ещё оставалась, пришлось хитрить). На "уважении к партии Мусолини" в виде чая с печеньем бедного доктора кажется начало тошнить, но мужественный немец ради дружбы Рейха и Италии проглотил остатки чая. Следом откинулся на подушку, глубже задышал выравнивая дыхание и наконец скосил взгляд на няньку с инквизиторскими замашками (или инквизитора с задатками няни). -Адольф, вы назло сделали насколько сладкий чай? - ещё более несчастно спросить наверное физически нельзя было. Словно ему не чай принесли, а яд. Адольф вздохнул, заверил, что немец немца не обидит и плохих мыслей не имел. -Больше так не делайте, - выдохнул доктор и молча отвернувшись к стенке натянул выше на плечи одеяло. - Спасибо, Адольф, за заботу. Вам бы могла позавидовать любая бабушка, - пробормотал он спустя секунды уже явно отключаясь. -Не за что, - чуть было не добавив "Рюди", улыбнулся конкурент всея бабушек, он же Адольф. Благо, вовремя прикусил язык и засыпающий Рюди не узнал, как мысленно его называет самый угрюмый среди всех коллег. Зато наверняка почувствовал сквозь сон, как поправили одеяло на его плечах. *** А вечером доктора повергли в шок принеся пирог. Лишь из желания доказать высоту своего кулинарного таланта, не более.