R + A

Зиму доктор Кехлер, как известно, не жаловал, а вот лето очень даже. При этом, конечно, предпочитая не вылезать из лаборатории. Ну или по крайней мере чуть-чуть, недалеко от базы. Но попробуй это скажи фурии в фуражке, которая зачастила в ту же лабораторию. -Доктор, на вас лица нет, - с порога сообщил ему тем днём Адольф. -К вашему сведению, я обладаю слишком яркой фантазией и это представил, - признался Рюдигер, разворачиваясь от стола к гостю. Пытаясь отмести жуткую даже по своим меркам фантазию. На руках у Штрассера покоился белый пушистый комок размером с кота, в коем доктор безошибочно узнал свою крысу. Чудище, которое он вывел чисто от скуки, которое вечно сбегало (как и этим утром), пугало коллег и оставило сегодня глубокий укус на предплечье хозяина. -Да, я нашел вашего беглеца, - с гордостью сообщил Штрассер почухивая чудище по спинке. То кажется мурлыкнуло бы, умей это делать. - Не смотрите так, животные меня любят, - с этими словами Штрассер проследовал к клетке, пересадив туда крысу и распорядившись, что девочку надо бы накормить, вернулся взглядом к застывшему Кехлеру. - А вас непременно надо вытащить на улицу - вами проще кого-нибудь напугать, чем крысой. -Благодарю за комплимент, - искренне улыбнулся Кехлер, надеясь сбить с толку, но вроде бы не удалось. Как и отвертеться от заботы коллеги. *** База находилась в живописном лесу. Сосонки, ёлочки, кустики и травушка; сочная зелень переливалась на солнышке - краса. И уйма микробов, от которых отмываться потом... -Лес - это место силы, - со знанием дела рассуждал вооруженный фотоаппаратом Адольф, разгуливая по полянке и присматривая потенциальные кадры для снимков. "И грязи" соглашался мысленно Кехлер, потирая забинтованную руку. Ни за что бы не поперся куда-нибудь, не будь сомнительная затея заботой смазливого коллеги. В окружающей зелени глаза того сверкали изумрудами, острая бледная мордашка украсилась едва заметной улыбкой, Ади с явным наслаждением вдыхал свежий воздух, вещая о пользе природы и о том, что Кехлер задолбал выглядеть обморочно. Не сказать, что тот соглашался - от переизбытка кислорода тут же потянуло зевать, Рюдигер присел под сосной заткнув рот сигаретой и выудил из кармана халата зажигалку. Чиркнул огонек, тоненькая струйка дыма потянулась к небу, мужчина со вкусом затянулся и задрал голову, рассматривая хитросплетения ветвей. Там мило чирикали птички, жужжали комашки (за шиворот явно свалятся). Теплый ветерок касался лица и кистей рук. В принципе, вот так, присев, было даже хорошо. -Не травились бы вы, - цокнул Адольф откуда-то с противоположной стороны поляны - уже заметил пташку на ветке куста, подкрадывался с фотоаппаратом. -Я не много, - успокоил доктор. - А если сделаете мое фото, и вовсе ограничусь одной, - прикусив фильтр улыбнулся он. *** Воспоминание о последовавшей увлекательной беседе и фотосессии оборвалось обидно, воем зимнего ветра и собственным громким чихом. Мигнула лампа (от ветра, хотя не факт), сухо шелестнули листки рабочего журнала, когда рука потянулась к чашке и задела рукавом. С бумажки на Кехлера смотрел с десяток Штрассеров, в фуражках и без, улыбчивых и нет, но однозначно везде красиво прорисованных. Один даже с заячьими ушками затесался (и с хвостиком, да). Мужчина криво улыбнулся последнему Штрассеру, прежде чем надпить горького, ещё горячего кофе. Горло саднило дико, голова гудела, работы до вечера осталось гора (не "Эверест" уже, а скажем так "приличные Альпы"), но - имелось во всем этом безобразии одно явное "но". Адольф фон Штрассер может быть пожалеет и приласкает страдающего коллегу.