Как в том анекдоте

      Как ни хотелось ему вырваться на охоту, он смекал, что санкции восстановлены по умолчанию. Брать с собой Баффи - только портить настрой, вдобавок она сама может не согласиться. А его одного она не отпустит. Не только потому, что тогда не сумеет убедиться, что он убивал «заслуженных» и «стопроцентно доказанных» преступников, но и потому, что ему ничто не помешает раздобыть мощный электрошокер, наркотики, заговорённые наручники, короче, нечто для усмирения Истребительницы. Баффи сроду не была дурой, но когда-то прежде носила розовые очки, а теперь и их не было. Баффи прекрасно сознавала: если б у Ангелуса имелось превосходство, она в лучшем случае была бы уже мертва, в наиболее вероятном – висела на цепях, изнасилованная всеми мыслимыми способами и парочкой немыслимых; а худший вариант и представить нельзя – нормальный человек попросту не додумается.       Поэтому Ангелус не заикался об охоте. Снова перешёл на кровь животных, благо купили не свиную, а коровью – хоть какое-то разнообразие. К тому же его основной интерес очень быстро переметнулся от еды обратно к сексу. Соседи уже не стучали, видимо, поняли, что бесполезно. Или отбили себе руки.       Баффи повадилась спать, лёжа на нём. Ангелус ворчал, что он не кровать, не диван и даже не коврик, но когда она внимала упрёкам и скатывалась с него, он ворчал ещё сильнее и затаскивал её обратно. Она смеялась и щекотно целовала его в шею. Обычно Баффи засыпала гораздо раньше него. А он смотрел в потолок, стараясь не шевелиться, чтоб не потревожить её, и уже не задавался вопросом, для чего и почему так поступает. Ему нравилось слышать и чувствовать её дыхание, её сердцебиение; ощущать её спокойствие, и понимать, что в некотором смысле он дарит его ей. Это был совершенно новый уровень интимности, о котором Ангелу оставалось лишь мечтать.       Но Ангелуса давно не воодушевляла идея о страданиях Ангела от всего, что здесь происходило. Ангелус предпочёл бы, чтоб Ангел ничего не помнил – не лез в его, Ангелуса, личные воспоминания своими праведными мыслишками, как грязными ручонками в ящик с чистым нижним бельём. Ангелус хотел оставить эти воспоминания себе, только себе.