Неоднозначная любовь

      Прекрасный безоблачный день и тёплая погода. Лучи солнца золотят ярко-зелëную траву, а птицы поют песни, наполняя воздух радостью. Казалось бы, что может пойти не так и вообще, может ли? Как оказалось, ещё как может: сегодня меня ждёт задание от гильдии искателей приключений в компании Скарамуччи — самого прямолинейного и острого на язык человека всего Сумеру или даже всего Тейвата, в которого я влюбилась.       До встречи с ним мои подружки, находя себе парней далеко не лучшего характера, говорили, что сердцу не прикажешь, но я упорно отрицала эту поговорку, не понимая, каким образом человек не может контролировать своих чувств, если над сердцем всегда стоит мозг? Я боролась с этим высказыванием до тех пор, пока однажды не увидела «его» — юношу, что на моих глазах смог разобраться со всеми монстрами буквально в несколько ударов. Все его движения были элегантны и грациозны, словно у хищника из семейства кошачьих, защищающего свою территорию, который выслеживает добычу и врагов, чтобы потом одним молниеносным и точным ударом уничтожить их. Именно в тот самый миг, увидев взгляд сощуренных решительных и амбициозных голубых глаз, я поняла, что вот оно — помимо того, что я окончательно и бесповоротно влюбилась, я также нашла человека, похожего на меня, с которым легко смогу найти общий язык без всех этих «лишних нежностей».       В тот раз я подошла к нему и между нами завязалась беседа, в которой он послал меня к чёрту, сказав, что не любит общаться вообще ни с кем, а также посоветовал держаться от него подальше, если не хочу получить ранений, которые он может «совершенно случайно» мне нанести.       Но, как ни странно, даже несмотря на возникшую из-за его высокомерия ярость, восхищение им никуда не исчезло. Через какое-то время по воле судьбы или чьей-то шутки, гильдия стала всё время ставить нас в пару, отправляя на самые разные задания. Поначалу мы ссорились, обмениваясь испепеляющими взглядами, говорившими куда красочнее любых слов о том, что мы хотим сделать друг с другом, а моë отношение к Скарамучче вечно скакало из одной крайности к другой, не зная, где остановиться, вынуждая меня мучаться сначала от переизбытка ненависти за то, что он ни во что меня не ставит, а потом любви просто из-за того, что этот парень настолько умён и силён, даже несмотря на ужасный характер. Однако после, смирившись с неизбежностью ситуации, мы поняли, что можем общаться друг с другом не только без ставших привычными ругательств, но и гораздо лучше, нежели чем с «остальными излишне чувствительными и нежными сопляками», слишком остро реагирующими на любое неверно сказанное слово. Так что теперь мы стали довольно близкими друзьями, хотя наше общение и напоминало поединок, в котором никто не желал сдавать позиции и уступать противнику, будучи готовым в любой момент отразить словесный удар оппонента.       Этот придурок просто обожает шутки и подколы и, похоже, сегодня мне придётся провести весь день, терпя их. Хотя мне и нравится его боевой дух, даже у меня порой случается передозировка его токсичности, от которой я устраиваю себе детоксикацию. Например, отдыхая в тишине одиночного задания, на которые, увы, мне везёт нечасто. Обычно на задание отправляют по два человека, чтобы избежать никому ненужных ранений или даже гибели. Так что, несмотря на то, что сегодня я пыталась найти себе другого напарника для задания, такой привилегией небеса меня не одарили.       Из мыслей меня вырывает громкий стук в дверь: — Ну где ты там? Скоро уже выйдешь? — Эх…       Я вздыхаю, еле сдерживая ругательства внутри и представляя, как хорошо могла бы провести этот день в компании любого другого гораздо более добродушного человека. Пожалуй, мои чувства можно назвать мазохизмом в некоторой степени — любить человека, который может выбесить тебя за две минуты. Или же он мне нравится тем, что не обижается на мой сарказм и подколы, так что здесь пахнет уже наоборот садизмом?       Я усмехаюсь. Всё же мы оба друг друга ещё как стоим.       Закончив приготовления, поскорее иду к двери, иначе стоящий за ней нетерпеливый Скара вышибет её с петель ко всем чертям собачьим. Открываю несчастную преграду между мной и токсичным юмористом и натыкаюсь на недовольное лицо: — Сколько можно тебя ждать? На бал собираешься, что ли?       И всё же, несмотря на то, что его манера общения такая грубая и понравится далеко не каждому, я знаю, что он скрывает за показным раздражением свои подлинные эмоции, боясь, что окружающие прознают о том, что Странник всë-таки имеет чувства, которые можно задеть. Поэтому ему кажется намного более безопасным играть роль бесчувственной куклы, никак не могущей быть раненной другим человеком.       И я знаю, что в моменты, когда Скарамучча теряет бдительность, он умеет и улыбаться, и искренне смеяться, радуясь чему-либо. Главное не говорить ему об этом, иначе, опомнившись, юноша быстро закроет свою «слабость» на замок и удвоит на нём защиту.       Беря с собой меч, отвечаю: — Не на бал, а на, возможно, трудное задание. Я-то в отличие от тебя серьёзно отношусь к делу.       Сарказм стал неотъемлемой частью нашего взаимодействия со Скарой. Кажется, он «укусил» меня, тем самым удвоив мою собственную вредность, и заразил своим «ядом», которым сам пропитан процентов на девяносто точно, если не больше.       Парень недовольно поджимает губы, не желая разводить новый конфликт. Кажется, и он тоже успел научиться кое-чему от меня за время нашего знакомства. Если раньше Странник полностью пренебрегал всеми общественными нормами и мог послать далеко и надолго практически каждого, кто его бесил, то теперь он стал самую капельку спокойнее и старается не ругаться без необходимости, когда шума и брани можно избежать. Хотя я и вижу, каких колоссальных усилий это стоит гордому юноше.       Не желая выводить его из себя, беру в руки оружие и выхожу из дома: — Показывай карту, где этот лагерь, который зачистить надо, расположен? Она же у тебя? Или забыл дома?       Плотно сжав челюсть, Скара пропускает мой подкол мимо ушей и, доставая карту, указывает на обведенное красным кружком место: — Здесь. Сегодня не придётся слишком далеко идти. К счастью, — он бросает на меня взгляд, — а то я бы не выдержал провести столько времени в твоём обществе.       По его глазам видно, что ему важно получить реакцию от меня. Иногда, пребывая не в лучшем расположении духа, я могу отказаться принимать его игру. Но не сегодня. Толкнув Скарамуччу в плечо, я предлагаю идти к месту расположения задания, попутно скрашивая время непринуждëнной беседой, чтобы не уснуть со скуки, а потом отвечаю: — С самим собой ты же как-то уживаешься вот уже больше четырёхсот лет. Хотя я с таким человеком в одном доме жить уж точно не смогла бы.       Странник поднимает бровь, как я думала, для того, чтобы отразить атаку. Но он недовольно, стараясь не выдать заинтересованности и слабого волнения в голосе, произносит: — А почему не смогла бы? Что, недостаточно хорош для тебя?       Мои глаза лезут на лоб и я оборачиваюсь к своему спутнику, не в силах скрыть удивления и растерянности от того, что разговор принял неожиданный оборот и пошёл совсем не в то русло, в которое я ожидала его повести. Поэтому ответ звучит несколько невпопад тому, что было сказано мной прежде: — Почему же, хорош, даже очень. Вот только не был бы таким вредным, цены бы тебе не было.       Странника мой ответ тоже немного сбивает с толку, ведь, очевидно, он ожидал категорического отказа и ругани в свой адрес. Он хочет что-то мне сказать, но я обрываю парня на полуслове, приложив палец к его губам. Мы подошли к лагерю монстров, который необходимо зачистить.       Скара хватает меня за руку и тянет за дерево, чтобы мы могли оценить количество монстров, оставаясь незамеченными. Я случайно упираюсь в его грудь, пока он осматривает окресности. К счастью, приколист не замечает румянца на моих щеках, который наверняка стал бы поводом для его шуток на полгода минимум.       В лагере находятся несколько хиличурлов и два мага бездны. Перевожу взгляд на парня, и он кивает мне. Как ни странно, во всех боевых вылазках первенство берёт он: составляет план и даёт нужные команды для победы. А я не возражаю, понимая, что в стратегии ему нет равных, ведь, ходя с ним на задания, я ещё ни разу не проиграла.       Подчиняясь его команде, выхожу из-за дерева и бью мечом ближайшего ко мне хиличурла, пока Странник борется с магами бездны. На зов обиженных мною монстров подбегают ещё несколько, но я справляюсь с ними также легко и быстро, как с предыдущими. Бедные хиличурлы разбежались в разные стороны, в спешке и панике покидая лагерь.       Скара тоже разобрался со своими противниками и глядел на лежащих магов бездны с усмешкой победителя. Я уже собиралась подойти к нему, чтобы отпраздновать нашу победу, как увидела рядом с ним агента фатуи, появившегося неизвестно откуда и занесшего нож над спиной моего напарника: — Скара, обернись!       Я бросаюсь к нему на помощь, не раздумывая, и инстинктивно заслоняю его собой. Однако парень успевает откинуть меня рукой в сторону, приняв удар на себя. Ему повезло и нож только слегка оцарапал его щëку. После нескольких ударов и пинков со стороны Странника, наш враг улепетывал изо всех сил, забыв про то, что хотел здесь сделать.       Я поднимаюсь с земли и, потирая ушибленную пятую точку, подхожу к парню, желая задать ему вопрос, однако он меня опережает: — Как ты, не пострадала?       Качаю головой, задавая ему тот же вопрос: — А ты как? Он же не успел тебя сильно ударить? — провожу рукой по его щеке и стираю выступившую на ней кровь.       Парень пренебрежительно хмыкает, но от прикосновений не отказывается: — Ты думаешь, что меня может ранить такой идиот, как обычный агент фатуи? — он усмехается, — поверь мне, уж я-то знаю, какие непроходимые глупцы там работают. Когда-то я командовал ими и мне приходилось давать им приказы раз по пять-шесть, чтобы они, наконец поняли, что от них требуется, и выполнили всё верно. И вообще… — он хмуро глядит на меня, — зачем полезла защищать меня, тебя же могли поранить? А вот со мной бы ничего не случилось, мне не впервые получать удар в спину.       Последняя часть его речи была сказана с едва уловимым оттенком грусти и боли в голосе, и я, перебарывая своë желание обнять этого мальчишку, говорю: — Я подумала, что не хочу, чтобы тебя снова ранили. Мне было всё равно, что случится со мной, а вот ты уже достаточно настрадался даже не на одну, а на десять жизней вперёд. Незачем добавлять к старым негативным впечатлениям новые.       Я вижу в режиме реального времени, как в голове Скары происходит некий сбой: для него люди всегда были лишь теми, кто предаёт и неспособен совершать добрые поступки, особенно ради него. Чаще всего он был тем, кого хотели уничтожить из-за его высокого положения в организации фатуи. Поэтому мои действия действительно поставили его в тупик.       Опомнившись, он берётся за старую модель поведения, выручавшую его уже много раз: — Как ты можешь быть такой легкомысленной, дурёха? А если бы он нанёс тебе серьёзный удар? Ты же не машина и не кукла, чтобы тебя было так легко починить. И вообще, мне не нужна защита. Ни твоя, ни чья-либо ещё. Я не такой слабак, как остальные.       Он отворачивается и, хватая меня за руку, ведёт в сторону города: — Пойдём уже, задание выполнено.       Я всё ещё молчу, удивлённая тем, что он переживает обо мне. Слова о его независимости и самостоятельности я слышу далеко не впервые, но то, что если меня ранят, моё тело уже, возможно, нельзя будет восстановить — это что-то новенькое.       Но я не желаю дразнить парня, потому что знаю о его прошлом: для него потеря друзей — очень болезненная тема, смеяться над которой было бы попросту бесчеловечно.       Мы уже добрались до города и я увидела крышу своего дома. Глядя на всё ещё хмурого Скарамуччу, решаю, что не хочу оставлять его одного в таком сосотоянии, ведь таким букам поддержка необходима куда чаще, чем они хотят сказать об этом другим или даже самим себе. Когда мы подходим к дверям, я хватаю его за запястье и говорю: — Пойдём ко мне в гости. — Зачем? — его голос пропитан скептицизмом. — Мне нужна помощь. Кажется, я неудачно ударилась об землю и немного поранилась, пока билась с хиличурлами.       Я знаю, на что именно нужно давить, потому что даже несмотря на все нравоучения, которые последуют после, парень определённо позаботится обо мне и не оставит одну в плохом самочувствии.       Он вздыхает и берётся за дверную ручку, чтобы открыть её.       Мы проходим в гостиную и Странник падает на просторный диван, являющийся моей гордостью из-за его качества, а также размера. Я даже не смущаюсь того, что не успела собрать его с прошлой ночи, так как торопилась не опоздать к одному ворчуну, проевшему бы мне всю плешь в случае долгих сборов. — Ну, и? Где ты поранилась, покажи?       Он внимательно оглядывает меня с головы до ног, а я внезапно смущаюсь от такого пристального взгляда.       Чтобы отвлечься от неудобных и неуместных мыслей, думаю, раскрыть свой обман сейчас или потом. И, понимая, что лучше сделать это раньше, нежели чем когда меня будет ожидать долго копившаяся и непременно взорвущаяся бомба, всё же останавливаюсь на первом варианте: — Я тебе соврала, Скар, я не ранена. Мне просто не хотелось оставлять тебя с твоей апатией наедине.       Юноша хмурится, и я вижу, как он готовится начать ругаться и выплескивать свою злость по поводу моего вранья. Но неожиданно он делает выдох и, откидываясь на спинку мебели, говорит: — Ладно. Главное, что с тобой всё в порядке.       Не могу перестать испытывать восхищение и нежность, глядя на него. Парень становится таким милым, когда пытается преодолеть свою язвительную сторону. Но, интересно, ради чего?       Вспоминая свои утренние мысли об усталости от него, понимаю, что теперь они кажутся странными и неуместными, а также вызывают во мне чувство вины — как я могла хотя бы на миг подумать о том, что он мне надоел? Этот парень пережил столько трагических событий, количества которых любое другое живое существо определённо точно не выдержало бы и сломалось. А он держится за жизнь изо всех сил, готовый даже менять самого себя и признавать ошибки прошлого. Как я могу отказываться от общества этого неземного существа?       Отвлекаюсь от своих мыслей и, поняв, что нужно ответить, задаю вопрос: — Что с тобой? Почему остановился, так и не начав свою гневную тираду? Я уже думала, что мне конец, а ты так и не произнёс того, о чём думал.       Скара недовольно морщит нос и отвечает: — Тебе же нравится такая манера общения? Разве не так должны общаться друг с другом друзья?       Я сажусь рядом с ним: — Нравится, но ещё больше я люблю, когда ты бываешь самим собой, не пытаясь быть кем-то другим. Зачем мне очередной обычный придурок, когда я люблю именно тебя?       Брови Странника поднимаются, а глаза широко раскрываются. Он придвигается ближе и смотрит на меня, пытаясь понять, говорю ли я правду или это очередная шутка. Я устала скрывать свои чувства, поэтому даже не пытаюсь отшутиться или как-то ещё спасти ситуацию, пока это возможно. — Вот глупая, — он наклоняется к моим губам и страстно целует, не давая времени возмутиться очередному обзывательству, — почему раньше не сказала? — Боялась, что мои чувства невзаимны и если признаюсь, то буду слушать твои бесячие поддразнивания до конца жизни. Но раз уж всё взаимно, — перехватываю главенствующую роль на себя и, обхватив его шею руками, сажусь к нему на колени, — то я не буду больше бояться.       Я прикасаюсь губами к его шее, вырывая из груди Скарамуччи тихий стон. Его руки касаются моей спины, постепенно двигаясь всё ниже и ниже.       Отвожу в сторону кажущуюся невесомой ткань одежды, ставя засос на груди парня. Я слишком долго сдерживалась, чтобы продолжать делать это сейчас и когда-либо ещё.       Нам удаётся буквально за минуту избавиться от ставшей такой лишней одежды на наших телах. Незаметно для себя оказываюсь в положении лёжа на спине, пока парень нависает надо мной и обводит языком чувствительное место возле ключиц, впоследствии прикусывая его: — Думала, что сможешь взять на себя главную роль? Не получится. Не забывай, что не ты одна любишь контролировать процесс самостоятельно.       Он спускается к моей груди и берёт сосок в рот, пока я задыхаюсь от переизбытка наслаждения и эмоций. Мне становится легко и хорошо от понимания, что после долгого и мучительного ожидания мои мечты исполнились. Этот человек теперь принадлежит мне. В нетерпении шепчу ему: — Быстрее, пожалуйста. Больше не могу терпеть       Скара усмехается моим мольбам и, поднявшись, чтобы поцеловать нежную кожу за ухом, начинает потихоньку спускаться губами к сокровенному месту. Он снимает моё бельё и швыряет его куда-то далеко. Я хочу уже возмутиться, но чувствую его пальцы на своём клиторе: — Я думаю, что сейчас они тебе не понадобятся, — наслаждаясь видом моей беспомощности перед ним, говорит он.       Странник однозначно заметил, что вся моя воинственность и желание стояще отвечать на каждое действие в попытке сравнять счёт, испарились, уступив место подчинению и мыслям о том, как же сильно я желаю, чтобы он наконец-то проник в меня. Я так долго ждала возможности выразить свои чувства к нему, что теперь они превратились в бурю, сметающую всё на своём пути. И теперь я ни за что не позволю этому шутнику уйти, пока он не закончит начатое, даже если ему очень сильно захочется прерваться на самом интересном моменте.       Проникнув в меня сначала одним, а затем и вторым пальцем, Скарамучча убеждается, что я готова. Говорю ему: — Пожалуйста, будь аккуратен. Я… — он прерывает мои попытки. — Да знаю, что не было у тебя никого. Хорошо, я постараюсь быть осторожнее.       Он медленно входит в меня. Ощущение боли и долгожданной наполненности сплетаются воедино, и я обхватываю его бёдра ногами, закрыв глаза от переполняющих меня ощущений.       Убедившись, что я в порядке, он упирается двумя руками напротив моей головы и начинает двигаться. Создаётся ощущение, будто вся та любовь и страсть, которую я к нему испытывала, теперь выкручены на максимум.       Тихие стоны парня посылают волны мурашек по моему телу. Его голос настолько прекрасен в данный момент…       Скара на минуту останавливается, чтобы взглянуть в мои глаза: — Несмотря на то, что в некоторые моменты ты бываешь редкостной идиоткой, сейчас ты великолепна. — он прищуривает глаза, поднимая уголок рта в усмешке, — особенно когда находишься подо мной с раздвинутыми ногами, умоляя меня двигаться быстрее.       Он резко толкается в меня, вырывая из моего горла громкий стон наслаждения. Чувствуя, что кульминация уже близко, царапаю его спину ногтями.       Сделав ещё несколько быстрых и глубоких движений во мне, Странник изливается в меня, наверняка чувствуя, как сильно сжалось моё лоно от мощного оргазма, погрузившего каждую частичку тела в бездну блаженства.       Он вышел из меня и ещё несколько минут мы лежали рядом друг с другом, пытаясь отдышаться. Парень время от времени поглядывал на меня, не желая показывать озабоченность оставшимися у меня впечатлениями и состоянием, которое всё же незаметно контролировал.       Придя в себя, придвигаюсь к моей «не любящей нежностей» колючке поближе и, желая поддразнить Странника, прижимаюсь к его плечу, мягко поглаживая его: — Это было великолепно, любимый, — специально выделяю отдельной интонацией последнее слово, чтобы Скара не подумал, что я говорю всерьёз. А то, чего доброго, посчитает, будто я начала сходить с ума от избытка впечатлений.       Он закатывает глаза и морщится, тем не менее не отодвигаясь от меня: — Если продолжишь в том же духе, меня стошнит прямо на твой новомодный диван.       Я смеюсь над тем, как легко выбить из колеи личность, прожившую несколько веков и повидавшую всякое, обычным проявлением привязанности. Беру лежащую рядом подушку и кидаю в него, улыбаясь: — Что, боишься влюбиться? И отдать сердце холодного неприступного парня другому человеку?       Скара хватает подушку в руки и прикладывает к своей груди. Повернувшись к нему, замечаю в его глазах задумчивость и лёгкое смущение, в то же время чувствуя пальцы, начавшие гладить моё предплечье: — Почему же? Я бы не стал подпускать к себе кого-либо настолько близко, если бы у меня не было чувств к этому человеку.       С удивлением разворачиваюсь к нему, расширяя глаза, как кажется, до невозможности. Я всего лишь пошутила, а он выдаёт такое. Никогда не ожидала услышать от него подобных слов. — Что? — теперь настала его очередь веселиться с моего вида, — не делай такое идиотское лицо, будто думала, что я вообще не умею ничего чувствовать.       Он недовольно отводит глаза, но я вижу порозовевшие щëки парня. Как и обычно, Скарамучча скрывает за раздражением чувство неловкости, возникающее от проявления нежности и любых других эмоций, отличных от отрицательных.       Поднимаюсь со спины, опираясь на локоть и, взяв его лицо в свои руки, нежно целую: — А вот я не стесняюсь проявлять своих чувств в отличие от тебя. Я люблю тебя, каким бы придурком ты ни был большую часть времени.       Странник опускает взгляд и я уже готовлюсь оставить бедного парня в покое, как вдруг до моих ушей доносится тихий голос: — Я тебя тоже.