Dadarira Ta

Neo Culture Technology (NCT)
Слэш
Завершён
R
Dadarira Ta
автор
Описание
Едва закончилась война, как в пабе "Пустота" начались странные вещи. Сборник историй нового 30-дневного челленджа.
Примечания
Поехали, снова тексты из-под ножа, посмотрим куда приведет меня этот Юта. Подразумевая опция челленджа - на каждую часть раскрывается новый персонаж. Традиционное посвящение: Шуше Ску - гению-мыслителю-вдохновителю
Содержание Вперед

Агат. Кадр. Приказ

Юта видит, что Чону хочет с ним о чем-то поговорить, только вот Накамото старательно избегает оставаться тет-а-тет с рыжим. И дело далеко не в том, что Юта что-то всё-таки чувствует к Чону, а… Знал бы сам японец, в чём дело. В «Пустоте» снова пусто, но лишь потому, что почти каждый житель их захудалого городка поторопился наскрести из старых запасов денег или обменять драгоценности по заведомо плохому курсу: тут у каждого второго с десяток-другой мхового цвета агатов, которые ещё десять лет назад добывали на рудниках больше, чем грязи. А дело всё в том, что с материка приехал молодой, улыбчивый парень с фотографической установкой, поставил среднюю цену, которая большинство устроила, и даже пообещал некоторым слоям населения скидки. И вот так никому не стало дела до парня на заливе, проживающего в хибарке-алкашке. Но Юта знает: этот На Джемин — уедет, а вот он — останется, и люди ещё вернутся к нему, будут показывать фотографии, смеяться друг с друга, хвастаться, подписывать карточку дальним родственникам. — И почему ты тут? — Чону входит в «Пустоту», как к себе домой; в некотором роде, так оно и есть. — А что, хочешь, чтобы моя рожа стала чёрно-белой? — Бросай уже эти глупые шутки, Юта, — хмурится Ким, — Я оплачу нашу фотографию, — его ладонь с трудом втискивается в карман брюк, и рыжий с не меньшим усердием кидает на стойку кошелёк, легко вскрывает тот, рассыпая мелочь на пол. Чону совсем немного зол. Да его колотит от ярости! — У меня есть деньги. Я просто не хочу, — останавливает его Юта, накрывая светлую, дрожащую ладонь своей — желтоватой, тяжёлой. — Почему? — взгляд лисьих глаз скачет по поверхности столешницы. — Обязательно должна быть причина? От усмешки Юты лицо Чону перекрашивает пылкой яростью. Вырвав свою ладонь из чужой, он хватает Накамото за широкий ворот рабочей рубахи и тянет на себя так сильно, что японец падает грудью на столешницу, оказываясь ниже Кима. — В конце концов, ты принадлежишь этому месту, и мне — в частности. Если у тебя нет желания, я… Я…, — в секунду заминки он ещё раз дёргает Юту за ворот, но уже куда слабже, чем сделал до этого, — Да я отдаю тебе приказ, любезный! И ты обязан слушаться меня! Находясь в столь уязвленном положении, Юта не рискует поясничать. Проскользив языком по пересохшим губам, он очень тихо соглашается: — Хорошо, как скажешь. — Это важно для меня, — добавляет куда спокойнее Чону, расслабляя хватку и отходя чуть дальше от барной стойки. Какое-то время он смотрит на кошелёк и мелочь, а потом пожимает плечами: — Собери это всё поскорее. Я буду ждать тебя в центре. Ты не ошибёшься, — уже в дверях рыжий оборачивается, — Не забудь расчесаться. Негнущимися пальцами Юта вкладывает монеты обратно в кошелёк Кима, не совсем понимая мотивации того: ну и что, что Юта ему каким-то образом нравится — это всего лишь фотография. На ней останется запечатлённым Юта каких-то там молодых годов, в то время, как сам он будет стареть и седеть, отекать и морщиниться. Чего ради все так убиваются? Из-за памяти? Хотят остаться молодыми навечно? Да не будет такого! Далеко после обеда Юта бредёт к центру города. Он кивает старым знакомым, которые уже под впечатлениями от материкового фотографа, и каждый хочет как можно скорее получить свою фотокарточку. Щелчок, один кадр, и вот, кто-то ещё готов — Юта становится поодаль от самого фотографа, предпочитая наблюдать и ждать. Впрочем, Чону находит его слишком быстро. Осматривает лицо придирчиво, заправляет смоляные пряди волос за уши, забывает убрать ладони с шеи, хмурится: — Взял деньги? — Конечно, — не зная, почему, но Юта чувствует на себе влияние какой-то странной, потусторонней силы, глядя сейчас в глаза напротив. Если Чону прикажет ему умереть сейчас же, то Юта сделает — настолько сильна магия. — Тогда идём в очередь. Не забудь улыбаться. — Я не хочу запомниться кем-то улыбающимся, — стопорится японец, делая шаг назад, смотрит исподлобья, — Я хочу быть таким, каков я есть. Устало выдохнув, Чону всё же тянет его с собой в очередь на фотографию. Джемин работает скоро, громко, помогает женщинам с причёсками и расправляет складки на платьях. По нему сразу видно, что не здешний: ухоженный, деликатный, и фотоустановка эта вся его. — Друзья детства? — усмехается На, ставя Юту на ступень выше, чтобы компенсировать небольшую разницу в росте. — Недавно познакомились, — Чону оборачивается на фотографа и, чуть склонив голову к плечу, тихо спрашивает, — Со стороны кажется, что мы близки? — Да. Думаю, дела ваши скоро пойдут в гору, — уже становясь за аппарат отвечает Джемин. В этот момент Чону счастливо улыбается, а Юта…
Вперед