Dadarira Ta

Ради материкового фотографа в город навалило знатное количество народу из ближних и дальних поселений. Отдать должное На Джемину: в «Пустоте» стало гуще, веселее, прибыльнее. Даже молодой охотник вышел в люди, хотя Накамото уже не вспомнит, когда в последний раз видел этого парня с мушкой под глазом. Ли Джено по этому поводу обычно глупо шутит, тыкая пальцем в родинку: — Помогает целиться. Все знают, что он близорук ужасно, и добытчик из парня не ахти какой, но кто-то из девочек ведётся на мускулы и жалостливую историю о том, как юноша занимался пуском сигнальных ракет, и потому подвергал зрение частым вспышкам огня и света, в результате чего и… Взгляд бармена простреливает дыры в посетителях, но останавливается на рыжем владельце. Потягивая пиво, Чону весело беседует с седым ветераном, и маленькая, но вредная ревность колет сердце Юты. Он ведёт челюстью из стороны в сторону, прежде чем кидает на стойку тряпку и решительно приближается к тому самому столику. Яркий смех Чону не прекращается ни на секунду, хотя взгляд теряет беззаботность: — Что-то не так, любезный? Юту воротит от этого обращения, но при людях он терпит, молчит, смотрит. — Всё в порядке, это мой старый друг, — поясняет Чону, улавливая настроение, только вот Юта продолжает дуться и пялиться, так что Ким продолжает, — Он занимается парковым ландшафтом теперь. Как думаешь, может выгореть это дело? — Парк рядом с пабом? Дрянная идея, — бормочет Накамото. — Нет, в черте города, — поправляет седой, пускаясь в пространные рассуждения о посадке саженцев. Под подбадривающие кивки Чону, он треплется и треплется о ёлках, соснах, дубах, белках, тропинках, Юте так плевать, он тупо пялится на Чону, ожидая, когда тот обратит ответное внимание на него. Чону подходит к Юте после закрытия, опирается локтем о барную стойку, долго молчит, а потом вдруг смеётся. Он смеётся легко и немного ломано, когда достаёт из внутреннего кармана пиджака одну из фотокарточек, кидает ту на столешницу, тыкает пальцем в лицо японца: — Ты улыбаешься. Бармен только хмыкает, отворачиваясь: — Глупая шутка На Джемина. Это ретушь. — Чёрт подери, Юта, ни разу не видел у тебя такой улыбки! — Ким ударяет ладонью по их портрету, вдруг становясь серьезнее, — Какое ты право имеешь скрывать такую красоту от меня, Юта? Почему ни разу не улыбался так мне? — Это ретушь, — ниже опустив голову, Юта прячет веселье. И весь вечер он отбивается от рыжего, обвиняя материкового фотографа в ловкости рук и диком мошенстве, раззадоривая Чону и веселя себя самого.