Dadarira Ta

Колесо рулетки скоро и весело крутится. Понемногу люди привыкают играть на деньги и не боятся ставок, мелких потасовок и легкомысленных измен. Жизнь возвращается в прежнее, довоенное русло. Мир в "Пустоте" шаток, но в то же самое время достаточен для весёлого смеха и хорошей недельной прибыли. Это всё хитрость рыжего, рыжей лисы Чону. Если бы не он с его ремонтом, электричеством, игральными столами, то "Пустота" бы точно загнулась через пару месяцев. Некому было бы ходить, упиваясь пивом и болтая со скучным барменом, который всех и про всех знает. Зато люди стали общаться больше между собой, вспоминая атаки и отступления, бои и жизнь до Рулетки, своих товарищей, и стали возникать споры о будущем. Слова о будущем всегда туманны и ненадёжны. Юта, как никто другой, знает это, но удручённо молчит, изо всех сил сжимая челюсти и губы, искоса наблюдая за тем, как Чону пытается вникнуть в планы Юкхея о скорой свадьбе и - обязательно, с ума сойти - пополнении в семье. Будущее. Какое оно? Кого оно примет и готово ли взять в завтра любого? Может, прямо тут стоит тот, кто не видит себя частью нового мира. Пришедший в самое темное время и создавший оплот спокойствия, теперь, когда в его мире царит смех и гульба, кому нужен Накамото Юта с тоской по жизни? Если все прочие люди хотят эту самую жизнь на максимум выкрученной, сочной, яркой. Выходит, что Накамото остаётся один чёрно-белым пятном в светлом и красочном 'завтра'. - Я смотрю, ты грустишь, - поддерживая перевязь на левых рёбрах, на барный стул забирается Марк. - Пришёл веселить меня, - едва он тянется за кружкой, как фермер отрицательно качает головой, тут же поясняет с виноватой отчего-то улыбкой. - Мне нельзя пить спиртного и дрожжевого. И есть дрожжевого тоже нельзя. Хмыкнув, Юта опускается локтями на стойку, поглядывая на нового владельца паба, пытаясь уговорить себя называть его иначе, чем 'рыжий', но выходит плохо, и это - мягко говоря. Выходит никак в большей степени. Потому что Чону, подперев подбородок кулаком, слушает какого-то баламута, ведающего о каналах дивной Венеции, где-то там, далеко на материке, в стране солнца, винограда, песен, пышнотелых, смуглых девиц. - Не хочешь в Италию, пока этот чёрт ещё не отчалил от нашего берега? - вдруг спрашивает Юта, тут же дополняя себя, - У тебя будут шансы найти свою зазнобу. - Сыпешь солью на открытую рану, Юта, как же больно! - кривляется Марк, хватаясь за сердце, но, на самом деле, в этот вечер он больше не улыбается. Юта тоже не улыбается.