Любимица Вечных. Танец первых искр

      Первое декабря встретило низкой температурой, снегопадом и обещаниями метеостанций дальнейшего улучшения погоды. Это была первая ночь Алисы на новом месте, прошла она слегка беспокойно, девушка долго не могла уснуть, хотя под тёплым отдельным одеялом было уютно, не жарко, а рядом спал любимый человек, который пообещал защитить её сон от всех бабаек. Однако новое место есть новое место, поэтому Алиса долго ворочалась и уснула очень не скоро.       Проснулась же девушка к трём часам дня. Дима встал намного раньше, так что первым делом Алиса увидела его спину, загораживающую экран ноутбука. Дима что-то печатал, сидя в наушниках. Девушка какое-то время неотрывно смотрела на спину, обтянутую футболкой, пока Дима не повернулся и не стянул наушники на шею.       — Проснулась?       — Да… — томно, осипшим от сна голосом ответила Алиса, потянувшись. Дима выключил музыку, положил наушники на стол и подошёл к кровати. Сел рядом, поставил руки по обе стороны от Алисы, склонился над ней.       Наушники громко упали на пол, стукнувшись обо всё, что встретилось им на пути, с оглушительным грохотом в тишине квартиры. Оба влюблённых повернулись на шум, но потом вновь вернулись друг к другу. Алиса перевернулась с бока на спину, протянула слабые руки непробуждённого до конца тела к лицу Димы, убирая его вьющиеся пряди от глаз. Дима сначала накрыл ладонью одну руку Алисы, а потом склонился к её лицу, целуя сухие губы.       — У меня сейчас, наверное, ужасно воняет изо рта, — произнесла Алиса, когда Дима отстранился и провёл рукой по её щеке.       — На-пле-вать, — протянул юноша, ухмыляясь и снова целуя Алису. После поцелуя он поднялся, сказав: — Принесу чай.       Как истинный джентльмен, чуть позднее Дима отвернулся, чтобы Алиса переоделась. Пообедали они вчерашним, а после обеда Алиса потянула Вишневского в магазин закупаться продуктами. К ужину хотелось сварить что-нибудь этакое. Или хотя бы суп.       Дима показывал фотоальбомы, уже другие, чуть больше размером и старше, много говорил. Были истории, которые он не помнил, но о которых рассказывали ему родители. Рассказывал о том, как он норовил ухаживать за новорождёнными щенятами ныне покойной собаки Ассоль, как уговорил оставить одного щенка. Рассказывал, как с друзьями в деревне делал дудки из тростника.       — Однажды я привезу свой альбом, — улыбалась Алиса, смотря на фото, где её любимый в возрасте восьми лет с десятилетней Полиной сидят на небольшом отрезе ткани среди цветов и смотрят в камеру, немного недовольные, потому что их застали во время игры.       — «Однажды» звучит слишком далеко по времени, — произнёс Дима, положив тяжёлую руку на голову Алисы и начав теребить ей волосы. Девушка ещё сильнее прижалась к его телу. — Привези его побыстрее, хочу послушать твои истории.       — У меня была не такая богатая жизнь, а до какого-то возраста даже фотографий толком нет.       Алиса пересказала Диме всю ситуацию, связанную с разводом отца и матери, чьего имени она предательски не помнила, так нечасто оно произносилось.       — Это грустно, — выдохнул Дима Алисе в висок, целуя его. — Ты совсем ничего не помнишь?       — Почти. Я даже толком начальную школу не помню. Лишь совсем уж яркие моменты.       В шесть, как говорил отец, на Алису чуть не набросилась чья-то собака, большая и страшная, девушка помнила тёмную шерсть и крики; в первом классе её случайно забыли в классном кабинете; однажды, где-то также в младшей школе, ёлка загорелась буквально, вызывали пожарных. Никто не пострадал, лишь зал потом ремонтировали. Уже в средней школе, классе в восьмом, кто-то из одноклассников, личностей не самых хороших, напился со старшими и разбил зеркало во время школьной новогодней вечеринки. Помнила Алиса в основном не самые лучшие моменты жизни, хотя и хорошего вспоминала немало.       — Может, именно хорошие фотки и напомнят тебе о хороших деньках, — гладил Алису по голове Дима, переворачивая страницу альбома и начиная новый рассказ, в этот раз о деревенских мальчишках-пиратах и корабле-дереве.       Утром понедельника Алиса обожглась. Стало страшно, что весь день может пойти наперекосяк. Дима же, стоило случиться этому маленькому несчастью, взял обожённую руку Снежовой и подул на неё, приложив затем холодное мокрое полотенце и поцеловав Алису, словно бы отвлекая.       Зато после пар им снова не дали пойти домой вместе: Марго увела Алису. Дима забеспокоился, куда это всё норовят утащить его любимую, а Алиса сказала, что беспокоиться не из-за чего. Пришлось миловаться с Димой перед Савельевой, которая закатывала глаза, и Ярославой и наговорить всякого, чтобы убедить: Алиса очень любит свою «Вишенку», но есть кое-какие дела.       — Я смотрю, у вас очень доверительные отношения, — пыталась завести разговор Маргарита, сжимая лямку сумки.       — Да, но из-за всего происходящего чувствую себя предательницей, — сухо ответила Алиса. — Ты же… не ревнуешь, случаем?       — Немного, — фыркнула Маргарита. — Но приворотных зелий просить не буду, у нас уже было всё, что могло быть в нашей паре… и я вполне довольна полученным.       Разговор заглох. Савельева словно чувствовала себя неловко, говоря о Диме и их отношениях. Даже шутка о привороте звучала кисло.       Илона сказала, чтобы девушки упражнялись в создании ценек. Получалось значительно лучше, чем позавчера, но собственный двойник, лишённый живого выражения на лице, продолжал пугать. Илона раздобыла длинные рубахи из грубой потрёпанной ткани для ценек, чтобы никого не смущала нагота. Двойники были хороши в исполнении роли своего создателя: движения, привычки, игра голосом, даже взаимодействовали они друг с другом похоже. Подобное всё ещё пугало, но по-своему радовало. У Ведьм получилась весьма неслабая магия, да притом у всех почти разом!       — Люкса, — обратилась по позывному Илона, — как думаешь, твоих сил хватит на создание кристаллов?       — Вам так сдались эти кристаллы? — спросила отдыхавшая Ярослава, постукивая носками сапог друг об друга. — Уж не знаю, зачем, но попробую.       Цветкова поднялась со скамьи, отряхнулась, встряхнулась, сосредоточилась и наконец с неуверенностью, — хотя со стороны выглядела она уверенно, как всегда, — ударила руками о пол. От её ладоней разошлись в стороны три широкие полосы света, из которых проросли, звеня и скрежеща, мутные полупрозрачные кристаллы. Из-под них расползался почти невидимый белый туман. Измождённая Ярослава после создания кристаллов не удержалась и села на пол, склонившись, а переливающиеся друзы развеялись, напоминая о себе лишь разноцветной пылью и туманом.       — Довольно? — пробурчала Ярослава, принимая помощь от Даны, чтобы подняться. — Зачем это?       Илона молчала. Женщина держала руки скрещенными на груди, постукивая пальцем по локтю, прикусила губу. Потом она суетливо принялась заправлять тёмные волосы за уши, блеснув кольцом на указательном пальце, и попросила девушек сесть.       — Просто… — начала она, видимо, не зная, как начать будет лучше, — просто есть кое-что, что вынуждает нас следить за каждым твоим подобным проявлением силы. Помнится, вы спрашивали, почему Силтенойская империя не стала республикой, хотя шестнадцать лет без полноправного правителя — это сомнительное удовольствие. Тогда Илларион назвал причину — сила рода Алатыревых, которой обладали лишь представители этого семейства. Объяснения он, правда, задолжал. — Илона вздохнула и отвела взгляд. Если бы рядом находился Илларион Гаврилович, она бы явно смотрела на него с осуждением. — С давних времён считается, что лишь Алатыревы способны противостоять Темнодаровым, они уравновешивают друг друга. Темнодаровы — вся Тьма этого мира, а Алатыревы — весь Свет. Поэтому людям проще верить, что однажды Алатыревы вновь вернутся, чтобы восстановить равновесие, чем поставить во главе государства незнакомца, который не сможет их защитить.       — А куда они пропали? — спросила Ярослава. — И причём тут я?       — Алатыревы исчезли во время бедствия, случившегося второго грудня, в день Груденского Восстания. Императорская чета с дочерью пропали, когда стало понятно, что нападение на замок не отбить. Тогда же Илларион как верный советник взял на себя ответственность за государство и ныне ведёт поиски хоть кого-то из семейства.       — Что ж это за могущественные чародеи, если они не смогли защитить замок и сбежали? — не удержалась Дана. Илона покрутила кольцо вокруг пальца.       — Это было странно и для народа, из-за чего Алатыревых и оговаривали, и предлагали низложить, обвиняя в предательстве страны. Однако сейчас существуют пересуды, что в замке были предатели, что император и императрица были ранены и не могли защищаться, но хотели защитить свою дочь. Сейчас уже никто не знает наверняка, а те, кто работал в замке, не помнят, когда именно пропали правители.       — А у них были, не знаю, — замялась Ярослава, — другие родственники? Неужели так нужна именно эта троица?       — Лишь у Владимира Алатырева и его дочери Александры есть та сила, которая нам всем нужна. — Илларион появился внезапно, семиспатировав за спины девушкам. От звука его громкого голоса ведьмы вздрогнули. Илона встала, чтобы поклониться одной лишь головой, а затем села обратно на скамью. — Истинная сила со всей её мощью существует лишь в прямых потомках первых Алатыревых. Первенец, неважно, какого пола, всегда становился правителем, сохраняя фамилию рода, потому что главным была и остаётся сила внутри его тела. И поэтому на престол должна сесть именно Александра Алатырева, исчезнувшая шестнадцать лет назад, но её поиски сложны: если с пропавшей Серафимой нужно было ждать, когда Тьма пробудится и проявит себя, то силу Александры уже пробудили и научили девочку её сдерживать.       — Вам пора основать клуб пропавших принцесс, — усмехнулась Дана. — Что это за день у вас был, что наследницы пропали отовсюду?       — Страшный день, — ответил без тени улыбки Илларион. — И страшны его последствия. Чтобы их устранить, нужно найти Александру. Лишь с её силой мы свергнем Темнодарова и восстановим мир.       — Так, а причём тут я? — вновь спросила Ярослава. Этот вопрос волновал её куда больше, чем политические дела двух империй.       — Родовая сила Алатыревых — кристаллы, похожие на твои, — ответил Илларион, и все присутствовавшие прекрасно поняли, к чему он клонит. — Мы не до конца уверены, но… Пока что не забивай этим голову лишний раз, не хочу пугать раньше времени, совпадения тоже бывают. На сегодня все свободны.       Иллариону, видать, очень нравилось обрывать рассказ на половине и не разъяснять всего, словно девушки должны были сами всё разузнать, понять всё собственными извилинами. Алиса стояла на пороге квартиры Илоны, натягивая сапоги, когда услышала Ярославу:       — Он намекает, что я могу быть царевной Александрой?       — Возможно, — пожала плечами наставница. — Никто в этом не уверен, поэтому…       — А если это так? С чего-то же он это взял. Что мне тогда делать? Я же ничего не помню, а должна, наверное; у меня очень неплохая память. Сейчас мне двадцать три, значит, на момент нападения должно было быть лет семь-восемь, а я… Ну, помню не так хорошо, но мне рассказывали…       — Яр, пожалуйста, не волнуйся из-за этого.       Дальше разговор Алиса не слушала. Она покинула квартиру, спустилась на лифте, вышла из подъезда, собиралась двинуться в сторону Диминого дома… Но потом почему-то передумала. Времени было почти шесть, в столице Виленийской империи сейчас должно быть почти семь. Алисе захотелось всё же отправиться проведать Серафиму… и, возможно, посетить первое занятие у Севериана Темнодарова. Девушка зашла в какой-то безлюдный закуток между домами, обратилась обратно в ведьмовскую форму, что повлекло за собой ощутимую усталость, навалившуюся на тело, а потом, сжимая оставшуюся при ней сумку с тетрадями, семиспатировала, пожелав оказаться в комнате Серафимы.       Девочка ойкнула, что-то повалилось на стол и на пол. Алиса отскочила от падающих на ноги книг, поняла, что ноги заплетаются, и упала, оперевшись на диван.       — Алиса? — спросила ошарашенная Серафима, вставая из-за стола и расправляя светло-жёлтое платье. — Что это… во что ты одета? Что с твоими волосами? Ой!       Пока девочка спрашивала, адзеннчары рассеялись сами. Алиса сидела на полу в пуховике, ощущая, как её охватывает жар. Студентка попробовала подняться, ноги слушались нехотя, так ещё и висок вдруг кольнуло. Алиса охнула и схватилась за голову. Серафима спросила, что происходит, и предложила воды, но боль ушла так же быстро, как и пришла.       — П-привет, — помахала она дрожащей рукой сестре. — Поможешь встать?       Серафима без лишних слов подняла ослабшую Алиса и ещё раз спросила, что, собственно, творится, пока Алиса снимала уличную одежду. Серафима разрешила кинуть пуховик и шарф на диван, как и свитер.       — У нас тепло, жарко будет. Так что с тобой, почему тебя ноги не держат?       — Я после одного занятия лечу на другое. — Тело окрепло, ходить можно было без боязни за собственную жизнь. — Где твой брат?       — Не знаю, — фыркнула Сима, поднимая с пола книги и укладывая их в стопку. — Мы с ним виделись давненько, можно сказать, лишь раз после обеда, он зашёл посмотреть на мои успехи, а потом… он даже на ужин не пришёл.       — Где он может быть?       — Откуда я знаю, в кабинете, наверное, или у себя в комнате, без понятия! Смотри!       Серафима вдохнула, взмахнула руками в сторону прилежно сложенной книжной стопки, и эта стопка взлетела над столешницей. Резко, хлопнув открывшимися корочками, но взлетела, причём достаточно высоко.       — Круто, да? — Серафима с детской улыбкой и с искрами в глазах глянула на Алису. — Скажи же круто, настоящая магия! — Девочка почти визжала от удовольствия, что у неё получается. — Или вот так!       Рыжая сестра махнула руками в сторону — и стопка двинулась в указанном направлении, резко и покачиваясь.       — Север сказал, что мне не хватает плавности, я ей сейчас обучаюсь. Как тебе, Алиса?       — Очень... классно, — усмехнулась Алиса, хотя кошки на душе скребли: к хорошему ли идёт, что у Серафимы развивается волшебная сила? Серафима тем временем со стуком вернула книги на стол и стрясла с ладоней воображаемую пыль.       — Хорошо. Север… Чесслово, проще спросить у кого-нибудь.       И царевна Темнодарова, как бы странно ни было так называть её, выпрямила спину, поправила и без того прекрасно сидящее на ней платье и пошла прочь из комнаты. Алиса последовала за ней. «Кто-нибудь» нашёлся быстро — им оказалась немолодая, с сединой в тёмных волосах, горничная в тёмно-сером платье с передником с кармашком. Она смахивала пыль с портретов.       — Извините, — обратилась к прислуге Серафима, скрепив ладони за спиной в замок, — вы не знаете, где император Севериан?       — Ох, Ваше Высочество, — схватилась за сердце горничная. — Вы так подкрались… Его Величество должен быть в своей рабочей, скорее всего.       — Спасибо большое, — кивнула Серафима, подходя к стоявшей в сторонке Алисе. — Идём?       Алиса ничего не сказала, а лишь последовала за Серафимой, которая бормотала себе под нос что-то о том, что не до конца уверена, помнит ли она дорогу к рабочей комнате брата. Как оказалось, память у Симы была лучше, чем она думала. Сима постучала, заглянула внутрь… А потом выглянула и тихо сказала Алисе: «Заходим тихо, он спит». Его Величество лежал на столе, положив голову на скрещенные руки, в окружении свитков. Серафима тихо подошла к брату, смерила его взглядом, оглядела стол, а затем легонько потрясла Севериана за плечо. Старший Темнодаров что-то промычал, лениво пошевелил головой, наконец приподнял её и глянул на Серафиму.       — Что случилось? — пробурчал он сквозь дрёму.       — Алиса пришла, — кивнула в сторону Снежовой царевна. Император Севериан оживился, приподнялся ещё немного, осмотрел гостью, затем потянулся и встал с кресла, прижимая к себе сестру левой рукой.       — Даже месяц ждать не пришлось, надо же, — криво улыбнулся он, приглаживая волосы. Сон ещё не покинул его лицо и тело. — Ну что, идём пробуждать твою магию? Сима, — повернулся он к сестре, — пойдёшь с нами в сад заниматься или останешься в комнате?       — Лучше пока в комнате, — ответила Сима с улыбкой и убежала.       Севериан предложил Алисе выйти из рабочей первой, запер за ними дверь и отправил маленький ключ в колдоклеть. Два врага шли рядом молча. Алиса обхватила себя руками, и хотя холодно ей не было, но по спине пробегали мурашки, как от озноба. Голову девушка не поднимала, в сторону Темнодарова бросала косые взгляды. Севериан же шёл прямо, взявшись за спиной одной рукой за запястье другой. Лишь раз император спросил, не холодно ли его спутнице, но, получив отрицательный ответ, замолк.       Вход в сад был на первом этаже, в проходе за лестницей. Алиса снова очутилась в океане свежего запаха леса, но вдохнуть полной грудью мешало наличие врага рядом. Севериан закрыл дверь, а потом поманил за собой остановившуюся около входа Алису глубже в сад-лес.       — Можешь разуться, в сапогах, наверное, жарковато, — произнёс хозяин замка, идя по дорожке из утопленных в землю плит. С обеих сторон мелькали клумбы с засыпающими цветами, высокие светильники зажигались ярче, когда под ними проходили, но потом затухали до тусклого свечения.       Севериан Темнодаров привёл девушку на открытое пространство, почти природный луг, только без травы до пояса. Рядом блестело в лучах светильников озеро, на редких волнах покачивались яркие в вечерней темени бутоны кувшинок. Всё было пропитано магией ночи, ложащейся на листья деревьев и на цветочные лепестки, тишина окутывала, освежая голову. Алиса наконец вдохнула полной грудью сырой, чистый запах и опустила руки вдоль тела.       — Ты готова? — спросил Севериан. Страх нахождения рядом с ним не спал окончательно, но расстояние больше вытянутой руки между ними не казалось теперь слишком опасным.       — Допустим. — Алиса посмотрела в лицо своему врагу-учителю.       — Снимай подвеску, она не пригодится.       — Что? — Алиса бессознательно подняла руку к украшению и сжала его пальцами. — Зачем? В нём вся моя…       — Снимай. Что в предложении «пробуждение настоящей силы» тебе не понятно? — Севериан настойчиво вытянул вперёд руку с раскрытой ладонью.       — Не буду! — возмутилась Алиса, сжавшись. Но Севериан оказался тем человеком, который своего добивается всеми путями, если что-то взбрело в его голову. Мужчина в шаг преодолел расстояние между ними и схватил девушку за плечо. — Пустите! — вцепилась свободной рукой Алиса в его руку в попытке скинуть её.       Император предпринял вторую, очень странную, попытку отобрать кулон. Он прижал к себе Алису и одной рукой начал пытаться расстегнуть замок на цепочке. Алиса же принялась упираться и кричать, чтобы её отпустили, и Севериан отпустил, но в этот миг девушка увидела в его пальцах сверкнувшее украшение, болтнувшееся на цепочке из стороны в сторону.       — Отдайте! — крикнула Снежова, потянувшись за талисманом, но Севериан хладнокровно запустил подвеску на цепочке в далёкий полёт.       Прямиком в озеро. Кувшинки колыхнулись от разошедшихся по воде волн. Алиса неистово закричала и кинулась было в сторону неспокойной водной глади, но Севериан ловко подхватил девушку под животом и за локоть, попытался развернуть к себе, но главное — не дал ей броситься в озеро. Не дал ей вернуть её талисман!       — Пустите меня! Что вы наделали?! Зачем?!       — Успокойся! — гаркнул Алисе на ухо Севериан. Девушка присмирела, тяжело дыша и пытаясь вырваться из мужской хватки. Севериан уже спокойней сказал: — Лучше себе на шею глянь.       Снежова послушно опустила голову и увидела, что с шеи спускается, качаясь, серебристая цепочка с подвеской-деревом на ней, а в обрамлении ветвей всё так же блестят искрами звёзды-кристаллы. Алиса почувствовала, что Севериан убрал руки, отпуская её. Девушка тут же развернулась к врагу, который стоял слишком близко со спокойным лицом. Алиса ощупала невредимый кулон и успокоилась. Что это на неё нашло? Почему она так рвалась вернуть себе вещицу, из-за которой и началась вся эта история?       — Как я и думал, — произнёс Севериан, — магическая зависимость.       — З-зависимость?       — Да, — пожал плечами мужчина, убирая волосы с глаз. — Особые чары, из-за которых тебе кажется, что ты жить не можешь без этой подвески. Или любой другой вещи.       — Н-но я ничего такого не ощущаю.       — И не будешь ощущать, пока кто-то не попробует снять цепочку.       — Погодите, — вспомнила кое-что Алиса, — а как же тот раз, когда меня украли и сняли кулон, пока я спала?       — Но тебе же было неуютно без него? Ты не видела, как это сделали, но само ощущение, что чего-то не хватает…       Алиса не нашла, что возразить. Ей действительно казалось, особенно сейчас, что без кулона она жить не сможет, что он уже словно стал частью её существа. Девушка потянулась к застёжке и расстегнула её. Руки дрожали, пока она проворачивала это действие, хотелось застегнуть замочек обратно. Хуже стало, когда волшебная безделушка качалась в дрожащих пальцах, протягивающих подвеску Севериану. Алиса еле сдерживалась, чтобы не отдёрнуть руки. Когда же Севериан забрал подвеску и положил её к себе в карман светло-голубого кафтана, тогда возникло желание забрать свою вещь обратно. Но с каждым мгновением собственнический дурман словно слабел, а когда девушку перестало трясти, Темнодаров произнёс:       — Садись на траву, как тебе удобно, — и сам расположился на зелёном природном ковре.       Алиса сняла сапоги, уже изрядно нагревшие ступни, отставила их в сторону и присела, скрестив ноги, на шуршащую траву. Севериан начал повторные объяснения, как правильно сосредотачиваться, бархатный голос мутил сознание и будто бы убаюкивал. В какой-то миг Алисе начало казаться, что собственного тела она почти не чувствует, оставалось лишь тепло в пальцах и где-то в основании позвоночника. Но в этот раз…       — Шею должно так жечь? — спросила, не раскрывая глаз, Алиса. — С кулоном такого не было.       — С подвеской ты лишь брала силу, которая накапливалась в ней, — объяснил император. — Сила в подвеске была твоей собственной, но твой талисман всё это время был посредником, ты не использовала силу напрямую из тела. Сейчас же магия должна проснуться в каждой клеточке твоего тела, ты должна ощутить её присутствие в тебе самой.       Голос раздавался будто всё ближе и ближе. Вдруг чья-то холодная рука легла в основание Алисиной шеи. Девушка вскрикнула и отшатнулась, открыв глаза. Севериан стоял над ней, за её спиной, склонившись.       — Вы что делаете? — выдохнула испуганная Алиса почти шёпотом.       — Пытаюсь понять, насколько твоё магическое «Я» пробудилось. Ещё недостаточно.       После этих слов Севериан сел на то место, где только что сидела Алиса, а Снежовой не осталось ничего иного, кроме как сесть рядом и вновь закрыть глаза.       Обжигающее тепло вновь загорелось в основании головы, пошло вниз, по позвонкам, напоминая по ощущениям то, как горячие пальцы касаются каждой спинной косточки, каждого бугорка. Стало трудно дышать. Немыслимый жар заполнил грудную клетку, особенно слева. Алиса начала дышать через рот, и ей казалось при этом, что она чувствует, как ходят внутри, скрипя, рёбра, будто вот-вот сломаются. Лёгкие горели.       — Алиса?       Голос ударил по ушам. Слух улавливал уже не звуки извне, а слушал кровоток, бьющий по вискам. Тум-тум. Тум-тум.       Девушка тихо взвыла и схватилась за сердце, сгибаясь.       — Алиса, что такое?       Жар уходил, как скатываются с берега волны, поднятые шальной моторной лодкой на тихой глади воды. Постепенно, по кускам, отдельно друг от друга, но обжигающее тепло ушло. Алиса открыла глаза. Она, скрючившись, сидела, поджав под себя ноги, и видела траву, жестковатую и заострённую. Севериан сидел рядом, и Алиса ключицами лежала у него на руке, вторую он положил ей на позвоночник. Голова немного кружилась.       — Тошнит?       Алиса еле-еле помотала головой и попробовала приподняться, опираясь на руку, которой император только что её поддерживал. Мир кружился, но рвотных позывов пока не было. На лбу, как оказалось, выступила испарина, на шее под волосами тоже.       — Точно? — вновь задал вопрос Севериан. — Серафиму в первый раз подташнивало.       — Всё… нормально…       Алиса нашла в себе силы встать и отряхнуться. В Севериане же чувствовалось напряжение, он в любой миг готов был поймать неустойчивую ведьму. Когда Алиса начала глубоко вдыхать и долго выдыхать, Севериан произнёс:       — Мне кажется, следует на сегодня остановиться, а то ты уже выглядишь нездоровой.       — Правда? — Алиса убрала волосы от лица. За прошедшие два месяца они выросли будто бы быстрее, чем обычно, и сейчас полностью закрывали уши, начиная виться. Чёлка лезла в глаза, чем не только доставляла неудобства, но и подбешивала.       — Ты побледнела. — Севериан нагловато закинул руку за плечи ведьмы и медленно, увлекая разговором, повёл её к выходу из сада. — Да и опасно для тебя перенапрягаться. Попробуем в следующий раз.       — Хорошо… Ах, мои сапоги!       Девушка обернулась, но Севериан её придержал и кивком морковно-рыжей головы указал на самостоятельно идущие рядом сапоги. Алиса выпучила глаза, но задавать вопросов не стала: магия, что поделать. Сапоги перестали жить своей жизнью лишь около входа, когда Алиса надела их. Севериан проводил девушку до комнаты своей сестры, где всё ещё лежала уличная одежда Алисы. Кремовые покои встретили висящими в воздухе книгами и кружащейся вокруг своей оси Серафимой. От звука открывающейся двери девочка остановилась, пошатнулась, а затем вскрикнула:       — Север, смотри! Получается!       Царевна начала махать руками, то плавно, то резко, а книги, собравшиеся в стопки, так же плавно или резко летали по комнате в ту сторону, в какую им указывала начинающая волшебница. И самое главное — Серафима искренне улыбалась, делая взмахи руками.       Хоть у кого-то из воспитанных в Яви людей в этом замке что-то получалось.