Любимица Вечных. Танец первых искр

      Перед тем как вернуть Алису домой, Миро сначала привёл её в те покои, где она проснулась, дал переодеться и лишь после этого семиспатировал девушку в её комнату в Яви. Сквозь темноту, разрезанную лишь невероятно тусклым светом с улицы, Алиса заметила очертания фигуры, лежащей на её кровати и скрытой одеялом. Девушка включила свет настольной лампы и увидела саму себя, отвернувшуюся к стенке и мирно сопящую. Но стоило Алисе дотронуться до копии, как та растворилась, а одеяло опало на опустевшую кровать. Ни Таня, ни отец, разумеется, не догадались о подмене.       В четверг Алиса рассказала обо всём Варе и поделилась своими опасениями.       — Ва-ау... — только и смогла протянуть Варя. — Да ты, мил-моя, попала…       — В полную задницу попала, именно. И что мне делать?       — Не знаю, ты у меня спрашиваешь? Я от этого далека.       Алиса фыркнула, схватившись за голову и взлохматив волосы, которые уже отросли и немного закрывали кончики ушей, чёлка начинала лезть в глаза.       — Может, попробуешь принять предложение? — всё же высказала предложение Варька. — Сима действительно будет под твоим надзором, а ты знаешь её как никто другой и явно заметишь изменения в ней. И в случае чего… Не знаю, из тебя бы вышел хороший шпион, наверное. Тайные ходы в замке поищешь, информацию…       — Если Его Северианство не поймёт, что я разнюхиваю доказательства его опасности, и не убьёт меня раньше.       — Поменьше пессимизма. Если он считает, что ты не сильно обласкана в своей команде, то, может, и воспринимать тебя серьёзно не будет.       Алиса всё равно не знала, что предпринять, и решила закрыть тему.       После пар Алису убедили явиться на занятие вместе со всеми, потому что тема обещалась важная. Когда все были в сборе и стояли в большом зале, Илона попросила подопечных сесть и начала занятие.       — Вы уже много раз семиспатировали из одного мира в другой и обратно и должны были запомнить ощущения, которые при этом испытываете. Вы же запомнили? — Белые Ведьмы отозвались нестройно, но положительно. — Отлично. Сегодня это вам понадобится: у нас урок мгновенной семиспатии. Вы должны сосредоточиться, хоть сидя, хоть стоя, и вспомнить, как это — лететь между мирами, заставить собственное тело почувствовать тепло в позвоночнике, представить или сказать место, куда вы хотите попасть, а потом просто пожелать переместиться туда.       — Это даже звучит долго, — произнесла Дана.       — Потом, когда научитесь, семиспатия будет мгновенной. Вам не придётся даже думать лишний раз о магии в теле. Вы начнёте перемещаться в другое место так же легко, как если бы просто хотели перейти с шага на бег. Ну что ж, попробуйте, перемещайтесь только, пожалуйста, в пределах зала и не усердствуйте: семиспатия забирает очень много сил.       В первые минуты ни с кем ничего не происходило, ведьмы сидели на полу, закрыв глаза и прислушиваясь к ощущениям. Алиса же иногда чувствовала нечто у основания головы и до седьмого позвонка, как будто что-то горячее прикладывалось к коже, катилось по шее и тут же пропадало. Поначалу девушка даже думала, что это может быть капелька пота, но повторяющиеся ощущения появлялись, казалось, под кожей, а не на ней. Потом начала приходить лёгкость, не похожая на простую расслабленность, а тепло опустилось ниже, до лопаток, словно пересчитывая каждый позвонок всё новыми и новыми вспышками жара.       И вдруг откуда-то со стороны раздался радостный возглас. Алиса вздрогнула и открыла глаза. Маргарита стояла в другой части зала и довольно подпрыгивала.       — У меня получилось! — восклицала она. — По-лу-чи-лось!       — И как ощущения? — осведомилась Илона.       — Странные, ещё и сердце так заходится. А если ещё раз?..       Маргарита вдохнула, постояла несколько секунд без движения, после чего её окутал, подобно кокону, зеленоватый свет, а затем этот кокон вспышкой рванул к месту, где Марго сидела ранее. Свет рассеялся, словно был туманом, а Марго оказалась на своём изначальном месте, опираясь руками в пол позади себя.       — А это выматывает, — выдохнула она.       — О чём я и говорила, даже взрослые маги не могут семиспатировать слишком много и часто, особенно между мирами, — произнесла женщина, попросив Марго отдохнуть, а остальных продолжать занятие.       Вторая удавшаяся семиспатия была у Ярославы, потом наконец это удалось Алисе.       Позвоночник будто бы объяло пламенем, а тело стало легче, и в этот момент Алиса пожелала оказаться в другой части зала. Тело, непривычно и даже неправильно лёгкое, словно оторвалось от земли на несколько неуловимых мгновений, сверкнул ослепительный белый свет. Ощущение полёта — и вот Алиса приземлилась всё в том же сидячем положении в стороне от изначального места.       После второго раза закружилась голова, но похвалы от Илоны Алиса дождалась, поэтому спокойно села восстанавливать силы. Когда наставница объявила об окончании занятия, а произошло это, когда Вера совершила второе волшебное перемещение, Алиса сообщила о намерении сейчас побыть в библиотеке и, для отработки мгновенной семиспатии, приказала себе переместиться туда. Тепло резануло по позвоночнику, тело стало легче, а спустя какой-то миг ноги уже твёрдо стояли на полу в окружении книг. Филипп от неожиданной вспышки ойкнул, а оказавшаяся рядом девушка в тёмно-синей рубахе отступила назад. В лице с узкими глазами, чернотой сверкавшими из-под чёрной же чёлки, Алиса признала уже виденную особу, но имя этой девушки вылетело из головы. Что-то с «Т» или «Р»…       Девушка держала в руке книгу и неотрывно смотрела на Алису немного снизу вверх. Проницательно, со сдвинутыми бровями, как-то недовольно. Но вдруг её лицо расслабилось, враждебность стёрлась. Девушка прижала книгу к груди и произнесла:       — Девятко полвека прождал, да судьбы не видал. Будешь дальше сомневаться седмицами — вся жизнь мимо пройдёт, даже не успеешь испугаться толковых вещей. А сейчас-то чего бояться? Даже Правь пугает только ночью, — после чего ушла.       В дверь же протиснулась Вера. Алиса недоумённо переглянулась с Филиппом.       — Что это было? Ты слышал? — спросила Снежова, идя к стойке.       — Допустим, да, — ответил Филипп, кивая в знак приветствия подошедшей Вере. — Теруко не особо разговорчива, но иногда… иногда выдаёт что-то такое. Видимо, в тебе она почувствовала сомнения и страх.       — Почувствовала?       — Дар у неё такой, — продолжил Денисов, что-то кладя в выдвижной ящик под столешницей. — Она может ощущать чувства людей. Не влиять на них, но оно и к лучшему, наверное, нам Илоны Глебовны хватает.       — А к чему были эти слова про Девятко или как там его?       — Это у нас пословица расхожая по сказке одной. Девятко в этой сказке всё ждал счастья, пока его друг всего добивался своим усердием. Разумеется, ничего Девятко в жизни не добился.       Алиса понимающе угукнула, задумавшись над посланием Теруко. Филипп скрипнул очередным ящиком.       — Вера, я тут решил тебе дать вот это, — обратился он к ведьме видений, вручая свёрток, перевязанный бечёвкой. Вера бережно и неуверенно взяла подарок, ощупала.       — Книга?       — Да, одно из наших известных произведений, которое мы ещё в школе проходим, — милейше улыбнулся Филипп. — Одно из моих любимых. Ты говорила мне о своих вкусах, вот я и подумал, что, может, оно и тебе понравится…       Вера прикрыла нижнюю часть лица книгой в свёртке, пробормотав слова благодарности и пообещав прочесть, а рот Алисы скосился набок в доброй усмешке. Два книголюба нашли друг друга.       На следующий день Дима вернулся в универ, и Алиса очень бурно его встречала, уже не особо страшась взглядов, которых стало куда меньше, чем в самом начале их отношений. Юноша вновь напомнил о своём предложении. Снежова согласилась на постепенный переезд, решившись начать его завтра.       Поскольку три пары были лишь у Веры и Даны, а остальным предстояло мариноваться все четыре, Илона сжалилась почти над всеми, освободив четырёх девушек от занятий и попросив явиться только Ярославу. Ни наставнице, ни Аграновскому не давала покоя новая сила Цветковой. Алиса же воспользовалась свободой и после пар пошла с Димой к нему домой. После обеда они слушали музыку, пока Дима переписывал конспекты, сфотографированные у Андрея. Иногда Вишневский отрывался, чтобы дать руке отдохнуть, после чего предлагал Алисе сесть к нему на колени. Девушка садилась, глупо улыбаясь, а он тыкался своим носом в её, пара косила глаза, чтобы видеть размытого партнёра, а затем юноша целовал её, оба закрывали глаза и на какое-то короткое время растворялись в ощущениях и вздохах, а Алиса радовалась, что место, где она хочет быть, — у Димы на коленях в этой комнате, а не где-то далеко. Было бы очень неловко исчезнуть из кольца его рук, потому что тепло вдоль позвоночника напоминало то тепло, которое она чувствовала при семиспатии.       Когда же пара отрывалась друг от друга, Алиса отстранялась, касалась пальцем Диминого носа и напоминала, что у него конспект не дописан. А потом всё повторялось.       Домой Алиса вернулась лишь ближе к семи часам. Только Зевс с ленцой встречал одну из хозяев. Выказав всё кошачье радушие, он зевнул и ушёл обратно в гостиную, устраивая свою тушку на спинке дивана. На столе лежала записка от Тани: она ушла на стрижку. Еда стояла на плите ещё тёплая. Пока Алиса сидела с порцией рататуя на ужин, Зевс вдруг подскочил со своего лежбища, выгнул спину, поднял белую с серым шерсть и зашипел, заурчал на кого-то за спиной у Алисы.       Девушка обернулась, только что сунув в рот кольцо баклажана, так что одна щека у неё надулась. За спиной стоял Миро в тёмно-красном с золотом камзоле и с собранными в хвост золотистыми волосами.       — Я тебя тоже рад видеть, котик, — обратился он первым делом к коту. Зевс гавкнул бы, если б мог, но так кот просто ещё поурчал, а затем спрыгнул со своего места и забрался под диван. — Ну, как хочешь. Привет, Алиса, приятного застолья.       — Угу. — Девушка прожевала баклажан, пока Миро ждал, и наконец спросила: — Что вам нужно? Можно в этот раз без похищений?       — Если ты сама согласишься отправиться в Чертог.       — Куда? — переспросила Алиса, накалывая овощи на вилку.       — В Туманный Чертог, замок Темнодаровых. Ты ешь, ешь, прости, что немного отвлёк.       Алиса съела предпоследний остаток, жуя нарочито тщательно.       — А если откажусь, то похищения не миновать?       — Именно, либо же ты сама сейчас скажешь, — Алиса засунула в рот остатки рататуя, — что полностью отказываешься от предложения императора быть его ученицей и остаёшься врагом всему темнодаровскому роду. — Повисло молчание, пока Снежова жевала.       — Серафиме я, типа, тоже враг?       — Да, как бы странно это ни было.       — Это не очень честные условия.       — Знаю. Но таково распоряжение императора. Он дал тебе возможность, предлог быть вхожей в его дом, но если ты отказываешься от предложения учиться у него, значит, мы друг другу враги, то бишь путь в замок для тебя закрыт. Даже к Серафиме.       Алиса задумалась, пока отмывала тарелку, Миро молчал.       — Хорошо, крадите меня, — выдохнула Алиса, выключая воду и вытирая руки полосатым полотенцем. — Только сделайте для начала, пожалуйста, мою копию, как в прошлый раз.       Лютов кивнул и зашёл к Алисе в комнату. Девушка из дверей почти ничего не увидела, лишь вспышку света, а потом Миро развернулся, подошёл к похищаемой, взял её за руку и семиспатировал с нею в Правь.       Алиса зажмурилась, не увидев, где она оказалась, но в нос ударила свежесть и что-то цветочное, пахло лесом. Девушка ожидала, что Миро перенесёт её в замок, но вместо этого мужчина занёс её неизвестно куда. Алиса открыла глаза, пытаясь привыкнуть к свету. Её действительно окружил лес, но не густой и даже чересчур ухоженный. Высокие деревья чуть покачивались, постукивая ветвями, на которых висели небольшие светильники — именно они излучали странный для зимнего вечера свет. Ноги Алисы по щиколотку утопали в жестковатой траве.       Где она? И Миро куда-то запропастился.       В паре шагов находилась протоптанная тропинка, по которой Алиса пошла к выходу из рощи. Тут-то ей и открылся вид на просторное, поистине огромное пространство. Миро, куда бы он ни исчез, перенёс Алису в сад, разбитый под высокой стеклянной крышей и окружённый лесными стенами. У девушки глаза разбежались от буйства красок: здесь были клумбы всех видов, обвитые цветами арки, заросли цветочных кустов, высокие фонари, вписанные в общую картину, и даже неровное озеро с перекинутым через узкое место мостом.       — Нравится? — Алиса ахнула и обернулась, сжавшись. Она не заметила императора, одетого в этот раз темнее, чем вчера: в синее. Севериан Темнодаров отступил от дерева, вышел под лучи светильников, блеснув рыжиной.       — Где мы? — спросила Алиса, ощупывая кулон на шее. Подвеска под футболкой никуда не пропала.       — В моём зимнем саду, — развёл руками Севериан. — Замечательное место для пряток, чаепитий на траве и для занятий.       Император замолчал. Соблазняет её на обучение красивыми видами?       — Ты думала о моём предложении?       — Честно сказать… Нет, Ваше Императорское Величество.       — Как сильно Субира влияет на людей, — усмехнулся мужчина. — Давай просто по именам? Величеством зови, если будем врагами, чего я не очень хочу. А Сима этого не хотела бы тем более.       — Я что-то вам буду должна, так? Следить, доносить? Зачем я…       Севериан взвыл, запрокинув голову.       — Зачем? Хорошо: ты нужна моей сестре — раз, и это главное; два — ты самая странная переменная, которую мог взять под крыло Оплот. Я уже свыкся с тем, что под крышей Оплота ходят разные необычные дарования, забыл о первом удивлении от новости, что в этот раз ученицами стали явские колдуньи. Однако ты из вашей пятёрки выбиваешься, выглядишь слабым звеном. Мне потому и стало любопытно: что можешь предложить ты, в чём твоя суть, ради которой выбрали именно тебя. Но главным образом — Серафима. Она хочет видеться с тобой, но я не могу позволить это без некоторых условий.       — Держи друзей близко, а врагов ещё ближе? — грустно улыбнулась, чуть ли не с оскалом, Алиса.       — Если так говорят в вашем мире, то да, именно так. Но что важнее…       Он не договорил и, наверное, даже не собирался. Вместо этого мужчина махнул рукой в сторону Алисы, и из тени деревьев вырвался чёрный туман. Девушка не успела и звука издать, когда магия чёрным дымящимся шаром врезалась ей в грудь, выбив воздух из лёгких, и опрокинула назад. Когда Алиса уже готовилась к удару затылком, падение прекратилось. Что-то поддерживало Алису под спину, только голова запрокинулась. Поддержка почти сразу исчезла, а Алиса раскинула руки в стороны, утопая в зелёном природном ковре.       — Ты даже не пыталась себя защитить?       Севериан подошёл и склонился над девушкой, убирая рыжие пряди от лица.       — Сейчас я человек, а не ведьма, — сказала Алиса, садясь и не отрывая взгляд от мужчины. Севериан предложил ей руку, чтобы помочь встать, но девушка отказалась и поднялась, отряхиваясь, самостоятельно.       — В каком это смысле: сейчас не ведьма? — скривился император.       — В прямом. Мне и всем нам надо обращаться. Я думала, вы знаете, если забрали мой кулон в среду.       — Подвеску Миро забрал по моему приказу, да. Но я приказал это сделать, исходя из его рассказов. Я подумал, что это лишь способ вас укреплять и хранить вашу силу. Так, погоди, — поднял руку Темнодаров, не давая Алисе возможности начать объясняться. Да, она определённо была бы замечательной находкой для врага. И отчасти уже ею была. — То есть, если забрать у вас эти волшебные безделушки, вы совершенно безобидны? — Снежова вздохнула, но промолчала. Севериан готов был рассмеяться. — Нет, Алиса, никто ничего у вас забирать не будет, но… Правда? Как вас вообще учат, чему?       — Боевой магии и кое-чему по мелочи.       — Парение вещей, семиспатия, язык тела?.. — Алиса вздохнула, и что-то сподвигло её стать совершенно откровенной с врагом, который вёл себя совсем как человек.       — Мгновенную семиспатию изучили вчера, про язык тела не совсем поняла, парение не проходили.       Севериан закрыл рукой лицо и захохотал. Алиса молчала, чувствуя себя униженной. Опять. А теперь ещё и буквально осмеянной.       — О Вечные, — выдохнул Севериан, убирая волосы от лица обеими ладонями. — И вот это Оплот Доброгоста собрался мне противопоставить… Невероятно!       — Мы ещё учимся! Ил… Глава Оплота, он… он явно имеет какие-то планы на… на нас. — Алиса старалась вовремя останавливаться и не выдавать всех своих знаний, про Ярославу уж точно стоило помалкивать, скорее всего. В конце концов, Снежова уже выдала немало.       — Илларион ведёт себя либо как старый дурак, либо как крыса, — подвёл бархатным голосом свой итог Севериан. Получается, Иллариона он точно знал. — Он точно так же затаился где-то у себя, передвигается невидимо, но, чувствую, бед от него будет с Ярилову Гору. — Местное устойчивое выражение? — Ладно, забыли… Но теперь я ещё более удивляюсь твоему присутствию в вашей странной пятёрке. Кажется, вас всех обманывают — именно обманывают, хотя сначала я думал сказать «держат в неведении». Тебе самой как кажется?       Алиса промолчала, скрестив руки на груди. Ей нечего было сказать. Да, эти слова говорил враг, этот вопрос ей задал именно враг, но если подумать… В чём-то Севериан был прав. Илларион и Илона пока не особо распространялись о делах Прави, сосредоточив внимание Белых Ведьм на боевых занятиях.       — Слушай, — мужчина положил тяжёлую руку на напрягшееся плечо Алисы. Девушка хотела сбросить ладонь, но сдержалась, — я не прошу многого, я не прошу быть доносчиком или что-то делать в Оплоте по моим приказам. Я прошу быть моей ученицей и подругой Серафимы. Неужели тебе не хочется раскрыть свою настоящую силу?       — Что там раскрывать? — отвернулась и фыркнула Алиса. — Если даже с поддержкой наставницы я управляю только искрами, то насколько мала моя магическая сила? Там нет ничего, вам это должно быть видно лучше других. — Алиса ещё сильнее сгорбилась, перебирая пальцами ног траву. Ступни стало чуточку морозить.       — А я позволю себе повториться: я готов тебя учить, чтобы и ты сама, и я увидели, что же такого в тебе нашли. В былые времена Илларион, как говорят, был умён, и пока я предпочту звать его крысой, чем выжившим из ума стариком. У него есть некий замысел, я уверен, где ты…       — Должна быть приманкой, — протянула Алиса, осмелившись вновь повернуться к Севериану и посмотреть в разноцветные глаза.       — Где ты должна стать кем-то, — стоял на своём император. — Что бы ты ни думала о самой себе, Иллариону вряд ли было бы выгодно брать кого-то бесполезного. Зачем-то ты ему нужна, а что нужно Иллариону, то полезно и мне. Ты тоже не останешься ни с чем: твоя ненаглядная названая сестра будет под твоим присмотром, а ты сама станешь ученицей императора. Когда ещё представится такая возможность?       Скреблись деревья, подмигивало освещение, заставляя Алису задаваться вопросом о магии, огне и электричестве. Сама Алиса молчала, а Севериан не убирал руку с её плеча. Он ждал ответа. Алиса ждала того же от самой себя. Надеялась, что решение просто прозвучит, что о нём не придётся думать. Девушка вдохнула глубоко, полностью заполняя воздухом грудь, выпрямилась, выдохнула и осторожно убрала руку императора с плеча, которое норовило отвалиться от внезапной тяжести.       — Ладно. Буду я у вас… обучаться…       Губы Севериана изогнулись в улыбке, не самодовольной, но просто довольной, что он добился желаемого. Вновь слишком по-доброму, от чего по спине пробежали мурашки.       — Как тогда смотришь на то, чтобы начать с чая?       — Я бы хотела увидеть Серафиму. И узнать, когда мне к вам приходить.       Севериан изволил проводить гостью к сестре самолично, по пути сказав, что в замок Алиса может являться в любое время, а состоится занятие или нет, будет решаться уже на месте. Встретившись в коридоре с одной из служанок в тёмно-сером платье с передником, император остановил её и спросил у Алисы, не хочет ли она, чтобы чай принесли к Серафиме. Алиса всё же согласилась, и Темнодаров совершенно не приказным голосом попросил светловолосую служанку принести в Кремовые покои чай. Девушка кивнула и продолжила путь, но уже быстрее. В остальное время их прогулки по переходам замка Севериан с разговорами не лез, а Алиса шла с пустой головой, не зная, что могла бы спросить у врага.       Серафима лежала на диване, увлечённая чтением, туфли на небольшом каблуке валялись рядом на ковре, платье скатывалось на пол изящной волной складок. Девочка развернулась, когда дверь открылась, счастливо вскрикнула, соскочила с дивана, положив книгу корешком вверх, и побежала обниматься с сестрой.       — Север тебя уговорил вернуться? — спросила она первым делом.       — Ну, — Алиса глянула на стоявшего в дверях императора, — можно и так сказать.       Император, пожелав сестре и Алисе приятного разговора, покинул их. В ожидании служанки Алиса объясняла Серафиме расклад с обучением, на которое, Алиса этого не утаивала, она согласилась только ради Симы и её безопасности — хоть какой-то, хотя бы временной.       — Судя по тому, как быстро мой брат убежал, ты его пугаешь не меньше, чем он тебя.       — Сима, я серьёзно говорю.       — Так я тоже, — отвечала со смешком Серафима на потуги Алисы казаться ответственной и… да, устрашающей Алиса не была совершенно, а напускная храбрость явно могла только посмешить императора.       В это время служанка постучала в дверь покоев, видимо, носком башмачка, после чего двери сами открылись перед ней, позволяя внести широкий поднос с чайником, двумя чашками и тарелкой с рассыпчатым печеньем.       — Как говорил Север, враг чародея не кормит, — произнесла Сима, устраиваясь за столиком и являя собой саму благообразность. — А он тебя и ужином кормил, и чай с печеньем предложил. Что ты смотришь?       — Ты уже нахваталась местных поговорок?       — Эта просто забавная. Севериан объяснял, что в Прави гостю всегда предлагают хотя бы чай. Это говорит о благих намерениях хозяина, потому что чародеи плохо колдуют на голодный желудок. А так — выпил ты чаю, и лезть к тебе уже как-то опасно. Садись давай, расскажи лучше, как дела в Яви.       За чаем с печеньем Алиса изложила положение вещей в Яви, от некоторых новостей в мире до личных намерений переехать к Диме. Выслушав Алису, Серафима тоже принялась рассказывать о своих успехах и о том, как у неё пухла голова. На одну царевну приходилось порядка десяти учителей: по нескольким обычным наукам вроде родного языка и гвинморского, подобного явскому английскому, по магии, по дворянскому поведению, где Серафиму учили вести себя согласно её положению, и по придворному домоводству — эти уроки она назвала экономикой и «прокаченным домоводством» в одном флаконе. Языки, числоведение, она же математика, и живознание — биология — давались Серафиме без особого труда, но вот новые географические знания на землеописании и совершенно другая история заставляли мозги кипеть, а руку — ныть от количество записей. Учителя не сильно давили, но при этом явно стремились побыстрее выполнить задачу наверстать упущенные годы правского обучения.       — Я как раз лежала читала этот их мирознатец полуисторический, полусказочный, — говорила Серафима, махнув в сторону дивана. — Меня погружают в местную культуру с Вечными и Карколистом. Мы о них на уроке говорили, а это как внеклассное чтение. — Рыжая царевна подошла к дивану, надела наконец туфли, взяла книгу, которую ранее оставила, и вернулась к столу. На обложке было написано: «От Вечных до Карколиста: загадки, сказания, домыслы». — Тут не самый простой язык, но кое-что я улавливаю.       И через минуту Серафиму было не остановить, когда Алиса попросила пересказать прочитанное об этих Вечных.       Задолго до появления Карколиста и раньше, чем появились два алатыря, из-за которых воевали Кочокское и Балахтинское княжества, колдовство существовало как неотъемлемая часть мира, с которой никто не знал, как совладать. Однако появились те, кто, по сказаниям, услышали волшебство и научились использовать его, обращая незримое и неизвестное в осязаемое и понятное. Так люди познали колдовскую силу и две Первоосновы — Свет и Тьму, которые расщеплялись на множество чародейских даров. Те, кто узнал тайну подчинения древней силы первыми, начали обучать других, и их назвали ведающими, учителями. По старым преданиям, которые восстанавливались всеми возможными способами и которые рассказывались Вещими птицами, жизнь учителей тянулась больше века, и на исходе своей жизни в Прави все первые учителя стали открывать в себе способности, превосходящие не просто людские, но даже чародейские возможности. Учителя покинули учеников и последователей, исчезнув из мира и став в устах людей Вечными — по сей день считалось, что где-то за гранью Прави и Яви первые учителя всё ещё живут и наблюдают за жизнью потомков то ли из праздного любопытства, то ли из намерения однажды прийти на помощь в трудный час.       — В Яви их называют богами, — вставила Серафима в свой рассказ, отпивая чаю и позволяя Алисе вчитаться в строки мирознатца.       — Погоди, получается, Вечные и в Яви были?       — Да, — пожала плечами Серафима. — Вечные были первыми в магии и первые же открыли возможность попадать в другой мир. Но у нас в Яви слишком мало самой магии, почти нет так называемых магических частиц и того, что бы их давало, поэтому Явь такая обычная. Мне Севериан, когда мы об этом говорили, пытался что-то втолковать о… э-э, теории сочетания неравных миров, как-то так, кажется, но я там ничего не поняла. Спать хотела больше.       — Эм, ладно, — протянула Алиса, мгновенно забыв название теории. — А Вещие птицы, о которых тут говорится…       — О, тут самое интересное.       Учивших магии было немало, многие из первых, кто познал колдовство, стали Вечными, однако так называемых «первых» Вечных современная Горница Всех Вечных насчитывала не более тридцати. В их число входила особая троица, в существовании которых нельзя было усомниться, — Вещие Гамаюн и две её дочери Алконост и Сирин. Вещие всю человеческую историю жили бок о бок с людьми, предостерегая и восхваляя смертных властелинов и рассказывая о былых временах. Однако именно здесь начинались беды и вырастали разногласия: Гамаюн, Алконост и Сирин пели и рассказывали то, что становилось достоянием людей, чтобы переходить из уст в уста и быть записанными на коже, ткани, бересте и бумаге, однако в одних и тех же, казалось бы, сказаниях Вещие будто бы совершали ошибки, переиначивали события, меняли обстоятельства, путая слушателей и не давая однозначного ответа, как было в старину на самом деле.       — Из-за того, как эта троица пересказывала истории, некоторые даже не верят, что Вечные существовали. Да, Гамаюн с дочерьми существуют, но других Вечных то ли видели, то ли нет — а говорят, будто бы они иногда появляются в Прави, — рассказывала Серафима, крутя пустую чашку. — Тем не менее многие восхваляют Вечных и считают их покровителями.       — А ты сейчас веришь в них? — задала вопрос Алиса, поставив локти на стол и подперев голову.       — Ну знаешь, я бы месяц назад сказала, что в магию не верю, а оно вон как повернулось. — Серафима обвела руками комнату. — Так что Вечных я, может, не видела, но легко поверю, что существовали когда-то первооткрыватели магии, которые могли бы с ней и до бессмертия доиграться. Может быть, я и Вечных увижу, если повезёт: эти птицы бывают у Карколиста, а Севериан обещал меня к нему сводить, когда я лучше освоюсь с Тьмой. Этот дуб здесь всё равно что аккумулятор, — хохотнула Серафима.       Алиса внимательно слушала всё и запоминала. Ей тоже теперь немного хотелось увидеть этот Карколист.       Девушка глянула на часы и увидела, что уже очень поздно и надо бы возвращаться домой, сёстры попрощались, Алиса попросила Симу передать слова прощания Севериану, а затем семиспатировала домой. Её первая самостоятельная семиспатия оказалась почти полностью удачной, только магия выпустила Алису на небольшой высоте от пола, из-за чего ведьма едва не потеряла равновесие.       В тот же поздний вечер Алиса собрала некоторые вещи в чемодан, сообщив предварительно отцу и Тане о намерении переехать к Диме. Родители сначала сомневались, как и положено, спрашивали, готова ли она, уверена ли, но против не были, когда Алиса высказалась, что она, может, и не до конца готова, но уверена. На следующее утро, недовольно встав раньше обычного, девушка уехала с чемоданом к Диме. Приехала она, разумеется, очень рано, немного не рассчитав время, да и по холодной улице пришлось лететь, а не идти, так что у дома номер тридцать семь Алиса стояла очень скоро. Дима, видать, ещё даже не думал просыпаться, встречая Алису в боксёрах, лохматым и помятым, вмятины от складок ткани тенями расчертили кожу. Юноша помог Алисе занести чемодан в комнату, пока девушка снимала уличную одежду. Из коридора Снежова услышала, как после стука чемодана о пол кровать ухнула под человеческим телом. Алиса зашла в спальню и обнаружила Диму, вновь накинувшего на себя одеяло. Без слов он сначала посмотрел на Алису, а затем похлопал рядом с собой, приглашая лечь рядом. Девушка легла почти на самый краешек, а Дима притянул её к себе, но не совсем вплотную, чтобы не смущать лишний раз, плотное одеяло разделяло их тела. Дима зарылся Алисе в волосы, а девушка уткнулась носом в его тёплую шею, ощущая, как бьётся под кожей артерия. Ей даже показалось, что на какое-то недолгое время она задремала, но громкий трек на будильнике Димы вывел её из этого состояния. Дима выключил будильник, чмокнул Алису в щёку и сказал, что она может ещё полежать, пока он собирается.       Алиса слышала звук душа, потом открывающегося холодильника, потом — наливаемой в кружку жидкости. Шаги. Дима положил руку на плечо Алисы, нагнулся и спросил: «Будешь чай?» Девушка угукнула, не открывая глаз, Дима сказал, что сейчас всё принесёт. Алиса поднялась лишь после того, как вновь услышала шаги босых ног по паркету. Дима поставил две кружки на стол, пара села и начала пить чай. Юноша уже был прилично одет и причёсан, от утреннего сони не осталось и следа, если не смотреть в глаза.       — Ничего предложить не могу, — признался Дима, — еды почти нема, а о чём-либо к чаю вообще молчу.       — После универа заскочим в магазин, — улыбнулась Алиса, прикладываясь к кружке.       Чаепитие прошло в молчании, разговор оживился лишь тогда, когда студенты принялись одеваться. Когда же они шли, сцепив пальцы, облачённые в перчатки, Алиса чувствовала, будто ей очень-очень тепло, хотя по-зимнему холодный ветер норовил забраться под капюшон, кусая за нос и щёки.       Четыре пары закончились, увы, невозможностью пойти с Димой домой вместе: Маргарита украла Алису на занятия, лично передав, что сегодня снова будет что-то важное. Насколько бы важным это ни было для всех, для Алисы важным являлся Дима и возможность быть рядом с ним, пойти домой с ним, в его квартиру, по пути забежать в магазин за едой… Но кто бы слушал её хотелки?       Вёл занятие Илларион. И, как выяснилось, сегодняшняя магия действительно была важной, для Алисы тоже.       — Ваших сил уже должно быть достаточно, чтобы создать ценьки, — начал глава Оплота, соединив подушечки пальцев. — Ценька — это ваш двойник, повторяющий ваш облик почти полностью или полностью, если вы заморочитесь. Чтобы их создать, нужно использовать какую-то часть себя, — на этих словах Илларион выдернул у себя седой волос и показал его ученицам, — этой частью может быть ваш волос, кусочек ногтя, слюна, если хотите. Потом вам надо направить свою силу в эту частичку…       Глава Оплота замолчал, а спустя пару секунд волосок в его руке внезапно засветился. Илларион разжал пальцы, светящийся волос упал на пол.       — Вы должны представить себя, как видите свою внешность в зеркале.       В тот же миг вместо светящегося волоса на месте, где он лежал, образовался кроваво-красный полупрозрачный шарик, который начал расти, раздуваться, растекаясь и тянясь в стороны, как желе, внутри него что-то плавало, нечто бурое и светлое, напоминавшее собой органы и кости. Маргарита скривилась, выдохнув «Фу». Внутри кровавого желе на полу действительно плавали кости и органы. Вещество начало приобретать облик человеческого тела, покрываясь кожей. Илона встала с лавочки, поднося простыню к неполноценному человеческому существу. В последние мгновения превращения волоса в человека девушки увидели, как кожа полностью скрыла внутренности, а на голове заблестела седина. Илона накрыла человека, чтобы скрыть наготу. Всё превращение заняло меньше минуты.       — Вот так, — подытожил Илларион.       Копия Иллариона встала, придерживая грубую ткань коричневой простыни. Взгляд «Иллариона» был отстранённый, неживой. А ещё левая сторона его лица была совершенно гладкая, не было даже намёка на шрам. Об этом недочёте сказала Дана.       — Ценькам можно добавлять, а можно убирать какие-то особенности вашей внешности. — После этих слов кожа ценьки Иллариона словно разрезалась, и длинный шрам от лба до подбородка пересёк щёку. Ценька оставался неподвижным, смотря в одну точку. — Ценьки не живые люди, у них нет своей воли как таковой, они лишь выполняют то, что им скажет их создатель, либо ведут себя соответственно поведению создателя.       Вслед за разъяснением «Илларион» поднял голову, глаза его оживились, уголки губ слегка приподнялись. Теперь он был почти неотличим от оригинала, стоявшего рядом с такими же взглядом и улыбкой.       — Спасибо, что были на уроке, — произнёс он голосом своего создателя. — А теперь повторите.       — Чтобы убрать ценьку, — заговорил уже настоящий Аграновский, — надо лишь пожелать её исчезновения.       Тут же двойник преподавателя с неизменной улыбкой сначала словно стал таять, превращаясь обратно в желеобразную массу, но вместо растекания она полупрозрачным искрящимся туманом разлетелась над полом, исчезнув и ничем более не напоминая о своём существовании, лишь жёсткая простыня осталась лежать на полу.       — А вот теперь повторяйте.       Оказалось, что воссоздание себя любимого в первый раз — дело трудное и долгое. Девушки несколько минут стояли почти неподвижно и очень долго прожигали взглядом собственные волоски, сжатые в пальцах. Волоски упорно не хотели светиться или подавать хоть какие-то признаки, что на них действует магия. Всё, чего можно было дождаться от волосков, — лёгкое колыхание, не связанное с чем-то магическим.       Наконец еле видимое свечение блеснуло в руках Ярославы, и ошарашенная ведьма разжала пальцы, дав волосу упасть на пол. Остальные ведьмы отвлеклись и наблюдали, как какое-то время Ярослава продолжала смотреть на частичку собственного тела, которая в конце концов преобразовалась в красную шаровидную массу, а затем долго, хлюпая и растекаясь, превратилась в человеческое тело. Илона подошла на последних стадиях превращения, чтобы накрыть девичью обнажённую фигуру покрывалом. «Ярослава» встала и уставилась бессмысленным взглядом на свой прообраз.       — Хорошая работа, — подошёл посмотреть на ценьку Ярославы Илларион. Ценька повернула голову в его сторону. — Дай ей какой-нибудь приказ. Например, вести себя, как ты.       Ярослава послушала совет и неуверенно приказала своей копии подражать ей. Взгляд ценьки тут же стал осмысленным, живым, она посильнее закуталась в жёсткую ткань одеяла, пытаясь закрыть каждую частичку тела.       — Маргарита, — обратился двойник к Савельевой, — как там, кстати, твоя часть нашего проекта поживает?       Настоящая Ярослава и Маргарита вытаращились на кутавшуюся ценьку.       — О-откуда она знает? — первой задала вопрос Ярослава.       — Как откуда? — хохотнул Илларион. — А как иначе ей подражать тебе? Она помнит всё, что помнишь ты. И когда ты прикажешь ей исчезнуть, то её память станет и твоей. Правда, от подобного может заболеть голова.       — Получается, — начала Маргарита, — можно спокойно спать утром, отправляя на занятия свою копию, и получать знания через неё? — Огонёк озорства и понимание, как можно использовать магию в реальной жизни, загорелись в розовых глазах Флёр.       — Можно, но это будет лишняя трата силы. И ты можешь начать мучиться от жутких головных болей: ты будешь находиться в двух местах одновременно и получать разные сведения в одно и то же время, твой мозг взорвётся от подобного. Поэтому подобное можно провернуть, но не советую. — После разъяснения Маргарита стихла и вернулась к собственному волосу.       Занятие окончилось лишь тогда, когда ценьку наконец создала Вера, а до неё это удалось Алисе. Как показалось Снежовой, она не ощутила ничего нового, лишь уже известное тепло в ладонях, когда наконец-то получилось сосредоточиться. Смотреть и видеть собственное лицо не в зеркале оказалось странно и немного пугающе, особенно когда копия начала вести себя по-человечески. Когда Илларион объявил конец занятия, Марго, Ярослава и Дана отправились в Явь, а Вера подошла к Алисе и тихо спросила, не пойдёт ли та с ней в библиотеку.       — Да не собиралась, вроде… — ответила Алиса.       — А можешь… сходить со мной просто так? — не смотря в глаза Алисе, промямлила Вера.       — Ты боишься Филиппа?       — Ох, что ты, нет! — отрицающе завертела головой Уханова. — Просто… мне немного страшно идти одной. Не знаю, трудно объяснить…       — Ладно, ладно, идём, — улыбнулась Алиса, положив руку на Верино плечо и направившись в сторону библиотеки.       Филипп что-то писал, какой-то список, а рядом, на столешнице и около стойки, стояли стопки книг, перевязанные потрёпанными нитками и увенчанные бумажками с надписями. Как сказал юноша, лишь слегка подняв голову и вновь потом погрузившись в свиток, это была новая поставка книг, а с библиотекаря требовалось сделать по ним отчёт. Вера присела рядом и начала наблюдать, рассматривая видимые ей сквозь очки названия. Алиса тоже проглядела некоторые книги по корешкам. Увидев, насколько заворожённо Вера наблюдает за работой Филиппа, почти не дыша и не шевелясь, Алиса тихо вышла, не пробыв в библиотеке слишком долго. Семиспатировать она решила из зала. Однако ещё на подходе к закрытым дверям она услышала красивую и нежную звонкую музыку.       Алиса с опаской просунула голову за дверь, окунаясь в звучание струнного инструмента, отражённое от серых каменных стен. И в самой середине зала Снежова первым делом увидела девушку в простом белом платье, танцующую… в окружении огня! Огненные волны плескались вокруг её тела, собирались подобно лепесткам цветка в бутон; каждое плавное движение стана, каждый изгиб сопровождался изменением неугасающего пламени. Алиса, тихо прикрывшая дверь, не могла оторвать взгляд от девицы, босыми ногами шагавшей над проплывающим у пола огнём. Снежова даже не могла глянуть на того, кто играл, так её заворожило представшее зрелище.       Вдруг танцовщица вытянулась вверх, подняв руки и встав на цыпочки, пламя собралось лепестками над её головой, закручиваясь множеством витков, а затем девушка резко развела руки, будто роняя что-то невидимое, и огненные лепестки разлетелись по залу во все стороны. Алиса взвизгнула и отскочила, сфальшивила струна, и музыка стихла. Всё стихло. Огненная волшебница же, придерживая юбку не такого уж длинного платья, всего лишь до колен, подбежала к Алисе.       — Прости, я тебя не заметила! — тонким голосом начала извиняться она, осматривая Алису. — Я тебя не задела? Прости, пожалуйста.       У девушки оказались яркие рыжие волосы с переходом в золотистый на концах. Локоны до лопаток, которые незнакомка всё заправляла за уши, напоминали огонь. При такой магии она казалась на удивление неуверенной.       — Что случилось, ты задела её?       Подошли двое юношей, оба в белых рубахах разного кроя и чёрных штанах, в чёрных же сапогах до середины голени. У одного широкие рукава были закатаны, чтобы не мешались. У него были тёмные волосы длиной до середины шеи, заправленные за уши. Говорил же другой, коротковолосый и необычайно кудрявый, с острыми скулами и в целом узким лицом.       — Нет, вроде, — повернулась к друзьям девушка. Алисе же показалось, что где-то она эту троицу видела, в основном ей так казалось из-за этих огненно-рыжих волос. И, кажется, даже не один раз, что было бы неудивительно, если они участники Оплота.       — Ты в порядке? — вновь обратилась рыжая к Алисе.       — Д-да, вроде бы…       — Вот и хорошо, — улыбнулась девушка. — Ты не из Яви, случаем?       — Оттуда… а что?       — Ой, надо же! — Зато от огня ей досталась яркость характера. — Просто впервые говорю с, возможно, будущим кахра́мом.       — Кахрамом? — не поняла Алиса. Она уже была готова услышать обыкновенное «явская ведьма» или что-то о том, что в Яви магия — это странно, что брать в Правь людей из Яви ради магического поручения — нелепо, но её только что назвали… кем?       — О вас так говорят, — прервал уже готовую говорить подругу кудрявый юноша. — Ну, такие слухи до нас дошли. Иначе зачем взяли магов из Яви? — Вот это уже знакомо звучит. — Из вас тут явно делают кахра́мий, даже если вы не подозреваете.       — Так, погодите, — подняла руки Алиса, почти признавая поражение. — Я слов-то таких не знаю! Кто эти ваши кахрамы?       Троица друзей переглянулась между собой.       — Ну, эм, Елена Лисицына считается кахрамией, — неуверенно произнесла рыжая чародейка. — Кахрамы — это такие люди, которые храбрые и выдающиеся…       — И других спасают, — добавил юноша без кудряшек. — Ну, как кахрамы в книгах.       — Погодите, вы про героев, что ли?       — Если вы их так в Яви зовёте, — пожал плечами тот же юноша.       — А вам ни о чём подобном не рассказывали? — удивился другому кудрявый.       — Нам о таком не говорили, — призналась Алиса. — Да и не прельщает как-то прям геройствовать — или кахрамствовать, или…       — Раз «не прельщает», то вряд ли вам скоро скажут, какие на вас виды у Оплота, — произнёс юноша без кудряшек, раскатывая рукава и застёгивая манжеты. — А то сбежите ещё от испуга.       — Ты красиво танцуешь, — перевела разговор на другое Алиса. — И это пламя…       — Спасибо, — ещё шире растянула губы в улыбке рыжая. — Это помогает сосредоточиться. — Девушка выставила вперёд руку для рукопожатия. — Я Лена Сопова, очень приятно.       — Алиса Снежова, — пожала предложенную ладонь Алиса. Лена же представила друзей.       — Это Лёша Кулагин, — указала она на «кудряшку», — а это Саша, тоже Кулагин, — представила она второго.       — Рада знакомству, — попыталась дружелюбно улыбнуться в ответ Алиса.       — Лен, ты бы оделась для представлений, — усмехнулся Алексей.       — Мне кажется, её ничего не смущает, — повернулась к другу Лена, скрестив руки на груди, отчего широкая лямка приподнялась над левым плечом, норовя спасть с него. Платье Лены было, на самом деле, не совсем платьем. Одежда представляла собой скорее удлинённую сорочку, прилегающую к груди и свободно спадающую до колен складками не самой нежной ткани. Вид сорочка держала явно благодаря шнуровкам по обоим бокам. Алису, как подметила Лена, и правда мало что смущало в одежде чародейки, напоминавшей больше явское простое летнее платье.       Лена обратилась к Алисе вновь:       — А Белые Ведьмы разве не должны были уже разойтись? Просто мы тут пришли с магией позабавиться, думали, что никого пока не будет…       — Ну, мы действительно со всем закончили, а мне отсюда семиспатировать легче, — ответила Алиса. — Я как раз собиралась отправиться домой.       — Ох, хорошо, — замялась Лена.       — Но мы ж ещё встретимся? — полюбопытствовал внезапно Алексей. — Хотелось бы узнать о Яви и Белых Ведьмах из первых уст, а не с чужих слов.       — Х-хорошо. Посмотрим. Я бы взамен хотела что-нибудь узнать о Прави, — пыталась держать дружелюбие на лице Алиса, оборачиваясь в форму ведьмы. Белая чёлка упала на глаза, оказавшись прижатой маской. Видимо, снова надо стричься.       — Ледяная магия? — спросил Александр, приподняв брови, пока Алиса пыталась сосредоточиться.       — А? Нет, искры… Просто волосы белеют.       Никто ничего больше не сказал: вдоль позвоночника пронеслась огнём магия, а Алиса ощутила лёгкость в теле, желая оказаться в квартире Илоны.