Любимица Вечных. Танец первых искр

      Кровать была непривычно мягкая, а подушек слишком много. Алиса не сразу поняла, где находится, подумав, что это был сон, пока не пришло слишком чёткое для видения воспоминание. Да и комната, представшая девушке, явно не принадлежала ей. Круглая персикового цвета кровать стояла в углу, полузакрытая сзади и по бокам красиво задрапированными занавесями. Справа у стены располагался книжный шкаф, стену по левую руку занимали два больших окна с широкими подоконниками, на которых лежали подушки. На них было бы приятно сидеть и читать, но Алиса не могла даже мысли допустить такой, ибо находилась во владениях врага. Девушка подскочила, покачнувшись, и попыталась схватиться за кулон. Но его не было! Снежова в страхе заозиралась, порыскала под многочисленными и разномастными подушками, вспорхнула одеялом — ничего. А на что она надеялась? Что враг разрешит оставить ей её главное оружие?       Алиса подошла к круглому столу, стоявшему в середине комнаты, основным цветом которой был персиковый. На столе обнаружились стеклянный стакан, стеклянный же с изящным узором кувшин с водой и подсвечник из тёмного серебристого металла. Девушка дошла до двери в правой стене, беспрепятственно открыла, обнаружив за ней всего лишь ванную и уборную. Затем Алиса подошла к двери, находившейся напротив кровати и явно являвшейся выходом из комнаты. Снежова ожидала, что дверь будет закрыта, но оказалось, что блестящая ручка ещё и обжигает руку от долгого держания. Хорошо, если закрыты двери, остаются окна.       Замков нет, лишь защёлки: потяни — и путь наружу откроется. Улицу уже накрыла жуткая темень, падал снег, а на Алисе была не приспособленная к снежной погоде одежда. Да и этаж явно не первый. Однако лучше что-то предпринять, чем сидеть сложа руки, ожидая пыток, допроса… Кстати, почему её не кинули в темницу, а весьма обходительно уложили на кровать и даже одеялом укрыли, воду оставили? Чтобы усыпить бдительность? Скорее всего.       Алиса протянула руку к щеколде… и её словно током ударило, куснуло несильно, но ощутимо. Девушка отдёрнула руку, попыталась ещё раз, а после повторного удара перешла ко второму окну. То же самое. Потирая болящие пальцы, Алиса глянула на два стула, стоявших за столом. На вид мягкие и тяжёлые. Снежова подняла один стул, собрав всю свою небольшую силу, замахнулась и кинула его в окно. Стул ударился о сверкнувший заслон, не долетев до окна, и отскочил в сторону, наделав грохоту и шуму. Алиса взвизгнула и отскочила, стукнувшись об стол.       В миг тишины за стеной пленница услышала какое-то шуршание и звяканье. Без лишних мыслей, Алиса подхватила подсвечник и встала у двери, чтобы сразу ударить вошедшего без лишней траты драгоценных мгновений. Ключ скрежетал в замочной скважине. Дверь открылась, и Алиса, собрав силу в руках для удара… не смогла сдвинуть их. В проёме, держась за ручку одной рукой и держа в воздухе вторую, стоял Михаил.       — Я бы попросил юную особу быть осторожней с подсвечником, — со слишком доброй для похитителя улыбкой проговорил мужчина.       Алиса только сейчас поняла, что двигаться отказывались не руки, а подсвечник, намертво повисший в воздухе. Когда она это осознала, подсвечник как раз вырвался из её сжатых кулаков, неприятно шкрябнув по нежной коже ладоней и чуть ли не увлекая Алису за собой. Михаил легонько толкнул потерявшую равновесие девушку в комнату, захлопнул дверь, а подсвечник под его взглядом встал на стол.       — Просил же: без рукоприкладства, — повторился Михаил, опираясь на дверь спиной, тем самым загораживая своим внушительным телом выход. Алиса бессильно упала на подлокотник дивана.       — Зачем я вам? Пытать будете? — спросила она, рукой убирая чёлку со лба.       — Смотря что ты зовёшь пыткой, — пожал плечами Михаил. — Кстати, забыл представиться по-человечески: Миро Лютов, можешь звать меня Миро.       — Даже имя ложное, — пробубнила Алиса, качая ногой и ударяя ею по нижней части подлокотника с глухим стуком.       — Всего лишь небольшое лицедейство, — произнёс мужчина с весьма хорошим слухом. После этого он сказал, скорее самому себе: — Опаздывает… — а затем уже обратился к Алисе вновь: — Давай-ка мы тебя оденем подобающе.       Алиса хотела уже спросить, что он подразумевает под «подобающе», вообразив какое-нибудь рваньё, но в этот миг её тело окутал медный свет, стирая явскую одежду. Когда он рассеялся, на Алисе было светло-зелёное платье с огромным вырезом, с которым противопоказано наклоняться, и с разрезом от бедра на длинной юбке, что даже лёгкая полупрозрачная ткань верхнего слоя не спасала. Рукава также были прозрачными. Девушка выпрямилась, но грудь всё ещё оставалась слишком открытой. Значит, так одеваются особы в императорском дворце?       В дверь постучали. Алиса приготовилась к рывку — очевидно, бессмысленному, — но Миро приоткрыл дверь ненамного, чтобы в комнату проскользнула женщина, явно не бывшая служанкой, но перекинувшая через руку платье и держащая другой рукой пару башмачков.       Алиса обомлела и забыла о побеге, увидев красивую женщину, обладательницу шоколадной кожи со словно бы красноватым отливом и очень пышных кудрявых волос, покрывающих голову до подбородка. Платье на ней было синее с несколькими юбками разной длины и с кремовыми оборками. Женщина выглядела очень гордо, производя вид хозяйки дома.       — Думаю, это ей пойдёт, — начала она уверенным спокойным голосом, а потом посмотрела на Алису. И с недовольством перевела взгляд на Миро, с озорством мальчишки в глазах смотрящего на неё. — Ты её во что вырядил? — не менее спокойно, но с еле скрываемым недовольством спросила женщина. — Убирай.       — А почему её так нельзя отправить?       — Убирай, — твёрдым приказным тоном повторила негритянка.       Миро, грустно вздохнув, щёлкнул пальцами, чары развеялись, Алиса вновь сидела в своей земной одежде. Женщина подошла к Алисе чуть ближе, кивнула головой в сторону, намекая на расписную перегородку, к которой Алиса пошла без желания вновь выказывать характер.       — Быстрее переодевайся, Его Императорское Величество уже заждался, — произнесла женщина без злобы, но ослушаться её казалось очень плохой мыслью.       Она вышла за перегородку, оставив Алису почти наедине. Девушка, не слушая тихого разговора, больше походившего на препирательство, сбросила свою простую одежду и натянула через голову платье, оказавшееся слегка большим для неё. Широкий вырез вместо закрытия обоих плеч оголял одно и собирался неприятными складками. Башмачки из жестковатой ткани тоже оказались великоваты, но шнуровка на них это быстро решила. Алиса вышла из-за ширмы, придерживая юбку, на которую боялась наступить. Женщина глянула и вздохнула: «Всё-таки большое», — а затем крутанула ладонью в воздухе. Она развернула Алису и сцепила вырез булавкой, после чего что-то повязала в месте скрепления. Алисе позволили крутануться перед стоящим рядом столиком с зеркалом, в котором девушка увидела бантик на месте булавки. Голубое платье вдоль выреза и по всему телу было вышито бисером, рукава три четверти заканчивались белым кружевом, юбка теперь прикрывала лодыжки, не сильно мешая двигаться.       — Так-то лучше. — Довольная работой женщина уже было сложила руки на груди, но тут вновь зашла за спину Алисе и завязала пришитые по бокам ленты бантом с длинными концами, после чего ещё раз оглядела Алису спереди и сказала: — Теперь всё. А сейчас запомни: никаких чудачеств, вывертов и прочего, всё равно ничего не сможешь, пока ты в замке. К императору обращаться на «Ваше Величество», но будь умной девочкой и говори «Ваше Императорское Величество» и никак по-иному. На вопросы отвечать чётко, много не болтать. Всё, пошли.       И женщина подтолкнула Алису к выходу. Миро пошёл первым, а негритянка — за спиной девушки. Лестница вниз оказалась почти напротив комнаты, в которой Алиса проснулась, так что Миро заговорил очень скоро, пока их троица спускалась. Обратился он, слегка повернув голову, к Алисе.       — Прости, что моя напарница сегодня не в духе: я просил её быть поласковее, но…       — В чём же я не ласкова? — хорошо всё услышав, спросила женщина.       — Ты, кажется, нашу гостью здорово напугала.       — Пока что она в большей степени для нас враг, пускай и не столь опасный.       Алису смущало, что эти двое переговаривались так, словно Алиса была пустым местом и не стояла между ними. Странно, что один называл её гостьей, а другая — врагом. Сама же Алиса просто боялась встречи с их господином, о котором до этого лишь слышала, причём далеко не лестные слова, и о имени которого думала, что оно красивое. И девушка совершенно не подозревала, что так скоро встретится с этим человеком-чудовищем лицом к лицу. Каков он, брат её неродной сестры?       — И ещё ты даже не представилась, — произнёс Миро. — Алиса, это Субира Уамазури, наша вторая советница и ключница по необходимости.       — Думаю, эти сведения ей не особо нужны.       Алиса вздохнула, не особо поднимая голову и больше рассматривая платье и тёмные ковры либо спину Миро. Лишь раз девушку привлекли портреты на стенах длинного прохода, но ей явно не дали бы их рассмотреть. Поворот налево, лестницы наверх и вниз, но Алису повели прямо, потом завернув направо, к двойным дверям с резьбой, изображавшей птиц.       — Мне оповестить? — спросил Миро, берясь за длинную резную ручку.       — Погоди.       Субира встала перед Алисой, возвысившись над ней, поправила девушке волосы, смахнув их со лба и пригладив, после чего сказала, что теперь можно. Миро открыл дверь. Алиса почувствовала холодок из помещения, по полу через приоткрытую дверь заскользил чёрный туман. Миро в это время открыл дверь шире и отошёл в сторону, знаком приглашая Алису вперёд. Девушка глубоко вдохнула и в пару шагов преодолела расстояние до двери, заходя в помещение.       Ощущения были сравнимы с тем, как если бы Алиса вышла на улицу зимой в домашней одежде. Холод пробрал до костей, навалился необъяснимый ужас и неуверенность, хотелось убежать. Помещение оказалось столовой со столом в середине, рассчитанным человек на двенадцать. Стены были полностью закрыты чёрной непрозрачной дымкой, вместо портьер окна занавесила Тьма, перетекающая и скользящая. Единственный свет — подсвечники на столе, еле разгоняющие темень. Алиса не решалась взглянуть на хозяина замка, сидевшего за дальним торцом стола.       — Прошу вас, — склонился к ней Миро, — поднимите глаза и выпрямите спину, перед вами император, как-никак.       Девушка глянула на лицо Лютова. Уголки губ у него были немного вздёрнуты в подобии улыбки. В темноте почти скрывались шрамы на левой стороне лица. Девушка закрыла глаза, снова вдохнула, выдохнула и наконец посмотрела на ту сторону стола, чтобы встретиться со своим страхом. Взглядом Алиса теперь полностью охватила всю столовую. Мгла кружилась, скользила, напоминая покрывало, под которым копошатся зловещие твари. Свечи не очень хорошо освещали Его Величество, но бликовали на золотых пуговицах двубортного чёрного мундира с узким высоким горлом.       — Иди, — требовательно шепнула Субира, слегка подтолкнув Алису в спину. И девушка пошла. Со страхом, на непослушных ногах, но пошла.       Алиса встала лишь рядом с одним из дальних стульев, дрожащей рукой попробовала его отодвинуть, вцепившись в холодный металл спинки. Но как только у неё получилось выдвинуть его из-под стола, неведомая сила быстро рванула стул обратно под столешницу. Другие стулья скрипнули о пол и задвинулись под стол. Лишь два места около императора не шелохнулись. Алиса сглотнула комок в горле и пошла дальше.       В тусклом свете при приближении стали видны короткие взъерошенные чёрные волосы, обрамлявшие крупное лицо, испещрённое ужасающими выпуклыми шрамами. Руки мужчины недвижно лежали на подлокотниках, в углу губ залегла недовольная складка. Даже не видя глаз, Алиса чувствовала: смотрит император на неё, смотрит с презрением и отвращением, как и должен смотреть человек, которому чуждо человеческое.       Внезапно император откинул голову на высокую спинку стула, сжал руки в замок, оставив локти покоиться на подлокотниках, а с его внешностью начали происходить перемены. От корней волосы начали белеть, удлиняясь и скользя по плечам. Лицо сузилось, разгладилось, не оставив и намёка на шрамы, заострились скулы. Чёрный мундир резко различался с белизной волос. Теперь император стал необычайно красив, но красота эта была холодной, ледяной, как и его имя. Стул, около которого стояла Алиса, нетерпеливо дёрнулся назад, как бы намекая, чтобы девушка наконец-то села по правую руку от правителя. Снежова повиновалась. Пододвинулась со стулом к столу и вновь посмотрела на императора. Тот, пока она отвлеклась, сменил положение, поставив локти на столешницу и скрестив ладони. Лицо его Алиса больше не видела, потому что лбом он уперся в тыльную сторону рук. Императора била мелкая дрожь. Он… сдерживал смех?       — Ваше Императорское Величество, — подала голос Субира, — не пора ли вам… принять её, как полагается?       И тут глава Виленийской Империи прыснул, снова откинулся на спинку стула и громко засмеялся. Алиса отклонилась в сторону, вся сжалась и не отрывала глаз от смеющегося императора, прикрывающего ладонью то рот, то глаза. Мгла зашевелилась куда заметнее и начала сползать со стен и окон, двигаясь к хозяину. Оголились светлые стены овальной комнаты и высокие, от пола до сводчатого потолка, окна; колыхнулись от движения занавеси цвета кофе с молоком в крупных завитках, стал виден падающий за окном снег. Алиса зажмурила заболевшие глаза: света резко стало слишком много, а свечи на столе потухли, напоминая об огне серым дымом. Заметные изменения произошли и с самим императором. Волосы укоротились, по белым прядям заструился цвет, но обратное происходило с одеждой, чернота с которой выцветала.       Мужчина наконец успокоился, всё затихло, и в тишине император глухо стукнулся затылком о синий бархат обивки. Раскрасневшийся Севериан Темнодаров, не открывая глаз, произнёс:       — Возможно, ты права, Субира, но это того стоило. Уж не знал, что меня представляют таким. Безвкусица полная, даже для Яви!       Алиса не знала, как реагировать. Она вжалась в стул, вцепившись в подлокотники, и совершенно пропустила даже слова про безвкусицу.       Перед ней сидел самый сильный, по рассказам, чародей Мглы в белой рубахе с широкими рукавами и длинными, почти до локтя, манжетами, в молочно-белой жилетке. Волосы его, закрывая уши и брови, окаймляли мягкие черты лица. Цвет был столь странным, но знакомым, почти таким же морковно-рыжим, как и волосы Серафимы. Севериан подпёр подбородок и изучающе смотрел на Алису. Девушка же, увидев его глаза, не сдержала удивлённого вздоха.       На неё будто снова смотрела Серафима: это были те же глаза округлой миндалевидной формы, тёмно-карий правый и тёмно-синий левый. По-странному добрая для злодея ухмылка немного скосила губы императора на левую сторону.       — Как, живя с моей сестрой шестнадцать лет, ты могла в итоге представлять меня таким, как только что видела? — Голос весёлый, как у задорного мальчишки, бархатный, но перекрывающийся этой весёлостью.       Алиса не могла ответить, лишь приоткрывала рот, как рыба, и переводила взгляд с лица императора на белую скатерть, светлые стены и на светло-коричневую дверь в противоположной стене.       — Субира, Миро, что вы с ней сделали? — задал вопрос Севериан уже подчинённым.       — Кажется, Субира перестаралась с наставлениями, — ответил Миро. Алиса опустила голову, начав собирать голубую юбку складками, а потом разглаживать её.       — Я всего лишь сказала, чтобы она чётко отвечала на вопросы и обращалась к вам полным титулом, — защищалась спокойным голосом женщина. — И настояла, чтобы она не пыталась сбежать, потому что у неё это всё равно не получится.       — Миро, во сколько она здесь оказалась? — Алиса вздрогнула, когда Его Величество пощёлкал пальцами перед её глазами, и повернулась к нему.       — Ближе к шести по нашему времени, — ответил мужчина. Ближе к шести? Алиса помнила, что последний раз смотрела на время в автобусе перед тем, как выходить; время тогда подходило к пяти. Значит, плюс один час?       — У вас было чуть меньше часа, чтоб её запугать. Алиса, тебя пугали? — Откуда император знает её имя, Сима сказала?       — И большую часть времени она проспала, Ваше Величество, — прозвучало от Миро. — Даже несмотря на то, что порошка вдохнула совсем немного. Стоит ли звать вашу сестру?       — Ах, да, конечно! — воодушевлённо ответил Севериан Темнодаров, и Миро, слегка поклонившись, вышел. Субира осталась стоять рядом с дверью. Алиса вернулась к ткани платья, теменем чувствуя, как враг прожигает её взглядом. Наконец бархатный, уже спокойный, голос нарушил тишину: — И всё же, откуда шрамы? Почему тёмные волосы или почему белые? Почему в первом ви́дении я такой старый? Даже немного обидно, я там Симе не в братья гожусь, а в отцы.       Севериан откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Волосы пламенели на синей обивке.       Алиса вздохнула и распрямилась.       — Я не знаю. — Да, первыми словами, произнесёнными врагу, были самые лучшие слова, которыми стоило описывать Алису в последние пару месяцев.       — О, есть продвижки, хорошо. Продолжай.       — Я не знаю, почему вы представлялись мне… таким… Ваше Императорское Величество, — тщательно подбирая слова, заговорила Алиса. — Рыжий никогда не ассоциировался с чем-то… тёмным, — заменила она слово «злым». Севериан это, видимо, понял и фыркнул.       — Что ж вам там нарассказывали, в Оплоте? Что я ем детей, пускаю любовниц собакам на корм, а виленийцы, м-м, что их я отправляю на смертную казнь забавы ради, каждую неделю, нет, каждый день штук по пять? — Он выдержал короткую заминку, пожал плечами и добавил: — Что ж, это правда.       Алиса вжала голову в плечи и потупила взгляд. Снова стало страшно.       — Ну ты погляди, а, — обратился император, видимо, к Субире. — Попытаешься пошутить, а она это воспримет за чистосердечное.       Двери вдруг распахнулись, и в столовую, шелестя юбками, влетела…       — О, Серафима, наконец-то.       Алиса не верила своим глазам. Это была её сестра, снова рыжая, с двумя косами, спускающимися спереди по синему платью. Синие ленты трепыхались даже от лёгкого движения. Серафима замерла, а Алиса молча встала со стула и, убедившись, что ей не кажется, медленно двинулась к девочке, которую столько лет называла сестрой.       — Серафима? Правда… ты?       — Алиса?       Промедление — и Сима подбежала к Алисе, бросаясь в открытые объятия. Алиса крепко обхватила сестру дрожащими руками.       — Алиса, прости, — начала говорить Серафима, — прости, что обвинила тебя, я… я не помнила. Я ничего не помнила.       — Знаю. Но… — Алиса отстранилась и слегка сжала плечи Симы. — Тогда сейчас ты помнишь, если…       — Да, Север снял заклятие. В первый же вечер снял. И краску с волос убрал тоже он. — Серафима с широкой улыбкой глянула на кровного брата через Алисино плечо. И что-то немного кольнуло Алису, заставив сделать кое-что ещё.       — А ты — это точно ты? Что я подарила тебе на день рождения?       — Серьги в виде пёрышек, почему ты сомневаешься?       — Просто… ситуация вынуждает. Что подарил тебе… один человек?       — Кто, Дима? Это из-за твоей компании волшебниц? В последний раз это была пицца… А до этого белый медведь и конфеты. Ещё вопросы? Я готова!       — Хм, учитель, который сильно бесил?       — Ушедшая химичка. Имя… Пф-фу, как её, — Серафима возвела глаза к небу, как делала, когда пыталась что-то вспомнить. — Лариса… Лариса Николаевна, вроде… «Не можешь сказать что-то умное — лучше молчи», — передразнила она химичку.       Алиса вновь заключила Симу в объятия.       — Теперь веришь?       — Да, Морковка Тимуровна.       — Теперь взаправду царевна, но не Тимуровна, а Леонтьевна.       Сейчас до Алисы, немного с запозданием, но всё же доходило, что теперь её сестра больше не Золотова Серафима Тимуровна, как записано в документах, а Темнодарова Серафима Леонтьевна. Царевна Виленийской империи, носящая фамилию тёмных магов, сестра тирана… Сестра врага.       — Ты её подарком назвал? — повернулась к Миро Серафима, пока Алиса обдумывала смену положения Серафимы. — Хоть бы ленточку повязали, а так…       — По правде сказать, ленточка на ней повязана, — произнесла Субира Уамазури. — Над лопатками.       Серафима заглянула Алисе за спину и хохотнула в ладошку.       — Тогда всё по правилам! Север, — обратилась девочка к брату, держа Алису за руку, — сколько она у нас будет? — Рыжая царевна глянула на Снежову, в разноцветных глазах искрился задор.       — Если её не хватятся в Яви, — отвечал с доброй улыбкой её старший брат, всё это время молчавший и с умилением смотревший на общение Алисы и своей сестры, — то она может задержаться хоть на всю ночь и дольше.       — А… а вещи? — всполошилась Алиса, вспомнившая, что сумка с тетрадями осталась валяться в коридоре, а Таня должна вернуться часам к шести-семи. Миро, видимо, понял, что имела в виду девушка.       — Сумку я положил к вам в комнату, а на вашей кровати создал образ вас спящей, так что по меньшей мере у вас будет время до позднего вечера.       — А как вы поняли, какая кровать моя?       — Слушайте, давайте есть, — сбила нить разговора Сима. — Из-за твоего появления ужин немного перенесли, а мне очень интересно, что у нас сегодня.       С этими словами Серафима выпрямилась, немного приподняла юбку и быстро прошелестела ею, огибая императора, к стулу по левую руку от него. Алиса тоже заняла своё место, которое Севериан немногим ранее ей определил, как раз напротив рыжей сестры. Боковым зрением Алиса увидела, что Субира пару раз дёрнула висящий около входных дверей шнур, который почти не выделялся на светлой стене, уходя куда-то вглубь неё. Спустя минуту дверь в стене, на которую Алиса всё поглядывала, наконец открылась и оттуда выплыли слуги в серых простых рубашках и в фартуках до колен, три юноши несли подносы с тарелками с едой, ещё один — поднос с салфетками и столовыми приборами, завершала ход девушка, очень молодая, нёсшая в руках поднос с тремя стаканами и глиняным кувшином. Пятеро человек поставили плоские подносы на столы, столовые приборы и салфетки были выставлены отдельно посередине, как и кувшин. Затем слуги почти одновременно сняли с тарелок серебряные колпаки, и освободившийся пар вылетел наружу.       — Запечённые свиные отбивные с сыром, грибами и овощами, — произнёс самый, наверное, старший — с опрятными усами и уже темнеющими носогубными складками. — Желаете ли вина?       — Алиса? — внезапно обратился к девушке император. — Выпьем за знакомство?       Девушка помотала головой. Пить она пока с врагом не собиралась, каким бы белым — буквально — он ни пытался себя показать.       — Мы обойдёмся чаем. — Севериан одарил мужчину улыбкой, после чего все пятеро слуг поклонились и ушли.       Алиса лишь сейчас, глядя на тёплое мясо под жёлтой с красновато-коричневым коркой сыра, поняла, что сильно хочет есть. С небольшим недоверием, она отрезала кусочек и попробовала. Потом она не помнила, как быстро поглотила не такой уж маленький кусок свинины, и удивлялась, как не запачкала платье. Хотя явно была к этому близка. Тем не менее, рыжие брат и сестра Темнодаровы тоже почти закончили с угощением и не стали уделять внимание тому, с какой чуть ли не жадностью Алиса проглотила отбивную. В столовую как раз внесли большой расписной чайник, также на подносе, с чашками вместе; вторая прислуга, та юная особа, унесла кувшин и стаканы, к которым не притронулись. Эта парочка слуг постояла, дождалась, когда Его Императорское Величество и Её Высочество доедят, и лишь тогда, убрав посуду, удалилась.       Севериан сам разлил чай по чашкам и вдруг обратился к Алисе, ставя чайник на стол:       — Забыл спросить: чай с сахаром или без?       — Без, — кратко ответила девушка, и неловкое молчание продолжилось. В этот раз ненадолго, потому что сестрица императора быстро расправилась с чаем и этим намекнула Алисе, что неплохо было бы пойти разговаривать наедине. Алиса залпом допила вкусный душистый напиток, встала, слегка поклонилась, поблагодарив Его Императорское Величество за тёплый приём и попросив прощения за то, что сейчас уходит. Наверное, не стоит злить врага отсутствием почтения. Серафима закатывала глаза, что Снежова увидела вскользь.       — Не заставляй свою названую сестру ждать, — вновь растянул губы в улыбке император. — Она и так говорила, что скучает, так что иди и развесели её. И ещё, — добавил он, когда Алиса уже повернулась к выходу из столовой, — после посиделок зайди ко мне в рабочую, Сима тебя проводит, я надеюсь, — с намёком сестре произнёс он.       Серафима ничего не ответила и потянула Алису за собой. Лестница на третий этаж находилась рядом со столовой, заворачивала в итоге на четвёртый, куда её и вела Серафима, придерживая синие юбки. Коридор четвёртого этажа, на который вела лестница, явно должен был быть шире, но его разделяла стена, образуя два прохода. Стены здесь были увешаны картинами, не оставляя слишком много свободного пространства. Ещё здесь были двери, много дверей. Серафима не успокаивалась и тянула Алису за собой направо от лестницы, по длинному проходу с высоким потолком и стоящими вдоль стен стражами в белых одеждах. Наконец дверь налево, самая последняя в очередном проходе, двойная.       — Север говорил, что жилых комнат около тридцати, — защебетала запыхавшаяся Серафима, открывая дверь и заходя в комнату. — Уровней шесть, плюс парочка башен. Меня ещё не провели по всему замку, показали лишь самые главные места, например, учебную комнату, которая одновременно детская. И почти сразу сплавили преподавателям.       — Ты… так сокращаешь его имя, — только и смогла сказать Алиса прежде, чем начала рассматривать комнату Серафимы.       Новая обитель Симы была сделана в кремовых и жёлтых оттенках. Покои делились на два помещения, и сейчас девушки стояли в гостевой. У левой стены расположились шкаф с книгами и диванчик, совсем небольшой, с вышитыми подушками; справа же разместился шкафчик более приземистый и закрытый, а над ним, занимая немаленькую часть стены, висел портрет некой женщины. Середину комнаты занимали круглый стол и кресла, расставленные вокруг. В дальнем правом углу Алиса увидела широкий стол вроде бюро. Покои с лёгкостью можно было назвать уютными, особенно из-за расставленных около диванчиков горшков с деревцами и украшений на люстре в виде стеклянных цветов.       — Потому что так быстрее говорить, — пожала плечами Серафима. — Север — два слога, а Се-ве-ри-ан — аж четыре. Тем более он же мой брат. Я его разве что Севой пока не называла.       Алиса хихикнула: называть тирана с огромной Тёмной силой Севой, что может быть страннее? Она подошла к портрету. Особа на картине была темноволоса, с двумя длинными косами, к груди она прижимала букет разноцветных некрупных цветов. На голове женщины блестела золотом изящная тиара. Женщина улыбалась, а её припухлые щёки розовели на бледном лице.       — Добронрава Третья, вроде бы, — объяснила Серафима. — Одна из моих самых недалёких предков, портрету лет двести. А по сравнению с числами, которые говорил Севериан, двести лет — это совсем мало.       — Да, семь тысяч лет — ничто по сравнению с нашими двухтысячными, — усмехнулась Алиса.       — По годам в этом мире, я родилась в семь тысяч четыреста шестом году, если не путаю. Это тоже очень долго проговаривать, — цедила слова Серафима, боясь ошибиться. — Но если я скажу, что родилась в четыреста шестом или просто в шестом году, меня прекрасно поймут       Потом царевна пригласила Алису в спальню. Серафима упала на застеленную кровать с большим навесом и тяжёлыми шторами. Перина под весом просела. Сима похлопала рядом с собой, приглашая Алису присоединиться. Только когда Алиса села, Серафима начала рассказ.       Севериан встретил её в тот вечер тепло и с восторгом, от которого Симе сначала даже стало неуютно. Сомнений же в том, что перед ней её родной брат, не возникло: в глаза бросились рыжие волосы и разноцветные глаза. И Севериану, и Серафиме хотелось задать друг другу десяток-другой вопросов, но первым спрашивать начал Севериан, предварительно приказав куда-то в воздух принести чаю. Он спрашивал о явской семье, о цвете волос, о ещё какой-то ерунде. Чай появился на столе будто бы сам собой: во всяком случае, ушедшая Субира не возвращалась, а Миро не покидал рабочей. За разговором император вдруг о чём-то задумался, будто что-то заметив, и затем снял «странное заклинание», несколько раз обведя голову Серафимы ладонью. Тогда-то Серафима вспомнила все разговоры о магии и уже готова была вновь впасть в отчаяние из-за своей неправоты и обвинений Алисы во лжи. Севериан сказал, что Сима не виновата, и пообещал, что она ещё извинится перед Алисой лично, когда представится такая возможность, — а по заверениям Севериана, она должна была представиться.       Было ещё одно нерешённое дело: родители. Император дал сестре мешочек с порошком, сказал, как им пользоваться, и убедил в полной его безопасности. Порошок обязан был заставить Таню и Валентина поверить, что Сима не ученица десятого класса, а студентка колледжа, живущая с подругой в одной квартире. Миро ещё раз перенёс Серафиму в Явь, в её родной подъезд, а потом так же забрал.       Когда Серафиму вернули в замок, Субира ждала в рабочей вместе с императором. Она пришла с какой-то стеклянной бутылью, призванной вернуть Симе её рыжие волосы.       — Ты быстро согласилась, — не удержалась Алиса.       — Ну, тут нет Карины, а ещё Север сказал, что в Прави оскорблять рыжих себе дороже. Да и численность рыжих людей тут больше, по его словам.       В тот вечер, когда коричневый цвет вымылся с помощью какого-то невероятного варева, Севериана и Серафиму оставили наедине, позволив говорить, говорить, говорить — точнее, говорила в основном Сима, рассказывая о прошедших шестнадцати годах. Проболтали они до поздней ночи, и Сима даже с трудом вспоминала, как уснула. Разбудили её уже утром и сказали, что скоро прибудут снимать мерки. Воскресенье, или неделя, как говорили здесь, называя цикл из семи дней седмицей, прошло сумбурно. Севериан представлял некоторых людей, работающих в замке. Чтобы не перегрузить сестру знаниями, рассказал император о немногом: о Прави и Яви, о семейной силе Темнодаровых, о трагедии, вынудившей прислужницу императрицы забрать детей в иной мир и спрятать. Правда, Севериан тогда выкрутился из рук прислужницы и пообещал, что однажды вернёт сестру домой. Однако на протяжении многих лет Тьма в Серафиме никак себя не выдавала, что, скорее всего, было связано с ограждающими чарами кулона, который в конце концов не выдержал и треснул.       Когда стало известно более точное местонахождение потерянной царевны, Севериан приказал Миро отправиться на поиски. И Лютову несказанно повезло оказаться совсем рядом с Её Высочеством. Тем не менее его очень долго сбивало влияние Тьмы на окружающих, что сбивало со следа. Поэтому сначала он ошибся: принял Алину Казарину, которой просто не повезло сидеть рядом с Серафимой, за источник Тьмы.       — Погоди-погоди-погоди, — приостановила рассказ сестры Алиса. — Только Алину? А как же другие девочки?       — Другие? Миро ничего не говорил об этом. — Серафима во время разговора переместилась глубже под полог, прижав к груди большую подушку. — Хотя он упоминал, что тогда же, когда он прибыл, тёмная сила необычайно оживилась. Но она была другая, не наша, так сказать. Не темнодаровская.       — Она ещё и отличается? — недоумённо свела брови Алиса.       — Видимо, да. Наверное, я пойму это потом, когда научусь магии. Так вот...       А потом кулон треснул от бушевавших эмоций внутри Серафимы, да ещё и её природная внешность начала проглядывать. Тогда-то Миро уже больше не сомневался, кто перед ним: не часто встретишь сочетание рыжих волос и разных глаз, а вот им с братом повезло, пускай они и не родились в один день.       — По словам Севера, рыжина нам от матери передалась, а ей — от бабушки. Он как-то бабушку назвал, из головы вылетело, про ведьм что-то. В общем, не столь удивительно, что мы оба рыжие. Совпадение, что у обоих гетерохромия. Север сказал, папа тоже был разноглазый.       Начиная с понедельника, жизнь Серафимы забила ключом, потому что ей представили наставников, обязанных учить и обычным наукам, и магии. После первого совместного вечера толково поговорить с Северианом покамест не получалось из-за его работы. Они успевали обмениваться впечатлениями лишь во время завтраков-обедов-ужинов, некоторые из которых Севериан пропускал, и в итоге знания о Прави, которых пока в голове лежало несколько крупиц, уже успели смешаться в немыслимую кашу.       — Вот так, — выдохнула Сима и глубоко вдохнула. Говорила она долго, с чувством, со всеми возможными эмоциями. — И теперь я здесь. И ты здесь. И у меня ощущение, что я многого не помню из того, что мне Север говорил, но ещё меньше я, кажется, рассказала тебе.       — Даже если так, от уже рассказанного у меня кружится голова. Пока что хватит, видимо.       — И то верно.       Повисло неловкое молчание. Серафима теребила кисточку на подушке, переводя дыхание, а Алиса не знала, стоит ли высказать собственные опасения.       — Ты… действительно не боишься Севериана? — наконец прозвучал от неё вопрос.       — Ась? А смысл мне его бояться, он мой брат, который искал меня, пусть и получалось у него это так себе…       — А Тьма?       — У меня у самой такая сила. И ещё Север, как я поняла, далеко не в восторге от собственных сил.       — Я всё равно волнуюсь за тебя. Что, если он правда… если он правда хочет забрать твою силу себе? Расслабимся на пять секунд — и будем смотреть на умирающую Правь.       — Забрать мою силу? Что вам там нарассказывали? Севериан не такой, Алиса. И вообще, — Серафима сжала подушку, — поменьше депрессии! — Подушка полетела в Алису, почти угодив в лицо. — Я могу пообещать быть осторожной и подмечать, если что-то… пойдёт не так, наверное, или если что-то поменяется.       Сима взяла другую подушку и атаковала ей старшую сестру. Алиса ответила — и через несколько секунд она с младшей устроили подушечную войну, смеясь и носясь по комнате. Серафима связала юбку узлом, так что могла прыгать по креслам, обронив туфли, а Алиса бегала за ней и совершенно забыла, что находится в доме врага, пока в дверь не постучали. Серафима в этот миг стояла на кресле, одной ногой уперевшись в его спинку, и замахнулась подушкой, а Алиса готова была отражать нападение. Сима, не слезая, разрешила гостю войти. Дверь открылась, и вошёл Миро, который, увидев представшую сцену, удивлённо раскрыл глаза, но вскоре вспомнил, зачем явился.       — Алиса, не уделите ли императору несколько минут своего времени?       Девушка заозиралась и наконец нашла на одной из стен большие часы с маятником.       — Ой! — вырвалось у неё. Было уже почти девять. — Так, погодите, а у нас в Яви..?       — Восьмой час. Если хотите задержаться, то я, конечно, не настаиваю, но Его Величество невероятно сильно хотел бы вас увидеть.       Серафима слезла с кресла, поправила платье, распустив помятую ткань, Алиса отдала сестре подушку и пригладила волосы. Сёстры распрощались, и Сима тихо ещё раз пообещала быть осторожной.       Миро провёл Алису на второй уровень замка, дверь в рабочую комнату была последней в небольшом ответвлении длинного прохода, напротив широкой лестницы вниз. Мужчина не говорил, Алиса тоже не заводила беседу, и единственными сказанными словами стал вопрос Миро, готова ли она. Алиса кивнула и зашла за ним в кабинет. Помещение было небольшое, вытянутое, напротив двери находилось окно с широким подоконником, всю стену слева заставили книжными шкафами, где лежали не только книги, но и какие-то свитки; стена справа также оказалась заставлена полками, которые прерывались только широким столом. Севериан сидел в кресле, похожем на трон из-за высокой резной спинки, и в первые мгновения не одарил вошедших даже мимолётным взглядом, хотя Миро сказал, что Алиса явилась.       Вскоре император отложил свиток, который слегка свернулся по краям, отодвинул кресло и встал. Статный, высокий, в белой одежде. Его жилетка на самом деле была камзолом до колен, по краям которого будто подмигивал свечением бисер. Белые штаны спускались до серых тканевых туфель с пряжкой, являвшихся единственной более тёмной частью одежды.       — Спасибо, Миро. Оставь нас наедине, пожалуйста, — бархатно попросил император. Миро склонил голову и вышел, закрыв дверь. Алисе стало очень и очень неуютно оказаться один на один с врагом. Тикали часы на столешнице, нарушая гробовое молчание.       — Наверное, — начал Севериан Темнодаров, доставая из кармана камзола что-то на цепочке, — стоит сначала вернуть тебе это.       На цепочке качалась, сверкая, подвеска в форме дерева с четырьмя камешками. Алиса наконец вспомнила, что её талисман у неё забрали и пока не думали возвращать. Севериан не сдвинулся с места, повесив цепочку на пальцы, и лишь немного вытянул согнутую в локте руку. Видимо, ждал, когда Алиса подойдёт. Так они постояли в тишине ещё немного, пока Алиса не выдержала и не придвинулась к врагу почти вплотную, чуть было не вырвав кулон у мужчины из руки. Снежова сдержалась и просто выставила собственную руку ладонью кверху, без слов требуя свою вещь назад. Приходилось смотреть снизу вверх, но после Миро разница в росте не казалась такой уж большой: Алиса бы достала макушкой императору до носа. Севериан положил серебряное деревце ей в руку, и Алиса сразу же надела волшебный талисман на шею.       — Надеюсь, ты не собираешься пока им пользоваться, — произнёс Севериан, глядя на резкость в движениях и на то, как Алиса смотрит на кулон. Девушка промолчала. — Что ж, ты очень немногословна. Надеюсь, что и сегодняшний вечер ты сохранишь в тайне от Оплота. Во всяком случае, пока.       — Что значит «пока»? — всё же вырвалось у Алисы. — Точнее, вы пытаетесь ко мне в доверие втереться?       — Можно и так сказать, — пожал плечами император, облокачиваясь на спинку кресла. — Да, сейчас, после промывания ваших мозгов, ты склонна мне не верить. И причины тут понятны, я бы сам не верил себе на твоём месте. Однако мои наблюдения и предположения подсказывают, что очень многое из того, что знаете вы, явские ведьмы, является неправдой. До меня дошли сведения, якобы в Силтенойской империи считают, что я хочу забрать силу собственной сестры. Так вот, это чистой воды ложь.       — А чем можно доказать, что ваши слова правдивы?       Севериан вздохнул, зачесав рыжую чёлку назад.       — Да, ты права… Тут нужен очень долгий разговор, чтобы объяснить и разъяснить кучу тонкостей, но тебе надо домой, вроде как. Так что времени для долгих рассуждений у нас немного.       — Кто нападал на других школьниц? Это была Тьма, но Сима сказала, что она была не ваша. Точнее, так сказал ей Миро, — вдруг вспомнила Алиса.       — Вот этого я не знаю, честно, клянусь тебе, Алиса. Тёмных магов не один на весь свет, а за ребёнком, в котором велика тёмная сила, может быть добрая туча охотников. И вот они-то и сделали бы с моей сестрой то, что, по твоему мнению, должен был сделать я.       Оба вновь замолчали. Неловко. И всё равно страшно.       — Есть небольшое предложение, — вновь заговорил император. — Как насчёт того, чтобы ты начала обучаться магии под моим присмотром?       — Что? — переспросила Алиса. Он только что предложил… Не может быть, ловушка какая-то, точно ловушка.       — Мне любопытно, почему в отряд по спасению… «мира» громко сказано, но по спасению империй… Почему в такой отряд решили взять, прости, бесполезного члена? — Теперь было не только страшно, но ещё и обидно.       — Я отвлекающая.       — Отвлекающая, которая в битве с кем-то кроме Тьмы очень быстро будет убрана и перестанет быть отвлекающей. Бесполезный и странный ход, не находишь? В тебе явно есть что-то помимо искорок. И мне бы хотелось это выяснить. Сама подумай: так Сима будет под твоим присмотром, а у тебя самой появятся доказательства, что я не чудовище какое-то. Можешь не говорить ответ сейчас, но лучше сделай это поскорее. И не иди на поводу у страха или мыслей, наговорённых тебе не менее чужими людьми, чем я. А пока, наверное, стоит сказать «до встречи» и пожелать тебе спокойной ночи.       Севериан улыбнулся, вновь неопасно и незлобно. Алиса очень просто попрощалась, поклонилась и вышла. Миро ждал её, оперевшись спиной о стену.       И что теперь делать? Сам император с силой Тьмы предложил ей обучение магии, вот только непонятно, зачем. Да ещё и оказался, на вид, приятным человеком, а не теми её страшными фантазиями, но подобная человечность пугала даже сильнее: что скрывается там, за маской доброй улыбки? Видимо, Алиса обзавелась ещё десятком головных болей.