Любимица Вечных. Танец первых искр

      Слёзы жгли щёки, катясь по проложенным солёным дорожкам до подбородка, а затем оставляя на штанах мокрые пятна.       Чай в кружке уже не пускал витой пар, стоя на столе перед девушкой. Четверо разбрелись по комнате, Вера сидела рядом на диване. Илона стояла, оперевшись на столешницу кухонного гарнитура, и смотрела под ноги, Дана по-турецки сидела у стены, Маргарита держала телефон, уперевшись плечом в стену, и лазила по соцсетям, Ярослава нервно ходила по комнате из стороны в сторону.       Как только Сима исчезла, Ярослава сняла адзеннчары, достала телефон и сообщила Илоне о проваленной миссии. И добавила, что царевной была сестра Алисы. Сама Алиса не видела и не слышала разговора, она уже тогда начала плакать, поняв, что́ только произошло и насколько это плохо. Почему она не уследила за Серафимой, почему не смогла забрать её из рук врага? Что теперь с Симой будет? А потом внезапно появилась Илона, которая коснулась плеча Алисы, стоящей на коленях, и приказала ведьмам взяться за руки и желать оказаться в её квартире. Поделившись своими силами, Илона осуществила общую семиспатию без кругов с рубежниками. «В таком состоянии ей нельзя домой», — точно слышала наставницу Алиса сквозь шум в ушах и собственные всхлипы.       Наконец слёз не осталось, горло перестали сжимать обручи злобы и отчаяния, Алиса почувствовала, что может говорить. Она отпила немного тёплого чая, после чего задала вопрос, стараясь быть спокойной и запихать обиды как можно глубже:       — Зачем вы наложили эти чары забвения?       Илона подняла голову и переспросила, о чём это Алиса.       — До того, как стать ведьмой, я всё ей рассказала. Она знала, она верила мне, она могла бы поверить сегодня. Но вместо этого вы стёрли её память! — Алиса всё-таки сорвалась. — Она считает меня лгуньей! Я обещала быть честной с ней! Вы сами её и подставили! — Слёзы вновь начали размазывать картину мира, Алиса стёрла их, но ненадолго. — Из-за вас она… она…       Илона промолчала. Алиса взяла кружку обеими руками и откинулась на спинку дивана, всхлипывая и шмыгая носом.       — Ты права, — вдруг сказала Илона Глебовна. Алиса и все ведьмы повернулись в её сторону. — Я признаю, что, возможно, знай она изначально обо всём, твоя затея, может, и сработала бы… Но, к сожалению, сделанного не воротишь. И теперь нам надо найти новое решение.       — Решение? Теперь? — ехидно оскалившись, ответила Алиса. — Как вы там говорили? Этот император заберёт у Серафимы её силу и уничтожит всё. Что, если… — она не закончила фразу. Ей страшно было произносить это. Она не хотела верить, что её сестры уже может не быть в живых.       — У нас есть какое-то время, — произнесла наставница, покуда Белые Ведьмы ей внимали. — Он ничего не сделает, пока не пробудит Серафимину силу и не увеличит её. На это может уйти не один месяц, так что… время пока у нас есть, но это лишь значит, что расслабляться нельзя.       — Тогда что теперь? — спросила Ярослава. Вопрос этот словно витал в воздухе и наконец прозвучал из её уст.       — Упражняться и развивать свои способности. Послезавтра встречаемся как обычно. Сегодня я сообщу Иллариону о неудаче и о том, что надо думать о новых действиях. Есть ещё какие-то вопросы?       Вопросов не было. Девушки начали расходиться по домам. Алиса задержалась. В кармане её пуховика, она точно помнила, лежал кошелёк, так что на проезд домой денег хватит точно. Но она не могла вернуться без Симы, чувствуя и себя виноватой в произошедшем. Да, она пыталась скинуть вину на чары, но разве у неё, лично у неё, не было шанса поменять всё в их с ведьмами пользу в последний момент? Догадаться раньше, что за Симой следует наблюдать пристальнее? Что она скажет родителям? Как объяснит пропажу сестры?       Илона села рядом. Алиса даже головы не повернула, смотря в пустую кружку. Женщина вдруг протянула к подопечной руку и положила её на голову Снежовой, пальцами зарывшись в густые короткие волосы.       — Что вы делаете?       Илона не ответила, но и сама Алиса тут же догадалась до ответа. На душе стало легче, дыхание не спирало так сильно, как немногим ранее, приходило успокоение.       — Я понимаю, что это твоя сестра, — заговорила Илона, — но если ты будешь нервничать из-за этого слишком сильно, то её спасение встанет под вопрос. Да и к тому же, дома лучше появиться не со слезами на глазах.       — Спасибо, — выдохнула Алиса почти шёпотом, когда тёплая рука, пригладив взлохмаченные пряди, перестала давить на голову.       Автобус был полупустым, Алиса смотрела в окно на мелькающие мимо фонари и квадраты света окон, на многочисленные вывески и подсвеченные билборды. Что она скажет дома?       Валентин и Татьяна вели себя так, словно ничего не случилось и младшая не выходила из дома. Никакого волнения или страха, будто Серафима часто уходила в ночь, ничего особо не объясняя. Алиса боялась заговорить о сестре. Ужин, что странно, Татьяна разделила на троих. Словно Серафимы и не должно было быть. Сердце Алисы чувствовало неладное.       — Кстати, Алис, — в какой-то миг спросил отец, — тебе Сима не звонила, не писала чего-нибудь?       — Н-нет, — заикнулась девушка, не донеся вилку с макаронами до рта.       — Надеюсь, у неё всё хорошо, — произнесла Татьяна.       Что происходит? Почему они так спокойно себя ведут и говорят так, будто Серафимы сегодня не существовало в этой самой квартире?       Алиса зашла в комнату. Ничего не было тронуто, всё стояло на своих местах. Только рюкзака Серафимы Алиса не увидела, хотя он всегда стоял у стола. Затем девушка подошла к столу, где обнаружила небольшую бумажку и лежащий рядом карандаш, которым было написано короткое сообщение Серафиминым почерком, изящным и понятным: «Колледж, название не обязательно, живу с подругой в съёмной. На маме и Валентине чары, не надо их снимать. Прости».       Она была здесь. Если бы только Алиса вернулась домой сразу, может, она бы ещё увидела Серафиму, может, отговорила бы от возвращения в другой мир. Вновь встал ком в горле, слёзы подкатили к глазам. Она снова сделала всё не так.

~~•••~~

      Воскресенье прошло уныло, как бы Варя ни пыталась его разбавить. Алисе надо было привести в порядок мысли путём нарушения их порядка. Поэтому днём она поехала к Варе, пожаловаться на жизнь и рассказать о том, что произошло вчера. Пригласившему погулять Диме девушка отказала, сказав, что хотела бы провести время в компании подруги. Вишневский не возражал.       — Не кори себя, — твёрдо сказала Варвара, когда Алиса, допив вино из простого стакана, замолчала после своего рассказа. — Вдруг ты бы не смогла повлиять ни на что, даже помни Серафима о твоих словах? Что, если на неё наложили чары, чтобы она верила исключительно этому Михаилу? Я так поняла, маги могут влиять на человека, на его тело и мысли.       — Может быть, — выдохнула Алиса, закрывая лицо руками. — Но я теперь боюсь… Что там с ней? Что с ней сделает её брат?       — Если Илона сказала, что время есть, то, скорее всего, оно реально есть, — пыталась убедить подругу Анисимова. — Для них Серафима не в меньшей мере важна. Хотя бы как, прости, оружие против императора. Думаю, Илона не стала бы говорить о имеющемся времени, знай она, что конец света для них произойдёт с минуты на минуту.       — Оружие… — выдохнула Алиса. — Кажется, человек она лишь для меня.       — Я рассуждала, как человек другого мира, который с ней незнаком, — поправилась Варя. — Поверь, я тоже волнуюсь за Симку, но именно поэтому я бы, на твоём месте, делала всё, чтобы помочь команде разобраться с этим императи… императри… Короче, с этим похитителем.       Снежова наконец чуть-чуть улыбнулась, когда Варя пыталась сказать «императоришкой» или что-то вроде того. Да, Варька права: надо действовать. Ей хотелось верить, что они успеют спасти Серафиму. Ей нужно было верить в это.       В понедельник всё было как обычно: три пары, а после молчаливое ожидание Даны и Веры в квартире Илоны. Алиса уверенно решила, что будет заниматься со всеми. Большой зал Замка Елены не пустовал, здесь было даже относительно многолюдно. Некоторые ученики расселись по лавкам и готовились наблюдать. Но главной фигурой был уже знакомый лысый учитель с усами, переходящими в бакенбарды. Крепкий мужчина сложил руки на мощной груди, закрытой лишь весьма свободной белой рубахой с рукавами до локтя и с красной вышивкой по краю глубокого выреза. Рубаха заправлялась в белые же свободные штаны, завязанные широким поясом, концы которого касались колен, а из штанин выходили крепкие мужские ноги, покрытые густыми чёрными волосами. Всё в этом мужчине было крепкое и мощное, ростом он тоже вышел, так что фигура его внушала с одной стороны страх, а с другой — чувство защищённости.       — Сегодня с вами будет заниматься Благояр, — произнесла Илона. — Благояр Егорович, научите их земляной магии. Только прошу, не наседайте сильно.       — Всё будет в лучшем виде, Илона, — пробасил мужчина, уперев руки в бока и белозубо улыбаясь большим ртом. Илона кивнула и семиспатировала из зала.       — Ну что, девочки-ведьмочки, — произнёс Благояр, разминая кисти, — мы вас дождались, теперича начнём занятия, а вы, — он, покрутя головой, обвёл взглядом других учеников, — вспоминайте, как это делается.       Мужчина своим крепким громким басом принялся объяснять искусство земляной магии. От воздушной и водной магии, по словам Благояра, она отличалась «твёрдостью и тяжестью», призвать её себе на помощь, не родившись волшебником земли, куда сложнее, чем сделать то же самое с воздухом и водой. Благояр даже предложил девушкам по мере возможного снять сапоги, чтобы они чувствовали землю и работали не только руками. Алиса и Вера не могли бы снять обувь, плавно перетекавшую в штаны, поэтому остались единственными, кто не разулся. Маргарита первоначально говорила, что земляная магия дастся ей легко, но услышавший её Благояр спросил, почему она так считает.       — Я повелеваю растениями, — сверкая глазами, ныне розовыми, из-под зелёно-розовой маски, отвечала Марго, — а растения напрямую связаны с землёй, ведь так?       — Они близки, — кивнул Благояр, — но это не значит, что ты легко освоишь тяжеловесную землю после воздушных цветочков.       Савельеву это, видимо, так задело, что она, надув губы, спустя несколько минут сосредоточения не выдержала и, пока остальные девушки сидели, скрестив ноги, Маргарита перекатилась вперёд, встав на одно колено, и ладонями уперлась в землю.       — Уж не знаю, как босоногость сработает через камень, — хохотнула Марго, глянув на изогнувшего бровь Благояра, — но если вы этого хотите…       Учитель ничего не сказал, потому что не успел вовремя начать: грязный от множества прошедших по нему ног пол вдруг потрескался в полушаге от Маргариты, и вдруг из-под него вырвалась твёрдая чёрно-коричневая почва, будто обрубленный кусок стены, раскидав в стороны камни и мокрые комочки. Ведьмы отпрянули, ученики ахнули, кто-то звонко присвистнул. Марго с испуганными глазами убрала руки. Земля нависла над ней подобно готовой захлопнуться пасти.       — Ой, — вырвалось из её рта. — Кажется, земля цветочкам не помеха? — Она глянула на Благояра, который оглядывал получившуюся земляную кривую стенку, проломившую пол.       — Обычно обучение земляной магии мы проводим, когда она ещё не укрыта снегом, — протянул мужчина, — чтобы не ломать эти бедные плиты. Хорошо, девочка, молодец, иди отдохни.       — Отдохнуть? Я вовсе не устала. — Попытавшись доказать это, Савельева поднялась. Простоять ей не удалось и нескольких секунд: ноги задрожали и подкосились, так что девушка рухнула обратно на колени.       — Именно поэтому не стоит нарочно выкладываться, будучи не готовым, — вздохнул Благояр. — Отдохни.       Маргарита насупилась, но натянула сапоги и, поддерживаемая каким-то юношей из числа учеников, отправилась на ближайшую лавку.       Из оставшихся Ведьм что-то сделать получилось лишь у Ярославы: она пыталась что-то сделать с уже имевшейся стеной-горкой земли, заставив в конце концов почву завернуться в спираль. Когда ни Дана, ни Вера, ни Алиса не продвинулись в новой магии, Благояр приказал земле уйти обратно, после чего приладил расколотую плиту на место и, постукивая по ней пальцами, заставил землю влиться в трещины и замереть так. Некоторые ученики уже разошлись, но сам Благояр сказал об окончании занятия лишь после починки пола. Три ведьмы попросили у мага мел, а Алиса и Вера решили, что сначала навестят библиотекаря.       В библиотеке было многолюдно: Филипп всё так же находился за своей стойкой, а с внешней стороны сидели, играя перед ним в шахматы, юноша с кудрявыми волосами до плеч и девушка с двумя длинными косами цвета мёда. Они не отвлекались, девушка удостоила вошедших очень кратким поворотом головы, после чего вновь обратилась к игре. Филипп молча помахал Вере и Алисе, быстро вернувшись к созерцанию. Прошло несколько минут, и наконец юноша тихо произнёс, двигая фигуру: «Шах». Девушка тяжко вздохнула, потёрла подбородок и сделала ход. Её противник молча поставил свою фигуру и сказал: «Убит».       — Ты всегда выигрываешь, — подпёрла щёку рукой девушка, локтём уперевшись в стол. — Вот просто как?       — Не знаю, — пожал плечами юноша и поправил волосы так, чтобы передние пряди прикрывали край лба. Оба игрока наконец глянули на наблюдавших за поединком Веру и Алису.       Юноша обладал достаточно бледной кожей, но при этом очень чёрными волосами и столь же тёмными глазами. Девушка была круглолицая, с чуть пухлыми губами и мягкими очертаниями прямого носа. Чёлка не прикрывала её светло-голубых глаз, щёки же были усыпаны бледными веснушками. По первому впечатлению Алиса могла бы сказать, что девочке лет шестнадцать-семнадцать, а вот её чернокудрый друг постарше будет.       — Чем обязаны? — прозвенела голосом-колокольчиком девочка, перекинув вперёд длинную косу.       — Да ничем, вроде, — немного растерялась Алиса. Второй игрок молчал, теребя и натягивая длинный рукав закрытой рубахи на ладонь.       — Алиса, Вера, — подал голос Филипп, — это Святава Горлицева и Асита Виэрлех. Свята, Асита — Алиса и Вера, ведьмы из Яви.       — Во-о-оу! — выпучила глаза Святава, выпрямляясь и разворачиваясь всем телом к Ведьмам. — Так это о вас разговоры всё идут? Наконец-то вижу собственными глазами!       «Какие вы все эмоциональные относительно нас», — подумалось Алисе, пока Горлицева говорила что-то про одежду и про то, что могла бы и сразу догадаться. Асита сидел молча и просто разглядывал Веру и Алису. Святава главным образом приставала с вопросами, перебивая саму себя, к Вере, а та не могла ответить, потому что сама Свята не могла определиться, что хочет узнать первым.       Тут дверь в библиотеку открылась, и с тихим постукиванием каблуков о деревянный пол вошла ещё одна девушка. Светлые русые волосы были забраны в хвост, обмотанный прядью и заколотый, видимо, шпильками; тёмно-синий камзол на белых пуговицах, надетый поверх серой рубашки с высоким воротом, распахивался снизу от движений бёдрами, чёрные обтягивающие штаны были заправлены в чёрные же сапоги до колен. Свободно висел пояс из коричневой кожи, а с правого бока болтался тёмный вытянутый цилиндр с выпуклыми частями, походивший на рукоять.       Вошедшая держала себя гордо, так, что Алиса непроизвольно выпрямила спину. В левой руке девушка держала книжный томик.       — Привет, Люба, — поздоровался Филипп, Святава помахала ладошкой, а Асита просто поднял руку и отодвинулся вместе с шахматной доской, давая Любе проход и место.       Девушка кивнула, положила книгу на стол, а Филипп вытянул из какого-то ящичка под стойкой бумагу и ручку, давая Любе расписаться в указанном им месте. Алиса не могла не заметить, что ручка вырезана из дерева очень умело, из-за чего оказывалась очень похожей на явских сестёр из пластика.       — О, — всколыхнулась Святава, посмотрев на обложку книги, — «Кубок, меч и лесной венец». Как тебе она?       — Нравится. — Плотно сжатые пухлые губы девушки наконец изогнулись в лёгкой улыбке, которую Алиса увидела, когда незнакомка развернулась к Святаве. — Напоминает о детстве.       Люба всё же удостоила взглядом ещё двоих людей, находившихся в библиотеке. Карие миндалевидные глаза глядели на незнакомок оценивающе, и Алиса бы сказала, что в этих глазах нет ни тепла, ни доброжелательности, но и открытых враждебности и презрения она тоже не видела.       — Люба, — начала представлять девушек Святава, — это Алиса и Вера, они…       — Явские ведьмы, да, слышала, — мягко перебила Люба и протянула левую руку сначала Алисе, — Любава Веригина, — а потом Вере, — кмет третьего подразделения, очень приятно.       Сказала — и ушла, так же гордо и со стуком невысоких каблуков, как пришла. Святава грустно вздохнула.       — Эх, вот же сухая невозмутимость…       — Кмет подразделения? — спросила Алиса, переглянувшись с Верой.       — Да, вам не говорили? — подняла взгляд Святава. — Ученики и выпускники замка Елены, да и вообще Оплота, разделены на подразделения, во главе которых стоит чародей с особыми способностями и силами. Например — Любава. Она сильная и способность у неё необычная, что-то среднее между Светом и прозрачными кристаллами.       — А о себе умалчиваешь? — ухмыльнулся Филипп. Святава втянула голову в плечи, а Филипп обратился к Алисе: — Свята тоже кмет, кмет пятого подразделения.       — Прости, но сколько тебе? — усмехнулась Алиса.       — Сколько дашь? — зажёгся озорной огонёк в глазах Горлицевой.       — Честно — лет шестнадцать.       — Двадцать три…       Брови Алисы поползли наверх. Она, конечно, знала случаи, когда шестнадцатилетки выглядели на несколько лет старше, но обратное припомнить не могла.       — А ещё почти все кметы носят с собой волшебное оружие, — добавил Филипп как ни в чём не бывало. — О нём, я так понимаю, вам тоже не говорили.       — Нет, но мне рассказывал Ероним.       — А можно поподробнее? — подала голос Вера, пытавшаяся стоять как можно ближе к Алисе.       — Я, наверное, пойду, — тихо произнёс Асита, вставая с места. — Спасибо за игру, Свята.       — Однажды я тебя обыграю! — весело ответила Святава, после чего подскочила и пошла вслед за юношей, говоря, что пока им всё равно в одну сторону.       Вера села перед стойкой, сложив руку на руку подобно прилежной ученице, а Денисов начал объяснять про оружие. Алиса не садилась, оставшись за спиной у Веры, но вскоре, увидев, что Вера и Филипп вполне неплохо общаются без её вмешательства, решила покинуть их милое общество и отправиться домой. Домой к Илоне, разумеется. Уже давно было обговорено, что если наставницы нет дома, то девушки просто берут вещи и уходят, закрывая дверь на «самостоятельный» замок. Так что Алиса забрала сумку с тетрадями, оделась и вышла, доставая телефон. На экране блокировки высветился пропущенный от Димы «Вишенки». Звонил он недавно.       — О, привет, — раздался его приятный голос после недолгого ожидания. — Спала?       — Эм, нет, у Вари засиделась, не слышала звонка, — ответила готовым оправданием Алиса. Бедная Варя, всё-то Алиса у неё сидит да сидит, скоро переедет на ПМЖ. Снежова этим мыслям улыбнулась.       — А, понятно. Алис, ты сейчас ещё в центре или дома?       — В центре.       — Зайдёшь на чай? У меня есть пирожные.       — Ну ты чертеняка-соблазнитель, — говорила Алиса, уже идя в сторону Диминого дома. — Жди.       Чай и пирожные правда были, а ещё была расчехлённая гитара, лежавшая на кровати. Играл Дима хорошо, пел не хуже. Алиса, раньше не сидевшая в обществе музыкантов, заслушивалась. На улице уже знатно стемнело, когда Алиса стояла в коридоре, а Дима услужливо держал её пуховик. Девушка натянула его, но застёгивать поначалу не стала. В этот момент Дима обнял её, запустив под пуховик руки. Носом он уткнулся ей в шею, точнее, попытался, так как получилось уткнуться лишь в ворот свитера.       — Вот и антивампирское приспособление, — хохотнула Алиса, обнимая Диму поверх его рук.       После этих слов Дима чмокнул её в щёку, потом в нос, ткнулся своим носом в её. Алиса скосила глаза, смотря на синие его. И вдруг Дима закрыл глаза, наклонил голову и поцеловал Алису в губы. Без неуверенности, но мягко и очень нежно. Алиса прикрыла глаза, чувствуя, что ушам стало жарко, хотя это и не был её первый поцелуй. Но это был первый поцелуй с Димой. Алиса позволила себе переместить руки ему на голову, пальцами зарывшись в кудрявые волосы. Целовался Вишневский первоклассно, с силой прижав девушку к собственному телу и приспустив руки с талии чуть ниже.       И неизвестно, сколько они бы ещё стояли в коридоре, целуясь, если бы не громкий звонок Алисиного телефона, от которого девушка подпрыгнула и полностью оторвалась от своего парня, расстёгивая карман на сумке и доставая вибрирующий и кричащий мобильник.       — Да, Тань? — ответила Алиса, скалясь в глупейшей улыбке и пытаясь скрыть следы только что сбившегося дыхания. Дима прикрывал рот рукой, пытаясь не засмеяться. — Я скоро буду, у Димы засиделась… немного, — перевела девушка взгляд со стены на юношу. — Ага, пока.       Телефон был выключен и поставлен на беззвучный режим. Пара засмеялась отчего-то, выплёскивая напряжение, прерванное на середине. Последний раз поцеловавшись, кратко и звонко, Снежова и Вишневский распрощались.       Во вторник после четырёх пар ждали Маргарита и Ярослава. Илона вновь преподавала одна в пустом зале, на этот раз растительную магию. Лучшей показала себя, разумеется, Марго и немного — Ярослава. Что-то тем не менее получилось даже у Веры: в её ладонях из светящегося зеленоватого шара света вырос невысокий стебелёк, увешанный жемчугом ландышей.       Вера вновь увязалась с Алисой в библиотеку. Алиса не знала, зачем ходит в обитель книг, а книги не берёт, но ей почему-то хотелось проверить, всё ли на месте, нет ли изменений, или услышать новости от Филиппа. А может, увидеть новых людей. Вера же на вопрос, что она будет делать, скрепила пухлые руки в замок и, уткнувшись в них взглядом, ответила, что Филипп интересный собеседник, а сама она пообещала вчера приходить читать в читальный зал.       Филипп был один и улыбчиво встречал пришедших.       — Привет, Вер, Алиса. Вера, я тут тебе кое-что подобрал, выбирай. Алиса, Ероним почему-то попросил сказать тебе, что хотел бы видеть тебя в швейной «Фестон».       — Так, хорошо… а это где?       Филипп, глянув украдкой на Веру, севшую вполоборота к нему, громыхнул тихонько выдвижным ящиком и достал оттуда лист бумаги с начерченной кое-как картой.       — Тут от главной площади дорога, — цокнул языком Филипп.       — Я помню, как идти, — прервала его явно безрадостные и обвиняющие Еронима мысли Алиса. Она коснулась подвески на шее, приказав одеть её по погоде. В следующее мгновение она стояла в совершенно том же облачении, в каком гуляла по Еленику в первый раз. Видимо, у магии кулона нет столько фантазии, чтобы её переодеть, либо же сама Алиса вспоминала тот раз слишком отчётливо.       Девушка попрощалась, взяла листок, положила его в небольшой карман телогрейки и через несколько минут уже шла через снега мимо леса. Небо было серым, приближался вечер, неприятно дул в лицо ветер. Через не менее краткий промежуток времени Алиса входила в город и восстанавливала в памяти достаточно прямую без каких-либо лишних поворотов дорогу до изваяния Елены Лисицыной. Вот и она, темнеет на большой площади, плечи её укрывает снежный мех, им же покрыты голова и руки до кистей. Мимо проехали, разворачиваясь, пошевни, запряжённые гнедым конём, над чьей головой в чёрно-красной дуге тихо звенел колокольчик. В пошевнях сидела женщина, широкая от одежды, придерживающая многочисленные свёртки. Алиса развернула бумажку с указаниями и направилась по дороге влево.       Ероним очень постарался показать, как идти и мимо чего, написав некоторые лавки. Вот чайная с одной стороны, с другой — лавочка с подарками на память вроде резных истуканчиков и всяких плетёных подвесок, немного напоминавших ловцы снов. Вот кафе-пекарня «Белый зефир». Из него вышла троица, отдалённо чем-то знакомая Алисе: два юноши в изящных чёрных полукафтанах с узорами по подолу и девушка между ними, в юбке достаточно простой расцветки и золотящейся душегрее длиной ниже бёдер. Платок на её голове был простой, белый с почти невидимым узором, но из-под него на грудь ложились две яркие рыжие косы. От этой рыжины что-то внутри Алисы защемило. Пришлось глубоко вдохнуть прохладный воздух, когда друзья проходили мимо и один из них, очень кудрявый юноша, громко засмеялся с какой-то шутки другого.       А вот и срезанный угол «Фестона». Большие окна, за ними — большое помещение с деревянными манекенами, на некоторых надеты словно бы недоделанные платья, заготовки под будущую красоту. Алиса зашла внутрь, звякнула протяжно подвеска с колокольчиком, задетая дверью.       Слева находились диванчики и невысокий столик с тонкими книжицами на нём — одна была раскрыта, показывая рисунки разодетых людей. На диванчике сидела молодая девушка, щебечущая с пухлой женщиной в коричневой юбке и белой рубашке с рукавами до локтя. Женщина сидела на стуле напротив и, уперев досочку с закреплённым листом бумаги себе в колено, записывала какие-то пожелания посетительницы. Чуть дальше, в углу, девушка в таком же бело-коричневом одеянии представляла матери с дочерью-подростком ткани и с широкой улыбкой нахваливала то одну, то другую. От прилавка справа отходила довольная немолодая дама в белом с красно-зелёным узором платке, надетом поверх твёрдого расшитого повойника.       — Здравствуйте, сударыня. — Алиса отвлеклась от созерцания, вздрогнув, когда совсем рядом раздался молодой голос. Рядом оказалась, встав вне видимости, девица примерно одного возраста со Снежовой, с коротко подстриженными тёмными волосами — они лишь закрывали уши, и со светящимися карими глазами. Одежда была та же, что и на всех работницах швейной. — Чего изволите, сударыня? Вам заказ забрать?       — Эм, здравствуйте, — неловко улыбнулась Алиса. — Я ищу одного человека, Еронима…       — Ерка! — Алиса вжала голову в плечи. Девушка очень внезапно выкрикнула это в другой конец помещения, где находились, судя по всему, примерочные, отделённые стеной. Все, бывшие в зале, глянули на источник крика и вернулись к своим делам.       Из-за стенки в проём проскользнул Ероним, в коричневых штанах, собравшихся у края носка, обмотанного нитками помятых поршней. Рукава длиннорукавной рубашки были закатаны, а тёмно-каштановые волосы собраны заколкой чуть ли не на макушке, придавая юноше немного несуразный вид.       — Славка, не пугай посетителей, — обратился Поташев к работнице, но заметил новую гостью. — О, привет, Лис! — Юноша оглядел девушку, спустившую платок с головы, цокнул языком. — Адзеннчары во всей красе: никакой выдумки. Хорошо, посиди пока, я сейчас там закончу и выйду.       Сказал — и удалился в примерочные. Славка протянула руки к одежде, предложив помощь, но Алиса вежливо отказалась и вскоре стояла в своей слишком явской одежде, в джинсах и цветастой тунике под тёплым вязаным кардиганом. Работница внимательно оглядела одежду, хотела что-то спросить, даже успела приоткрыть рот, но тут её позвала ещё одна девушка из примерочной. Алиса же спокойно села в углу дивана и запахнула кардиган.       Через несколько минут из соседнего помещения вышла милейшая пухлощёкая особа, рассыпавшаяся в благодарностях Ерониму и щебетавшая без умолку.       — Я всегда больше доверяю мнению мужчин об одежде, — тараторила она, — и как жаль, что мой жених не пошёл. Но как хорошо, что меня обслуживали именно вы!       — Да-да, сударыня, — с застывшей широкой улыбкой отвечал Ероним, — не забудьте прийти в четверг.       — Не забуду! — ответила особа и вышла, звякнув колокольчиком над дверью.       Ероним стянул с лица улыбку и начал разминать щёки, открывая и закрывая рот. Корча рожи, он подошёл к Алисе.       — С тобой можно не улыбаться? — спросил он, кивнув головой в сторону примерочных. Девушка поднялась.       — Если не хочешь — не надо. Так зачем ты хотел меня видеть?       Швейная представляла собой ряд из трёх помещений, вдоль которых за стеной тянулся проход с примерочными. Ероним попросил Алису следовать за ним в одну из таких комнатушек с тремя стенами, задёрнув тяжёлую занавесь с вшитым в неё кольцом, которое Ероним накинул на крюк вместо замка. Комнатушка могла бы вместить ещё двух человек, по меньшей мере.       — У тебя же нет нашей одежды, — сразу перешёл к делу юноша, — вот я и решил позволить себе ма-аленькую вольность и подарить тебе что-нибудь. Самостоятельно сшив тебе это что-нибудь.       — Эм, погоди, серьёзно? — пыталась осмыслить его слова Снежова. — Подарок? Без подвохов?       — А зачем подвохи? У меня есть деньги, могу позволить купить себе ткани, посидеть да сшить тебе за пару вечеров хоть рубаху, хоть платье. Что хочешь из одежды?       Алиса молчала. Ероним был человеком широкой души, она это уже и так поняла, но сейчас это предложение стало большой неожиданностью. «Не будешь же вечно в адзеннчарах щеголять, да ещё и в одном и том же, — услышала она сквозь собственные размышления. — Юбка, сарафан хотя бы настоящий, не знаю, даже кафтан мужской тебе сшить могу, некоторые девушки у нас и так выделываются».       — Что посоветуешь? — сдалась Алиса.       — Ну, большое и быстрое, что я могу сшить, — это тёплый сарафан. Попросишь у своей подвески всё, чего не хватает, но сарафан будет настоящим.       — Сарафан.       — Быстро ты определилась. Хорошо… тебе как лучше, чтобы девушки обмеряли или я сойду?       — Наверное, лучше девушки, — чуть смутившись, ответила Алиса.       — Хорошо, — пожал плечами Ероним, выходя из кабинки и зовя Настю.       Настей оказалась юркая девушка с золотистой косой и с пенсне, придававшим ей взрослости. Она очень быстро провела замеры, после чего проводила Алису в зал, передав её обратно Ерониму с записями замеров, и подошла к новой посетительнице. Поташев усадил Алису на диван, сел рядом, пробежался взглядом по замерам; девушка успела увидеть, как дёрнулся уголок его губ, а после он произнёс, давя смешок:       — Надо было попросить её и обхват бёдер замерить, пусть он тут и не нужен.       — Ты на что намекаешь? — спросила Алиса, догадываясь, что последует в ответ.       — Обхват груди-то у тебя ничего такой.       Алиса легонько пихнула Еронима ладонью в плечо. Мол, чтоб не отвлекался. И уж что-что, а собственные параметры Алисе нравились, так что обижаться на портного она даже не думала.       Поташев спрашивал про цвет, предлагал ткани, любопытствовал, нет ли каких-то особенных пожеланий. Алиса пожимала плечами. Во многом она доверила творчество Ерониму, сказав лишь про любимые цвета — зелёный и голубой, и попросила со слишком тёплой тканью пока не заморачиваться, если на ней всё равно будет надета волшебная греющая одежда.