Любимица Вечных. Танец первых искр

      После первой пары в пятницу Дима вновь словно бы вырос из-под земли.       — Привет. Ты подумала о моём предложении? — начал он с наскока.       — П-предложении? — дрожащим голосом переспросила Алиса.       — Свидание. Ты обещала как-нибудь в другой раз, когда я тебе предлагал, — ответил Дмитрий со своей фирменной улыбочкой ангела, образу которого соответствовали и светлые кудри, и голубые глаза, и ямочки.       — Я обещала? Прям так и сказала: обещаю?       — Ну, ты явно не выражала ни недовольства, ни нежелания по этому поводу. Вот я и подумал…       Предложение он не закончил. Алиса и так поняла, что́ он хотел сказать и, возведя глаза к потолку, выдохнула, подняв потоком воздуха по-странному быстро отросшую чёлку.       — Мы с тобой почти не знакомы, но… ты хочешь куда-то меня пригласить, напрямую говоря про…       — В этом есть что-то плохое? — вздёрнул густые брови Вишневский. — Точнее, не так, погоди. Мы же взрослые люди, так? Что мне мешает пригласить тебя на свидание, если ты мне интересна? Если хочешь, мы можем повременить, я не против, только скажи, готов продолжать дарить тебе сладости, цветы и игрушки в попытке завоевать твоё доверие, расположение, поднять уровень в твоих глазах. И получить ещё баллы на счёт кармы, — парень посмотрел на Алису заигрывающим, с хитрецой взглядом. Девушка непроизвольно улыбнулась и немного даже умилилась с его рвения и этого взгляда.       Видимо, за что-то такое вокруг него и создалась аура принца, к ногам которого девушки бы ложились, падая в обморок. Этой улыбкой и речью вполне можно было сразить.       — Хо-ро-шо-о, — протянула Алиса, отводя взгляд и почти сразу вновь смотря слегка исподлобья на блондина. — В таком случае, где и когда?       — Как насчёт сегодня, часов в шесть у «Библиокафе»?       Алиса помычала, делая вид, будто что-то обдумывает, хотя в эти секунды мысли почти полностью её покинули. Она всё-таки согласилась, а Дима, довольный собой, ушёл со словами: «У "Библиокафе" в шесть, не забудь». Как только он ушёл, Варя вылезла из мира интернета, выключила телефон и в ожидании повернулась к стоящей рядом подруге, бессловно потребовав завтра или сегодня вечером отчёта, как всё прошло.       — Наша Кай с замёрзшим сердечком нашла своего Герду, — издевательски улыбаясь, острила Анисимова. — Или лучше сказать «Кайли нашла своего Герда»?       В ответ Алиса лишь шуточно щёлкнула подругу по лбу пальцем.       После четвёртой пары к Алисе подошла Ярослава и спросила, идёт ли Спарк на занятия. Алиса же попросила передать, что сегодня она пас, как и обычно. И в это самое время мимо прошёл Дима, положил тяжёлую руку на плечо Алисе и напомнил про встречу в шесть часов. Проследив за спиной удаляющегося однокурсника, Ярослава скрестила руки на груди.       — Свидание?       — Или вроде того, — уклончиво ответила Алиса и поспешила удалиться. Ярослава лишь поцокала языком и покачала головой ей вслед.

~~•••~~

      — А может, то синее платье с бантом?       — Это? — На предложение сестры Алиса вытащила тёмно-синее платье до колен с чёрным глянцевым бантом на поясе. Повертевшись в нём перед зеркальной дверью шкафа-купе, Алиса обернулась к Серафиме.       Сима лежала на своей кровати на животе, держа в руке телефон, поверх неё уже навалилась пара платьев и юбок, рубашки, жакет. Всё это было отвергнуто в поисках одежды, которую Алиса могла бы надеть на свидание.       — Хм, вроде бы да… но ты в нём прям школьница-школьница, — оценивающе глядя на старшую, сказала Сима. — Мне нравится, на самом деле. Но ты какая-то зажатая.       — Либо оно мне мало, либо я слишком нервничаю и забываю втягивать живот.       — Нет у тебя лишнего веса, у тебя есть нервы.       — Их тоже нет: сессия и первый диплом забрали.       Серафима засмеялась, пока Алиса стягивала с себя «малое» платье. На самом деле оно ей было вполне впору, но она всё равно чувствовала себя неуютно. Ей было страшно идти на свидание, процентов на пятьдесят—шестьдесят этого даже не хотелось, но, как говорится, уже было поздно пить боржоми. Оставалось лишь волноваться о времени и о том, что всё-таки надеть. Собственно, о времени...       — Пять ровно, у тебя ещё полчаса примерно. Поверить не могу, — сказала Серафима, покачивая скрещенными ногами и подперев рукой с телефоном голову, — что ты вновь с кем-то идёшь на свиданку. Да ещё и с вашей местной знаменитостью. Что в нём ваши нашли хотя бы?       — Не знаю, что нашли они, — самозабвенно отвечала Алиса, вытягивая очередное платье и гремя плечиками о рейлинг, — но у него точно красивая улыбка, милые ямочки и поистине ангельские кудряшки. Что думаешь? — обратилась она к Симе, прислонив к себе фиалковое платье с юбкой-колоколом ниже колена и с длинными рукавами. Младшая попросила Алису его надеть.       — Думаю, при удачном подборе украшений ты его сразишь. На что там парни первым делом смотрят? — Сима ехидно улыбнулась, смотря на то, как Алиса выпрямляет спину и крутится в подчёркивающем фигуру платье.       — Тебе не рановато об этом знать? — через плечо бросила Алиса со смешком.       — Дорогая моя, — протянула Серафима противным голосом, — в моём возрасте чего только уже не знают. Ты чего его снимаешь, нормально же.       Алиса действительно сняла платье и повесила его обратно на плечики, положив затем на свою кровать, чтобы уж совсем не закидывать Серафиму одеждой.       — Оно слишком утягивает, аж дышится с трудом…       — Ты всё ещё не толстая.       — Я и не про то. Просто… не хочу пока.       Серафима помолчала. Алиса оценивающе глядела на шкаф.       — Если так неуютно в этом всём, — начала наконец Серафима, — то, может, забьёшь на красоту и пойдёшь, в чём удобно? Не надо, правда, совсем идти в чём-то драном и распущенном, но…       — Меня тоже посетила такая мысль.       Девушка достала один из любимых свитеров — бирюзовый с длинным воротом, складками закрывающим шею. На ноги Алиса натянула простые джинсы. В этой одежде она чувствовала себя может и неуверенно перед грядущим событием, но вздохнула с облегчением. Из украшений Алиса выбрала серьги, изогнутость которых напоминала девушке метель, — из белого металла со светло-голубым камешком. Кулон Снежова спрятала под свитер, не нагретый металл пустил по телу волны мурашек.       — А теперь давай это уберём, и я благословлю тебя на удачный вечер, — выползла из-под одеяла из одежды Серафима.       На пороге уже одетая Алиса, перекидывая сумочку наискосок, подбодрила младшую, напомнив, чтобы та готовилась к переписыванию проверочной, и вышла из квартиры, направившись вниз по лестнице, на улицу, к остановке.       Подбадривать Симу было зачем: сегодня у той еле закончился действительно несладкий день. Она плохо написала недавнюю проверочную работу по химии, была очень нервной весь день, так ещё и Карина подлила масла в огонь, а точнее воды на школьную форму. Миронова словно с цепи сорвалась в последнее время, да так, что вполне намеренно и не особо скрывая это облила Серафиму водой из бутылки. Её не стеснили даже учителя, которые почти сразу отправили обеих девочек к классной руководительнице, отчитавшей Карину. Для Карины подобное поведение было куда более странным, чем обычно, если даже вечно стоявшая рядом Милена в этот раз смотрела с каким-то испугом и будто бы хотела забрать у Мироновой бутыль. Но подобные изменения в худшую сторону Серафиму мало волновали, она для Золотовой оставалась по-прежнему занозой, по-прежнему дурой и по-прежнему самовлюблённой личностью, которая плевать хотела на нормальное поведение. Так что сегодняшнюю пятницу и сдвоенный с параллелью урок, шестой и последний, Серафима не знала, как досидела, в мокрой-то одежде.       За мыслями о том, как Карина выходит за рамки дозволенного пуще прежнего и подозревая немного тёмное вмешательство, Алиса доехала и чуть было не проехала остановку. По памяти Алиса дошла до «Библиокафе». Было ещё без десяти шесть.       «Библиокафе» представляло собой небольшое помещение с большими окнами, через которые почти всё кафе проглядывало. Знакомого силуэта внутри Алиса не разглядела и надеялась, что это не было её невнимательностью.       Как оказалось, не было: Дима очень скоро подошёл к ждущей его девушке.       — Рад, что ты действительно пришла, — улыбнулся он.       — Ты так настаивал, что проще было согласиться, — ответно улыбалась Алиса, надеясь, что улыбка не выглядит натянутой.       Предчувствуя неловкое молчание, парень предложил зайти внутрь. Кафе оказалось невероятно уютным местом в светло-коричневых тонах с вкраплениями белого и тёмного. Рядом со столиками стояли полки с книгами, ждущие свой заказ люди если не сидели в телефоне, то держали в руках книжку. На дальней стене висели небольшие портреты классиков, выполненные в кофейных оттенках: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Чехов, Тютчев, Грибоедов, много кто, под каждым портретом была маленькая, почти незаметная табличка с полным именем и годами жизни и смерти великих авторов. В одном из углов на круглом низком столике стоял граммофон, глянув на который, Алиса задалась вопросом, настоящий ли. Сам угол был обклеен пожелтевшими вырезками из старых газет и журналов. Девушка захотела подойти туда, чтобы рассмотреть: нет ли там знаменитого «Современника».       Алиса и Вишневский сели недалеко от заветного уголка на удобный диванчик, официант привлекательной наружности очень скоро принял заказ и ушёл, а студентка всё же отыскала «Современникъ» на стене.       — О чём хочешь поговорить? — спросил Дима, кладя подбородок на скрещенные замком пальцы. Алиса выдохнула, фырча, и обвела быстрым взглядом помещение.       — Даже не знаю... Очень хочется спросить, почему я, а не кто-то другой, более знакомый.       — Знакомые на то и знакомые: ты их уже знаешь, — ответил Дмитрий, почти не сводя с Алисы взгляда. — А ты… Ты мне приглянулась, есть в тебе что-то очень милое и притягательное. Да и характер мне твой нравится.       — Так, ладно, — засмущалась Алиса, пытаясь подыскать ещё тему для разговора. — Хм, давай хоть друг о друге расскажем, что ли. Кто первый личность раскрывает?       Дима без слов вытянул вперёд руку, сжатую в кулак. Алиса, поняв, что сейчас будет, сделала то же самое. После третьего «суефа» Алиса выкинула камень, а Дима — ножницы. Вишневский рассказал о себе не так много: он с направления «Перевод в профдеятельности», хочет стать переводчиком, играет на гитаре с тринадцати лет и увлекается английской литературой, будь то лирика или эпос. Сказав, что на этом пока всё, Дима попросил расколоться в своей личности Алису, хотя бы немного. Девушка уже было нашла тему разговора, но вдруг криком и визгом зашлась сигнализация. Алиса вскрикнула от удивления и неожиданности и заозиралась. Люди недоумённо осматривались, кто-то уже собирал вещи и выходил, почуяв запах дыма, который начал просачиваться с кухни сквозь щели между дверью и косяками. Дима встал, взял Алису за руку и дёрнул вверх со словами, что надо уходить. Алиса взяла сумку, Дима стянул их пуховики с вешалки, на ходу накинул девичий пуховик Алисе на плечи, и оба они в числе прочих людей вышли на улицу, когда двери кухни отворились и оттуда повалил чёрный непроглядный дым, а сквозь него продирались работники, спеша уйти и крича, что надо звонить в полицию.       Уже стоя на улице, Алиса смотрела на собравшуюся толпу, многие звонили куда-то, стоял гомон, показывали пальцами на поднимающуюся струю дыма со стороны кухни. Какая-то женщина совсем близко плачущим голосом спрашивала, не видели ли её дочь, со светлым каре и в школьной форме, причитая, что она должна была выйти в числе последних, вместе с работниками. Кто-то из людей в униформе «Библиокафе» сказал другому, что видел, как некто в странной одежде, похожей на их собственную, стоял около печки, и вдруг всё рядом начало гореть, никто ничего даже понять не успел. Пока Дима вёл Алиса на окраину человеческой массы, девушка, снедаемая самыми худшими предположениями, незаметно достала, зацепив его за цепочку, кулон из-под свитера. Как она и боялась, камень у основания дерева по-опасному ярко блеснул.       Вдруг тот край здания, где должна была располагаться кухня, взорвался, оглушив толпу и отправив в воздух куски крыши в огне и пыли, слившейся воедино с искрами и непроглядным дымом. Где-то вдали, приближаясь, завывала сирена пожарной, с другого конца улицы Алиса услышала визг скорой помощи.

~~•••~~

      Уставшая после танцев, в несменной сегодня школьной форме Лена Жигалова наконец надеялась поесть и отдохнуть, в животе урчало, ноги болели. Оба родителя уже знали, что их дочь сейчас зайдёт к ним на кухню. За счёт заведения они взяли ей её любимую малиновую булочку и чай, оставив всё в свободном уголке. Лена почти сразу после этого по-хозяйски зашла в жаркое помещение, где пахло кофе, сладостями и немного другой едой из соседней кухни, где занимались основными блюдами. Поздоровавшись с матерью, пока отец находился в той самой другой кухне, Лена по стенке, чтобы не нести ничего с улицы, проползла к столику с заветной едой, вцепившись зубами в мягкое тесто с ещё тёплой начинкой.       Краем глаза школьница увидела, как в пекарню заходит кто-то из работников, и не придала этому особого значения, доедая булочку и залпом допивая чай. И тут сработала сигнализация, запахло дымом. Девочка обернулась, увидела, как пламя уже полностью охватило стол у неё за спиной и ползло по стене, а дым клубился под потолком. Лена встала и взяла сумку, чтобы как можно быстрее выйти наружу, пока кто-то из бравых парней-пекарей шёл к огню с огнетушителем — как только они не заметили такое пламя? — но тут, в клубах черноты и в запахе гари, какой-то человек с сильными руками и в одежде «Библиокафе» обхватил её и закрыл рот. Лена начала брыкаться.       — Отпусти её! — крикнул тот работник, который не смог потушить пламя, изведя весь огнетушитель. Он замахнулся красным баллоном, но держащий Лену похититель открыл ей рот и в считанные мгновенья свободной рукой, полностью игнорирую девчачьи пинки и попытки выбраться, схватил половину баллона широкой ладонью и сжал. Огнетушитель печально скрипнул и скомкался, подобно листу бумаги, под пальцами похитителя-поджигателя. Лена ненадолго перестала отбиваться, увидев это и обомлев от ужаса. Работник растерялся. Пугающий незнакомец воспользовался этим и с нечеловеческой силой, сжимая огнетушитель, за который продолжал держаться несостоявшийся пожарный, кинул его вместе с человеком к двери в кафе. Лена Жигалова вскрикнула и вновь попыталась брыкаться и звать на помощь, стараясь вдыхать как можно меньше воздуха, состоявшего теперь почти полностью из отравляющего душного дыма. Человек вновь заткнул её рот и пригрозил вырвать язык, если она издаст хоть звук. Лена начала всхлипывать.       Человек — хотя школьница уже сомневалась, что могла так его называть, — поднял руку. Над его поднятой кверху ладонью Лена увидела сгусток чего-то чёрного и искрящегося, разрастающегося в шар. Этот сгусток устремился вверх, к потолку, взорвал с оглушительным грохотом крышу, вниз полетели обуглившиеся и плавящиеся детали. Похититель-подрывник внезапно прыгнул и за этот один прыжок, в клубах едкого непроглядного дыма, оказался снаружи, сзади кафе, на теневой стороне улицы, где кисло пахло мусоркой, а стены были изрисованы даже не граффити, а ругательствами и какими-то номерами телефонов, почти не видных за гранью света от тусклых редких фонарей. Похититель потащил Лену, способную лишь бессмысленно перебирать ослабшими ногами, еле касаясь земли, дальше по улице, по закоулкам. Девочка тихо всхлипывала, но молчала.       Тут откуда-то сверху об землю ударилась, подобная падающей звезде, светло-голубая ледяная стрела, в тот же миг разросшаяся от одного здания до другого ледяной стеной, холодно отражавшей тусклую желтизну светильников.       — Есть смысл уговаривать тебя её отпустить или сразу бить по мордасам? — раздался сверху бодрый женский голос, а вслед за ним между стеной и похитителем приземлилась пятёрка странно одетых девушек.       Человек, прижимающий крепкой хваткой плачущую Лену, выставил вперёд свободную руку, ту вмиг окружили огненные кольца, сорвавшиеся и влетевшие, как уже подумала бедная похищенная, в ту девушку, что стояла в центре. Но вместо этого огненные потоки разлетелись в стороны, и все, даже оставшаяся четвёрка из команды, в страхе присевшая, уставились на изначальную цель огня. Девушка в красно-жёлтом костюме стояла вполоборота, выставив предплечье, её загораживал золотой полупрозрачный щит, исчезнувший сразу, как только исполнил свою задачу.       Из-за самоуверенности человек выпустил из вида, как вокруг его лодыжек что-то намоталось. Насколько это было возможно, Лена посмотрела вниз и увидела, что этим чем-то являлись толстые лозы с мелкими листьям, сковавшие ноги похитителя двумя спиралями от лодыжек до колен. Человек что-то гневно прорычал, после чего откинул жертву, как тряпичную куклу, в сторону. Лена вскрикнула, приготовившись к удару об асфальт, но вместо этого резко остановилась и почувствовала, как в считанные секунды оказывается связанной чем-то холодным и липким, продолжая висеть почти горизонтально земле и способная лишь наблюдать за битвой.       В момент полёта Лена успела упустить, как её тёмный похититель с нечеловеческими способностями освободился, вытекши сквозь зазоры между лозами чёрной поблёскивающей жижей, вновь ставшей ногами уже на свободе.       — Отвратительно, — сморщилась Флёр.       Тьма атаковала, выставив вперёд руки, ставшие чёрным желеобразным веществом, разлетевшимся во все стороны щупальцами, так что Ведьмам пришлось приложить все свои гимнастические способности, чтобы не попасть под удар. Ближе всех оказавшаяся Никс атаковала ледяными глыбами, ударившими по врагу и пошатнувшими его. Пока Тьма не успела осмыслить происходящее своим магическим сознанием, Люкса ударила огненными шарами с другой стороны, отчего враг упал на одно колено. В это же время Спарк и Арлек пытались освободить Лену, уже ответив на её вопросы, что этот человек — просто очень плохой человек, каким бы глупым ответом это ни было, а они просто пытаются ей помочь. Школьница была далеко не глупой и больше вопросов не задавала, но не только от того, что внятных ответов не получала, но и от почти не повинующегося языка. Её спасительницы тянули на себя щупальца-верёвки, иногда отдёргивая руки и чертыхаясь: путы не поддавались, были холодными, скользили и ко всему прочему иногда кололи руки.       — Бесполезно, — выдохнула запыхавшаяся Вера, уже даже пытавшаяся иллюзорным, но вполне натуральным по остроте ножом перерезать Тьму. Вдруг она крикнула Алисе: — Сзади!       Спарк не успела толком развернуться, но уже завела руку назад, скопив тепло в ладони и пальцах и бездумно вызвав искрящийся щит. Тьма ударилась об него скользким толстым щупальцем, щит расширился и разлетелся искрами с длинными светящимися хвостами, но Тьму отбил.       Главное тело врага в то же время ударяло и подвергалось ударам оставшейся троицы. Наполовину опутанный «человек» целился по девушкам чёрными руками-кистенями, но вместо этого оставлял вмятины в асфальте и зданиях, от которых с тихим стуком, не слышном в остальном грохоте, на который никто не сбежался лишь из-за созданной Тьмой прорехи, падали осколки кирпича и бетона, сыпалась крошка, один мусорный бак с металлическим грохотом упал и рассыпал протухнувшее воняющее содержимое. Ярослава пыталась бить по Тьме огнём и светом, но уже выдыхалась: помощи в лице Илоны не было, а собственные её силы ещё не развились в достаточной мере, в то время как Тьма не давала бить по себе смертоносной силой, лишь отмахивалась щупальцами, которые с шипением растворялись и падали на землю с тихим хлюпаньем, вновь стекаясь к главному телу. Никс пыталась замораживать эти щупальца, чтобы Люкса успела ударить, но Тьма словно читала каждый их шаг и подставляла вторую, а то и третью склизкую защиту. Алисе пришлось уже второй раз отразить ещё одно щупальце, второе и третье были отбиты Верой.       Внезапно в наушнике раздался голос притаившейся в тени тяжело дышащей Ярославы:       — Спарк… нам нужен, хах, нужен твой свет…       — Ты о чём? — опешила Алиса, чувствуя, как быстро бьётся сердце.       — Тут мало света, он страшен для Тьмы. Пожалуйста…       Фраза оборвалась, потому что Тьма вычислила противницу и ударила, Люксе пришлось ставить щит и перебегать в другое место.       — Поддай нам огоньку, короче.       — Чт..?       От очередного удара спасла Арлек. От неожиданности Спарк, тем не менее, с испуганным писком присела. В эти мгновения она попыталась понять, чего от неё хотела Ярослава. «Буду надеяться, что эта идея не тупая с самого начала и что именно это она имела в виду», — подумала про себя Алиса, на полусогнутых заходя Тьме за спину. Сейчас ей предстояло создать самую сильную свою магию, а насколько её хватит — неизвестно. Девушка глубоко вдохнула, сосредотачивая знакомое тепло в ладонях и терпя его, пока оно перерастало в жжение. Теперь…       — Эй, громила! — крикнула что есть мочи Спарк, стараясь этим ещё и добавить себе уверенности в творимом ею.       Тьма обернулась. От человека, ранее похитившего девочку из кафе, осталось уже совсем мало: левая половина лица покрылась чёрными блестящими шарами, будто огромными волдырями; из-под разорванной во всех местах одежды торчало киселеподобное вещество, перетекающее и булькающее. Вокруг клубился чёрный туман. Чёрные же щупальца полетели к раздражителю.       И Алиса, мгновенно выпрямившись, как струна, на удивление звонко хлопнула высоко над головой в ладоши, сразу же разводя руки в стороны, но не опуская их.       Проулок, ко всеобщему удивлению, залило светом тысяч разлетевшихся золотых и серебряных искр, а оказавшиеся совсем близко щупальца с шипением отпрянули, Тьма зажала глаза и сгорбилась, рыча и воя.       Свет начал затухать, но этого хватило, чтобы Ярослава собралась с силами и, подпрыгнув и зависнув в воздухе с помощью крыльев на сапогах, нанесла удар ярким шаром света. Тьма зашипела и завизжала, растворяясь, а когда весь свет потух, оставив лишь свет тусклых фонарей, никого, кроме настоящих людей, в проулке уже не было. Лена шлёпнулась на грязный снег и охнула.       — Руки боля-ят, — взвыла Марго.       — Не у тебя одной, — пропыхтела, оперевшись на колени, Дана. — Представь, каково сейчас Яр… Люксе, — поспешно исправилась девушка, чеканя псевдоним главы отряда.       Ярослава стояла, уперев руки в бока, подняв лицо к небу и тяжело дыша. Из её рта поднимались струи пара.       — Твою ма-ать… — протянула Ярослава, смотря в сторону спасённой и осматривая вслед за этим отряд. — Мне поверят, что я не пришла на занятия из-за болей во всём теле после битвы со сраной Тьмой?       — После этого ты отлежишься лишь у психолога минимум, — посмеиваясь, ответила Дана. — Лучше, пожалуйста, скажите мне: она наша или не наша цель?       Ярослава подошла к девочке, трясущейся от холода, уронила руки ей на плечи и, постояв немного, с громким выдохом опустила голову.       — Мимо. Опять. Прости, дорогуша, — девушка достала из воздуха, а точнее из колдоклети, какой-то мешочек и высыпала на ладонь немного порошка, — но нам всем пора, — и дунула им в лицо Лены.       Школьница начала чихать и тереть глаза, а Ярослава, словно заученным текстом, проговорила: «Тебя выкрал подрывник, но с чего-то он решил тебя бросить и удрать», — после чего самая первая бегом, насколько это было возможно с болящими мышцами, покинула проулок, на ходу снимая волшебное прикрытие. Остальные члены команды последовали за ней, разделяясь после её слов, что она сообщит обо всём Илоне, а пока все свободны.       Алиса же на трясущихся ногах и с дрожью от усталости в руках помчалась к Диме, придумывая отговорки, где она пропала и зачем. Когда всё это произошло, ей почти сразу позвонила Ярослава и сказала, что они недавно почувствовали Тьму и только что слышали взрыв, и теперь им всем нужно собраться. Разумеется, Алиса, недовольно вздохнув, но так, чтобы это ещё и от Димы укрылось, попросила его подождать, ибо ей срочно надо было убежать. Сейчас же Алиса надеялась, что отговорка сработает и что он не ушёл, ибо по ощущениям драка с Тьмой длилась слишком долго.       Дима нашёлся на лавке около цветочного, стоявшего недалеко от места, где они расстались, а значит не столь далеко от взорвавшегося здания кафе. Алиса видела, что около «Библиокафе» толпился народ, но это были собирающиеся пожарные, уже потушившие пламя, доктора и полиция. И репортёры.       — О, вернулась всё же, — улыбнулся Дима, убирая телефон в карман и вставая с лавки. — Я уж испугался, что это был способ сбежать от меня.       — Вовсе нет! — немного громко ответила Алиса, выставляя вперёд ладони. — Мне просто позвонила одна знакомая, которая рядом с кафе работает. Она знала, где я буду, и заволновалась, когда услышала взрыв. Ну и… вызвала, чтобы увидеть, что я живая, все дела…       — Мы могли пойти вместе, не так ли?       — Ну… прости, — сконфузилась Снежова. — Мне непривычно, что можно таскать человека с собой.       Дима вздохнул, прикрыв глаза.       — Ладно, забыли, — без привычной улыбки он посмотрел, словно бы сквозь её тело, глубоко в душу, на Алису. — Прости за испорченный вечер.       — Что? Испорченный? Да не то что бы…       — Но и хорошим его не назовёшь, — посмотрел он в сторону, где дальше по улице стена людей окружила пострадавшее кафе. — Не таким я представлял наше первое свидание.       — Я тоже, — пробормотала Алиса, теребя край пальто.       Она уже понадеялась, хоть чуть-чуть, что жизнь, наверное, налаживается, даже на свидание пригласили, но Тьме надо было всё испортить. Как хочется поскорее найти царевну и отбрехаться от работы двойного… кого, кстати? И не агента даже, мага? Человека? Бред какой-то…       — Зато эмоций много, будет что вспомнить, — попробовала она свести произошедшее в шутку. — Наше первое свидание кончилось буквальным взрывом. — Глупая, весьма глупая шутка. Но на лицо Димы вернулась улыбка.       — Ну, поесть мы не успели… — Он подал локоть спутнице, та взялась за него. — По шавухе?       — М-м-м, по шавухе.       Ларёк с шаурмой оказался, на счастье, не так уж далеко. Как истинный джентльмен, Дмитрий заплатил за обе шаурмы, а Алиса, когда взяла в руки тёплый лаваш с ароматной начинкой, вдруг осознала, что очень-очень хочет есть. Тут то ли сказалось, что последний раз она ела в четыре часа и не особо много, а сейчас уже время заползло дальше шести, то ли отразилась недавняя битва, где Алиса использовала весь магический запас, но девушка с жадностью вцепилась зубами в мягкую шаурму, купленную ещё и не за собственный счёт, и с не меньшей жадностью и чуть ли не агрессией начала жевать.       — Какая ты голодная, оказывается… — немного удивлённо произнёс Вишневский. Алиса проглотила и лишь тогда ответила, что ела давно.       — А ещё мы студенты, студенты всегда голодные, не так ли?       Дима лишь шире улыбнулся и, обхватив спутницу рукой за плечи, прижал к себе.

~~•••~~

      — Любовь — это когда он покупает тебе шаурму и игнорирует, что ты её не кушаешь, а жрёшь, — говорила Сима, отведя взгляд от телефона, пока Алиса дописывала домашнее задание по современным информационным технологиям в лингвистических исследованиях, во время которого рассказывала Серафиме, как всё прошло.       — Я пыталась быть культурной, — ответила Алиса, разворачиваясь к сестре.       — Ладно, проехали твою пищевую культуру, а вот то, что то ли ты, то ли он оказался магнитом для неприятностей… хотя, это мягко сказано…       — Это не наша вина. Ни кармическая, ни какая-то ещё. Просто… просто какой-то псих-работник решил сжечь всё, а потом подорвать.       Повисла тишина, Алиса складывала вещи в сумку. Серафима вдруг встала с дивана и взяла со спинки стула, стоявшего рядом со столом, блузку и подошла к Алисе с вопросом:       — Я ж нормально пришила пуговицу, сегодня отлетела…       Алиса бегло осмотрела пришитую пуговичку со стекляшкой в металлической оправе.       — Главное, что держаться будет.       Серафима была не в ладах с шитьём. В основном штопаньем вещей занималась Алиса, она же и рассказала Симе, что да как, но та всё равно некоторые немногочисленные дырки штопала кое-как, лишь бы не разошлось. Зато готовке Таня обучила дочь самостоятельно и в обязательном порядке, как немногим ранее учила Алису. «Уметь готовить надо не ради мужей или гостей в грядущем, — говорила она, подгоняя обеих девушек во времена обучения магии плиты и специй, — а ради себя любимого в настоящем и ради кошелька: каждый день в ресторан не походишь».       — Когда съезжаешь? — ехидно улыбаясь, спросила Серафима, опираясь на спинку Алисиного стула.       — Что, уже хочешь меня выселить и приватизировать комнату? — похлопала пальцем по сестринскому подбородку старшая.       — Думаю, когда мне ждать племянников.       — Так, мелочь, события не торопи.       — Я не мелочь, мне шестнадцать!