Любимица Вечных. Танец первых искр

      Очень спокойно, даже слишком, прошли вторник и среда. Алисе после всего пережитого казалось, будто это только затишье перед бурей. Студенческие будни тянулись, будто ничего не менялось, давно стихли обсуждения о нападении в стенах ЕГУ.       Алиса собиралась неспешно, Варька же убежала едва ли не сразу после звонка с пары. Выйдя из здания университета, Снежова достала из кармана сумки телефон, на дисплее которого высветилось сообщение от Серафимы: та собиралась задержаться на полчасика с Михаилом Вадимовичем, вновь пригласившим на чай. Алиса только и успела написать и отправить односложный ответ «Хорошо», как тут же на кого-то наткнулась. Девушка непроизвольно отшатнулась на несколько шагов, бубня извинения. Человек обернулся.       — Видно, это наша судьба — сталкиваться, — ничуть не злобно ответил светловолосый студент, в котором Алиса признала Диму Вишневского. И правда, судьба. Уже второй раз на неделе.       — Ха-ха, да... наверное, — неуверенно ответила Алиса, чтобы хоть что-то ответить. Дима, улыбавшийся и ранее, улыбнулся ещё шире. Кажется, девушка даже начала понимать, за что в него могли влюбляться поголовно все студентки университета.       — Прости за невнимательность в понедельник, — нарушил назревающее неловкое молчание юноша.       — А? Ой, да ничего! — ответила громче положенного Алиса и прикрыла рот рукой, потупив взгляд. — С кем не бывает.       — Надеюсь, к тебе не слишком приставали с вопросами?       — А должны были? — Алиса не знала, как закончить разговор. Каким бы приятным молодым человеком Дима ни являлся, но они стояли на середине лестницы, и от взглядов проходящих мимо студентов становилось не по себе, будто эти взгляды прожигали кожу даже сквозь одежду. Ответ на свой вопрос девушка прекрасно знала и прекрасно же понимала, что имел в виду Дима. Но вот что и как ответить на вопрос, Снежова не могла придумать.       — Ну, я просто знаю пару случаев, когда из-за подобного контакта со мной на девушку напали с вопросами. Прости, если это похоже на хвастовство, — добавил Дима.       «А он явно не из тех, кто игнорирует внимание к себе», — пронеслось в голове Алисы. Вслух же она сказала:       — И ты, зная об этой «опасности» для меня, — показала она кавычки пальцами, — всё равно завёл со мной разговор. В особо людном месте.       — Ха-ха, и правда, — выдохнул Вишневский, оглядываясь и запуская небрежным жестом пятерню в густые кудрявые волосы. Ну точно модель с обложки.       — Пока не стало хуже, пока-пока, — произнесла Алиса и, воспользовавшись ситуацией, обогнула Диму и быстро пошла вперёд.       Но далеко уйти она не успела, всего-то свернула на дорогу к остановке, а сзади уже послышались звуки бега и прыгающего по спине со всеми вещами внутри рюкзака. Юноша поравнялся с Алисой. Девушка решила не придавать этому значения. Во всяком случае, попыталась.       — Ты не как остальные, — сказал Дима. Поняв, что отвечать ему не собираются, он продолжил: — Зачастую при виде меня едва ли не в обморок падают. Некоторые. А другие строят из себя…       — Так почему ты ко мне привязался? — вышло грубо, за что Алисе стало слегка стыдно, но общество Вишневского начинало её нервировать. Может, не расскажи ей ранее Варя, а потом и Маргарита о личности этого студента и о его популярности, сейчас Алисе было бы куда комфортнее. — Тебе не говорили, что ты иногда звучишь немного, эм-м, эгоистично?       — Прошу прощения, — хохотнул Дима. Алиса таки удостоила его беглым взглядом. Улыбка у него всё же была красивой. — Просто… не знаю, как вывести тебя на разговор.       — Тогда, может, и пытаться не стоит?       Девушка наконец в открытую глянула снизу вверх на спутника. При желании он мог бы положить свою голову на её макушку. Наверное.       — А может, мне хочется с тобой поговорить?       — Странное желание, говорить с незнакомым человеком.       — Тогда давай познакомимся. Дмит…       — Дмитрий Вишневский, можешь не представляться.       — Теперь ты.       Пара встала перед пешеходным переходом в ожидании зелёного.       — А если не хочу?       — А почему не хочешь? — продолжил наседать Дмитрий. Алиса закатила глаза. До переключения светофора на зелёный оставалось семнадцать секунд. — Я тебе какое плохое зло сделал?       — Просто не хочу. Такое тоже бывает, не все будут кланяться тебе в ноги и падать в обморок. Раньше тебе никто не говорил «нет»?       — Раньше это девчонки мне проходу не давали. Даже те, кого я не видел, считай, никогда.       Загорелся зелёный, людская масса двинулась вперёд.       — И всё же, как тебя зовут?       Алиса пропустила этот вопрос мимо ушей. Она дошла до остановки и принялась ждать автобус, как и многие другие студенты. Вишневский встал рядом. Девушка огляделась, поймала новые взгляды некоторых смутно знакомых университетских лиц на себе и Диме и громко вздохнула. Чутьё подсказывало, что слухи даже не поползут, а побегут галопом по учреждению.       — Что я должен сделать, чтобы привлечь твоё внимание? — Алиса вновь закатила глаза и закусила нижнюю губу. А он упёртый. И зачем только к ней привязался? Странно, очень странно.       — Например, перестать привлекать моё внимание.       В это время подошёл автобус. Алиса запрыгнула в него в числе первых и наконец-то выдохнула: Дима за ней не пошёл. Заплатив за проезд, девушка встала у окна, облокотившись на поручни, и достала телефон. Первым, что она увидела, было сообщение от Вари со странным содержанием: «Я за порог — и у тебя личная жизнь бьёт ключом?» Алиса не медлила и написала в ответ вопрос, о чём это говорит подруга, после чего с немного спёртым дыханием открыла беседу их группы. Девушка уже точно могла предположить, к чему относился вопрос Анисимовой, и предположение это оказалось верным. В одном из сообщений переписки одногруппников красовалась достаточно чёткая фотография с телефона: она запечатлела идущих рядом Алису и Вишневского, смотревшего точно на неё, а не вперёд и не в сторону. Но если эта фотография была снята со спины, то другая уже изображала их двоих сбоку, стоящих рядом, со всё так же смотрящим на Алису юношей.       Беседа пестрила одними и теми же аватарками одногруппниц, известных своим желанием сплетничать и выведывать самые разные подробности личной жизни — из какой семьи человек, с кем встречается, в какие бары ходит и с кем. Многие за пять прошедших лет уже привыкли игнорировать болтовню ни о чём, иногда длинные переписки прерывались столкновением с другими участниками чата, просьба у которых была одна: «Идите сплетничать в личку!» В этот раз несколько десятков сообщений касались Алисы, а их смысл сводился к простому: «Снежова себе самый лакомый кусок сейчас отхватит!» Другие одногруппники уже подключились к обсуждению с просьбами не писать оскорбительные сообщения — возможно, это относилось к сообщению с напоминанием, как Алиса рассталась с Максимом Шашковым. «Ну он же не такой перспективный, как Вишневский!» — писала одна из сплетниц.       Алиса глубоко вдохнула и медленно выдохнула в который раз за этот день. Варя ещё не успела прочитать сообщение-ответ, поэтому Снежова дописала вслед уже отправленному: «Кажется, я поняла, о чём». Менее чем через минуту Варя написала: «Я жажду объяснений». Алиса не стала вдаваться в подробности их с Димой диалога и написала вкратце: она с ним столкнулась, он увязался за ней и пытался вывести её на поговорить, хвастаясь при этом, скорее неумышленно, своими достижениями в области женского внимания. Подруга на том конце тоже отметила странность в этом внезапном внимании, но предложила просто выдохнуть: возможно, Вишневский всего лишь ярый экстраверт, чувствующий себя при этом неловко из-за произошедшего на неделе инцидента.       Сима домой ещё не вернулась, встречать Алису вышел только Зевс. Он протяжно мяукнул, пока девушка разувалась, после чего вальяжно прошествовал на кухню к миске. Пока кот едва ли не чавкал куриными шейками, Алиса поставила еду в микроволновку и завалилась со стоном на диван, уронив сумку на пол рядом. Как только девушка прикрыла глаза, печь пищанием оповестила о разогретой гречке с куриными крылышками, но Алиса не вставала ещё с минуту. С пустой головой она опустошила тарелку, положила посуду, включая грязную кастрюлю из-под гречневой каши, в раковину и залила всё водой с мыслями помыть позже. Девушка вновь завалилась на диван, на этот раз достав телефон и поняв, что зарядки осталось четырнадцать процентов. Пришлось встать, чтобы пойти в комнату к зарядному и заодно убрать сумку. Но Алиса не успела поставить телефон заряжаться: он завибрировал, показывая на экране входящий звонок. Звонила Илона.       — Слушаю, — выдохнула Снежова, не предчувствуя чего-то хорошего. Предчувствия оправдались.       — Спарк, сейчас же отправляйся ко мне на квартиру. Я чувствую Тьму и, возможно, царевну.       — Спарк, как официально… — пробубнила Алиса в мобильник.       — Алиса, сейчас не до этого, перевоплощайся и семиспатируй сюда. Живо, — на том конце помолчали несколько мгновений и произнесли, когда девушка уже убрала телефон от уха, чтобы выключить связь: — Углы рубежника рисовать влево, помнишь?       Алисе пришлось переспросить, но Илона повторила замечание и прервала звонок первой. Девушка набрала воздуху побольше в лёгкие и, подняв взгляд к потолку, протяжно и громко выдохнула, издав сдавленный стон.       — Почему это происходит, почему я в этом задействована, господи, — протянула она, зная, что услышать её кроме Зевса никто не сможет. Захотелось быть вторым котом в этой квартире. Котом, который живёт себе в удовольствие и который не влезает случайно в странные авантюры наподобие той, в которую совершенно случайно впуталась обычная студентка из совершенно обычного сибирского города.       Но «босс сказала — выполняй», так что девушка сжала кулон в руке, приказав ему зачаровать её, после чего взяла самый мягкий карандаш, который нашла в шкафчике стола, и вышла на балкон со стороны родительской комнаты. Он был достаточно узким, и два человека тут бы развернулись с трудом, но сейчас его вообще не посещали, потому что похолодало, так что самым лучшим местом для рисования волшебного знака для Алисы представлялся именно балкон. Ко всему прочему, на не самом чистом деревянном покрытии карандаш будет менее заметен, чем в комнате на ламинате.       Знаковое построение получилось далеко не сразу, в первый раз грифель сломался и его пришлось точить повторно, сам знак в конце концов вышел немного кривым, но узнаваемым. Алисе оставалось лишь надеяться, что он сработает, желательно сработает как надо, и что её не убьют за задержку. «Квартира Илоны, гостиная», — подумала Алиса, встав в круг. Сердце часто стучало от страха, что не получится, от мыслей, что это, если задуматься, её первая волшебная вылазка с определённой целью и с риском по-настоящему пострадать, и немного всё-таки от предвкушения чего-то. К счастью, символ засветился, девушка оказалась за стеной из светящихся серебряных нитей, как это было дома у Илоны, она вновь ощутила лёгкость в теле и уже знакомую силу, тянущую вверх. Несколько мгновений — и Алиса даже не заметила, как гравитация уже поставила её ноги на паркет гостиной, где ожидали другие студентки-ведьмы во главе с наставницей. Девушка поняла, что даже не успела увидеть проход из звёзд и тумана, который видела, на самом деле, лишь единожды.       — О, вот и ты наконец-то, — произнесла Илона, а Белые Ведьмы встали с насиженных мест и подошли к появившейся. Илона же внезапно быстро поменяла мягкость в лице на суровость и похолодевшим тоном продолжила: — Ты задержалась, поэтому нам придётся прыгать из окна, как бы это странно ни звучало.       — Чего? — задохнулась Алиса. Коленки затряслись, и девушка кое-как удержала себя, чтобы не упасть, отказавшись от всего. В который раз.       — Объясните ей, — кинула Илона, проходя в спальню и полностью открывая окно, под которым далеко внизу жёлто-зелёной массой шелестели деревья.       Спальня была обставлена просто и не отличалась красочностью, да и Алиса мало что могла в сложившихся обстоятельствах отметить кроме небольших размеров комнаты, белой двуспальной кровати, чёрно-белого шкафа и серого рабочего стола. Никаких украшений или мелочи, за которую мог бы зацепиться взгляд, не было, да и выглядела комната скорее нежилой. Илона первой влезла на подоконник, после чего, помедлив пару секунд, прыгнула вперёд ногами. Сердце Алисы пропустило удар.       — Не дрожи ты так, — приобняла девушку за плечи Ярослава, она же Люкса. Слова не помогли снять напряжение.       — Она… прыгнула в окно! — громким возмущённым шёпотом вытолкнула из себя Снежова, наблюдая, как на подоконник полезла Дана.       — В том и штука, мы все это должны делать, поэтому слушай и запоминай, — встала перед напарницей Цветкова, не позволяя глядеть на окно сквозь себя. — Ты, должно быть, заметила наличие крылышек на нашей обуви. Так вот, именно они — наша лесенка вниз. Надо лишь прыгнуть и приказать талисманам что-то, связанное с полётом или прыжком. Лучше, если повторять в голове ещё до прыжка что-нибудь вроде «Лети». Поняла? Ничего сложного.       — Это не уменьшает того, что это страшно и выглядит, как самоубийство. А если увидят?       — Не увидят, Илона обещала. А теперь — пошёл! — приказала с задорной улыбкой Ярослава, будто бы это было не сложнее и не опаснее, чем сойти с одной ступеньки на другую.       «Мне бы такую веру в эту всю магию и в то, что мы выживем если не после сегодняшнего дня, то хотя бы после подобного безумия», — подумала Алиса и пошла на подкашивающихся ногах к окну, около которого стояла уже только Вера с наверняка примерно такими же мыслями.       — Ну, кто первый? — поинтересовалась Люкса, поводила взглядом по лицам обеих девушек и выдала: — Алиса, давай.       — Что? Я не…       — Я лидер, и поэтому моя команда тебе — прыгнуть. Или мне сыграть на чувстве совести, что мы и так задерживаемся? — У Ярославы, однако, неплохо получилось за долю секунды сменить выражение на серьёзное и дать понять: она не шутит и, наверное, вполне сможет при необходимости выпихнуть Алису в окно силой.       Пришлось довериться всему, что ей наговорила лидер, и залезть на подоконник. Тем более что она действительно задержала всех своими попытками нарисовать круг с символом. Алиса глубоко вдохнула и посмотрела вниз. Стало хуже. Вид с семнадцатого этажа красивый, но не тогда, когда тебе с него прыгать не по своей воле. Девушка сглотнула ком в горле и, не в силах успокоить бьющееся сердце, которое отдавало гулким стуком в голове, спрыгнула в никуда.       Ветер засвистел в ушах, а внутренности будто бы сменили местоположение и оказались выше положенного им места. По телу прошла дрожь, горячая волна прокатилась по позвоночнику, залилась под основание черепа, подняла волосы на затылке. Мысли спутались, хотелось не только думать матом обо всём, что уже успело произойти, но и кричать им. В эти миллисекунды Алиса понимала чётко и ясно, насколько у неё это получалось, две вещи: во-первых, она навряд ли выдавила из себя даже подобие звука, горло словно свело, сдавило металлической хваткой, во-вторых же, ей надо было думать о полёте и приказывать обуви, хотя очень хотелось думать о чём угодно и повторять про себя «Спаси и сохрани», какой бы далёкой от веры Алиса себя ни считала. «Держите меня, чёрт вас дери!» — кричали мысли Алисы вместо её рта. Девушка чувствовала, понимала, что земля неумолимо приближается, но не видела, насколько близок удар, из-за закрытых глаз. «Держите!!!»       Торможение, небольшая отдача вверх… и Алиса повисла вниз головой, ощутив лишь, как ноги, словно схваченные чем-то, задержались в воздухе. Девушка наконец открыла глаза, но скорее не от желания что-то видеть, а от желания узнать, что она всё ещё может видеть в принципе.       И Алиса увидела, что висела она так, вниз головой, на уровне шестого этажа, а под ней, ещё достаточно далеко внизу, на широкой дороге среди деревьев и облетевших кустов стояли наставница и Дана с Марго — Никс и Флёр. Только после этого Алиса посмотрела на свои ноги, которыми неуклюже перебирала в воздухе. Те небольшие крылышки у пяток, ранее казавшиеся лишними, увеличились и теперь делали мерные взмахи, неведомым образом удерживая ведьму в воздухе. В следующий миг Алиса поняла, что на месте она не остаётся, осторожно спускаясь. Правда, снижение выходило медленным, да и кровь к голове прилила так, что казалось, будто на шею повесили гирю. Алиса перебрала ногами в воздухе, затем подтянула ногу и сделала сильный мах, как если бы пыталась пнуть что-то не легче мяча. На удивление, это сработало, и девушка поменяла положение. Повторив этот незамысловатый трюк другой ногой, дальше Алиса помогла себе руками. Будучи уже между четвёртым и третьим этажами, Алиса мысленно приказала обуви ускориться. Крылья, видимо, послушались, и уже через несколько мгновений Алиса встала на землю. Крылья вернулись к прежнему виду.       Тут-то и пришла свинцовая тяжесть в ногах. Алиса почувствовала дрожь в коленках и, не удержавшись, упала. Её всю немного трясло. Нервные горячие волны продолжали кататься по спине. Кровь прилила к лицу и стучала в висках.       Она прыгнула из окна. Она действительно прыгнула из окна. Можно было бы радоваться, что осталась жива, но мысли перекрывались воспоминаниями о прыжке и падении.       Алиса помнила свой подростковый возраст. И помнила, что никогда не хотела сигать с крыш или пробовать другие методы лишения себя жизни. Сейчас она поняла: в будущем она точно пробовать или даже думать о таком всерьёз не будет. Во всяком случае, в это хотелось верить.       Она прыгнула из окна. Ради миссии, данной из другого мира. Вот тебе и девочки-волшебницы в реальности.       — Спарк, вставай уже, — услышала Алиса над собой голос Маргариты и подняла голову. Флёр стояла напротив и смотрела на ведьму искр сверху вниз. Из-за маски и тени нельзя было рассмотреть глаза Савельевой, но что-то подсказывало, что смотрела она на Алису если не с презрением, так с жалостью.       Пока Алиса поднималась, появилась Вера: она спустилась бесшумно и почти незримо, будто тень. Алиса лишь краем глаза увидела блеск колдовства, расходящийся в воздухе, как круги по воде. Алиса как раз подняла голову, когда увидела, с каким задором прыгает из окна Ярослава, после чего мгновенно пропадает, становится мутными очертаниями, всё равно что видением уставших глаз. Илона, как поняла Алиса, видела подопечных, и именно она была причиной невидимости. Женщина стояла напряжённая, и её устремлённый вверх взгляд опускался, видимо, вслед за ведьмой. Вскоре Ярослава оказалась вновь видимой, а Илона расслабилась и немедля двинулась по дороге в обход здания.       — А теперь нам надо как можно скорее найти источник той силы, которую я ощущаю, — говорила она кое-как поспевающим за ней ученицам, — и спасти не только царевну, если это она, но и окружающих, находящихся в опасной близости.

~~•••~~

      У Ирки Алесиной всё шло не так. Во всяком случае, так ей казалось. Сегодня ей в очередной раз сделали выговор в школе, которую она посещала лишь из-за мамаши, которой постоянно звонили и спрашивали, где её дочь. Как и раньше, выговаривали ей за форму, а точнее за её отсутствие. «Чего плохого в джинсах и толстовке?» — всегда задавалась вопросом Ира и почти никогда не ходила в школу «прилично». В какой-то момент, начиная класса этак с седьмого, учителя уже даже стали закрывать глаза на её внешний вид — устали от разговора со стенкой, замечания делали скорее по привычке, для соблюдения формальностей. Так случилось и в тот раз, когда Алесина пришла в школу в начале месяца с новой причёской: каре чёрных волос сменилось на выбритый левый висок и длинную чёлку до подбородка, окрашенную на конце красным.       Ирка вообще была экспериментатором по части внешности. Помимо причёски она совсем недавно ходила проколоть себе ухо в четырёх местах. Мочку она прокалывала под присмотром матери в десять лет, а вот согласилась бы мамка на новые дырки в ухе — большой вопрос. Удивительно скорее, что осуждения самих проколов в итоге не было, зато мамка вновь насела с просьбой хоть немного посвящать её в планы. Если бы не требование о родителях, Ира бы уже набила себе татуировку — но такое родительница уж точно не одобрит.       Помимо проблем со школой были ещё проблемы дома, связанные как раз с матерью. Виктория Алесина, работавшая логопедом в детском саду, постоянно строжилась. Недопонимания у матери с Ирой начались ещё около трёх лет назад, когда Ира входила в сложный период — на деле она в этот период вбежала с ноги, с грохотом вышибая двери. Усугубляло и без того натянутые отношения такое обстоятельство как мамин новый брак. Ира не знала отца, о котором в семье отзывались настолько нелестно, насколько возможно, а пять лет назад Виктория представила одиннадцатилетней дочери Степана Головина. Степан и Виктория встречались до этого на протяжении года, Ира уже видала этого мужчину, но до этого не знала имени. А тут ей сообщили о скорой свадьбе, после которой незнакомый Степан должен был стать её отчимом.       Степана Ира не считала плохим человеком. Он работал инструктором физкультуры в том же детском саду, что и Виктория, определённо не был против детей — но вот подросток Ира оказалась против него. Воедино сложились появление в их с матерью жизни чужого человека, переезд к Степану, переход в новую школу — и вот уже Ира ругается с отчимом и матерью почём зря, связывается с плохой компанией и начинает курить. Разумеется, всё происходило немного медленнее, и первые месяца два после свадьбы Ира даже пыталась общаться со Степаном нормально. Вот только в новом классе Ирка не особо прижилась, а первыми под своё крыло её взяли одноклассники из «банды». Подспудное желание не быть белой вороной, желание не оказаться в числе тех, кому смеются вслед, сделали своё дело. В двенадцать Ира немного начала общаться с одноклассницей Леной Жигаловой — та занималась танцами и частенько носила с собой выпечку от родителей. Иру она тоже угощала, однако между крутыми друзьями и Леной с булочками Ира выбрала быть крутой.       Ирка стала слишком часто не появляться дома, гуляя с друзьями до вечера, и если сначала Ира сообщала матери о том, куда идёт и когда вернётся домой, то через полгода начались ссоры на почве того, что Виктория волновалась, а Ира пыталась доказать свою взрослость. Через ещё некоторое время Ирина без ведома старших подстриглась, лишившись своей косы до талии и заполучив ровное каре чуть выше плеч. Но это было мелочью на фоне остального… Ирина съехала по учёбе из-за лени и гулянок с компанией, постепенно наплевала на форму, начала сбегать из дома и писать матери о том, у кого она, лишь затем, чтобы мамка не ставила на уши полицию. Отношения с отчимом испортились. Для Ирки он казался теперь самым лишним и ненужным в их, по крайней мере в её, жизни человеком. Особенно Иру стали бесить его сувениры в виде сов, которыми полнились полки родительской комнаты.       Это был тихий двор в нескольких домах от школы с одной стороны и от её собственного дома с другой. Обычно здесь они собирались с бандой послушать музыку — преимущественно ту, которая Ире не нравилась, но она почти никогда об этом даже не заикалась — и покурить. Сейчас же Ира была одна. Сегодня она умудрилась поссориться с некоторыми своими друзьями из-за какой-то чертовщины. Кажется, они хотели пойти классно провести время у какого-то их более старшего знакомого. Однако что-то Ирине в этом всём не понравилось. Её зазывали, говорили: «Будет весело! Оторвёмся, как взрослые, ты же хочешь этого?» Но, наверное, вопросы её друга-десятиклассника, с которым она даже была в каких-никаких отношениях, заставили её отказаться. Вопросы эти были… какие-то странные. Может, Алесина сама себя накрутила и он не имел в виду ничего «такого», но ей казалось, что на этой тусовке с ней из-за него могло произойти что-то хоть и взрослое, но нежелательное. Предложение выглядело опасным, и как бы Ирка ни хотела казаться взрослой, чутьё звенело в огромные колокола, предупреждая об опасности.       Ирка вынула из кармана чёрной кожаной куртки пачку сигарет, достала одну, оставив к коробочке ещё четыре, и закурила от подаренной ей её «кавалером» зажигалки. Курить Ира начала в четырнадцать, с подачи опять-таки своих друзей. Сначала ей не нравилось, но потом… Потом горький привкус стал приятным и ей понравилось выдыхать этот белый ярко-пахнущий дым. Алесина не считала себя чересчур зависимой, но понимала, что бросить будет трудно.       Сейчас, когда рядом не было никого из её банды, мысли оказались заняты размышлениями о том, как она докатилась до жизни такой от вполне себе приличной хорошистки до нарушительницы. С одной стороны было подчинение правилам и, скорее всего, принижение её как маленькой, с другой — свобода и… взрослость ли?       Ира закашлялась, забыв о сигарете.       — Юная девушка полна сомнений? — Ира повернула голову вправо, на голос. Там стояла женщина в чёрном блестящем пальто. Вьющиеся волосы густой чёрной копной ложились на плечи. Руки незнакомка держала в карманах.       Алесина проигнорировала вопрос и вновь затянулась.       — Я к тебе обращаюсь, — женщина оказалась настойчивой. Ирине это не нравилось, её выводили из себя особо настойчивые люди, которые лезут не в своё дело, особенно когда Ирке хочется побыть одной.       — И что? — выдохнула дым девушка.       — Неразговорчива, закрыта, манеры на нуле… — начала перечислять дамочка, пока Алесина переводила на неё взгляд. — Но сколько темноты исходит из твоей души…       — Чо? — Алесина даже забыла вновь затянуться. Дамочка гадалка, что ли?       Ирина выпустила воздух через полузакрытый рот, развернулась и пошла в сторону дома.       — Ты не можешь просто так уйти, — услышала она вслед. И вновь ничего не ответила. Как будто какая-то сумасшедшая имеет право её останавливать.       Но тут по земле с обеих сторон от Ирины быстро проскользил чёрный дым, в мгновение оказавшись перед ней и преградив дорогу высокой стеной. Алесина отшатнулась, сердце часто забилось. «Что за..?» — пронеслось в её голове, но мысль не была окончена, потому что Ирка обернулась и увидела картину, завораживающую и пугающую: женщина стояла, расставив руки в стороны, каждый её палец заканчивался длинным когтем, чёрные волосы развевались в разные стороны, хотя ветра как такового во дворе не было, а от пальто тянулся тот самый чёрный дым. Ира оказалась окружена чернотой.       — К-кто вы? — выдохнула она, выронив сигарету. В этом круге из дыма девушка чувствовала странный, ранее не испытываемый страх. Ей стало холодно. С каждым мгновением становилось всё страшнее. Глаза слипались.       — Не думаю, что тебе обязательно это знать, — голос дамы звучал словно бы не через её рот, а из груди. Ирина не смогла сопротивляться странной силе и без сознания упала на асфальт.       Женщина-Тьма собрала дым обратно в плащ и подошла к жертве, возможной царевне. Но не успела она склониться к девочке, как ощутила другую силу. В тот же миг справа вылетели лозы, заставив Тьму отшатнуться, и эти лозы резко, но осторожно, взяв тело Ирины, вернулись назад. Тьма обернулась.       Позади стояло пять человек, пять девушек в странной одежде. Одна из них повелевала теми самыми лозами, уложившими Ирину у ближайшего с их стороны дерева.       — Ты её не получишь, — с холодной уверенностью произнесла другая девица, в ало-золотом костюме. Самая опасная для Тьмы.       — Не вам это решать, — холодно ответила Тьма и нанесла удар.       Мгновение — и чёрный край плаща-дымки почти достал нарушительниц, но в тот же миг не-женщина взвыла, отдёргивая одежду назад. Ведьма в алом держала перед собой прозрачный золотой щит.       В сокрытии истинной силы смысла больше не было. Женщина, в последний раз улыбнувшись своими человеческими губами на бледном ещё красивом лице, развоплотилась в чёрное вязкое вещество, подобное грязи, и ринулась на девушек с разных сторон. Девицы кинулись врассыпную, увернувшись от тёмных вязких щупалец. Ирина находилась под защитой купола из Света, через который Тьма не могла прорваться. В миг замешательства один из отростков чёрного месива оказался заморожен, в то время как другой — плотно опутан лозами и листьями. Самих ведьм Тьма не видела, но чувствовала.       — Э-эй! — Почти под носом оказалась одна из них, беловолосая. От неё не исходило опасности. Тьма в порыве злости полетела почти всем своим веществом в сторону этой нахальной слабачки.       Однако, оказавшись почти вплотную к жертве, Тьма зашипела и отхлынула назад: ведьма держала руки вытянутыми перед собой, и с её ладоней летели самые обычные искры. Мгла отряхнулась и в этот раз повторила разделение на щупальца, считая, что ведьма не сможет дать отпор противнику, окружающему со всех сторон. Она же столь слаба! Чёрная блестящая киселеподобная жижа полетела к противнице, но та, со страху упав на колени и коротко громко вскрикнув, хлопнула ладонями над головой. Вокруг неё фонтаном брызнули искры, разлетевшись во все стороны. Тьма шипела, дёргаясь и исчезая от прикосновения искр, но кружила над жертвой. А та продолжала хлопать, когда искры готовы были пропасть.       Тут Тьма ощутила всплеск другой, более опасной магии, но не успела даже заметить её источник. Свет нанёс свой удар, заставив Тьму зашипеть громче прежнего и растаять.       — Молодец, А… Спарк! — крикнула Ярослава-Люкса, спускаясь на крыльях обуви вниз.       Алиса не ответила. Она, как это было чуть ранее, оперлась на землю не только коленями, но ещё и руками и пыталась теперь привести в порядок дыхание. Она сейчас чуть было не стала жертвой Тьмы — опять! Но у неё… что-то даже получилось? Невероятно! А ещё страшно и выматывающе. Эти дурацкие искры, хоть и спасшие ей жизнь, будто бы забрали все её силы. Или же это просто сказалось потрясение…       — Вы все молодцы, — произнесла Илона, выходя из-за дерева. Её слегка качало. Алиса догадалась, что это снова из-за её магической поддержки отряда и из-за защитного купола вокруг школьницы-жертвы. Илона как раз подходила к ней.       Ведьмы собрались вокруг наставницы и незнакомой девочки. Женщина держала правую руку над её грудью.       Девчонка выглядела как типичная пацанка. На царевну она не тянула, если так посмотреть. Хотя, если Алиса правильно помнила, эту наследницу забрали ещё младенцем, а потом её судьба неизвестна, если никто даже не знал до сих пор, с кем девочка покинула Правь. Может быть, царевна вполне могла вырасти не в той семье или связаться не с теми, вот и…       — Не она, — подвела итог Илона.       — Что? — переспросила почти писком Маргарита.       — Но почему Тьма… тогда... — замямлила Ярослава.       — Такое тоже может быть. Возможно, она потомок кого-то из переселенцев, а слабые остатки магической силы были чем-то пробуждены. Страхом, переживаниями, злостью, чем угодно. Тьма же вышла на её след, — объяснила Илона.       — Переселенцы? Те самые, о которых вы упоминали? — пробормотала Вера, но тут девочка вдруг зашевелилась.       — Нам пора, — произнесла Илона, но Ярослава остановила её вопросом:       — А можно ли сделать что-то, чтобы она… Тьму не притягивала?       Илона встала, пустыми глазами посмотрела на приходящую в сознание и потирающую голову жертву, и ответила:       — Можешь попробовать её очистить. Ты владеешь Светом, поэтому, думаю, этот маленький чёрный комок плохих чувств вытравить сможешь.       — Что происходит? — подала голос девчонка, оглядывая окруживших её странных личностей. — Вы кто? Что за маскарад?       Ярослава посмотрела на девочку, перевела взгляд на наставницу, потом снова оглядела девочку, с ног до головы одетую в чёрное.       — Кто была эта дамочка с плащом, который... — школьница показала волны руками.       — Что надо делать? — спросила ведьма Света и огня.       — Возьми её за плечи и направь Свет внутрь.       — Эй! — крикнула жертва Тьмы, вскакивая. — Я с пустым местом разго…       Ярослава взяла школьницу за плечи и закрыла глаза. Прошло около минуты, все стояли в молчании, ожидая, когда Люкса закончит. У неё явно что-то получалось, потому что девочка тоже стояла с закрытыми глазами и почти не шевелилась. И вот глава отряда убрала руки, отошла на шаг и оступилась. Дана и Маргарита, стоя рядом, поддержали девушку. Школьница же вышла из полусна. Алиса могла поклясться, что в этом пробуждённом лице присутствовало что-то вроде одухотворения, а глаза будто бы светились.       — Что вы сделали? — спросила девочка непослушным языком, будто взаправду только что проснулась. — Мне… так легко, — и на лице её появилась немного кривая глуповатая улыбка.       — Нам пора идти, а тебе — забыть о произошедшем, — сказала вновь подошедшая Илона и коснулась лба девчонки. Та снова закрыла глаза. — Она сейчас забудет о Тьме и о вас, так что скройтесь быстрее. Все свободны.       …Когда Ирина очнулась, то первой её мыслью была: «Я что-то забыла. Что-то же сейчас случилось, да?». Ещё Ира забыла, как докурила сигарету. Будто уснула стоя. Кстати о сигаретах… Что-то внутри говорило всё же бросить это дело, скреблось коготками и ныло. Это что-то нашёптывало: «Пора немного переставить приоритеты». Странно ощущавшая себя Ирка достала уже и так почти законченную пачку сигарет. От мысли о них стало противно. Вроде хотелось взять ещё одну, но что-то мешало… Такого никогда не было. И такой лёгкости никогда не ощущалось. Или же Алесина просто забыла, как жить с лёгкостью в теле и на душе? Полная неясных ей чувств Ира глубоко вдохнула и покружилась вокруг себя несколько раз, будто ей было шесть, а не шестнадцать, после чего с капелькой сожаления бросила коробку в ближайшую урну.       Во внутреннем кармане куртки завибрировал телефон. Звонила мама.       — Ира, где ты?       — Я во дворах неподалёку, — честно ответила Ирина. Как странно, её не раздражало, что мать ей позвонила. А должно ли было её это раздражать?       — Как скоро будешь? Или ты снова…       — Нет, мам, сегодня я хочу побыть дома.       С той стороны повисла тишина, после чего Виктория вновь заговорила.       — Это… необычно для тебя.       — Знаю, — буркнула Ира и тут же продолжила: — Иногда можно позависать и со старшими. И заодно, кажется, мне надо извиниться перед Степаном.       На другом конце мать, видимо, схватилась за сердце.       — Ир, ты… ты как, ты хорошо себя чувствуешь? Всё в порядке?       Ира помолчала.       — Не поверишь, но всё просто отлично! Я скоро буду, люблю! — И Ира отключилась.       «Тьфу ты, что за нежность?» — задала себе вопрос Ирина мгновением позже. Ещё через мгновение она подумала, что этой нежности в их отношениях давно не доставало. Это не подходило её образу нарушительницы. Сейчас же… Сейчас казалось, что пора действительно менять свою жизнь хотя бы сменой отношения к людскому обществу и к учёбе. Пытаясь быть честной с собой, Ира продолжала думать о своей жизни, идя домой медленным шагом: её банда ей постепенно уже успела поднадоесть с тупыми шутками, но девочке хотелось быть её частью ради крутости. Интересно, хватит ли ей нагулянной за всё это время смелости, чтобы послать их всех куда подальше с их гулянками, сопровождающимися из раза в раз спиртовой вонью?       Все эти странные мысли, переосмысление своей жизни взялись из ниоткуда. Это Ира понимала лишь маленьким кусочком сознания. Ей было странно. Но вместе с этим Ирина Алесина ещё отчётливее понимала: с этого момента многое она изменит в лучшую сторону.

~~•••~~

      Алиса поняла три вещи — две незадолго до того, как все начали расходиться, а третью лишь стоя у дверей собственного дома: при семиспатии она не взяла ни верхней одежды, ни денег, ни ключей. Одна проблема была решена Илоной. А ключи — нет.       Сразу после спасения и «очищения» незнакомой школьницы-жертвы Илона с подопечными, уже успевшими обратиться в свою обычную одежду, дошла до того места, куда немногим ранее все они спрыгивали из её квартиры. Алиса продолжала оставаться в одеянии ведьмы, потому что сразу после обратного превращения осознала, что одета не по погоде. А ещё она не знала, как вернётся домой или же как долго ей придётся идти в волшебной одежде.       — Все молодцы, — повторила Илона, — хорошо придумано было сделать вас невидимыми, — при этом женщина глянула на устроившую это Веру, отчего девушка засмущалась и потупила взгляд, — и отвлечь Тьму.       Алиса пыталась не встречаться взглядом ни с кем из отряда. Её использовали, как наживку! Хотя, это был разумный ход с тем учётом, что ни на что, кроме привлечения внимания, она не способна. Но всё равно было обидно. И ещё более — страшно. Стало страшно ещё когда Ярослава по аппаратуре передавала всем членам отряда план, и до сих пор этот страх не ушёл. Снежову немного потряхивало.       — Можем расходиться, но не расслабляемся. И чтобы все были на связи. Алиса, — добавила Илона Глебовна, когда ведьмы начали прощаться и уходить по домам, — можно тебя на пару слов?       Алиса вздохнула и просто осталась на месте. Когда же все отошли на расстояние, с которого, как подумалось Илоне, никто не будет ничего слышать, женщина сказала:       — Ты хорошо справилась. Мне даже почти не пришлось давать тебе магическую поддержку, — улыбнулась женщина. Эту улыбку можно было назвать по-матерински светлой и нежной, весьма подбадривающей, даже если Алиса не сделала ничего особенного. Алиса на несколько секунд зависла, уставившись на небольшую родинку с правой стороны подбородка. — Надо было, видимо, с самого начала обучать тебя встряской и напряжением.       — Встряской и напряжением? — ошарашенно выдохнула Алиса. Край губ скривился в нервную улыбку. — Да я… я, кажется, в нём живу с момента, как согласилась быть с вами всеми заодно. — Брови Илоны вопросительно подскочили, сложив открытый лоб в несколько аккуратных морщинок. — Я не знаю, что это было там, когда я находилась под ударами этой жижи, но уверенно скажу: мне не нравится! Если так будет каждый раз, я… я… я не знаю, я, наверное, всё-таки наплюю на собственную память и откажусь от должности спасительницы.       — Но что-то же тебе мешает это сделать прямо сейчас? — Илона продолжала улыбаться, но в этот раз чуть более насмешливо.       — Страх потерять память.       — Так любишь всё помнить? — Женщина, видимо, решила напоследок поиздеваться. — Может, тебя уже просто захватила вся эта история с другими мирами? Может, ты хочешь почувствовать себя кем-то очень важным?       — Я придерживаюсь того, что собственную память я люблю больше, — отстаивала свою точку зрения Алиса.       Наставница вздохнула. Нервно потопала носком по земле. Затем продолжила разговор:       — И всё же тебе есть, куда расти. Может, искры и не такая уж боевая магия, но кто знает… Огонь рождается из искры.       — Не всегда. И одна огненная у нас уже есть, — фыркнула Алиса.       — Ладно, думай, как хочешь, но просто держи в своей любимой памяти, что ты не пустышка, как сама считаешь, — и прежде, чем Алиса ответила бы что-то про пустышку, Илона перевела разговор: — Почему всё ещё... в этом?       — Я превращалась не в куртке. А ещё у меня нет денег, чтобы уехать, а семиспатировать я боюсь, потому что, скорее всего, дома уже кто-то есть.       — Ах, вот в чём дело… — Илона задумалась, приложив руку к подбородку. — В таком случае, скажу маленькую тайну про вашу одежду: попроси талисман изменить твой облик так, как тебе хочется, а дома просто сними чары. А деньги я тебе дам, — Илона незамедлительно полезла за кошельком в карман лёгкого короткого пальто.       Алиса закрыла глаза и последовала совету, приказав одежде ведьмы стать джинсами и курткой, которая, как она помнила, висела под её собственным пальто, в котором она была сегодня днём. Открыв глаза, девушка обнаружила себя одетой в желаемое, а волосы, про которые она и думать забыла, с белого сменились на привычные каштановые, судя по спущенной на глаза чёлке. Наставница, оглядевшая девушку, со словами «Не дурно» протянула нужную сумму на проезд. После этого они распрощались, и Алиса освободила мозг от глобальных проблем, задумавшись о простых вещах. Вплоть до возвращения домой.       Пришлось пользоваться домофоном. Открывала Таня, скорее всего просто бывшая в тот момент на кухне. Поднимаясь по лестнице на свой родной четвёртый этаж, Алиса успела придумать отмазку про прогулку с Варей, а в забытых ключах обвинить дырявую память. «На тебя не похоже», — сказала чуть позже мачеха, услышав такой ответ. Пока она не видела, Алиса «разделась», попросив кулон убрать превращение. Тот послушался мгновенно.       Вечер вышел спокойным, хотя сейчас для Алисы любые будни были спокойными, если не связывались с магией. Все рассказывали что-то друг другу — взрослые про работу, а Сима болтала о школьных новостях и скором родительском собрании. Отец, Валентин Снежов, шутил; Татьяна с весёлой искрой глядела на то, как он старается; Алиса молчала, отмахиваясь вполне взаправдашней усталостью. Усталость эта навалилась внезапно, стоило девушке сесть. Хотелось спать. Спать подольше. Дольше, чем обычно. Видимо, сказывалась вторая жизнь, которую Снежова теперь жила и которую слишком сильно хотела помнить.