Прохладная любовь

“Но только вместе вы не будете. Не для тебя.”

“Ты же волк одиночка. Тебе никто не нужен.”

г. Москва Мысли поглотили его, унося в неизвестность. Луна вышла из-под хмурых облаков, светя, словно в самую сердцевину его. Гнилое сердце. Сколько он так простоял — одному Богу известно, и даже не мужчине, ведь из мрачных мыслей вывел его уже голос сонной тетушки, которая спустилась вниз, в недоумении обнаружив своего — “мрачнее тучи” — племянника. – Пельмяш? — удивилась Клава, на ходу зевая. — Ты чего здесь один? У тебя, вообще-то, сегодня самый счастливый день, если мне не изменяет память! — радостно воскликнула женщина и прошла на кухню. Он сжал кулаки в карманах сильнее. Зажмурил глаза, борясь с желанием перевернуть все в этом чертовски холодном особняке. Она была счастлива сегодня. И надела то самое роскошное кольцо, тем самым обозначив, что полностью ему доверяет. Навсегда отдает ему свое сердце. И только он вправе распоряжаться им и охранять его. А у него и не было сомнений, что она откажет, ведь это же он, Левандовский. – И чё это так пусто на кухне? — допив стакан с холодной лимонной водой, спросила женщина. — Где моя родственница, а? Или я нарушила романти́к? — закидывала Клава мужчину вопросами, все еще не до конца просыпаясь и не понимая сложившейся ситуации.  – Она уехала, Клава. — проговорил Евгений, тем самым отвечая на все вопросы тетки. – Чего? — Клава устало потерла глаза, окончательно просыпаясь, и подошла ближе к мужчине. — Это как? Женя, ничего не ответив, опустил голову вниз и глубоко вздохнул. Сказать было нечего, ведь сам он находился на грани шока и принятия ситуации, ведь сейчас его волновало не то, как Лена об это узнала, а как он мог просто-напросто об этом забыть. Он не пытался найти оправдания, ведь его не было. И то, что был этот, если можно еще так назвать, “брак” давным-давно, и то, что не заглядывал он в этот несчастный паспорт пару лет, а может, больше. – Что случилось, Жень? — тормошила его Клава, пытаясь “выдавить” хоть какую-то информацию. – Она отказала мне, потому что… – В смысле “отказала”? — не удержалась женщина и новым потоком своего словарного запаса продолжила. — Да она сегодня утром хвасталась мне, что ты предложение сделал. Мы вон отмечали потом. Нет, я, конечно, могу иногда что-то попутать, но… — Она уехала, потому что я женат! — не выдержал Евгений и устремил свой полный горя взгляд на тетку.  Спустя время, когда мужчина вкратце поведал тетке, что его, так называемый, “фиктивный брак” оказался для его любимой женщины вовсе настоящим, он усталым взглядом наблюдал, как она гневно считала ногами помещение, размахивая руками. – Как? Нет, ты объясни мне, как ты мог забыть про это? У тебя ранняя амнезия или что? А если бы это всплыло в ЗАГСе, на росписи? Женщина, все еще находясь под действием случившихся событий, не могла успокоиться, а лишь снова и снова отчитывала своего племянника и маячила перед его глазами открытым паспортом в правой руке. Вдруг она резко остановилась, устремив свой взгляд на мужчину и разочарованно вздохнула.  – Что делать будешь? — присела рядом. – Не знаю, Клава, не знаю. — проговорил Евгений и провел по лицу внутренней стороной ладони, убирая невидимую усталость. Мужчина поднялся с кожаного дивана. — Оставь меня пока. — безэмоционально сказал он и отправился прочь наверх по лестнице, оставляя задумчивую тетку наедине с собой. Он поднялся на второй этаж, медленно, — словно боялся чего-то, — идя по пустому длинному коридору, который еще некоторое время назад был засыпан разного цвета лепестками роз. Остановился Евгений на пороге спальни и пустым взглядом осмотрелся. Ни единой вещи, ни одного намека, что в этом доме еще сегодня проживала женщина. И правильно, что сбежала, ведь он не заслуживал ее любви. Она была, как вода для него: чиста и прозрачна, а он был, как болото — мутное и таинственное, ведь только тот, кто там, мог знать, что происходит. И он поначалу не осознавал себя виноватым в том, что опять и опять “ кидал” ее с их несостоявшихся свиданий, предпочтя компанию бывшей любовницы и работу. И только “под конец” их отношений он понял, что чертовски опоздал. Опоздал со всеми признаниями, оправданиями, клятвами в любви. Слишком поздно, чтобы что-то менять. И сейчас она его уже не простит. Не пустит снова в свое изможденное сердце.

г. Тетюшев, Орловская область

Ранний приезд дочери взбудоражил всех в квартире, однако позже осчастливил. И на мгновение женщины забыли обо всех несчастьях, свалившиеся “как снег на голову”. Они моментально забыли про свою глупую ссору, которая на данный момент казалась настолько мелкой, что это не стоит того. И уже чуть позже, сидя за кухонным столом, поглядывали друг на друга из-под глаз. Никто не решался заговорить, не хотел. А оно словно не надо было. И так было все понятно. Каждая была погружена в собственные мысли и не хотела оттуда выходить. Поэтому приняв решение дальше отдыхать, — спать было уже бессмысленно, — женщины разошлись по своим комнатам, пообещав самим себе потом поговорить. Елена так и не смогла расслабиться, не понимая, что больше ей это не дает сделать — непрекращающаяся тошнота или горькие мысли. Да, последнее время малыш чутко отзывался на каждую тревогу матери, высказывая свое недовольство в очередном головокружении или тошноте. Женщина попыталась найти удобную позу и продолжила раздумывать. Находясь в непонимании, что происходило в ее жизни все эти два месяца, она задавалась вопросом: а было ли это по-настоящему? Было ли хоть что-то искреннее в его словах, намерениях, обещаниях, словах. Ведь по итогу узнала правду она уже в конце, сама. Он, наверное, и не собирался ничего признавать, рассказывать. Но ведь она видела искренность в его глазах, нежность. Она думала, что такие чувства невозможно скрыть. Хотя, если уж он так нагло лгал ей про всех своих любовниц, можно запросто поверить, что он хороший актер. Тогда зачем ему это надо? Из-за ребенка? Все равно глупо, ведь тогда не позвал бы к себе жить. Пожалел? А предложение? Ведь сделал неожиданно, спонтанно, значит, планировал. Вопросы потоком скатывались на ее голову, путая. Сейчас она ничего не понимает, ведь теперь ей нужно думать о том, как именно она будет жить дальше. Она должна быть сильной, ведь есть ради кого стараться и бороться. За всеми этими мыслями она не сразу услышала негромкий стук в дверь, а после и кудрявую головку, смущенно выглядывающую в проем двери. – Мам, ты спишь? – Леська? — Елена, вздрогнув головой, повернулась. — Проходи. – Ты как себя чувствуешь, мам? — Олеся, присев на край кровати, встревоженно посмотрела на мать. – Все в порядке, Лесь. — женщина попыталась говорить уверенно, проглотив очередной комок в горле.  – Мам, – девушка виновато опустила голову вниз, — прости меня еще раз за все, я так перед тобой виновата! — глаза ее наполнились слезами. — Я была так несправедлива к тебе, думала, что ты специально все делаешь, чтобы я не общалась с отцом, а ты вообще была не при чем. — тараторила она, уже полностью захлебнувшись в слезах, и Елена, притянув ее к себе за руки, крепко обняла. – Моя девочка любимая! — женщина тоже не выдержала, и из ее глаз постепенно начали скатываться соленые капли. Они плакали и радовались одновременно тому, что теперь вместе, все прояснилось, между ними нет никаких недомолвок и секретов. Ведь Елена хотела лишь только огородить дочь от неприятностей, которые мог причинить ей биологический отец. – Мам, а чего ты приехала одна? — спустя некоторое время спросила Леся. Ей было не очень удобно задавать такой вопрос, но она переживала за мать, ведь ее настроение и вид явно говорили о чем-то нехорошем. — Где дядя Женя? – Я ушла от него, Лесь. — после недолгого молчания ответила женщина. Все равно рано или поздно ей пришлось бы сказать. — Больше не могу там находиться. Дочь поняла, что мама на эту тему распространяться не очень желает, поэтому вопросов больше не задавала. Ведь действительно, находиться она там больше не хотела, потому что вечная скрытность и ложь, которая для мужчины стала “жизнью” — не подходят под ее размеренную, спокойную. И ответа на вопрос "Что будет дальше?", — никто не знал.