Посредник

      Встреча была морально тяжёлой. Я впервые выступал посредником между людьми, которые носили оружие при себе как часть повседневного гардероба. Ладони от страха нещадно потели, и я катал между мини скомканную в шарик салфетку.       «Дай бог, это нигде не всплывёт, иначе Маркус меня закопает».       До событий позапрошлой недели моя работа не имела ничего общего ни с оружием, ни с какими-то нелегальными сделками. Я занимался поиском аутсорс-подрядчиков и надёжных свободных специалистов для крупных компаний. Также вёл подбор отдельного персонала для разных масштабных мероприятий, будь то концерт или бизнес-конференция. Меня знали как «белого» профессионала — человека, хорошо знакомого с авторитетами, но из принципа не ведущего с ними никаких дел даже за большие деньги. Те же авторитеты спокойно признавали мою позицию, но говорили, что рано или поздно я всё равно к ним приду. Кто бы ещё подсказал тогда, что они не шутят…       Мы заняли большой квадратный стол в дальнем углу ночного бара «Gentleman». По левую руку от меня на тёмно-красном диване в форме буквы «П» развалился Маршал — высокий жилистый сутенёр. Его коричневая кожаная куртка лежала на спинке, чёрные по-дизайнерски вытертые джинсы перекликались узором светлых пятен с мягкими полосами цвета «латте» на белой рубашке, похожими на мазки акварельной кисти. В лучах прожекторов сверкали серебром наполовину седые волосы. Мужчина пристально смотрел то на меня, то на моего проверенного исполнителя, которого я знал не первый год, и если бы собеседники не закрывали мне выход из-за стола, я бы не смог сосредоточиться. А так у меня не было путей к отступлению. Вообще.       Миша расположился по правую сторону; он поставил руки локтями на стол, опёрся подбородком на сомкнутые «башней» пальцы и за полтора часа ни разу этой позы не поменял. На его спортивном теле строгая офисная рубашка и простые синие джинсы сидели впритык, а серое классическое пальто лежало рядом на диване. Пятками белых кроссовок Миша отбивал какой-то медленный ритм, и я откровенно завидовал его невозмутимости, потому что встреча меня уже изрядно вымотала.       — Хорошо, давай сюда свои бумажки, — проговорил, наконец, Маршал, и я про себя с облегчением выдохнул. Мужчина бегло прочитал стандартные положения трёхстороннего договора и на последней странице нарисовал длинный размашистый автограф. Следом расписался Миша, и точку в переговорах поставила моя быстрая сдержанная подпись.       — Надеюсь, ты понимаешь, что, если что-то пойдёт не так, вся ответственность будет на тебе? — сощурился Маршал, и я согласно кивнул.       — Разумеется. Мой исполнитель — мои проблемы.       Сутенёр довольно улыбнулся, пожал нам руки на прощание и бросил танцовщицам толстую пачку денег на подиум. Она в полёте разлетелась по всему зеркально-чёрному глянцевому полу, и та девочка, что продолжала кружиться на пилоне, часть купюр изящно ребром ладони сдвинула ближе к себе.

***

      — Ты как? — обеспокоенно спросил Миша, когда мы сели в его серебристый «Land Cruiser». Я захлопнул дверь и абсолютно без сил привалился головой к холодному боковому стеклу.       — Дерьмово…       Меня мутило и мелко трясло. Не было толку ни от размеренного глубокого дыхания, ни от свежего воздуха, дувшего потоками через щёлку приоткрытого окна; за нарушенные пропорции водки в «голубой лагуне» бармену стоило оторвать руки, потому что эффект получился обратным — я вместо релакса чуть не потерял над собой контроль и не сорвал важную сделку. А теперь ещё понял, что надо было идти не к машине, а в уборную, и рывком распахнул дверь.       — Макс… Боже, — только и протянул Миша, когда меня вывернуло наизнанку. По асфальту растеклась безобразная грязно-синяя жижа, и Миша ухватил меня за шиворот, чтобы я не вывалился в благородном порыве не заляпать ему внедорожник.       — Прости…       — Да забей, — отмахнулся мужчина, дал мне пачку бумажных платочков, и я вытер ими лицо. — Ты реально профи, дружище. На твоём месте я бы ещё и обосрался в придачу.       — Так я обосрался, Миш. Ту конференцию в «Атлантике» испортил мой человек, и двадцать мультов убытка Матвеев повесил на меня.       Друг оставил это без комментариев, сердито поджал губы и выехал с парковки на широкий проспект. Историю первого колоссального провала я сам рассказал ему тем же вечером, потому что заказчик не стал её выносить за порог и предавать моё имя позору вселенского масштаба. С другой стороны сделал так, чтобы горечь последствий хорошенько отравила мне жизнь.

***

      — Это крах репутации, понимаешь? — спросил Матвеев холодно и жёстко. Бодрые ребята из его охраны только что отпинали меня, затолкали в «Мерседес» V-класса и посадили напротив заказчика. — Я несколько месяцев прогибался и шёл на уступки, собирал нужных людей, а в итоге что? — Мужчина сделал выразительную паузу, глядя мне в глаза. — А в итоге, Макс, твоя гнида лишила меня перспективных контрактов, и я влетел на бешеные убытки.       — Его личные планы меня не касаются, — ответил я, с трудом шевеля разбитыми губами. — Про подставу я сам узнал уже по факту.       — А вот это уже не моя забота. Мы оба отлично знаем, что профессионалы тоже иногда ошибаются, поэтому давай так: я не рушу твою карьеру, а ты компенсируешь мне ущерб. Идёт?       — Как будто у меня есть выбор. — Я в отчаянной улыбке оголил залитые кровью зубы, не думая, что рисковал потерять их так же, как Матвеев — чёртовы контракты. Хотя глубоко внутри бушевало злорадство: со мной обошлись по-божески — разукрасили, поговорили и отпустили на все четыре стороны, а вот Павла, ивент-менеджера, за которого я поручился, очень быстро выследили. Вероятно, он уже давно кормит костями собак на пустыре.

***

      Тем не менее, драматичности в ситуации от этого не убавилось. Мне выставили счёт на двадцать миллионов (к счастью, рублей) и дали три месяца на возврат. Из них два с половиной ушли на поиски хотя бы части денег, и две трети долга я к моменту встречи с Маршалом успешно погасил. Оставшаяся треть повисла чудовищной ответственностью на плечах у Миши; он единственный знал, какие пути привели меня в «Gentleman» два часа назад, и понимал даже лучше, чем я, что права на ошибку нет ни у кого из участников сделки.       — Мне подняться? — негромко произнёс мужчина, затормозив у парадной. Он молча краем глаза наблюдал за мной всю дорогу; наверняка хотел убедиться, что я безопасно добрался до тёплой постели, а не упал где-нибудь по пути, но вместо этого получил уверенное «не надо».       — Лучше привези мне хорошие новости, — сказал я с вымученной улыбкой, и Миша без слов ободряюще покивал. Мы обменялись рукопожатиями, но он смог уехать только после того, как я вышел на лоджию и махнул ему рукой из распахнутого окна.       «Господи, как же я вляпался…»       С этой мыслью и мелкой бесконтрольной дрожью по всему телу вернулся в квартиру. Снова накатило мерзостное тошнотворное чувство. Если бы Маркус решил навестить меня прямо сейчас, он увидел бы младшего брата сидящим на полу, бледным и напуганным. Белая рубашка задралась и скомкалась, когда я съезжал по спинке кровати, не в состоянии держаться на ногах. На правой штанине классических пепельно-серых брюк откуда-то появилась длинная чёрная полоса, как будто я, выходя из машины, случайно зацепил порог. А всё из-за чего? Из-за того, что на встрече с Маршалом я собственными руками извалял в грязи годами нажитую репутацию. Нужда заставила буквально уронить себя в дерьмо, поступиться принципами, подписать бумаги и стать участником нелегального экспорта.       «Выплатить и забыть. Выплатить и забыть…»       Рассчитаться с Матвеевым, обелиться и в дальнейшем для таких, как он, курировать исполнителей от момента первой встречи до окончания мероприятий. Лишь бы больше никогда не оказаться снова на сидениях минивэна с разбитым лицом. И больше никогда не испытать настолько парализующего страха, как сегодня.       «Больше никогда».       Я повторял это как мантру, едва размыкая губы, пока смывал прошедший день в канализацию, и только в постели закончил — когда провалился в бессмысленный мутный сон.