a future untold / Нерассказанное будущее

От света движущейся лампы-шара тень Пола растягивается по каменным стенам замка. Уже давно стемнело, и только шум прибоя нарушает тишину крепости, волны разбиваются о прибрежные скалы, шуршат галькой. Несколько часов назад Пол стоял в тренировочном зале и думал о своей судьбе. Бросить вызов? Сломать? Принять? Почти всё в его жизни было предопределено за него. Мать — женщина, подарившая ему жизнь — лишила его права выбора еще до того, как у него появилась возможность им воспользоваться. Бене Гессерит — её единомышленники — вмешивались в генетическую линию его рода по своему усмотрению, когда существование Пола было всего лишь призрачной точкой на грандиозном плане. То же самое сделали с Фейдом-Раутой Харконненом. Спроектировали, создали. Пол хотел бы знать, были ли они предназначены друг другу. Его провидческие способности не дают ему доступа к этому знанию, к ответам на вопросы «что было бы» и «как бы это было». Но что-то первобытное и животное в глубине его естества отвечает ему «да». Пол старается быть незамеченным, крадучись по замку в ночной темноте. Он бесшумно танцует в тенях, словно идет по песку, минуя зал, где когда-то висела голова быка, убившего его деда, и толкает дверь в комнату Фейда-Рауты. Он не стучит и не спрашивает разрешения войти — оно ему не нужно. Несмотря на странное волнение в душе, Пол Атрейдес по-прежнему Герцог Арракиса, он по-прежнему Махди, и он не боится гладиатора. Фейд-Раута стоит у окна, одетый только в свободные черные штаны — в одежде для сна, учитывая время. Он слегка поворачивает голову, и Пол видит острую линию его подбородка. Он старается не думать, почему пришел. Светящийся шар с тусклым мерцанием зависает в углу, пока Пол проходит вглубь комнаты, его взгляд скользит по скромной обстановке. Аккуратно заправленная кровать. Обычный комод. Строгий письменный стол. Ботинки Фейда валяются рядом со шкафом, единственное свидетельство, что комната обитаемая. Пол знает, что сейчас делает. Он знает, почему долго плавал в море сразу после спарринга, почему часами ходил из угла в угол в своей комнате перед ужином, и почему искал причину красться по собственному дому в комнату человека, которого почти убил, и которого почти спас. Но когда Фейд поворачивается и быстро пересекает расстояние между ними, как хищный зверь, Пол напрягается и поднимает подбородок. Фейд наклоняет голову, рассматривая его с интересом. Они стоят так близко, что Пол чувствует запах. Мыло и цитрусовые. Дальше все происходит быстро, как взмах клинка. Осторожно, словно прикасаясь к фарфору, Фейд проводит большим пальцем по порезу на щеке Пола. Пол отталкивает его руку, но Фейд быстро и дерзко притягивает его к себе и целует. Пол знал, что делал, и почему вошел в комнату Фейда, но то, что происходит, все равно поражает его, подобно удару ножом под дых. Все мысли исчезают. Пропадают все сомнения, видения, политические шаги, обманные маневры, военные планы. Все превращается в пыль. Чтобы удержаться на ногах, Пол хватается за Фейда, и рукой нащупывает рубец на его груди от собственного удара крис-ножом. Он гладит нежную кожу большим пальцем, и барон толкает его. Пол ударяется поясницей о комод и опирается на него одной рукой, а Фейд захватывает его рот, горячо скользит там языком, покусывает губы с хриплым смешком. Этот смех искренний. Трогательный. Он удивляет Пола. Фейд-Раута целуется так же, как дерется: потрясающе плавно и с мощным напором. Полу захватывает дух от его поцелуев, он забывает, как дышать. Вот как это происходит — когда ты меняешь будущее. Пол приоткрывает глаза, когда Фейд прерывает поцелуй и исследует губами шрам на его плече, который сам оставил. Мурашки бегут по спине Пола, он сильнее вжимается в грудь Фейда, будто пытаясь проникнуть ему под кожу, а Фейд прикусывает зубами края рубца. Это вызывает бурю эмоций у Пола: злость, надежду. И облегчение. Он толкается бёдрами о бёдра Фейда. — Пол. Это звучит как предупреждение из уст Фейда-Рауты, прямо напротив шрама. Он никогда не называл его так: по имени, привычно, на выдохе. Фейд поднимает лицо, его губы касаются горла Пола. — Ты собираешься натворить глупостей. — Сомневаешься в моем здравомыслии? — Я до сих пор жив. Этого достаточно, чтобы в нём сомневаться. Пол знает, что делает. Знает, что пришёл не для того, чтобы спорить. — На колени, — говорит он, используя Голос. Фейд опускается перед ним на колени. Сначала его взгляд удивленный, затем в нем появляется негодование и ярость. Он поджимает губы, гневно раздувая ноздри, но перестает злиться, когда Пол тоже опускается перед ним. — Для этого не нужно использовать ведьмовство, Атрейдес, — рычит Фейд. Пол стягивает рубашку через голову и отбрасывает её. Он замечает, как Фейд смотрит на его шрамы. — Тогда не сомневайся во мне, — глядя исподлобья, отвечает Пол. — Почему… — Потому что ты относишься ко мне, как к равному, — смущенно произносит Пол, чувствуя облегчение. Когда Фейд открывает рот, чтобы возразить, Пол закатывает глаза и целует его. — Ты относишься ко мне, как к равному, — повторяет он тихо, и Фейд возвращает ему поцелуй, медленно ласкает его рот. Нельзя сказать, что Фейд нежный, скорее, чуткий. Пол сомневается, что на Гьеди Прайм ему часто приходилось заниматься сексом с теми, кто не был тщательно отобран и не обучен. Сомневается, что у него было много опыта с кем-то, кроме наложниц и военных трофеев, людей, у которых не было выбора, кроме как делать то, что им велели. Его удивляет, когда Фейд, пошатываясь, поднимается на ноги и тянет Пола за собой. Его сердце бьется от восторга, когда Фейд толкает его на кровать — игриво, но властно, и седлает его бедра. Он улыбается так же, как когда сражается, и медленно ласкает губами каждый рубец и шрам на коже Пола. Тебя легко приручить — Пол едва сдерживается, чтобы не произнести слова вслух, хотя это и не совсем правда. Они двигаются отчаянно, толкают друг друга, срывая одежду, пока оба не оказываются полностью обнажёнными. Рассыпается в пыль все, что существует за пределами спальни Фейда-Рауты. И всё, на чём Пол может сосредоточиться — это трение их бедер, как Фейд ласкает его член рукой и нежно целует шею. Пол чувствует, как Фейд дрожит и выгибается, вжимаясь в его кулак, пробуя новые прикосновения, новую кожу, новое тело. Простыни пахнут им: кожей, мылом, цитрусом, сталью. Фейд проводит языком по соску Пола, кусает его в ключицу, напоминая Муад’Дибу, что секс — первобытный инстинкт. — Ты уже делал это раньше, Атрейдес? — Фейд останавливается и достает флакон, спрятанный между матрасом и каменной рамой. Пол хочет огрызнуться, но потом до него доходит смысл вопроса. Его лицо вспыхивает. — С женщиной. — Значит, нет, — невозмутимо отвечает Фейд. — В твоей постели на Гьеди Прайм были мужчины? — Я беру в постель тех, кого хочу, — парирует Фейд. Он садится прямо, оседлав талию Пола. — У тебя есть эти твои ведьминские штучки. Думаю, ты воспользуешься ими, если понадобится. — Если мне понадобится, — дерзко отвечает Пол. — Если тебе понадобится, — повторяет за ним Фейд с тихим смешком. Фейд-Раута выливает масло на пальцы и откладывает флакон. Его внимательный темный взгляд обжигает кожу Пола. Харконнен не теряет времени, и опирается одной рукой на плечо Пола, а другой скользит ему между ног. Это странное ощущение, когда палец Фейда-Рауты попадает внутрь его тела. Сначала один осторожно погружается внутрь, затем он проталкивает второй и сгибает. Первый инстинкт Пола — использовать свои навыки Бене Гессерит, контролировать дыхание, быть хладнокровным. Но он пришел в комнату Фейда не для того, чтобы поддерживать игру. Он пришел, чтобы уничтожить её. Сбросить маску. Третий палец присоединяется к предыдущим двум, растягивая и исследуя, и Пол ахает от жгучего ощущения, когда Фейд-Раута проникает глубже, касаясь его там, где никто еще не касался. — Я хочу, чтобы тебе понравилось, — хрипло произносит Фейд. — Ну так действуй, — едва сдерживая стоны, приказывает Пол. Он чувствует возбуждение на грани боли, под кожей разгорается огонь и расползается раскаленной лавой по всему телу. Он не готов к резкому движению со стороны Фейда, не готов к тому, что гладиатор легко перевернет его на живот, как разомлевшего от ласки щенка. Пол ощущает пустоту внутри лишь мгновение, затем чувствует вес Фейда сверху, как его колени раздвигают ему бедра, а рука на копчике удерживает на месте. От проникающего внутрь движения у Пола текут слезы. Напрасная трата влаги тела. Но постепенно медленные движения члена Фейда начинают доставлять ему удовольствие, которое смешивается с тянущей болью. Он не представлял, что будет так. Не думал о том, что может почувствовать, разделяя свою уязвимость, страсть, смертность с Фейд-Раутой Харконненом. Он чувствует освобождение. Экстаз, забытье. Пол теряет себя, погружаясь с головой в нарастающее напряжение внизу живота, задыхаясь, издавая страстные, громкие стоны, пока Фейд вбивается в него все глубже, ритмично двигая бедрами. У Фейда мастерские навыки в искусстве секса, вот что вскоре понимает Пол. Ему кажется, они трахаются целую вечность. По телу струится пот, перед глазами все расплывается. Он не протестует, когда Фейд укладывает его на бок, сгребает влажные волосы в кулак и приподнимает ему голову, чтобы припасть к его губам своими. Это чистое безумие; Фейд целует его так, словно теряет рассудок. — Смотри на меня, — Пол вкладывает силу в каждое слово, используя голос, чтобы Фейд его услышал. Фейд-Раута прижимается лбом ко лбу Пола и делает, как ему приказано. Его полные губы приоткрыты, учащенное дыхание обдувает щеку Пола. Он проводит ладонью от того места, где она лежала на бедре Пола, к низу его живота и берет член Пола в руку. — Тебе не нужно колдовство, — напоминает Фейд, голос его звучит тихо и так взволнованно, как Пол еще никогда прежде не слышал. Пол кладет руку на затылок Фейда, точно так же, как в тронном зале, вонзив по рукоятку крис-нож другой рукой. — Смотри на меня, — повторяет он, тяжело дыша, будто перед прыжком в пропасть. Он просил об этом, но пристальный взгляд в ответ застает его врасплох и становится последней каплей — Пол бьется в оргазме, его мышцы сокращаются, сперма брызгает на пальцы Фейда. Пол судорожно глотает воздух, с трудом дыша, теряя голос от нахлынувшего потока удовольствия и ощущения освобождения. Они становятся другими, Пол это чувствует. Он расслабляется, его веки сами собой опускаются. И Фейд проявляет столько нежности, сколько Пол от него не ожидал: легко переворачивает его на спину, гладит большим пальцем губы, зацеловывает изгиб шеи. И стонет, когда Пол в ответ впивается ногтями в его плечи и прикусывает кожу на горле, облизывает и целует.  — Вот так, — выдыхает Фейд. — Хочу тебя вот так. И Фейд берёт Пола, пока не кончает в него с таким гортанным, отчаянным стоном, что Полу хочется повторить все это снова. Голос Фейда — надломленный, как после боя — пробуждает в нем глубокую тоску, которую он не чувствовал с тех пор, как впервые увидел пустыню Арракиса. Бене Гессерит всегда использовали секс как стратегию, Пол знает это слишком хорошо, но для него это всегда было чем-то сокровенным. Фейд-Раута касается губами его шеи, там, где бьется пульс, и облегчение расцветает в его сердце, где секунду назад пустил корни стыд. — Ты стал бы моей наградой, — говорит Фейд, нависая над Полом так, что их носы почти соприкасаются. Когда он продолжает, его хриплый голос гудит у самих губ Пола.— Если бы все пошло по планам Бене Гессерит, ты стал бы моим. Гьеди Прайм называли бы тебя богом, а Арракис окрестил нашего ребенка мессией. — А как меня называл бы ты? — спрашивает Пол. — Женой, наверное, — Фейд улыбается устало, но искренне. — А теперь как будешь называть? — Даже в моей постели ты Пол Атрейдес, — отвечает Фейд-Раута. И добавляет правдивые слова, мрачнея: — В этой жизни ты — Муад'Диб. В ту ночь Полу впервые снится далёкая падающая луна.

~~ )|( ~~