Love or Ride

Шарль

      Сегодня я ни для чего не в настроении. Я не могу сосредоточиться на тренировке, зная, что Макс не появился. Я не знаю, почему его там нет, и это убивает меня. Вчера я был у Хэмильтона, когда узнал правду. Я не поддерживаю то, что сделал Макс, но, в конце концов, я не сержусь. Я знаю, что это ради меня. Приятно, что он заступился за меня. Единственное, я чувствую угрызения совести из-за того, что был у Льюиса. Поговорив с полицией о состоянии водителя Mercedes, я решил навестить его, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, и теперь все рухнуло. Я думаю об исчезновении Макса. Я не знаю, что произошло, но мне это не нравится. Надеюсь, это было не из-за моего визита к Льюису, но как он мог узнать, если никто не знает? Он видел меня? Я схожу с ума от тревожности.       После второй тренировки, когда я иду в комнату водителя переодеваться, я случайно слышу разговор отца Макса и Хорнера. Я останавливаюсь, чтобы послушать, о чем они говорят, делая вид, что ищу что-то на полу. — Я был с ним этим утром. — Говорит Кристиан. — Он не захотел открывать, поэтому я взял ключ со стола администратора. Я нашел его среди бутылок с алкоголем на полу. Он был в таком плохом состоянии, что я просто помог ему лечь на кровать, убрал беспорядок и решил отозвать его из этого гоночного уик-энда. Я не знаю, что делать. Становится все хуже. — Я сказал тебе, вышвырни его. Он не заслужил этого места. Он поссорился со своей матерью и сестрой, избил пилота и больше не мой сын. Я сыт им по горло, он просто продолжает создавать проблемы. — отец Макса говорит с презрением. Я нервно сжимаю челюсти, чтобы удержаться от того, чтобы подойти к нему и избить за то, что он сказал. — Я пока не буду этого делать. Я дам ему шанс, потому что он хороший пилот. — Хорнер хочет добавить что-то еще, но команда вызывает его, поэтому он извиняется перед Ферстаппеном и уходит.       Я почти бегу к машине, забыв переодеться. Должно быть, что-то случилось, если его отец так себя ведет, и я не знаю что. Я должен посмотреть, все ли в порядке с Максом. Он был рядом со мной, когда у меня дома все было плохо, и я хочу быть рядом с ним, когда у него дома все ужасно. Не потому, что я чувствую, что должен отплатить ему тем же, я просто не хочу, чтобы он был один, когда дела плохи. По пути я прохожу мимо Даниэля, Ландо, Карлоса и Пьера, которые смотрят на меня в замешательстве, когда я случайно задеваю локоть Ландо, пробегая мимо. — Шарль, подожди! — Я неохотно останавливаюсь, слыша голос моего друга позади меня. — Где Макс? — спрашивает Даниель. — Я хочу пойти к нему, но ты отнимаешь у меня время! — Я сердито кричу. — Прости. — Я добавляю более спокойно. — Его нет с сегодняшнего утра, сейчас я слышал разговор Кристиана с его отцом, и я боюсь, что он сломлен, потому что Йос был зол, говоря о своем сыне. Черт возьми, это немного моя вина. Вчера я должен был быть у него дома, чтобы откровенно поговорить и понять, что с ним происходит, но я поехал к Хэмильтону, потому что… — Куда, черт возьми?! — Пьер начинает кричать. — Потому что я хотела убедиться, что с ним все в порядке. — Заканчиваю я, игнорируя слова Пьера. — И теперь я сожалею об этом, я должен пойти к нему. — Ты ублюдок! Ты снова бегаешь за никчемным мусором, вместо того, чтобы остаться с кем-то, кто заботится о тебе и относится к тебе лучше! — Пьер продолжает кричать, где-то позади. — Дай мне знать позже, как он. — просит Дэн. В это время Ландо пытается успокоить разъяренного Пьера, и я сажусь в машину, отъезжающую с визгом шин.       По дороге я заезжаю в магазин и покупаю много сладостей, нездоровой еды и напитков. Я также не забываю об обезболивающем. Немного, как у девушки, у которой менструация. Мы справимся. Я не раз изучал это с другом и подругой. Я добираюсь до отеля и неправильно ставлю машину, что, вероятно, вызовет смех в Интернете. Я взбегаю по лестнице с пакетом, как идиот. Громко дыша от усталости, я останавливаюсь у двери и начинаю колотить в нее кулаками, пока не слышу шаги. Иначе он бы не открыл, мне пришлось немедленно применить громкие вещи.       Через некоторое время передо мной стоит Макс. Он выглядит ужасно. Его глаза покраснели от слез, по щекам текут слезы, кожа бледная, на лице осталась пудра, а волосы растрепаны. Он устало смотрит на меня, даже не удивленный моим присутствием. — Боже, Макс, ты в порядке? — Обеспокоенно спрашиваю я, и когда хочу подойти к нему, он отшатывается. Я стою в замешательстве, глядя на него. — Что с тобой? — Вчера ты написал, что между нами все кончено, а сегодня хочешь обняться? Что, черт возьми, с тобой не так, Леклер? Убирайся отсюда. — говорит нервно, сдерживая крик, желая закрыть дверь передо мной, но я ставлю ногу между дверью и косяком, лишая его возможности это сделать. — О чем ты говоришь, Макс? — теперь я в еще большем замешательстве. — Насчет твоего сообщения. — он хмурит брови, пристально глядя на меня, все еще придерживая дверь, чтобы закрыть ее, когда я убираю ногу. — Какое сообщение? — Кстати об этом… Подожди, разве это не ты это написал? — мы оба в замешательстве смотрим друг на друга. Я быстро достаю телефон из кармана и включаюсь в разговор с Максом. Как только я вижу сообщение, отправленное с моего телефона, я стряхиваю с себя растерянность, бросая взгляд сначала на дисплей, а затем на лицо гонщика Red Bull, который выглядит спокойнее, не смотрит на меня сердито. — Я этого не писал. Я не знаю, кто… Гребаный ублюдок. Вчера я навестил Хэмильтона, чтобы узнать, все ли с ним в порядке. Должно быть, он написал это, пока я был в ванной. Макс, ты должен мне поверить, умоляю тебя. Это был не я, я бы не стал этого писать, я бы не хотел портить то, что началось между нами. Он сделал это нарочно, я не… — Парень внезапно начинает плакать, что заставляет меня прервать свои слова, печально глядя на него. — Я здесь, малыш. — Я кладу пакет на пол, обнимая его. На этот раз он не убегает. Он прячет лицо в ложбинке у меня на шее, когда я крепко обнимаю его, чувствуя, как сжимается мое сердце, когда я слышу, как он пытается перестать плакать. — Я здесь, Макс. — Добавляю я тише. — Я так боялся, что ты бросишь меня. — Он говорит тихо, успокаиваясь. Через некоторое время он отстраняется, и я большими пальцами вытираю слезы с его лица. — У меня ни на что нет сил, прости. Возвращайся к себе. — добавляет он, когда я хочу войти в его номер. — Нам не обязательно разговаривать. Нам не нужно ничего делать, просто позволь мне быть рядом с тобой. — Я отвечаю немедленно.       Парень неохотно кивает и отходит, чтобы я мог войти. Я с радостью это делаю, прихватив с собой свой пакет. Я снимаю обувь в коридоре и следую за ним в спальню, где Макс ложится на кровать, а я кладу пакет с покупками рядом с прикроватной тумбочкой и иду в ванную. Я беру из него ватные диски, обмакиваю их в мицеллярную жидкость, которую, вероятно, дал ему визажист, и возвращаюсь в комнату. Голландец лежит на спине, глядя в потолок. Он выглядит действительно плохо. Я даже не хочу думать, как он, должно быть, воспринял эту новость. Я не показываю этого, но я в ярости на Хэмильтона и, конечно, никогда больше не буду с ним любезен. Пусть идет на хуй. — Я собираюсь смыть остатки макияжа, хорошо? — Я спрашиваю, и Макс закрывает лицо руками. — Макс, пожалуйста. Немного содействия. — Я становлюсь на колени на кровати, глядя на него. — Макс, пожалуйста. Ты меня слышишь? Макси… — и только когда я бессознательно называю его уменьшительно-ласкательным именем, он отнимает руки от лица, глядя на меня с искорками в глазах, которые я так обожаю. Хотя это не совсем моя вина, что он пострадал, я чувствую себя ужасно из-за того, что он плакал из-за меня. Он похож на щенка, которого отругали, и теперь он снова всего боится.       Не возвращаясь к этой оговорке, я осторожно смываю остатки макияжа и кладу использованные ватные диски на шкафчик, чтобы выбросить позже. Я ложусь боком, чтобы посмотреть ему в лицо. Он идеален и так чертовски обижен людьми. Я хотел бы сделать больше. Я хотел бы забрать у него все плохое. — Сегодня наше свидание. — Я шепчу. — Черт, я забыл. Я не могу прийти, Шарль. Прости. Мне не удастся даже сделать то, что я планировал. Он смотрит на меня, боясь, что я разозлюсь. — Кто сказал, что свидание не может быть таким? Лучшее свидание — это когда ты провел его с правильным человеком. Ты — это он, Макс. Мы ляжем, у меня есть конфеты, твой Netflix и ты. Мне этого достаточно. — Я мягко улыбаюсь. — И ты знаешь, каким будет свидание моей мечты? Когда мы говорим честно, я понимаю, что происходит в твоей жизни, потому что я хочу, чтобы ты был счастлив, потому что ты этого заслуживаешь, малыш. — Я провожу пальцами по его щеке, заставляя его нежно улыбнуться, не сводя с меня глаз. — Ты идеален. — он тихо бормочет.       Моя улыбка становится шире, когда я слышу эти слова, и я чувствую, как в моем животе порхает стая бабочек. С каждой минутой я все больше и больше влюбляюсь в этого мужчину и не хочу останавливать это. Я чувствую, что это нужный человек и подходящее время. Внезапно Макс придвигается ближе и обнимает меня, зарываясь лицом в ложбинку у меня на шее. Удивленный, я обнимаю его, проводя руками по его спине. — Сначала я поспорил с матерью и сестрой о том, что, по их мнению, мне следует вернуться к Келли. Я хотел объяснить им, что люблю другого, но они сказали, что я не должен следовать своему сердцу, потому что из-за моего отца у меня его нет. — Он начинает тихо. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не расплакаться. Как он мог справиться со всем этим в одиночку? Как я мог не знать об этом раньше? Как они могли так себя вести? Но эти вопросы — вторая тема. Я больше сосредотачиваюсь на других словах. Он влюбился. Он влюбился в меня. Мне действительно приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы не расплыться в широкой улыбке. — Позже с Кристианом о том, что у нас с тобой хорошие отношения и я якобы рассказываю тебе все о команде, чтобы у Ferrari было преимущество, и, несмотря на мои заверения, сейчас между нами все намного хуже, и в конце мой отец сказал, что если я не послушаюсь его и не разорву с тобой контакт, он не поддержит меня, и я упаду на дно. Я… Я действительно пытался выйти сухим из воды, Шарль. Но это стало уже слишком, и теперь Хэмильтон разговаривает с адвокатами, а я один и не знаю, что делать. Я в ужасе от того, что моего отца не будет рядом со мной, когда я буду на гонке, что меня вышвырнут, что я потеряю все из-за Хэмильтона, что я один и… — его голос начинает срываться. — Эй, эй, Макс. Я здесь. У тебя есть я, Даниэль, Ландо, Карлос и Пьер. Мы все здесь ради тебя, и никто из нас не собирается уходить. Я обещаю, что, несмотря ни на что, я буду рядом с тобой. Я знаю, что никто из нас не сможет заменить твою семью, но мы сделаем все возможное, чтобы ты не чувствовал себя плохо. Я помогу тебе во всем. Я верю, что мы вдвоем можем кое-что сделать. Я буду рядом с подиумом, когда ты выиграешь. Я помогу тебе с этой ситуацией с Хэмильтоном. Я заступлюсь за тебя перед Red Bull, если потребуется. Я могу даже развязать войну с гребаными директорами FiA, если таким образом увижу улыбку на твоем лице. Я не оставлю тебя с этим, я просто умоляю тебя, ты должен говорить со мной обо всем, потому что, хотя ты самый сильный мужчина, которого я знаю, у каждого есть предел, и ты не можешь нести все в одиночку. Позволь мне помочь тебе. — Спокойно говорю я, поглаживая его спину рукой, пока он успокаивает дыхание, все еще обнимая меня.       Я чувствую, как к моим глазам подступают слезы, которым я не позволяю течь. Я даже думать не хочу, через что он прошел в прошлый раз, когда держал все это при себе. Отныне я буду рядом с ним, даже если он отвергнет меня, если мы поссоримся и он не захочет знать меня, потому что он этого заслуживает. Я больше не собираюсь ни с кем быть милым. Я, например, думаю о Хэмильтоне. Это конец. Единственное, что меня волнует, — это счастливый Макс. — Это ужасное свидание, Шарль… — Он хмурится, отстраняясь, чтобы посмотреть мне в лицо. — Оно должно было быть идеальным. Я столько всего запланировал… — И это прекрасно, потому что ты здесь. — Я подмигиваю ему, на что он весело парирует и недоверчиво качает головой. — Что? — Я спрашиваю со смехом. — Приди поболеть за меня, пожалуйста? — Добавляю я. — На воскресных гонках? — спрашивает он, на что я киваю. — Да, Шарль, думаю, я смогу это сделать. — Он отвечает с улыбкой. — Но я не надену футболку Ferrari. — Он указывает, на что я коротко смеюсь. — А ты можешь поцеловать меня в качестве компенсации? — Нет. — он начинает смеяться, когда я делаю грустное лицо. — Маленькими шажками. — он напоминает мне, отчего мне хочется придушить его. Внезапно я придвигаюсь ближе, чтобы сблизить наши губы, но парень быстрее и отходит в сторону, падая на матрас.       Я пользуюсь этой возможностью, ловлю его руки, которыми он пытается меня оттолкнуть, и хочу поцеловать его. Мы оба смеемся над моим отчаянием, катаясь по кровати. Макс швыряет в меня подушками, отстраняясь снова и снова, пока я пытаюсь поймать его и, наконец, поцеловать, но у меня не получается. Наконец, я сажусь на него сверху и хватаю его за запястья, держа их над его головой. Внезапно воздух вокруг нас становится тяжелее, и смех стихает. Мы молча смотрим друг на друга, оставаясь в таком положении несколько секунд, пока внезапно Макс, воспользовавшись тем, что я не настороже и ослабил хватку на своих запястьях, переворачивает меня на спину и нависает надо мной. Его руки по обе стороны от моей головы, а колени между моих ног. Его лицо всего в нескольких дюймах от моего. Я громко сглатываю слюну, когда мы встречаемся взглядами. — Ты принадлежишь мне. — Тихо говорит он, глядя мне прямо в глаза. Мурашки пробегают по моему телу. — Повтори. — Твердо добавляет он. О, Боже мой… — Я принадлежу тебе. — Шепчу я, стараясь не отводить взгляд, когда он смотрит на меня так пристально, что я начинаю смущаться.       И хотя у нас нет отношений, и я не понимаю, что я чувствую, я знаю, что слова, которые я говорю, правдивы и искренни. Потому что именно так я себя чувствую. У меня такое чувство, что мы уже давно вместе. Я не могу представить себя с кем-то еще. Я хочу его. Я хочу, чтобы он был моим, потому что каждый раз, когда я вижу, что кто-то смотрит на него, я чувствую чертову ревность. Я не хочу, чтобы кто-то забрал его у меня. — Ты обещаешь ждать? Я не знаю, когда пойму свои чувства, и я не хочу, чтобы ты устал ждать. — Внезапно говорю я, чувствуя, что мы должны быть честны друг с другом, если хотим что-то создать. — Я всегда буду ждать тебя, Шарль. Даже если это займет у тебя пять лет, я буду здесь. Я никуда не уйду. — Он приподнимает уголки рта. Он дразнит меня, на секунду придвигаясь ближе, чтобы его губы коснулись моих, но прежде чем я успеваю что-либо сделать, он снова отстраняется. — Но я не буду есть сладости с тобой, потому что Кристиан действительно убьет меня. — Добавляет он, взглянув на пакет с конфетами. — Ты не знаешь, что теряешь. Но это тяжело, больше для меня. — Я ухмыляюсь в его сторону. — Я купил тебе таблетки от головной боли. — Добавляю я, напоминая себе о них. — Идеально. — Он встает, чтобы я мог встать, и начинает рыться в сумке, лежа на матрасе на животе. Он похож на ребенка, который ищет игрушку в маминой сумке для покупок.       Я улыбаюсь, глядя на гонщика Red Bull. Я не думал, что слова из фильмов могут быть правдой, и, глядя на него, я чувствую, что смотрю на весь свой мир. Мое счастье, мой покой, мой дом и мое бегство от проблем. Все, чего я хочу, — это этого мужчину, который с каждым днем становится все больше и больше в моих глазах. — Хэй, Макс? — Внезапно спрашиваю я, на что парень поднимает голову, смиряясь с поисками таблеток. — Может, сделаем что-нибудь безумное? — Добавляю я с улыбкой. — Должен ли я бояться? — он хмурит брови. — Что? Господи… Я только и думал о том, чтобы провести ночь вдали от отеля. — Я закатываю глаза. — Завтра у тебя квалификация. — напоминает он мне. — У меня будет время поспать, когда мы вернемся. Пожалуйста! Это будет идеальное свидание, если мы отправимся на ночную прогулку! — далее я пытаюсь найти аргументы, чтобы заставить его согласиться. Он на мгновение о чем-то задумывается, пока внезапно не улыбается и не кивает. — Ладно, у меня есть идея. Поднимай свою задницу и пошли. — Он внезапно встает с кровати. — Возьми какую-нибудь толстовку из моего шкафа, чтобы не замерзнуть. — Добавляет он и выходит из комнаты, оставляя меня в замешательстве. Я ненавижу и люблю сюрпризы одновременно.