Сёстры

Текила оказался человеком с очень вредным характером. Урд попыталась пообщаться с ним с помощью доски Уиджи, но сколько бы она ни пыталась выяснить его имя, Текила упрямо указывал на "Нет". Он отказывался говорить, почему его превратили в манула, не давал контактов своих родных, не хотел называть адрес своего дома. И такая скрытность вызывала у Урд недоумение. Тогда она решила спросить, был ли Текила человеком. На этот вопрос кот тоже отказался отвечать. — И зачем мне эта доска? — вздохнула она, опустив голову на руки. — Ты хоть что-нибудь можешь мне сказать? Манул опустил взгляд на буквы и стал медленно передвигать лапой дощечку. Урд взяла ручку и принялась записывать в блокнот слова. "Когда ты сердишься, ты очень милая". Урд моментально густо покраснела, бросив ручку на стол. — Я замужем, — отрезала она, отвернувшись от кота. — И своему мужу я верна. Она сжала губы, решив вернуться к готовке вместо того, чтобы продолжать бесполезный разговор. Урд достала из холодильника поднявшееся тесто. Замужем... Как обычно, мысль о смерти Бальдра мелькала где-то на задворках сознания, но не могла прижиться в её сердце. Урд казалось, что Бальдр где-то очень далеко, что он очень хочет вернуться, но не может. И что он жив. Что он счастлив. Что он знает, что жена любит его и ждёт. Из-за отрицания действительности боль каждый день разрывала ей сердце. Урд каждую ночь засыпала в слезах, а просыпалась с тяжёлой головой, шла работать, как во сне, что-то отвечала людям, но не могла их запомнить. Дни без Бальдра казались тяжёлым, изнуряющим, бесконечным сном. Теперь, когда в её доме появился новый житель, она старалась сдерживаться. Но получалось не всегда. Она замешивала тесто, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Сжав губы, Урд мысленно ругала себя за слабохарактерность, за нытьё, за излишние эмоции. И, честно говоря, она завидовала Верде и Скульд — таким смелым, таким решительным, таким прямолинейным. Верда могла выкрутиться из любой ситуации, а Скульд умела поставить на место каждого. И этого кота поставила бы, будь она сейчас здесь. Не то, что рохля по имени Урд. Она вздрогнула, когда Текила потёрся виском о её голень. — Я уже сказала, — она утёрла слёзы ладонью. — У тебя нет шансов. Текила взглянул ей в глаза, но тереться о ноги не прекратил. Он знал, что Урд не поднимет руку на котика, не откажет ему, не отругает. Знал и активно этим пользовался. Мяукнув, Текила вышел из дома. Когда он отлучился впервые, Урд подумала, что кот ушёл насовсем, но он всякий раз возвращался. Да и куда бы он ушёл? В лес? К Гёндуль? У Урд было тепло, безопасно, она вкусно готовила и умела заботиться о других, да и ведьмы обещали расколдовать его. И сделать это было несложно. Но нужна магия. Много магии. А значит следующий шабаш пропускать нельзя. Урд вымесила тесто, переложила его в форму, добавила начинки из персикового повидла. Она заметила, что Верда со Скульд, ночуя у неё, чаще всего жевали именно персики, вот и решила их порадовать. Пока пирог пёкся, Урд прибрала кухню. Эта рутина обычно отвлекала её от тягостных мыслей. И, пока она была занята, Текила вернулся. Весь в репьях, колючках, паутине и пыли. Но с цветущей красной розой в зубах. Её он положил у ног Урд, прежде чем с удовольствием отряхнуться на её чистый пол. — Господи... Кот самодовольно смотрел на неё, щурясь от удовольствия. — Где ты её взял? Урд не высаживала таких роз, как и её соседи. Она взяла цветок. И ощутила звенящую магию. Настроение у девушки было подавленным, тягостным, но цветок в её пальцах не вял — в отличие от остальных растений в саду и в доме. Их Урд каждый день по нескольку раз радовала обширными растительными инфарктами. — Да кто ты такой..? Кот принюхался и встал на задние лапы, заглядывая в духовку. Ему нравилась выпечка Урд. Он вообще обожал её готовку так сильно, что не мог сдержать мурчания. Ведьме это льстило. Эту розу она должна была демонстративно сломать, но не стала этого делать. Во-первых, это могло стать ключом к тайне личности Текилы. Во-вторых, она не могла обидеть большого, пушистого кота. Урд вытащила пирог и оставила его остывать. Дом в который раз наполнился приятным сладким ароматом свежей выпечки, вот только угощать ею обычно было некого. Ни Бальдра, ни их не случившегося малыша, никого. Только ведьма с котом. В который раз Урд сравнила себя со злобной старухой, живущей в пряничном домике. — Не смей к нему прикасаться, пока не остынет, — Урд пригрозила коту пальцем. — Я на чердак. Тронешь пирог — неделю будешь сидеть на кошачьем корме. Текила склонил голову набок, пристально глядя на неё. Урд зря беспокоилась о безопасности пирога, потому что кот последовал на чердак вместе с ней. Она сидела на полу по-турецки, разложив рядом книжки своей бабушки. Во многих она находила вложенные листки с почерком бабули, содержащие примечания, авторские заклинания и рецепты. Среди них Урд надеялась увидеть способы воскрешения и лёгкого рассеивания чар. Текила лёг на пол, опустив голову на бедро Урд. — Слушай, — вздохнула она. — Я не ищу отношений. И твоё внимание мне неприятно. В ответ Текила лёг кверху животом. Упорный. И играл грязно. Закатив глаза, Урд поднялась и подошла к полкам. Ей нужно было что-то вроде справочника по магическим тварям, который и пролил бы свет на природу Текилы. Что о нём известно? Мутноджемет сказала, что он либо превыше самого бога смерти, либо совершенно не стоит его внимания. И вряд ли существо, способное управлять растениями, можно назвать слабым. Увы, но список магических тварей занял у бабули всего одну тетрадку. Она была нелюдимой, ей не нужны были шабаши и переизбыток магии. Бабушка просто лечила людей, была чудаковатой и время от времени превращалась в собаку. Урд с улыбкой вспоминала о ней. Порой, кряхтя из-за радикулита, бабуля любила называть себя сутулой псиной. Урд села за стол, надела очки и принялась листать. Первая страница тетрадки была посвящена, конечно же, прародителю каждой ведьмы, тому, кто заронил в их души семя изменчивости, плутовства, тонкого чувства мира и тяги к знаниям. Локи. — Локи передал магический дар женщинам, чтобы те сражали даже богов своей красотой, хитрили, интриговали и веселили его своими выходками, — прочитала Урд. — Но восполнять свою силу они могут только от мужчин. Так проявляется любовь Локи к каждой ведьме. Урд вздохнула. Верда бы явно сказала, что эта любовь — ебаная. Она листала. Валькирии, ёрмунганды, гармы... демонов бабуля называла двергами и описала все семь видов. Особенно ей нравились красные дверги — на странице с ними она не сдерживалась в выражениях. Ведьмы, драконы, водные твари... Урд всегда знала, что мир полон того, что недоступно обычному человеку. Это и отличало ведьму от простой женщины: ведьма не верила в сверхъестественное, она ЗНАЛА о его существовании. Урд закусила губу, остановившись на альвах, перевела взгляд на кота, потом снова на тетрадку. Эльфы. Да нет, бред. Их царство — Альвхейм — вот уже двести лет закрыто из-за междоусобных войн. Ольховый король решил подчинить себе все земли Альвхейма, вызвал раздор между степными народами, благородными и лесными, и успешно порабощал ослабевшие земли. Благодаря его амбициям эльфы вот уже двести лет не крали людей, чтобы взять их в рабство, не насылали на спящих кошмары и не появлялись на шабашах. Кот, трущийся о её ноги, не мог быть эльфом. Эльф не позволил бы превратить себя в животное. С другой стороны... Гёндуль — очень сильная ведьма, а её круг способен на всё. Урд тяжело вздохнула. Вероятнее всего, Текила был либо лешим, либо кодама. Эти существа в разных вариациях встречались на территории всего земного шара. Быть может, Текила был ещё друидом или шаманом, но эту мысль Урд тоже быстро отмела. Лесные колдуны не выйдут в город, они его терпеть не могут. Ещё одним лесным народом были феи. Но выращивать цветы умели только феи благого двора, которые давным давно отвернулись от мира людей. В Мидгард приходили либо полукровки, либо неблагой двор, а они не смогли бы вырастить даже картошку. Да и любая, даже маленькая фея, невосприимчива к чарам ведьм. А ведьмам плевать на ментальные силы ангелов и вампиров. Никто не знал, какое соглашение заключил Локи с древними бессмертными, но даже спустя тысячелетия ни вампиры, ни ангелы не могли ни подчинить ведьм, ни вторгнуться в их мысли. Урд поёжилась, закрыв тетрадку. Текила засыпал, лёжа на сундуке, не сводя с неё взгляда. Почему он не назвал своего имени? Быть может, это гений? Для них назвать своё имя другому человеку значит заключить с ним брачный контракт. Урд тряхнула головой, поправила очки и взялась за старую книгу, которую бабуля обычно держала на замке. Не потому что книга была живой и агрессивной, а потому что здесь были записаны секреты жизни и смерти. Заговоры на бесплодие, потерю личности, проклятия рода, падёж скота, стихийные бедствия, вызов злых духов. И воскрешение. Конечно же, здесь было воскрешение. Прежде Урд не могла открыть эту книгу, но как только она с ведьмами образовала круг, замок поддался и отодвинулся сам. Урд вздохнула, увидев на некоторых страницах кровавые отпечатки пальцев. Бабушка не особо ладила с соседями. Но вот внучку она любила. И научила маленькую Урд готовить, рассказала о всех известных ей травах, позволяла варить первые зелья. И спасла от оборотня в полнолуние, прогнав огромного, свирепого хищника веником. Урд сжала губы, веля себе не думать о прошлом, медленно перелистывая страницы. Было несколько способов вернуть человека с того света. С мумией Урд уже познакомилась и это общение ей не понравилось. Также ведьма могла призвать драугра, призрака, тень. А если у ведьмы были нужные связи, она могла попросить вампиров и ангелов воскресить нужного человека. Вот только это всё не то. При каждом способе воскрешения умерший терял что-то от себя. Драугр терял личность, призраки и тени — тело, а вампиры и ангелы были зависимы от крови и времени суток. К тому же, из нормальных людей они превращались в озлобленных хищников, которым постоянно нужна кровь. Также умерший мог стать оборотнем-ульфхеднаром, но этот вариант Урд не рассматривала. Ей нужно полноценное воскрешение. Чтобы Бальдр вернулся к ней целым, здоровым, человечным, не потеряв ни толики своей личности даже после встречи с Хель. Хель... Зачем богине её Бальдр? Почему она крепко держала его в своих объятиях? От этой мысли слёзы вновь подступили к глазам Урд. Она бы расплакалась, если бы манул не выбил книгу у неё из рук. — Ты что делаешь?! Эта книга старше тебя. — Мя-я-о-о-у-у! Урд вздрогнула. Текила смотрел на неё строго, серьёзно, даже осуждающе. Ведьма вновь покраснела. Ей стало стыдно за свои слёзы. Вздохнув, она подняла книгу и закрыла её. Достала другие — про превращения и болезни. — До шабаша мы не сможем тебе помочь, — нахмурилась девушка. — Магия слабеет, а все мы — одинокие женщины. Урд сжала губы. Не стоило этого говорить при таком навязчивом поклоннике. Текила склонил голову набок, глядя на неё, потом подошёл ближе, боднул её и снова громко затарахтел. — Пожалуйста, — Урд вздохнула. — Не надо всё усложнять. Но Текила игнорировал её слова. Урд только принялась изучать превращения, как воздух прорезал электрический разряд магии. Она подошла к цветному витражу на чердаке, но ничего снаружи не увидела. Спустилась она слишком поздно. Как только Урд открыла входную дверь, четверо людей в чёрных одеждах быстро убегали от её дома. Проникнуть на её участок они не могли даже при очень большом желании — его защищало старое колдовство, начертанные на камнях руны и зарытый в землю осколок Свалинна. Лучшая защита в мире. Текила зарычал и зашипел, провожая убегающих недовольным взглядом. — Они за тобой? — У-у-у-у-мо-о-о-о-о-у. — Они хотят тебе навредить? Снова шипение. — Значит, не уходи со двора, пока мы тебя не расколдуем. — Мяу. Он вновь принялся тереться об икры Урд, моментально забыв о загадочных гостях. Ведьма тяжело вздохнула и попыталась отойти, однако кот настырно путался у неё в ногах. Вернувшись в дом, он вновь подбежал к доске Уиджи. Урд взяла блокнот, но ничего, кроме комплиментов, Текила не говорил. Он сравнивал её глаза со звёздами, а кожу — с лепестками роз. Урд, краснея, перечёркивала нежные слова так свирепо, пока они не скрывылись за густыми чернилами. По крайней мере, она выяснила ещё одну деталь. Текила любит метафоры, у него довольно поэтичная манера излагать мысли. Значит, он точно не леший. Лешие не читают книг — для них это всё равно что перелистывать страницы, сделанные из кишок их собратьев. — Чем я тебе так понравилась? "Я сражён тобой с первого взгляда". Она нахмурилась. — Тебя Скульд спасла. Она достойна твоего внимания, а не я. Текила наклонил голову набок, но ничего не ответил. Впрочем, Урд тоже не хотелось продолжать разговор. Ближе к вечеру к ней пришла Скульд, как раз когда Урд полила все свои цветы и в очередной раз прибралась в своём наполовину пустом доме. Девушка бросила сумку с черепом на обувную полку и застонала от удовольствия, сняв туфли на высоких каблуках и обувшись в тапочки. — Верда изволит притащить свою задницу? — Да, — ответила Урд. — Обещала приехать. Была середина недели — время, когда у Скульд пары до вечера, а у Верды — работа до потери пульса. Урд работала по другому графику и проводила больше времени дома. Не то, чтобы её это радовало. Сегодня Скульд решила встретиться, потому что каким-то образом добыла вещь, принадлежавшую кому-то из семьи Ярнсакс. И сейчас ей не терпелось продолжить колдовать. Будто услышав мысли Урд, Скульд заулыбалась и достала из сумки герметичный пакет, в котором лежал хрустальный бокал. На нём алел отпечаток губ. — Стащила у официанта, — гордо ответила она. — Пришлось наколдовать себе сиськи шестого размера, чтобы отключить ему мозги. — Скульд... — Что Скульд? Моя цель важнее. А он разок останется без чаевых. Хмурясь, девушка прошла на кухню, поджав губы. Урд тяжело вздохнула, глядя на неё. Она задала вопрос, который уже какое-то время её мучил: — Ты же понимаешь, что месть не вернёт твоих родителей? Скульд пожала плечами, не обернувшись. Если бы ей это сказала Верда, то наслушалась бы любезностей. У них отношения никак не клеились. Быть может, Скульд была мягче с Урд, потому что они обе потеряли кого-то очень близкого. — Знаю, — буркнула она. — Но что мне теперь делать? Сидеть, сложа руки? Урд подошла к ней, села напротив за стол, посмотрела в глаза. — А потом что будешь делать? Ну, когда мстить будет некому... В тёмных глазах Скульд блеснули искры. — Я не доживу. Она откинулась на спинке стула, улыбаясь чёрными губами. Урд не понравился этот ответ. Она знала, что Скульд не планировала самоубийство, но в то же время... В то же время она совершенно не думала о будущем. От молчания Урд Скульд занервничала. — Ну, чем займусь... певицей стану, — она пожала плечами. — Съеду из своего клоповника. Урд перевела взгляд на гостиную. Большинство комнат в доме она даже не открывала — ей было тошло от масштабов своего одиночества. — Песни запишу. Вдруг, людям зайдёт. Там мрачняк, жесть и стекло. Урд потёрла шею. — Только сначала с мразями разберёмся, — не умолкала Скульд. — Ну и кота расколдуем. Ты, кстати, не выяснила, кто он? Урд пожала плечами. — Он стесняется. Текила запрыгнул на стол и уселся между ведьмами. Сначала он посмотрел на Скульд, потом на Урд, широко зевнул и потянулся. Скульд погладила его по голове, но манул только закатил глаза. Молчание продолжалось всего пару мгновений. — Урд. — Что? — Я давно хочу попросить тебя... расскажи о Бальдре. Каким он был? Вопрос застал Урд врасплох, она на мгновение даже перестала дышать, озадаченная просьбой. Скульд улыбнулась. — Должна же быть причина, почему ты его так любишь. Каким он был? Урд отошла в гостиную, взяла со шкафа фотографию в рамке. На ней она была гораздо моложе, полнее, счастливо улыбалась и стояла в обнимку с высоким молодым человеком в кожаной куртке. — Хулиган он, — вздохнула Урд, показав ведьме фотографию. — Бокс любит. До свадьбы любил на мотоцикле погонять, потом бросил. Сказал, что не хочет, чтобы я волновалась о нём. Скульд невесело улыбнулась, глядя на фото. — Когда он что-то обещает, то всегда это исполняет, — продолжила Урд. — Как вы познакомились? — Он... зашёл цветы на День матери купить, — Урд закрыла глаза, улыбнувшись. — Весь такой большой, плотный, в кожаной куртке, бородатый. И пришёл за нежно-розовыми флоксами любимой маме. Скульд усмехнулась в ответ, пока Урд пыталась справиться с подступающими эмоциями. Текила подошёл к Скульд и взглянул на фотографию. Впервые Урд увидела в кошачьих глазах искреннюю человеческую ревность. — Текила, — прохрипела Урд, глядя на него. — Розу мне подарил. Скульд цокнула языком. — Засранец. А мне хоть бы помурлыкал! Я тебе жизнь спасла! Текила повернулся к ней задницей. — Эта роза, — продолжила Урд, протянув цветок. — Полна магии. Скульд взяла растение пальцами и вскрикнула, отпрянув от сильного разряда магии. — Скульд, — вздохнула ведьма. — Ты израсходовала всю магию? — Ничего я не расходовала! — До шабаша больше двух недель. Мы должны распределять магию на весь месяц... — Да знаю я! — она стиснула зубы. — Мне нужна была сила! Иначе к Ярнсакс не подобраться! Урд покачала головой. — Почему ты не найдёшь себе парня? С твоей внешностью это не проблема. Скульд на мгновение изменилась в лице, так что Урд быстро догадалась, в чём дело. Скульд вспыльчива, упряма, агрессивна. Такие женщины терпеть не могут слабых мужчин, при этом среди мужчин только единицы могут быть сильнее их. Возможно, именно поэтому на шабаше Скульд выбирала себе только оборотней. Урд потёрла лоб, вновь не зная, что сказать. К счастью, в эту минуту за окном раздался гром и зашумел ветер. — О, — произнесла Скульд. — Явилась. Вот уж у кого точно всё в порядке с... магией. Урд тяжело вздохнула. У Верды появился настойчивый поклонник — и это сразу же после первого в её жизни шабаша. Многие ведьмы годами не могут найти себе постоянного партнёра, а тут такая небывалая удача. Неудивительно, что Скульд завидовала. Верда вошла, со злобой отряхнув зонт и сбросив с плеч дождевик. Только это и помогло ей не вымокнуть до нитки. — Верда, — Урд покачала головой. — Инквизиции легко будет тебя вычислить... — И что я могу сделать? — процедила она. — Эта тварь не встречает день без "личного заряда бодрости". Верда тряхнула мокрыми волосами, пальцами зачесала их назад, закрыла глаза и медленно выдохнула. — Ладно, проехали, — она взяла из рук Урд полотенце, промокнула им лицо, обтёрла волосы. — Андвари меня выбесил. Сейчас успокоюсь. — Чем же? — не удержалась Скульд. — Завалил меня работой под вечер, хотя весь день я нихрена не делала. Верда кипела, от чего над домом проливались все дожди мира. Скульд не кипела, но ей страшно хотелось с кем-нибудь поругаться. Именно поэтому, прежде чем подняться на чердак, Урд заставила обеих ведьм выпить горячего чаю с персиковым пирогом. Бабушка всегда верила в магическое действие вкусной выпечки. Она даже гадала на пирожках и искренне верила, что если они пригорели, то случится неприятность. У Урд и без её суеверий хватало своих. Но пирог в самом деле подействовал. Лицо Верды просветлело, Скульд тоже уже не была такой сердитой. Да и Текила щурился от удовольствия. Урд не была уверена, что котам полезно сладкое, но отказать Текиле не могла. В конце концов, у него сейчас и без того мало радости в жизни. Да и для самой Урд не было лучше зрелища, чем сытые и довольные люди. Ненадолго между Вердой и Скульд воцарилось перемирие. Они нахваливали пирог так красноречиво, будто его испекла не депрессивная ведьма, а сами боги. Скульд раздобрела настолько, что даже рассказала о своих сегодняшних занятиях в консерватории и спела пару сложных арий. Урд не разбиралась в музыке, но признавала, что голос у ведьмы невероятно мощный. Крепкое контральто — как назвала его сама Скульд. Нужно почаще кормить обеих. Может, ссориться перестанут. В конце концов, в кругу ведьм важны гармония и доверие. — Урд, — начала Верда. — В книжках есть способ как мне избавиться от излишков магии? — Поменьше, — произнесла Скульд, качаясь на стуле, — трах-тибидохаться. Верда отмахнулась от неё, глядя на Урд. — Есть много затратных чар, — произнесла она, глядя на девушек. — В том числе и для нашей цели. Урд подошла к окну. Дождь прекратился, небо прояснилось, воздух был свеж и чист. — Как думаешь, Кейл сможет... быть активным где-то пару недель? Скульд хохотнула, Верда же покраснела и провела руками по лицу, совершенно не заботясь о макияже. — Особенно в новолуние... — Да сможет он, ёбтвоюблять! Сраный кобелина, хоть где-то от этого ебаного мудака будет польза! Верда скрежетала зубами, но потом часто задышала и закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Тучи сгустились за окном, но дождём не пролились. — Что за чары? — спросила Верда. — Мерячение, — ответила Урд. — Сложность в том, что для этих чар нужно достаточно долго поддерживать над жертвой северное сияние. Погоду обычно колдует весь круг, но у тебя этот дар от приро... — Идёт. Верда поднялась, решительно хлопнув ладонью по столу. — Стоямба! — приказала Скульд. — Чё такое мерячение? Урд убрала тарелки и чашки со стола в посудомоечную машину. — Зов северной звезды. Обычно это возникает при полярном сиянии: человек замирает, становится покорным, не может противиться приказу. Он даже выколет себе глаз и не поморщится, — она потёрла шею. — А если никто ничего не приказывает — человек идёт на север, будто слышит зов северной звезды. И ничто не в силах его остановить. Скульд поднялась со стула и ответила после недолгой паузы. Её глаза горели от предвкушения. — Звучит, как нечто насквозь ебанутое! Я в деле! Они поднялись на чердак и без лишней болтовни приступили к ритуалу. Зажгли свечи. Поглядывая в книгу, Скульд нарисовала на полу созвездие Малой Медведицы и особенно выделила Полярную звезду, сделала её восьмиконечной. Урд высыпала в бокал с отпечатком губ сушёный болиголов, чёрный морозник и чемерицу, после чего подожгла растения. Дым от ядовитых цветов был горьким и удушливым. Сев на пол, Верда надавила лезвием ножа на палец и пролила три капли крови на огонь. Пламя сначала стало зелёным, потом розовым, а после — светло голубым. Цвета северного сияния. Ведьмы вновь взялись за руки, синхронно вдохнули и начали: — Пустует рассудок, глуха твоя мысль, А злобные ветры лютуют и ждут. Ступай, покорись, обрети жизни смысл В объятиях зимы, что тебя разорвут. Заклинание прозвучало один раз, и на чердаке стало так холодно, что Скульд с Урд едва не стучали зубами. После второго раза ветер взметнул страницы книг, трепал волосы ведьм, одежду, от холода у них заиндевели ресницы. А после третьего магия взлетела ввысь, словно гигантская птица, отправляясь выполнять приказ трёх злых ведьм. Они спустились на первый этаж. В окна гостиной лился ярко-розовый свет, небо за окном было похоже на искрящийся драгоценный камень. Верда улыбалась, гордясь своей работой, Скульд достала мобильный и принялась делать селфи. А Урд обнаружила на полу разбитую рамку с её фотографией с Бальдром. Рамку, которая со всех сторон пускала корни и медленно уничтожала дорогой сердцу снимок.