Не все можно

Хэнк был готов к тому, что его пришли добивать. Даже ждал этого в глубине души. Хотел, чтобы Киса убил его и чтобы он больше не мучился, натыкаясь на разочарованные взгляды всех подряд — от отца до Мела. Так было бы всем лучше. Но Киса, кажется, не хотел, чтобы он умер быстро. Он держал руку на шее ровно столько, сколько нужно, чтобы Хэнк не задохнулся. А потом убирал и давал ему вдохнуть немного воздуха. — Какая же ты тварь. — Так заканчивай уже, — хрипит Хэнк, когда Киса в очередной раз отпускает его шею. — Я, блять, даже не начинал. Хэнку кажется, что Киса никогда не говорил с такой ненавистью о ком-то. Даже о Рауле. Даже об отце. Об их обоих отцах. Киса берет его за подбородок и больно проходится по разбитой губе, размазывая кровь еще сильнее. Хэнк пытается вдохнуть больше воздуха, но Киса засовывает ему два пальца в рот и давит на небо так, что Хэнк начинает давиться. Возможно Киса считает, что такая смерть будет больнее. Но когда у него начинает сжиматься живот, Киса выдергивает руку и с любопытством рассматривает остатки его слюны и крови на своих пальцах. — Че, тошнит? Тренироваться надо. Это ж только пальцы. — Кис, ты че? Хэнк подозревает, что это своеобразная пытка. Но лучше бы Киса просто его бил, чем сидел вот так сверху и смотрел, словно думал, что бы еще можно с Хэнком сделать. Хэнк даже не сразу отсекает, что Киса поправляет свой член в штанах. Что у него сейчас стоит. На это все. — Че? — Киса перехватывает его взгляд. — Ебало не криви. Не нравится — пиздуй. Киса прекрасно знает, что Хэнк не в состоянии никуда уйти. Поэтому он смотрит, как Киса дрочит себе, быстро, рвано и, наверное, немного больно. Когда Хэнку кажется, что все скоро кончится, что Киса кончит и оставит его в покое, он останавливается и улыбается. Нехорошо улыбается. — Думал, просто смотреть будешь? Переворачивайся. Хэнк не собирается переворачиваться, он вообще не хочет ничего делать, поэтому просто со стороны наблюдает, как Киса заставляет его лечь на бок и пристраивается сбоку, стягивая с Хэнка треники. Хэнк слушает, как Киса матерится, потому что у него ничего не выходит, даже со слюной. Ему, наверное, так же больно, как Хэнку. — Похуй, — хрипит Киса и начинает просто тереться членом о его бедро, придерживая Хэнка за ляжку. — Не двигайся, блять. Как будто до этого Хэнк двигался. Он просто ждет, не помогая Кисе и не мешая ему. Когда Киса ускоряется, он зачем-то прокусывает Хэнку кожу рядом с шеей. Только тогда Хэнк дергается от неожиданности, а потом чувствует, как на кожу попадает мокрое. Наверное, ему должно быть противно, но ему совершенно все равно. *** Хэнк словно бы сдох, потому что когда Киса вытирает хуй о его штаны, он ничего не говорит. Даже не пытается натянуть спортивки обратно на свою тощую жопу, поэтому Киса быстро делает это сам. Не оставлять же его так. Ему хочется сходить в душ и помыться, а лучше взять заначку и обдолбаться посильнее, лишь бы всего этого не было. В первую очередь Хэнка, который лежал и напоминал о своем существовании. Все облегчение от того, что Киса делал, что хотел, и что Хэнк заслужил, уходит. Кисе вообще кажется, что его наебали. В его фантазиях Хэнк должен был хотя бы немного сопротивляться. Раньше, по крайней мере, он всегда давал ему отпор. Киса смотрит на базу, в которой так много всего их. Находиться тут еще хоть пару секунд невыносимо. — Хинкалина, ты живой? Вместо ответа Хэнк дергает плечом. — Я ухожу, — зачем-то предупреждает Киса, накидывая на себя куртку. — Уходи. Голос у Хэнка совершенно равнодушный. — Долго тут не разлеживайся. Хэнк словно слушается его, потому что начинает вставать — медленно, сначала на четвереньки и только потом полностью, цепляясь за мебель. Киса отворачивается. За его спиной Хэнк ходит по базе и что-то собирает — наверное, боится, что его драгоценные дрели сопрут. Кисе тоже есть что забрать, поэтому он идет за гитарой, чуть не задевая Хэнка плечом. Но тот его и не замечает, продолжая возиться с какими-то банками. Гитару следовало бы довезти в чехле, но Киса не готов остаться тут ни на секунду дольше. Поэтому он берет ее как есть и съебывает, громко хлопнув дверью напоследок. *** «Я сразу понял, что он там, внутри, сам не знаю, почему понял. Наташа меня держала, но я зашел, а он посередине лежит. Я не думал, что его донесу, думал, мы там оба и умрем, но Наташа помогла…» Киса слушает этот рассказ уже раз пятый, но перебивать Илюшу не хочется. Кажется, если его остановить, то он тоже пойдет и сотворит какую-нибудь хуету, похлеще чем брат или Хинкалина. Мел в реанимации. Хэнка только что перевели в обычную палату. И если бы Кудя пришел на две минуты позже, еблан бы исполнил свой сраный план и спалил бы всю базу вместе с собой. С базой в итоге было покончено. А Хэнк, по словам Ильи, был почти в порядке. — Пойдем к нему? — вдруг предлагает Илья, прервав пересказ на полуслове. — Уже можно. Прям сегодня можно, он рад будет. — Не будет нихера он рад. Илья хмурится. — Кис, разве это важно, что вы поссорились? Сейчас… — Важно, блять! — рявкает Киса, не выдержав. — Слушай, он меня не захочет видеть. Закрыли тему. На него смотрят с осуждением, но Кисе посрать. Если придет в больницу, то точно наорет на Хэнка при свидетелях. Или Хэнк на него наорет. А некоторые вещи они должны оставить при себе. — Передать ему что-нибудь? Киса теряется с ответом.